Часть 36 (2/2)

-Прости.

-Извинения приняты.

И они стояли, смотря на ночное небо, поле для футбола под песни Битлз. Тим говорил о своих чвствах, о сценарии, и выпускном в какой-то необычайно поэтичной манере, которая чуть усыпляла и вводила в транс Брайна, расслаивая и усмиряя кашу эмоций, где в итоге осталась лишь надежда. Он будто смотрел кино о том, как Тим выпил рому из фляжки незнакомой девушки в женском туалете, чуть ли не засосвшись с ней, внезапно полюбив весь этот мир, пусть и на пять минут их разговора о «предках», «пассиях» и будущем. Для этого и нужны друзья- чтобы хоть иногда не жить своей жизнью, подумал Брайн.

Из этого полудрёма их вывела Пен.

-Ну вы и забрались, мой хороший, ты видел деревья и кусты когда я тащила тебя к чёрному входу? – бодро спросила она, в прочем, без доли ехидства в тоне. Но Брайна это всё равно косо задело. Его обида длилась до того, как к нему неожиданно прилетел мягкий поцелуй. Тим потупился на них и пробормотал, что был бы не прочь сейчас выпить. Взрыв смеха. Далее, под громкие разговоры и обсуждение вечера они решили ехать домой, всё равно заявки Пен и Брайна как королевы и короля бала нет, они и не голосовали, а вполне возможно что Меган есть в списке королев, а потом, стратегичестки важно умотать отсюда. Сейчас было бы неплохо оказаться дома, выпить или в баре, кафе, где угодно. В этом расслаблеенном состояние они не заметили, что за ними следует кое-кто, то есть, иными словами- Мари.

Её головку весь день грызли размышления о Пен. То это была лишь размытая дымка непонятно чего, но непременно твердившая о ней и только ней, то более конкрктерные глубие рассуждения о том, что Пени выглядит довольной со своим парнем, о том, зачем она и для чего продолжала писать Мари, отделываясь минимальными подробностями при настойчивых распросах о лагере, об обжествлении Пен в уме, проматывая вновь её нарочитое спокойствие, пафос, который она не демонстрировала- она им жила, думала и дышала. Она была этим источником пафоса и помпезности в высоком его значении, презирая подражателей. И это не пропало в ней. Она затмевает своего Брайна, а он и не против. Она как-то говорила, что её любимое в людях- это смотреть на себя в их восхищённые глаза, в большинстве людей всё равно ведь ничего более нет. Та фраза звучала в качестве шутки, но всё же, доля правда в ней заметна. Или может у них по-другому? Что вообще заставило её сблизиться с Тимом и Брайном? Что? Может она подсознательно готовится уничтожить себя, а потому составила такой нетипичный для себя план действий, чтобы оторваться перед смертью? Ну а что, это вполне в её духе. Чёртос с два, Мари, почему ты задаёшься этим сейчас? Вы увиделись впервые за месяцы, вероятно, у неё тоже накипело тьмуща вопросов и непоняток, может пригласить её пойти выпить? А куда? Да хоть в кабак Марти!

И с этой зудящей идеей она рассталась с Тимом и расхаживала по школе, пока не заметила через стеклянный коридор нашу троицу и не последовала за ними. Тим помог на время заглушить мучительные раздуминья, но после она снова напала на себя, как барс на путника. И в том момент пришла давно откинутое предположение, что Пен ей реально нравится. Очень нравится, возможно, Мари даже влюбляется в подругу. От этого откровения, объясняющего всё самокопание, ей стало ещё невыносимей, представляя неуместную попытку позвать Пенни пойти и поболтать, но надежда умирает последней. Девушка отпила из фляги. Так, собираясь с мыслями. Она уже оказалась на парковке в ста метрах от троицы. Вздох. Хорошо. Сейчас или сейчас. Мари поправила съехавшие очки и подняла руку, быстро шагая за ними.

-Пенни!

-М? Мари?

-Ага, давай отойдём, попрощаемся, поговорим?

-Конечно, ребят, минутку, идите пока, сейчас догоню вас!

Парни послушно двинулись к джипу.

-Так вот, Пенни, что за инцидент с тобой приключился?

-Да мы сели покурить на трибуны, к нам подползла Мег со своей свитой и начала на меня наезжать, меня прорвало и я её избила.

-Избила?!

-Ну… жестоко и неожиданно навредила, дала отпор, так сказать.

-Жесть, ты не боишься, что её предки свяжутся с твоими и в том же духе?

-Честно? Буква у- по болту! Слушай, она четыре года старшей школы преспокойно гнобила меня, убого настраивая против таких же обиженных и жадных на внимание парней сук, мне надоело играть красиво, пришёл момент исполнения угроз, мои предки – миллионеры, чхала я, сколько им выплатят моральной компенсации, папа только похвалит меня, а мама поорёт, треснет и усмирится, я всё равно скоро перееду от них, пошло оно всё к чёртовой матери!

-Охох, тебе реально всё равно?

-По мне не заметно? –сверкнула та шальным взглядом.

-Ты трезва?

-В отличие от тебя – абсолютно. Мой подарок на твои сладкие 16 пришёлся к стати, верно?

Мари передёрнуло. Пен ещё сильнее стала походить на свою мать этим «верно», хоть до трясучки терпеть её не могла.

-Ахах, верно, кстати, у меня предложение. Давай сейчас дойдём до Марти и выпьем Têt-à-têt, поговорим о том, о сём, у нас ведь накопилось приличное количество поводов для этого?

-Возможно, - задумчиво протянула Пен, походившая на пантеру, готовую совершить прыжок на свою светленькую лань, чтобы убить и поглотить. Сердце сжало нечто леденящее, вроде ужаса, но хуже. Пен не собиралась проводить с Мари теперь своё время. Зачем теперь ей она? Она полностью счастлива с новой копмпанией, к чему ей спускаться к ней? Мари ощутила себя такой уничтоженнной, поверженной, будто увидев себя вновь падающей в овраг отчаявщееся влюблённоссти.

-Ты поменялась в лучшую сторону я не знаю почему, мы обе изменились, мы не совсем теперь знаем друг друга так хорошо, как это было раньше, как мне кажется, - плутая будто не своим голосом заметалась она, пытаясь ухватиться за уступки того оврага, в который стремительно летела. Опять –Я не хочу терять тебя из виду, я хочу, чтобы мы были ближе.

Вдруг Пен разразилась громким, до непреличия оглушительным смехом. Это было как-то театрально и победоносно, словно состаясь с ролью.

-Быть ближе? Ты знаешь меня так же хорошо, как и раньше, то есть- обобщённо. Давай признаемся- я тебе не была интересна как личность ровно никогда, как и ты мне. Я общалась с тобой, вернее, слушала, чтобы не поехать с ума и иметь какой-то источник сплетен, новостей, а ты- потому что я красива и даю неплохие советы, но это не дружба, это её выгодная симуляция, это как влюбиться в персонажа фильма, как просить пощады у Господа от себя же, это- фальшивка, фейк! Фейк, слышишь меня!? Я не хочу так! Это была симуляция на время, на периуд и не делай виноватый вид, будто не знала об этом! Уже нет смысла поддерживать ненужные связи, мы дали друг другу то, что требовалось, теперь же мне пора идти по другой дороге, в которой тебе закрыт вход, как и мне – в твой. Считаю, я всё вполне ясно пояснила, а теперь, пока. Надеюсь, ты поступишь туда, куда хотели твои родители , - кинула на последлк Пенни и торопливо поспешила за парнями, к машине. Её возбуждённая ухмылка не сходила с личика, как и напор в голосе. Мари уставилась уже бывшей подруге вслед. Что это было?

-Пен, Пен, остановись, с чего ты так считаешь?! Это ведь не так! Пен, Пен, постой, не сбегай от меня!

Девушка погналась за ней и вскоре ухватила за кисть руки, заставив остановиться и выслушать. Тим и Брайн внимательно наблюдали за кипишем из кабины машины.

-Послушай теперь меня, всё не так, как ты думаешь. Прости, если я была временами эгостична с тобой, прости, но я люблю тебя не как унитаз для мыслей или жилетки для слёз, я знаю тебя больше остальных и как бы ты не скрывалась от меня под бронёй скрытности и гры в дружелюбие, я в правду знаю тебя, я была с тобой в твоих трудностях, я старалась поддерживать и помогать тебе, пониманшь, о чём я веду речь? – взволнованно говорила Мари, заглядывая в нечеловеские глаза «подруги». Наивная, она ещё надеялась отыскать в них преданность, сестринство.

-Ты это придумала, чтобы обелить себя, но я не раскроюсь перед тобой, потому что не вижу смысла, наше общение обечено, разве ты это не понимашь? Тебе будет больно. Ты любишь меня, и при том не как друга, а я не чувствую к тебе ничего, хоть да, ты пыталась помочь мне, откликнуться, но тогда я не собиралась откликаться на это в ответ. А теперь у меня есть Брайн, у меня другая жизнь и то, что мы пережили и знаем друг о друге – прошлое и только, это не имеет будущего, это как расплющенная игрушка, вот и все. Не мои проблемы, что ты не принимаешь это, но для всего нужно время, а теперь мне и в правду пора идти.

И выдернула свою руку. Из Мари словно вытащили душу и выбросили в озеро. Жалко было смотреть на такое. Тиму вспомнился эпизод, как на одной вечеринке его похожим образом отшила его главная девушка юности – Аника (или как там её зовут), но ни смотря на переносные реакции не собирался вмешиваться в чужие разборы полётов. Он отлично мог понять новую знакомую, её убийственную боль, однако, с высоты возраста понимал, что тогда Аника поступала куда здравее его и их сумятица в отношениях не привела бы к ни к чему хорошему, и, значит, то что между Пен и Мари бы тоже не сулило благоприятных исходов. Рид перевёл взгляд на Брайна. Девушка ещё пару раз вскрикнула что-то вроде: «Прошу, ты значишь для меня многое!», но Пенни была неумолима. Екатерина Великая позавидовала бы её умиротворённой царственности. У Брайна разрывалось сердце. Всё равно, что смотреть на подбитого щенка и уезжать, зная что через час его убъёт либо жара, либо коршуны. Он не совсем понимал, что происходит, но смутно догадывался, и знал, что по идее должен торжествовать, ведь Пен совершает здравый поступок в его пользу, но почему-то не мог. Уж больно в Мари он усмотрел себя, а в Пен- очередную девушку, отвергающую его, очередную будущую добычу. Тим заметил его нарастающую едкую ярость, потряс товарища за плечо и с улыбкой сказал:

-Она поступает правильно, она обрывает корни, здесь всё не так, как было у тебя, она не хочет, чтобы та девушка ещё сильнее страдала потом и возникали непонятки с вами.

И как ни странно, на Брайна это подействовало. Старые друзья вновь поняли друг друга, Маерсу хотелось затянуть травки, но он знал, что тогда плохо поведёт машину, а Тим хреново рулит, не лучше школьниц из семейных фильмов начала 2000-х, а уж Гомо … тут вообще нужно сидеть, читать молитвы и хлебать святую воду, чтобы пронесло.

Пен плюхнулась на заднее сиденье, затянув сигарету.

-Вы ждёте объяснений, но это долгая история, я не в настроении это рассказывать сейчас, включите Доджу Кэт и поехали домой, -отводя внимание от Мари, по щекам которой текли солёные ручьи слёз, кожа раскраснелась и ещё были слышны унизительные мольбы.

-Я конечно знал, что ты жестокая убийца, но чтобы прям настолько, чтобы разбить сердце а потом пойти, слушать реп, тусить…- наигранно –драматично говорил Тим, чем вызвал волну смеха и приободрил Пен.

-Да, да, у меня же опыт есть, рабочая привычка. Это выглядит стервозно, но вы ведь догоняете, что это было необходимым, учитовая мой новый образ жизни. Но всё равно я жаждила, я ждала сегодня обязательной драмы и подозревала, что придётся так больно порвать с Мари, хотя, избитая одноклассница и рыдающая подружка как-то не представлялись пределом, - размыто вещала она, стряхивая перепел в открытое окно. Машина выезжала со стоянки, оставляя за собой гомонящий улей под песни Думс, красивую картинку с некрасивыми секретами и тайнами, больше походившие на сценарий, чем на жизнь

-А что например ещё?

-У меня в голове витал образ сгоревшей школы и что мы здесь пробудем дольше, до полночи, но и так хорошо. Сколько по времени?

-Начало двенадцатого, девятнадцать минут. Типа ассоциации с «Кэрри»? Ты ведь отнють не была несчастным чучелом.

-Верно. Свиная кровь для свиньи, а огонь для ада, одно к одному, если бы я хлебнула алкашки, я бы наверняка не удержалась. Да, но от этого в школе я была далеко не счастливей той дурнушки.

Тим добро посмеялся, с едва ощутимыми нотами страха.

-Повезло. Я краем слушал от Мари, что ты – ангел ангельский, фея крёстная чуть ли не для школы. А как, почему, я ведь тоже когда-то пытался играть эту роль, но чем-то не дотянул, меня не все любили.

Тут уже рассмеялась Пен, чем слегка обескуражила Тима и почему-то повеселила Брайна.

-Меня приувличили, но с этим надо родиться. Надо родиться головокружительно красивым, а минимум- харизматичным, быть терпилой и не перебегать ни на чью конкретную сторону школьных враждующих группировок и тогда всё равно останутся недовольные, которые, может быть, скроются под масками обожателей. Я не такая прекрасная, это только восприятие Мари и большой части учащихся. Ты забыл, что меня ненавидели эти недо-звёзды школы? А прибавь ещё парней, которых я вежливо, а иногда и грубовато отшивала? Подумай о серых крысках, которые не умели ничего, да и не хотели, кроме как испепилять меня и себя кислотой зависти. Нельзя, нельзя нравиться всем, можно стать душой компании, идолом для кого-то, но Тим, пойми, нельзя и не надо удовлетворять всех, ты ведь так хочешь делать? Даже в Господа не верят все– проникновенно спросила Пен. Хоть и её тон был слегка безразличным, этот вопрос попал в самое яблочко. Тим осенила мысль по сценарию.

-Чёрт, чёрт, как ты права, - всполошенно бормотал он, стуча по карманам, - Где мой телефон?

-Какой именно?- словно Альфред отозвался Брайн на вопрос Тима-Бетмена.

- Второй, для обычной жизни.

-В бардачке.

Тим не поблагодарил его, принялся пулемётной очередью печатать в заметках мысли.

Вскоре они уже были у мрачноватого дома. Сегодня всё походило на декорации из разных фильмов, и казалось что дом вышел из очередной экранизации книг Стивена Кинга, который поглотит жильцов. Или уже поглотил старых?

Остановившись, Брайн одел маску. От этого в Пен съежилось что-то. Отвыкла постоянно видеть его в ней. Пенни подёргала его за складку на щеке:

-Я успела отвыкнуть на неё. Сними, она всё будет мешаться и ты так красиво уложил волосы.

Немного угрюмо помычав, что ему так комфортней, он всё же снял её. Девушке казалось, что перед ней кто-то малознакомый, вроде клона, играющего чужого, и маска тут ни при чём. Пен даже напряглась.

Троица доехала на лифте, Тим не отрывался, печатая что-то, сказал, что пойдёт работать в свою комнату и они не беспокоили его без повода, с лисьем выражением добавив, что будет сидеть в берушах, от чего Пен залилась краской, Брайн бровью не повёл, приобнимая ту за плечи.

-Хей, может глянем фильмец по традиции? У нас давно в ожидании «Хэллуин 3», - с фальшивой бодростью говорил он.

-Оу, эта часть без Майкла Маерса? – так же отозвалась Пен.

-Да, но если хочешь, можно поискать более подходящее кино для ночи после выпускного, - спокойно добавил он, только потом осознав наличие подтекста в фразе. Тим с Пенни не сдержали смех. Рид скрылся в своих хоромах, парочка перешла на кухню.

-Прости.

-Да нет, нет, давай глянем «Хэллуин», выпьем чего-нибудь лёгкого, поболтаем. У нас есть чего перекусить?

-Карамельный попкорн для микроволновки, будешь имбирный эль?

-Чудно, давай.

Брайн разогрел попкорн, открыл эль и разлил по бокалам, Пен перенесла всё в гостиную. Парень снял и накинул пиджак на спинку кресла, расстегнул пуговицы горловины, рукавов, закатав рубашку по локоть. Запах карамели смешался душным одеколоном, сложным ароматом цветов. Пен закинула ноги на подлокотник кресла, скинув туфли позади дивана. Распустились каштановые кудри, спадающие на плечи, спину, размылись края губ, на салфетке остался блеск от них. Не было иного света, кроме как синеватого экрана. Брайн трогал, мял её ноги, с мрачноватым лицом размышляя над событиями вечера и того, что может быть ночью. Впрочем, эта мрачность быстро сошла на нет.

-Какая ты красивая, - с серьёзным лицом сказал он, мягко целуя пальцы ног. Прозвучал смешок, изображающий кокетство. Пен оттянула ноги назад, аккуратно сняла колготки, бросив их в сумочки, встала и прислегла рядом с Брайном, положив ноги ему на плечо. Тот довольно улыбнулся, настойчивей целуя их и идя выше и выше по голеням, бедрам, вскоре оказавшись у лица взволнованной Пен. Даже, скорее беспокойной Пен, которая будто узнала, что кто-то из её близких попали в аварию.

-Всё хорошо?

И вместо ответа Пен начала задыхаться, будто во сне, где её душит невиданное нечто, и вскоре разрыдалась. Парень прижал её к себе, покачивая, как маленького дитя. Он и так знал, но всё равно сказал:

-Что случилось? Не бойся, расскажи мне, я выслушаю и помогу.

Пенни испачкала открахмаленную рубашку пятнами от туши, пока собиралась с силами, не смотря в глаза Брайна. Ей нравилось, что от него шла какая-то отцовская энергия, дающая безопасность и боялась, что если поднимет глаза, то увидев лицо Брайна её последняя опора в виде этой энергии обрушится и не получится держать себя в руках.

-Я не могу заняться сексом. Ты знаешь про внушения родителей, но они запрещали мне это до выпускного и, по идее, блок должен был совсем спасть, но этого не произошло. И сейчас я этого не выдержала, я так хочу чтобы это спало, но оно не проходит, и из-за этого я ещё будто обуза для тебя, ко мне прибавляется страх, что ты можешь бросить меня из-за этого или взбеситься и…

Ей опять стало не хватать воздуха. Маерс гладил её по спине и голове, приговаривая на ухо, что всё будет хорошо, пока не почувствовал что Пен снова может говорить и слушать.

-Нет, нет, моя хорошая, я не кину тебя, не изнасилую потому что ты боишься секса, такого не произойдёт, даю слово. Давай поговорим сейчас об этом страхе, обсудим его, чтобы побороть, хорошо, моя сладкая?

Пен кивнула и решилась приподнять голову, заглянуть в глаза Брайна. Тот не переставал её гладить, попутно уменьшив звук на телике. Он был спокоен и уверен, как Цезарь, приказывая убить захватчиков-пират, что передалось и Пенни.

-Так вот, давай разложим карты по порядку. Я правильно понимаю и достраиваю цепь, что тебе тяжело от того, что между нами может быть половой контакт, а тебе это неприятно? Давит обязанность?

-Вроде того. У меня жуть нагоняет перед неизвестным, и этим неизвестным является настоящий секс, то есть, вагинальный секс. Мне страшно и во время, и прийти потом домой после, слышать шутки, или замечания или молчание, мне почему-то реакция родителей кажется непредсказуемой.

-Хорошо. Тогда представь этот секс. Ярко, так будто это и в правду происходит, закрой для этого глаза. А теперь комментируй мне его, рассказывай о нём во всех подробностях, пуская фантазию в путь и гиперболизируй того, чего боишься. Если ты не можешь назвать конкретные страхи, мы их найдём, надуем как шарики, чтобы они просто лопнули к чёртовой матери я тебе в этом помогу и дам уверенность, что всё и в правду будет хорошо. При этой держи в голове, что тебе не будет нужно возвращаться домой, вообще когда-либо слышать и видеть родителей, хорошо?

На девушку вновь набежали слёзы, она горячо обняла Маерса , от чего тот расплавился и сам едва не заплакал. Его большая ладонь оказалась на талии Пен, другая держала девушку за руку.

-Ты бы жадно меня поцеловал, попутно трогая киску через трусики. На мои бы отнекивания ты бы молча продолжил раздевать меня, а я бы не решилась противиться.

-Угу. Теперь предствь и опиши мне это максимально жестоко, максимально боязно для тебя.

-Хорошо. Ты бы грубо полез мне в рот, почти срывая платье и безцеременно лез под нижнее бельё…

-Так, а чтобы ты при этом ощущала?

-Ну… двойственное чувство. С одной стороны – страшно, больновато, но с другой- будоражит.

-Ладно, продолжай.

-Ты бы оказался на мне, бросил в сторону платье, вцепился бы в шею, кусал меня, оставлял засосы, пока я бы молила остановиться.

-Почему бы я е слушал тебя и продолжал? Что бы ты чувствовала при этом?

-Потому что ты устал ждать, когда же я решусь, потому что ты слишком голоден и уже не можешь сдерживаться, потому что многие теряют девственность после выпускноного вечера и мне нельзя оставаться невинной…

-Почему тебе это сказали? Чего они хотели добиться?

После недолгого молчания:

-Что бы управлять и подавлять меня, что бы я не мешалась, что бы слушалась и не перечила…

Её голос дрожал. Брайн наконец не перебивал её, пока она не прекратилась, обнял за плечи и прижал поближе, поглаживая.

-Получается, они утвердили в тебе установку, когда и как ты должна заняться интимными вещами, а по факту говоря – растянуть или порвать кусок соединительной ткани между ног. Так ведь выходит?- проницателно сказал он, заглядывая в её закрытые глаза. Пен кивнула.

-Чувствуешь, как это глупо звучит? Это не твоя мысль, это как паразит или шрам.

-Я знаю.

-Чудно, так расстанься с ней.

-Хорошо.

-Хм, у меня возник вопрос к тебе. Ты ведь бошься, что я сделаю тебе больно?

Кивок.

-А после того, что например мы делали в душе этот страх уменьшился или что с ним случилось?

-Я… тогда будто перешагнула через него, как через изгородь и дальше мне было хорошо.

-Ясно. Получается, за изгородью всё хорошо, но ты боишься его перейди, верно толкую? Как страх укола?

-Ну примерно.

-Славно. Чем дальше мы идём, тем меньше изгородь?

-Возможно.

-Чудно. Я не собираюсь давить на тебя и быть агрессивном в интимной сфере- точно, давай условимся, окей? Я обещаю, чего бы мне не стоило, конечно, если сама не попросишь, - льстиво ухмыльнулся Брайн, чем ввёл Пен в краску. – Скажи, чем мне поклястья или сделать ритуал, что бы ты убедилась в этом.

-Напиши кровью обещание, - неожиданно выдала она, с любопытством наблюдая за реакцией Маерса, уже раскрыв глаза. А тот, как и обещал, мгоновенно подскочил выполнять данное слово. Он притащил из своей комнаты альбомный лист и коробок спичек, утверждая, что ими будет удобней писать кровью. Пенни слабо попыталась остановить, с охами и удивлённым смехом смотря. Парень без раздуминий достал из кармана брюк складную «бабочку» и распорол себе указательный палец. Пен сбегала на кухню за перекисью водорода и ватой, чтобы потом нормально обработать рану. Сам же Брайн выглядел воодушевлённым. Он, как и Тим пару часов назад, много говорил и его монолог тронул Пенни:

-…Что это, если не любовь, милая? Я не требую от тебя похожего признания, но я и так знаю, что похожее творится и в твоём сердце, а потому, я могу подождать, пока ты не признаешь это тем, как называю я её… но в любом случае, я хочу, чтобы ты всегда знала и помнила, что ты самая нежная, прекрасная и любимая для меня и пошли все в жопу.

Пен снова была на мокром месте, ей дико хотелось броситься и крепко обнять Брайна, что она и сделала, когда тот закончил надпись. Тот уронил пару слёз. Палец с кровью достронулся до шеи и волос девушки, они какое-то время молчали в идилических минутах пребывания там, где многие хотят оказать после кочины за страдания. На альбомном листе, белоснежным пятном смотревшийся в темноте, чернела надпись: «Я, Брайн Айзек Кейси Шинер, обещаю не проявлять насилие к Пенелопе Кинсли Линк во время интимных действий и вне их».

-Обработай палец, а то прям его изуверзил, – через минут пять спохватилась она, вернув одурманнего Маерса в реальность.

-Да он сам же затянулся.

-Нет, давай, а то смотреть не очень. Мало ли кого ты тем ножом тыкал, - непосредственно продолжала она, смачивая ватку и тщательно протирая ей палец. Брайн совсем обмяк от переисбытка обожания, потом они долго наслаждались друг другом поцелуями не ниже пяса, потеряв счёт времени усмирившись они сели досматривать фильм, но спокойствие длилось минут 15. Пен не могла удержать не помотать нервы Брайна. Уж больно велик соблазн, чтобы не проверить его на порыв ярости. Она знала, что будет делать и для чего, понимала, что это может быть опрометчивым поступком, но не могла перебороть себя, чтобы остановиться.

Она положила ему на плечо руки, а на них положила голову, хитро сощурившись на ничего не подозревающегося Брайна.

-Браааайн, слушай, а ты правда можешь принять все мои прошлые грешки, чтобы не сорваться?

-В смысле?

-Ну тебя не смущает ни чат, ни подкаты. Ничего такого, что сделало меня искушённой на внимание реальных парней и не только них, - невинно вещала она, водя пальчиком по его прессу. Маерс тут ж просёк, чего она пытается добиться.

-А тебя мои смущают? Я ведь насильник.

-Это другое. Я не ревнива и ты меня этим не покалываешь, как я иногда делаю, типа вот, а меня называли красоткой и были готовы глотку зарезать в подтверждение слов, лишь бы я стала их, - не расстерялась она.

-Ну ты не моя собственность, чтобы быть моей, но тебе не дружны другие, как я. Это мало связанно, но ты мне, помнишь, согласилась никогд не отказать отказать, когда в последний раз я вскрыл жерве горло и прислал тебе, поросил помочь закопать труп, - как ни в чём ни бывало говорил он, посмеивась про себя и чуть заплетаясь языком.

-Романтично. Почему не вспыляешь при этом? Не действует на нервы?

-Нет. Мне смешно. Особенно после всего, что мы пережили. Ну ещё меня столько романтичной драммы, что стыдно злиться на твои уколы. Когда ты так делаешь, я лишь понимаю, что тебе не хватает внимания от меня, а потому стараюсь больше быть с тобой, если ты это не заметила, и что же, моя догатка каждый раз подтверждается.

Пен прикусила нижнюю губу.

-А у тебя нет потребности в чём-то жёстком, ну в плане интима? Ты же…

-Нет. Я же тебе говорил, что у меня было много девушек, с которыми у меня были нормальные отношения, я не издевался над ними и мы полюбовно, в большинсве случаем, расставались потому что охладевали спустя время. Я издевался над теми, кто пытался издеваться или унизить меня, потому что меня это бесило.

-В таком случае, почему мои выебоны, которые пытаюстя принизить тебя, не поднимают гнев?

-Потому что я знаю, чего ты хочешь и я люблю тебя, понимаю тебя, что тебе скучно. Ты и сама это пониманшь и признаешься сейчас.

Пен недовольно посопела над своим поражением и прислонила голову к плечу парня, что его повеселило. Он пошутил, что она пытается бычить на него или нечто в том же роде, Пенни рассмеялась и залезла ему на колени, что ему нескрываемо понравилось. Пока не в том смысле, о котором вы подумали. Он просто прижал её поближе.

-Пен. Раз ты мне задала вопрос и фильм такой себе, можно и я чуть-чуть поспрашиваю тебя? – тихо над ухом спросил он, от чего та вздрогнула. По коже прошла тёплая волна.

-Конечно.

-Не помню, но ты отправляла там свои ню?

-Было дело. Они были без лица, я никогда не делала их с лицом.

-Угу. А вирт у тебя был часто?

-Вирт? Ого, ты новое слово выучил, а то обычно ты это называешь «раздевашками».

-Ага, Бен рассказал. Ты не ответила.

-Часто для тебя сколько примерно?

-Ну от раза 2 в неделю.

-Ахах, у меня это было раз в месяц.

-Хорошо. А с фото или без?

-Без.

-Почему?

-Что за допрос?

-Извини что так напористо.

-Потому что чувствовала себя паршиво, тяжко от этого, потому что не могла избавитьмся от чувства, что творю дичь, не нужную для объективных целей мне. Мазахизм, можно сказать. Да и так было приятней. А я с них никогда не требовала фото, потому что не нуждалась ни в ком, веря что трёх моих любимым мужчин лучше просто нет, я будто наклеивала их лица на собесдника и мне это нравилось.

Она смеялась от стыда.

-А зачем тебе вообще надо было возбуждаться, если ты не мастурбировала?

-Развлекалась, выплёскивала сексуальную энергию, у тебя ведь в школе вообще не было девушки.

-Окей, милая, не спорю. Прости, если что, просто хочу узнать тебя ближе, до этого не решался говорить об этом, думал, что тебе может быть обидно, неприятно вспоминать подобное.

-Ой, да всё окей. Мы всё равно два моральных урода, где я – красивая картинка и перепад настроения, а ты – вулканичесий камешек, без смысла жизни, и если смотреть на нас со стороны адекватности – это треш, всё равно что отношения Мизери с писателем в рамках подросткового чтива с привкусом «Лолиты» и это может кончиться дерьмом в с 90 процентной вероятностью. Вот и всё, нам не за чем переживать, - выдала она. Невинное личико повернулось к Брайну. Тот вскинул брови и сонно улыбнулся. По-доброму.

-Верно. Мне нечего добавить.

-Блять, я снова проиграла!

Он захохотал от всей души и крепче прижал к себе, как плюшевого зверя. Та наигранно надулась, на что тот ласково стал поглаживать её по груди и бедру, целуя в шею, подбираясь ко рту. Пен это понравилось и вскоре Брайен уже нависал на ней, как волк на подбитым оленем, пожирая её, как можно было бы охарактерезовать это действо. Потом они поменялись местами, кончился фильм и так присновение за прикосновением пролетели плотские утехи. Брайн скользнул под юбку Пенни, обсосав и удовлетворив «изнывшуюся киску», а та в ответ впервые ртом проделал тоже самое с его половым органом. В общем, всё было мило, приятно и щекучуще в нутре от физических ласк. Парочка задремала прямо на диване, куда Брайн притащил плед и подушки. Дремота девушки перешла в сон, а Маерс проснулся от навящевого гнезда различных саднящих чувств, которые откладывал весь вечер и которые было слишком больно разбирать. Они были как ядовитые репейники, за которые он не мог нормально взяться, чтобы выбросить, да и к тому же, они цеплялись и раздирали ладони в кровь, оставляя шрамы.

И вот они не дали ему погрузиться в полу-смерть от насыщенного дня, озарив подсознание пронзающей болью. Брайн проснулся, смутно почувствовал, как на нём лежит Пен. Он аккуратно вытащил руки, чтобы растереть засохшие глаза, лишь через час бессоницы поняв, с чего не мог уснуть. Его голову жалили шершни мыслей и тревог о Пен, о метаморфозном выпускном, об ощущении кино, преследовавшего его весь день и тошное, пробивающее живот, предчувствие, которое оправдалось. Нечто давящее, но в то же время утягивающее, походившее на ножевую не запёкшуюся рану, не давало ему покой, как в первые недели после убийства. Нет, это не мысли, это иррациональная дымка от них.

Как было бы неплохо покурить травку.

Во дерьмо.

Он стал поглаживать Пенни, чтобы успокоиться, но становилось только хуже. К непонятной подавленности присоединилась совесть с негативным сценарием вечера, который Брайн вовремя не отследил, чтобы отогнать.

Что если бы Пен продолжила пилить его, выводить на эмоции, добиваясь чего-то яркого, удара там, ссоры или оскорблений как однажды получилось? Хренова проверка. Господи, часто она так будет делать? Нет, в принципе, после ссоры она делала это редко, но делала. Она вообще любит его? Ты и сам знаешь ответ, иди ещё загугли, чтобы убедиться.

Он бы стал жарко целовать шею, ненарочно оставляя засос, будто под веществами, после её взаимных «оказания услуг» и тогда бы услышал :

-Псииих, отпусти, - протяжный вой, отчасти походивший на голосок его грешного ангела- Пенни, но тогда бы на него смотрела кривая улыбка пьяницы, глаза щенка и тело школьницы. Стоп, ты ведь не видел её такой? Почему, с чего ты её так представил…

-Почему?

Ему бы стало нелепо, казусно.

-Отпусти, Брайн. Не хочу, отпусти, я не вещь, отпусти, я спать хочу.

-Могла бы не оскорблять для этого, - буркнул бы он, отпуская из объятий. Нет, это точно не Пен.

-Ой ой, ну и оскорбляйся. Будто ты бы послушал меня, а не продолжил гнуть своё.

-Да иди ты, что с тобой сегодня? Пен, я устал от этого вечера, от всей той херни, что происходила сегодня, давай прекратим творить это, только потому что есть порыв.

-Ты сам не очень последователен в своих словах, сладкий, ведёшь себя как скот, не способный разобраться в себе или сдержаться. Как и мои родители.

И эта фраза была пощёчина, оглушающая и парализующая. Брайн завис, а Пен проворно вылезла из-под него и метнулась в свою комнату.

Скот.

-Да кто бы говорил о последовательности! Вспомни душ и потом уже лекции читай о последовательности! Чёртова манипуляторша!

В нём поднялась агрессия, которая всячески была готова вырваться из него, словно рвота. Он бы поднял лампу и швырнул бы её о ковёр. Стеклянное основание разлетелось бы фонтаном в стороны, каркас помялся бы, но он продолжил бы светить, потому что работал на батарейках, а основа бы не повредилась… почему-то.

-Придурок, что ты там творишь!!?

Но это бы не уняло его разрастающейся срыв. Это была отнють не бычья злоба, нет, это была бы агония их эмоций, несочетаемых с собой и замешательства, вздымающееся вверх, как пожар.

-Двусмесленная тварь, не смей затыкать меня!! Ты ведь не просто назвала меня скотом?!! Вполне в твоём духе, мисс совершеннство, я прав, что ты прирождённая манипуляторша и при том, ты прирождёно умна, чтобы так точно подобрать сравнение, чудно, в аду похлопаю тебе стоя! Да и вряд ли только я!!! Иными словами, ты же хотела намекнуть, что я дрянная псина, не способная меняться, что я не способен осознанно жить, осознанно думать?!!! Так ведь?! Человек с собачьим сердцем! Тугодумная жертва! Называй вещи своими именами, сладая! Ты ведь не ребёнок, ты- отродье чёртово, Пенелопа, отродье чёртово! Но не беспокойся, сладкая. Нас обоих не проястят и нас кинут в один котёл, я-то когда-то пытался замывать грешки, кроме того, Иисус не очень любит женщин, он поймёт меня. Хотя, это если Пан не купит тебя у него, чтоб поставить под хрустальный колпак и любоваться, как чудовище розой. Поэтично, тебе бы понравилось такое, Пенни, я прав?

Он остановился, чтобы перевести дыхание. Его голос давно сорвался, но ничего. На душе стало легче, проще, словно выпустили воду в грязной раковине. И что за мусор в нём? Угрызения совести, что он – сволочь, сволочь, а он и в правду сволочь. Брайн свалился бы на пол, лицом к паркету, как Господь в фильмах и беспомощно закричал. На него опроверглась вина. Как внезапным, но препологаемым оргазмом. Вот дерьмо. В закрытых глазах, в этом «ничего» он видел серую ночь с кислотными пятнами, как в помехах телика, он вновь утопал в чём-то тошном. Как всегда. Глубже и глубже...

-Брайн, Брайн, - громче и громче слышалось сверху.

-Я уснул?

-А ты не спал? Ты плакал и чуть-ли не кричал что-то через сон..

-Ясно, вот чёрт, разбудил тебя, - пробормотал он, проводя пальцем по своей щеке. Да, он и в правду заплакал.

-Не, не, всё окей, тебе снился кошмар? – заботливо поинтересовалась девушка. Её обнажённая грудь касалась его груди, а лунный свет навевал ассоциации с аниме.

-Вроде. Сколько время, Пен? – ответил он, клюнув её во влажные губы.

-Ближе к четырём утра.

-О, я думал больше.

Он поцеловал её, потом чуть ниже, по голубоватой бледной шее.

-М, пойду выпью чего-нибудь от головы, тебя перенести на твою кровать? На неё будет удобней, чем на диване.

-Какая разница, ты же останешься со мной.

Маерс засмеялся, выпил вадиколона с колой и на руках отнёс засыпающую Пенни в её комнату. Ему это казалось правильным, что ли. По пути напевал себе под нос:

«Ай, ангелок, Господь над нами дремлет,

А звёзды колыбель тебе поют.

Ах, ангел, месяц из-за тебя бледнеет,

Чтоб свет его тебя не разбудил.

Ах, ангел, как ты прекрасна спящей.

Господя ночь, недосягаема мглою,

Мой ангелок, мой свет, храни меня, ведь ты – вечна.»

Где-то половины его напева Пен явно не слышала. Брайн присел на стул напротив кровати, какое-то время наблюдая как посапывает девушкой. Схожие мотивы его песенки они пели в церковном хоре, много лет назад.

Они. Да уж давно это было.

Парень оделся и, открыл крохотное окно параллейное телику в гостиной, закурил, не думая ни о чём. Ну или почти.

Послышался скрип двери, медленные, тяжёлые шаги, вывевшие Брайна из раздумий. Из мрака коридора выплыл Тим. Заискивающе улыбаясь, по-прежнему в костюме.

-Я много пропустил? В последний раз вы спали.

-Да нет.

-Так да или нет?

Маерс потушил окурок второй сигатеры в пепельце. На телефоне звякнуло сообщение, сама по себе растянулись тени ухмылки.

-Утром всё скажу.