16. Отголоски (1/2)

Госпожа Цзинь тяжело вздохнула, откладывая на стол очередной лист.

Она устала.

С тех пор, как её… Как Цзинь Гуаншаня заключили в тюрьму, запечатав его Ци, вся работа главы ордена Ланьлин Цзинь легла на её плечи. Она просто не могла бросить свой клан на произвол судьбы, ведь знала, что тогда какие-нибудь жадные ублюдки вытянут из их богатств всё, что можно, иссушив до последней капли дары их земель. А нынешние адепты слишком молоды и необучены, чтобы отомстить.

Потому, преодолевая собственное горе, поглотившее её и не отпустившее до сих пор, она примерила мантию главы клана и работала, работала, работала. Работала неустанно, не зная ни сна, ни отдыха - всё для того, чтобы репутация ордена была очищена до блеска.

Она вычислила предателей, изгнав тех, кто искал лишь личной выгоды, повысила людей, что имели таланты в своих сферах и горели преданностью клану, после чего пересмотрела режимы обучения. Однако подавлять и регулировать высокомерное поведение учеников было труднее, чем ей казалось. По их мнению, принадлежность к одному из самых богатых и могущественных кланов означала право делать всё, что им вздумается. Было крайне утомительно исправлять произошедшие из-за этого конфузы, и она справлялась лишь благодаря собственному упорству.

В действительности было довольно неприятно видеть, как высокомерно некоторые ученики относились к гражданским. Оплата репараций и попытки договориться со всеми о мирном решении конфликтов истощали здоровье госпожи Цзинь.

Клан Цзинь приносил настоящую боль.

Честно говоря, временами ей хотелось бросить всё, забыть о налагаемой на неё народом ответственности и вернуться в родной дом. Однако она шла против своего сердца, своих желаний, защищая слабых и поддерживая справедливость на отведённой ей территории. <s>Клятва, данная ею вместе с Юй Цзыюань.</s>

Она горько рассмеялась. Поддерживала справедливость?

Как она могла это делать, если сама всегда издевалась над Цзи… Мэн Яо, когда была слишком сердита? Как она вообще стала такой озлобленной? Верно, он всегда казался ей бельмом на глазу, напоминающим о неверности её мужа, но это не могло быть оправданием для её действий.

Как она могла это делать, когда так же, как и все остальные, осуждала Вэй Усяня и думала о нём лишь самое худшее? Прислушивалась к слухам, домыслам, полуправде и откровенной лжи и приговаривала человека, которого дорогая Цзян Яньли, её А-Ли, любила подобно брату, к судьбе худшей, чем сама смерть.

Но это смогло многому её научить. До просмотра чужих воспоминаний она не понимала, какой вес иногда могут нести слова, брошенные человеку вскользь. В тот момент она была слишком утомлена, чтобы отреагировать правильно на это знание, но после, когда появилось время обдумать всё увиденное, она поняла, насколько ситуация была похожа на её отношение к Цзинь Гуанъяо. Вспомнила и о том, какую силу имели слова Цзыюань против Вэй Усяня, и на мгновение задумалась – вернулась к прошлому – обо всех тех случаях, когда сама говорила с ним слишком резко, когда на самом деле желала хоть как-то ободрить, поддержать. Люди, которым она пыталась помочь, не понимали её и зачастую принимали её советы неправильно.

…Если бы она хоть чуть-чуть лучше разбиралась в людях, судила о них по поступкам и личным качествам, а не по слухам… выжили бы Цзысюань и А-Ли? Неужели тогда ей не пришлось бы задумываться о – пусть даже косвенной – поддержке ею убийств невинных людей?

Когда она стала таким человеком?

………

Прошло несколько часов, прежде чем она смогла освободить немного времени, чтобы отдохнуть, и она решила сходить в сад, который нередко посещала в прошлом, в моменты сильного стресса из-за измен Цзинь Гуаншаня.

Сад был защищён печатями и находился в затемнённой части территории около башни Кои. Вряд ли кто-то знал о нём, и это была одна из причин, по которой она часто приходила сюда отдохнуть.

Но сегодня там кто-то был.

Это был один из учеников со смутно знакомыми чертами лица. Казалось, он был немного не в себе, вперившись пустым взглядом в озеро и бросая туда рыбий корм.

Видеть людей в этом месте не было чем-то странным, так как сад не был скрыт ни от кого, но она всё же удивилась, увидев здесь простого ученика.

Но у госпожи Цзинь не было сейчас желания беспокоиться об этом. Она просто прошла в другую часть сада, присаживаясь на плоский камень, наслаждаясь царившей здесь атмосферой спокойствия.

Мальчишка, однако, скоро приблизился к занятой ей половине сада… и она не сдержалась, уставившись на него широко раскрытыми глазами. До этого она могла видеть его лицо лишь в профиль, потому даже не обратила внимания на его черты, однако сейчас… сейчас она видела, как сильно он похож на Цзинь Гуаншаня.

«Возможно ли, что это тот мальчик, которого, как я слышала, привели на обучение?» - подумала она, сама же фыркнув. Она знала, слышала, что у Цзинь Гуаншаня завязался роман со второй девой клана Мо. Позже адепты сообщили ей о новом ученике – Мо Сюаньюе – но в тот момент она была слишком занята, чтобы обратить на это внимание.

Уже чувствуя, что начинает закипать, госпожа Цзинь собралась было наброситься на него, как вдруг вспомнила, к чему это её приводило раньше. Прикусив губу и отвернувшись, она решила изображать холодное безразличие.

Мо Сюаньюй с почтением поклонился ей, после чего просто прошёл мимо, направляясь к другой части пруда, чтобы покормить рыбок и там, прежде чем начать убираться в саду, и скоро освободил занятую госпожой Цзинь часть сада.

Ох.

Ей всегда было любопытно, кто ухаживает за садом, ведь тот все время казался очень ухоженным. До приезда Мо Сюаньюя всё вокруг было покрыто лишней зеленью, от сада веяло дикой природой, но теперь, когда здесь появился этот мальчик, сад стал казаться более уютным.

Но потом, вспомнив, чей этот ребёнок, она вновь нахмурилась… и покачала головой.

«Этот ребёнок не виноват. Во всём виноват лишь этот жалкий человек».

Мо Сюаньюй продолжал работу по саду, пока не стал казаться полностью удовлетворённым его состоянием, и затем вновь отправился в следующую часть.

Госпожа Цзинь никогда не общалась с Мо Сюаньюем, предпочитая думать о нём, как о воздухе. Но сейчас, по мере течения своих мыслей, она поняла, что он, вероятно, единственный наследник клана Цзинь, поскольку сама она не собиралась выходить замуж повторно.

И теперь её впечатление от Мо Сюаньюя стало меняться. Пусть в нём и было что-то от Цзинь Гуаншаня, но куда больше он походил на свою мать и – отчего-то – немного был похож на Вэй Усяня. Возможно, черты его лица были мягче и более детскими, но сходство с этим демоническим заклинателем казалось чем-то сверхъестественным.

Это сходство заставляло её чувствовать себя ещё более виноватой за то, что она собиралась накричать на него.

Она дождалась, пока Мо Сюаньюй уйдёт, после чего, забывая о приличиях, откинулась на траву, смотря на ярко-голубое небо.

Сколько времени прошло с тех пор, как она в последний раз ощущала себя такой беззаботной, почти жизнерадостной?

Очень много.

Она устала и сейчас имела право отдохнуть.

Но она не будет забывать об опыте, данном ей в прошлом, и будет работать так же усердно ради светлого будущего, и закончит этот путь совершенно другим человеком.

Она уж об этом позаботится.

………………………………</p>

Вэнь Цин успела обойти вокруг башни Кои, когда услышала знакомый приближающийся топот Сюаньюя.

- Цин-цзе! – бросаясь к ней, громко крикнул юный заклинатель.

- Притормози немного, Сюаньюй. Я же не собираюсь оставлять тебя здесь.

- Мгм! – он широко улыбнулся женщине, и на долю секунды она увидела перед собой солнечную улыбку Вэй Усяня. Сюаньюй был удивительно похож на озорного человека, которого она с гордостью могла назвать братом, и иногда эта схожесть пугала её.

Она лишь вздохнула в ответ на его реакцию.

«Я до сих пор не смогла найти ничего, что помогло бы мне с разорванной душой. Разобраться в силе Стигийской тигриной печати смог бы лишь тот, кто способен управлять ей, но для этого заклинатель также должен иметь силы на поддержание собственной души из-за тесной связи призраков с энергией Инь. Значит, душа Вэй Усяня должна быть где-то поблизости, но я не нашла ничего, что могло бы спасти её…» - она не сдержала тяжёлого вздоха, обдумывая всю ситуацию. – «Мне нужно больше стараться».

- Эм, Цин-цзе? – неуверенно позвал её Мо Сюаньюй, и его тихого голоса было достаточно, чтобы Вэнь Цин вернулась в реальность.

- Да?

- Куда ты собиралась?

- Оу, - она на мгновение задумалась, запнувшись в ответе. – В библиотеку. Мне нужно провести ещё множество исследований.

Одна из причин, по которым она ещё не покинула башню Кои, заключалась в ресурсах, которые позволили бы ей накопить силы, найти какое-никакое оружие и А-Нина и получить больше информации. И одним из способов поиска информации, без сомнений, была библиотека, в которой наверняка удастся найти что-нибудь по разорванным душам. До сих пор ей не везло, но есть шанс, что в этот раз всё изменится.

- Ох! Я тоже направлялся туда! Пойдём вместе!

«Я знаю, что ты хотел заняться самосовершенствованием, Сюаньюй», - подумала она, внутренне слегка ухмыльнувшись. – «А вместо этого идёшь за мной. Хах, вы с А-Нином действительно похожи. Ходите за мной по пятам, как маленькие утята».

Они довольно быстро добрались до библиотеки, и Вэнь Цин сразу взялась за работу, отправившись в раздел, содержащий всю документацию по исследованию душ.

Мо Сюаньюй направился в раздел, посвящённый печатям, и тут уже девушка не смогла сдержать усмешки.

«Он так любит возиться с печатями».

За последний год она смогла ближе познакомиться с Мо Сюаньюем и его любовью – нет, одержимостью – талисманами и печатями. Было интересно наблюдать за тем, как он преображался, становясь словно другим человеком, когда сосредоточенно работал над созданием новых печатей (и, конечно, талисманов). Он был совсем как Вэй Усянь.

Она продолжала помогать ему в пути самосовершенствования: очистила все засоры в меридианах и убедилась в том, что он научился правильно циркулировать свою духовную энергию. Понадобилось довольно много времени, но он освоился и сам дал отпор хулиганам, которые до этого изводили его. (Больше они его не беспокоили). Постепенно он становился всё более уверенным в себе, стал более активным и смелым (пусть и не смог побороть в себе страх сцены и сильно нервничал, оказываясь в центре внимания).

Она устало вздохнула, откладывая очередную книгу.

«И здесь ничего…»

- Цин-цзе? – звонкий голосок чуть не заставил её подпрыгнуть на месте.

«Откуда он только взялся?»

- Ох, ой, - Мо Сюаньюй, видимо, заметив её реакцию, выглядел виноватым. – Я испытывал новый талисман, который должен был убрать любой шум, издаваемый моими движениями.

- Ах.

- Да... ну да ладно, Цин-цзе. Что ты исследуешь? Ты так часто вздыхала, что я подумал, может, ты не нашла того, что искала? – задумавшись на минутку, он продолжил. – Я мог бы помочь тебе, если понадобится.

- Я исследую, - некоторое время смотря на него, решила поделиться целительница, – способы восстановления разбитой души.

- Ну… - что-то мелькнуло в глазах мальчика, но исчезло прежде, чем он сел рядом с ней. – Обычно разбитые души не живут долго. Постепенно они полностью исчезают, на это уходит определённое время, но в конце концов так и происходит.

«Неужели я опоздала?» - сердцебиение заклинательницы участилось, но надежда не смела покидать её. – «Но…» - Обычно?

- Да, обычно, - он слегка кивнул, словно подтверждая свои слова. – Однако они имеют свойство оставаться поблизости, особенно если у них есть что-то, к чему они были сильно привязаны. Но у таких душ зачастую нет физической формы, и они не могут ответить, даже если их вызывают. Но, если душа достаточно сильна, они могут появляться на некоторое время, даже произносить слова. Но… это длится мгновения. Словно эхо.

- …Поняла. - «Эхо, да?» - Скажи, если душа достаточно сильна… - «Потому что это так. Как бы не был сломлен Вэй Усянь, он бы-- он силён, даже без Стигийской печати. Он силён без всякого тёмного заклинательства» - Ты не знаешь, где в таком случае можно найти это… эхо?

- Хмм… В таком случае тебе следует найти предметы или людей, которые имели ценность для души, те, к которым у неё была сильная привязанность.

- Почему?

- Мне кажется, что разбитая душа, из-за того, что не может самостоятельно перемещаться или перевоплощаться, начнёт прикрепляться разными своими фрагментами к людям или предметам, которые были ей дороги при жизни.

- У тебя есть предположения, как можно поддержать такую душу? – понимающе кивнув на сказанные им слова, спросила целительница.

- Души нуждаются в большом количестве энергии ян, чтобы поддерживать себя, - задумчиво постукивая по столу, ответил он. – Ты можешь создать печать, которая стала бы удерживать в себе эту энергию, и поместить в неё разные фрагменты души.

- Как вообще можно поместить туда фрагменты души?

- Создав ещё одну печать с такой целью.

Она не нашла слов, чтобы ответить на это, и, видимо, у неё был довольно глупый вид, так как Мо Сюаньюй слегка улыбнулся.

- Ну, так вот… Я думаю, ты могла бы попытаться изменить талисман, призывающий духов, настроив его на одну определённую душу, чтобы тот не призвал никого лишнего, - он ненадолго замолчал, после чего уточнил. – Ты уже знаешь, что могло бы стать приманкой для души?

- Узнаю, - без колебаний заверила она. – «Вэй Усянь часто говорил о клане Лань, в особенности о Лань Ванцзи. Он упоминал что-то о том, что они используют музыку для контакта с духами». –Я слышала, что в клане Гусу Лань используют музыку, чтобы связаться с духами и поговорить с ними, а после помогают им двигаться дальше.

- Понятно. Тогда мы можем использовать мою идею с талисманом и попросить кого-то из клана Лань – возможно, кого-то, кто был знаком с душой при жизни, если таковые есть – использовать призыв, чтобы привлечь душу.

Лицо Вэнь Цин посветлело от понимания, что всё может получиться, но практически тут же вновь погасло.

- Но я не очень хорошо разбираюсь в печатях… - признаваясь, проворчала она.

- Я могу помочь.

Вэнь Цин внимательно на него посмотрела.

- Цин-цзе мне очень помогла, - тут же добавил к своим словам Мо Сюаньюй. – И помочь тебе сейчас – совсем малая цена за всё то, что ты сделала!

Она прикусила губу, после чего прикрыла глаза.

«Сюаньюй доказал, что ему можно доверять. Я должна… прежде всего нужно сказать ему, кто я такая».

Но было уже поздно, и они вдвоём отправились спать. Однако, стоило им зайти в их ставшую общей комнату, как она заметила письмо на верхней полке тумбочки.

«Это для Мо Сюаньюя? Тогда мне стоит… подождать», - решила она, подходя ближе к конверту. – «Это… это адресовано мне?»

Сюаньюй ещё не зашёл, потому она быстро схватила конверт, поспешно разрывая его.

Дева Вэнь,

Я сохраняю анонимность по определённым причинам, но для начала обязан кое-что сказать.

Я искренне рад тому, что вы живы.

Вэнь Цин уставилась на эти слова так, словно перед ней находились письмена на абсолютно неизвестном ей языке.

«Невозможно. Кто будет рад, узнав, что кто-то из Вэней выжил? Несмотря на то, что просмотр воспоминаний немного изменил мнение людей, далеко не все так быстро отпустили свою ненависть…»

Однако, несмотря на собственные мысли, она продолжила читать:

Я пойму, если вы мне не поверите, однако мне кажется, что в ваших же интересах будет покинуть башню Кои, особенно принимая во внимание всё то, что с вами там делали Цзини. Конкретнее, конечно же, Цзинь Гуаншань.

«Этот человек всё знает», - это была первая мысль, которая посетила Вэнь Цин. – «Но единственные, кто знал, были слуги Цзинь Гуанъяо, потому что слуги, которым было приказано ухаживать за мной, были убиты ради сохранения тайны. Но Цзинь… Мэн Яо отбывает наказание под надзором в клане Цинхэ Не… может ли быть, что это написал глава клана Не? Но он вовсе не похож на человека, который поступил бы так. Но тогда остаётся… Не Хуайсан… хах. Это, конечно, лишь предположение, но, скорее всего, он и есть написавший это тот человек.»

Мы уже спасли вашего брата, но если вы мне не верите – в письме есть пакет с чем-то, переданным им.

Не раздумывая, она достала пакет, разворачивая его и чувствуя, как стали увлажняться глаза.

Внутри была особая смесь, созданная и распространённая лишь в клане Вэнь, которую она лично научила Вэнь Нина готовить.

«А-Нин… А-Нин, он…», - старательно взяв себя под контроль, она оторвала взгляд от смеси, возвращаясь к письму.

После всего сказанного я могу добавить лишь то, что оставил вам печать. Возьмите её с собой, когда доберётесь до Цинхэ. Охранники вас пропустят.

Пожалуйста, сожгите письмо сразу после того, как прочтёте его.

Её глаза были красноватыми, когда она поднесла бумагу к огню, избавляясь от послания.

«Благодаря Сюаньюю я нашла то, что так долго искала, А-Нин в безопасности и относительно живой, и я могу пойти к нему. Это всё довольно подозрительно, но что я потеряю?»

Вскоре после этого в комнату зашёл Мо Сюаньюй, и он довольно быстро заметил, что его соседка расстроена.

- Цин-цзе.. что-то случилось?

- …Нет. Всё в порядке. Просто… - она заколебалась, не зная, стоит ли об этом рассказывать. –Один из членов моей семьи жив. Он передал послание через кого-то стороннего. Поэтому… я отправляюсь к нему.

- О, - он казался опечаленным данной новостью. – Ты уходишь?

-…Да. Но мы всё ещё можем поддерживать связь с тобой. Я же не собираюсь уходить навсегда.

- Я… - Сюаньюй стал сжимать и разжимать ладони на своих коленях, – могу я пойти с тобой?

- …Что?

- Здесь… здесь мне никогда не было комфортно. Но… - он поднял глаза на женщину, и в них было ничем не прикрытое уважение. – Ты единственная, кто помог мне находиться здесь в безопасности. Я не знаю, смогу ли я без тебя…

- Но, Сюаньюй, - пусть и немного удивлённо, но Вэнь Цин заговорила, не совсем понимая, как можно уходить отсюда при том, что здесь есть всё для поощрения его талантов в создании талисманов и печатей. – Здесь есть огромное количество информации о печатях, а там, куда я отправляюсь… я не уверена, будет ли там то же самое.

- Мои желания не имеют значения, когда моя семья уходит! – внезапно вырвалось у него, словно и вовсе против воли. Затем, осознав, что только что сказал, Мо Сюаньюй покраснел и спрятался под одеяло, пользуясь тем, как шокирована была Вэнь Цин, явно не ожидавшая подобных слов.

- Ты… Ты знаешь меня всего несколько лет и считаешь своей семьёй…?

- Ты мне как сестра! – выглянув из-под одеяла, мальчишка застенчиво кивнул. – Ты защищаешь меня, учишь, ругаешь, если я поступаю неправильно, ты заботишься обо мне! Кем ты ещё можешь мне быть, если не сестрой!

- Оу, - она даже не догадывалась, что он так привязался к ней. – Я поняла, - последовало недолгое молчание, после чего, вздохнув, она заговорила. – Сюаньюй, я… я не та, за кого себя выдаю.

- Ты солгала о своём имени и, скорее всего, о происхождении. Я знаю.

- …Что?

- Цин-цзэ, - как-то недовольно фыркнув, заговорил он. – Возможно, я немного наивен, но уж точно не глуп. У меня были кое-какие зацепки. Ты постоянно исследуешь разорванные души, уделяешь много внимания горе Луанцзань и Старейшине Илин. У тебя большие познания в сфере медицины, да и твоя реакция на известие о том, что они все мертвы… Ты Вэнь Цин, верно?

Похоже, она сильно недооценила то, насколько умён был Мо Сюаньюй.

- …Как давно ты знаешь?

- С прошлого года.

- …Ох.

- Да.

- Ну, раз ты знаешь обо всём и всё равно желаешь оставаться рядом, то кто я такая, чтобы отказывать тебе?