Часть 47 (1/2)

— Не спится? — Чонгук подвинулся, освобождая мне место, и я кивнула и осторожно присела на самый краешек дивана.

Заметив это, он снова закатил глаза и вальяжно откинулся на его спинку, с лёгкой дразнящей улыбкой обронив:

— Расслабься, малышка, я же не кусаюсь.

Я злобно зыркнула на него, не поверив своим ушам, и едва сдержалась, чтоб не ляпнуть, что прекрасно помню, что он как раз таки кусается, причём довольно ощутимо. Но тогда мне пришлось бы признаться в том, что я все помню и про озеро, и про обряд, и про наше запечатление, сути которого все равно до сих пор не понимала.

Поэтому, решив, что лучшая защита-- это нападение, я обиженно прошипела:

— Где ты был так долго?

Чонгук удивлённо взглянул на меня, а затем улыбнулся неожиданно мягко и тихо сказал, склонив голову к плечу:

—Ты же сказала, что не хочешь на меня смотреть, поэтому я решил, что будет лучше не попадаться тебе на глаза какое-то время . А что, милая, ты по мне скучала?

Я фыркнула, упрямо скрестив руки на груди, и отвернулась от него, процедив:

— Вот ещё!

— Это ведь правда,Розэ, я же вижу, —довольно усмехаясь, протянул этот нахал, — Даже не пытайся отрицать. И, если тебе так важно знать, почему я отсутствовал, у меня были дела, требовавшие моего неотложного вмешательства, но я тоже скучал по тебе и все время думал о моей маленькой птичке. Кстати, как ты себя чувствуешь?

— Как видишь, я все ещё жива и даже нахожусь в здравом уме, — едко заметила я, приказывая сердцу успокоиться и не стучать так сильно из-за его последних слов.

Скучал он, как же!

Наверняка, развлекался с какой-нибудь очередной легкодоступной шлюшкой, после того, как решил все свои архиважные дела.

Решив для себя, что в этот раз уж точно не куплюсь на его сладкие лживые речи, я хмуро пробурчала, глядя в огонь:

— После того, как твой верный Кай ударил меня по голове, получать по ней, похоже, уже стало для меня традицией.

Чонгук подавил смешок, замаскировав его тихим кашлем, но затем снова стал серьёзным, и на миг в его глазах вспыхнуло сожаление и вина.Незаметно придвинувшись ближе, он тихо сказал:

— Прости, птаха. Это были крайние меры. Я бы никогда на это не пошёл, если б был другой способ тебя утихомирить. Но иначе ты бы не пошла со мной, а я не мог оставлять свидетелей.

Я сердито глянула на него, вскинув бровь, всем своим видом спрашивая:”Ты серьёзно?», а он продолжал как ни в чем не бывало сидеть на расстоянии вытянутой руки от меня и расслабленно улыбаться уголками губ, словно то, что он только что сказал, полностью его оправдывало.

— Разумеется, я бы никуда с тобой не пошла.Ты мой враг. Ты меня похитил и держишь тут против моей воли, как в клетке.----отрезала я.

Он чуть улыбнулся, не обратив никакого внимания на мои слова:

— Я тебе не враг, птичка. И я очень надеюсь, что вскоре ты сама это поймёшь. И моя клетка золотая и довольно просторная, не находишь?

Я фыркнула, устав оттого, что он не воспринимает меня всерьёз, продолжая переводить в шутку все, что я говорю.

— Перестань так меня называть.

— Нет.

— Почему?

— Тебе подходит быть птичкой, поэтому ты ею будешь, — Чонгук лишь пожал плечами и лениво усмехнулся, проигнорировав моё возмущение, впрочем, как и всегда, ведь с каждым днем ему это удавалось все лучше и лучше.

Мы ненадолго замолчали, но я ощущала его присутствие так остро, что мне начало казаться, словно его сердце бьётся рядом с моим.

Сумасшествие какое-то.

Тряхнув головой, чтоб прогнать это наваждение, я подняла руку и неосознанно коснулась все ещё немного ноющего затылка, прикрыв глаза.

Потому упустила тот момент, когда Чонгук придвинулся ближе ко мне, и его сильные руки сомкнулись вокруг меня, обнимая и заключая ещё в одну клетку.

Она была меньше, чем его роскошный особняк, но вырваться из неё было практически невозможно.

Вздрогнув от неожиданности, я дернулась и чуть не упала с дивана, но Чонгук вовремя поймал меня, притягивая ещё ближе к себе, и усмехнулся, тихо выдохнув мне в шею:

— Тише, птаха. Не делай резких движений. Не хочу, чтоб ты ещё что-то сломала себе в придачу к пострадавшей голове, даже не выходя из дома.

— Ты обещал, что будешь вести себя прилично, — решила напомнить ему я о данном всего десять минут назад обещании, на что этот наглец лишь сверкнул белоснежной улыбкой и покачал головой:

— Тебе показалось, птичка. Я ничего подобного не обещал.

— Чонгук ! — я попыталась извернуться и стукнуть его в грудь, но оказалась прижатой к этой самой твёрдой, широкой и невыносимо горячей груди ещё ближе, беспомощно распластавшись по ней и затихнув, а над моей головой раздался насмешливый и вместе с тем успокаивающий хриплый полушепот:

— Тише, милая… Не стоит так нервничать…поверь, ты по — прежнему в безопасности.

Я хмуро покосилась на него, пытаясь унять вмиг сбившееся от его близости дыхание, а он, как ни в чем не бывало, сочувственно улыбнулся и спросил, легонько коснувшись пальцами моего затылка:

— Ещё болит?

— Нет, — соврала я, отводя глаза и пытаясь не думать о том, как близко он сейчас находился и как приятно пах.

— Упрямица, — укоризненно шепнул он с мягкой улыбкой, — Хоть со мной наедине можешь не строить из себя железную леди. Я же знаю, что болит.

— Интересно, откуда? — прошептала я непослушными губами.

Но он вновь ушёл от ответа, вздохнув:

— Это неважно,  — и, невесомо погладив мою шею кончиками пальцев, наклонился и тихо шепнул, обдавая мой висок тёплым дыханием:

— Давай я посмотрю.

Но от такого предложения я тут же встрепенулась, занервничав, и попыталась отодвинуться от него.

— Не надо, — запротестовала я, глядя куда угодно, лишь бы не встречаться с его чересчур внимательными ласковыми глазами.

Но Чонгук, вполне предсказуемо, никуда меня не отпустил, не слушая моих протестов, и, прижавшись лбом к моему виску, устало вздохнул:

— Глупышка. Хватит меня бояться. Я не сделаю тебе больно, — почти промурлыкал он, но наткнувшись на мой настороженный красноречивый взгляд, тихо добавил:

— Больше не сделаю.

Я вздохнула, устав спорить с ним, понимая, что он все равно не отстанет, и села в полоборота, повернувшись к нему спиной, по которой тут же побежали мурашки от его тепла.

Длинные осторожные пальцы убрали волосы с моей шеи, и Волк мягко коснулся ими моего затылка, невесомо поглаживая одними подушечками.

Я невольно вздрогнула от невыносимо приятной дрожи в пояснице, которой моё предательское тело мгновенно отозвалось на эту невинную трепетную ласку, тут же услышав его хриплый обеспокоенный голос:

— Тебе больно?

— Нет, — выдохнула я, наклоняя голову и ругая себя за такую очевидную реакцию. Неудивительно, что он видит меня насквозь. Я же сама облегчаю ему задачу, выдавая все свои чувства и эмоции.

Это всего лишь касание.

По крайней мере, именно в этом я отчаянно пыталась убедить себя, но его лёгкие, порхающие по моей коже пальцы поднимали со дна души что-то тёплое и незнакомое, а точнее, давно забытое, превращая лёгкую дрожь в неконтролируемый шторм.

Я затаила дыхание, стараясь дышать через раз, чтоб мои нервные вздохи не выдали того, как остро реагирует на его близость моё тело, и застыла в его руках, когда осторожные чуткие мужские пальцы нежно отвели волосы с моей шеи, невесомо погладив, и уже от этого стайки взволнованных бабочек у меня внутри разлетелись во все стороны.

— Здесь небольшой синяк, — Чонгук осторожно провел большим пальцем по чувствительной коже у основания моей шеи, и я вздрогнула, задаваясь вопросом, как он мог там что-то разглядеть в неверном колеблющемся свете от камина, ведь верхний свет не горел, и гостиная тонула в синих тенях, сгущающихся за окнами.

Но затем это перестало иметь значение, так же, как и все остальное, ставшее вмиг неважным, когда его тёплое дыхание обожгло мою шею сзади, и он прошептал едва слышно:

— Прости, — его мягкие губы прижались к моему пострадавшему затылку, нежно целуя и спускаясь к впадинке у основания шеи, зарождая в груди сладостный вздох, едва не слетевший с моих приоткрывшихся губ, которые я тут же прикусила едва не до крови.

Я вздрогнула и зажмурилась, затаив дыхание, и Чонгук , к моему удивлению, тоже замер, слегка отстранившись, и лишь тихо дышал мне в шею, не двигаясь с места.

Я не рисковала оборачиваться, боясь того, что могу увидеть в его глазах, боясь даже вздохнуть, и сидела, замерев абсолютно неподвижно — так же, как и он, и в наступившей тишине было слышно лишь потрескивание сосновых поленьев в большом камине.

Его тёплые широкие ладони легли мне на плечи, словно он боялся, что я сбегу от него, но я сомневалась, что смогу хотя бы устоять на ногах после того, что он только что сделал.

Сердце стучало где-то в горле, дыхание все ещё сбивалось, а от волнения, вызванного его близостью, меня начало заметно потряхивать.

И, чтоб хоть как-то разрядить повисшее между нами напряжение, я, как обычно делала в таких случаях, ляпнула первое, что пришло мне в голову:

— Ты всех своих девушек сначала бьёшь, а потом целуешь? — поняв, что это прозвучало так, словно я причисляла себя к его гарему, я, с опозданием спохватившись, прикусила губы, чтоб ненароком ещё что-нибудь не сказануть, но было поздно — широкие плечи Чонгука за моей спиной затряслись от беззвучного смеха так сильно, что под нами даже начал вибрировать диван.

— Эй, что смешного?! — обиженно фыркнула я, наконец развернувшись, и толкнула его в плечо.

— Ты определённо лучшее, что случалось со мной за последние годы, пташка, — отсмеявшись, выдохнул Чонгук и положил голову мне на плечо, добавив с лёгкой беззаботной улыбкой:

— И нет, я не бью девушек. Только целую, — и его руки каким-то неведомым образом оказались у меня на талии, а длинные ноги опустились по обе стороны от меня, заключая в ловушку.

Я вздохнула, даже не пытаясь вырваться, понимая, что теперь у меня точно нет на это шансов, и, окончательно сдавшись, прислонилась спиной к его широкой тёплой груди.

Волк явно такого не ожидал, потому что на миг замер, словно растерявшись, но потом властно притянул меня ближе и уткнулся носом мне в шею, удовлетворенно вздохнув.

Мы как-то слишком быстро перешли от взаимных угроз и перебранок к объятиям и поцелуям, и это не могло не тревожить.

Скажу больше — это выбивало почву у меня из-под ног и переворачивало весь мой мир с ног на голову.

Хотя его давно уже перевернул вверх дном один нахальный и безумно раздражающий своей самоуверенностью темноволосый красавец, сидевший сейчас позади меня и часто дышавший мне в шею и все так же остававшийся для меня тайной за семью печатями, открывая мне ровно столько, сколько сам хотел показать.

Его собственническая хватка на моей талии немного ослабла, а обьятие стало более нежным и интимным, словно он имел полное право так обнимать меня.

Волны тёплой дрожи расходились во все стороны от его тихого размеренного дыхания на моей шее, и я не знала, что делать и как скрыть то, как он влиял на меня.

Я была уверена, что он все прекрасно видел и мог без труда понять, когда девушка сходит по нему с ума. И потому чувствовала себя перед ним абсолютно беззащитной, ведь моё сопротивление слабело с каждой секундой все больше, пока он меня касался.

И он вовсе не спешил убирать руки.

Его тёплые пальцы провели вверх по моей руке и мягко погладили, пока вторая ладонь все ещё покоилась на моей талии, крепко обнимая и пробуждая волну мурашек и тепло совсем иного рода, стекавшее медленными тягучими волнами вниз по спине.

Но приятное тепло превратилось в нестерпимый жар, когда он мягко коснулся приоткрытыми губами моей шеи.

Я дернулась и застыла, задышав чаще, а Чонгук вкрадчиво шепнул мне на ухо, почти мурлыча и притягивая меня ещё ближе:

— Сиди спокойно, пташка… Тебе ведь нравится то, что я делаю…

— Уже нет, — выдохнула я, изо всех сил стараясь дышать ровно и цепляясь побелевшими пальцами за край дивана.

— Да неужели? — Чонгук насмешливо хмыкнул и убрал волосы с моей шеи, снова нежно коснувшись её обжигающе — горячими губами, удовлетворенно улыбнувшись, когда с моих губ все же слетел тихий вздох.

— А теперь? Все ещё не нравится?.. - с улыбкой поинтересовался он.

— Прекрати немедленно, — потребовала я, но слова, сказанные задыхающимся полушепотом, вряд ли могли сойти за серьёзный аргумент.

— Ты же этого не хочешь… На самом деле тебе нравится то, что я делаю и тебе хочется, чтоб я зашёл гораздо, гораздо дальше…- искушающе шепнул этот наглец.

— Ничего подобного! — меня уже трясло от возмущения и я хотела лишь одного — оказаться от этого бессовестного красавчика, уверенного в собственной неотразимости, как можно дальше.

— Маленькая лгунья, — усмехнувшись, выдохнул он, согревая мою беззащитную шею тёплым дыханием, заставив волну дрожи пройтись по спине и осесть глубоко внутри.

— Отпусти, Чонгук, я серьёзно, — я сжала его руки, собственнически сомкнувшиеся на моей талии, безуспешно пытаясь их разжать, но это было невозможно, потому что его хватка была невероятно крепкой, хоть он и не прилагал для этого никаких видимых усилий.

Послышался тихий смешок, и мой Волк успокаивающе шепнул, положив подбородок мне на плечо и довольно улыбаясь:

— Тише, малышка, успокойся… Я пошутил. Мне просто нравится тебя дразнить. Ты так легко всему веришь и становишься такой очаровательной, когда злишься, что я не могу устоять.

— Идиот, — злобно проворчала я, не оценив подобной шутки.

— Ты что-то сказала, птичка? — усмехнулся он, снова притягивая меня к себе, но я выпрямила спину, не дав ему этого сделать.

— Ничего, — буркнула я, скрестив руки на груди и обиженно надувшись, ругая себя за то, что рядом с ним превращалась в пятилетнюю девочку, не способную выразить свой протест другими способами, кроме сердитого фырканья.