II: Обманщик и те, кто его покрывают (1/2)

— А где Леви?

— Леви?

Ева повернулась к источнику звука за своей спиной, так и держав чужую тетрадку в руках. Одна бровь как по мановению волшебной палочки взлетела вверх, очертив идеальную дугу. Перед ней стояла одна из студенток. По её внешности сложно было определить, с какого курса девушка, но внешний вид вкупе с довольно фамильярным обращением по имени к профессору, который был старше её не меньше, чем на десять лет, указывал на многое. Девушка была ниже Евы на голову, это было заметно даже несмотря на толстую подошву её армейских ботинок, так нелепо смотревшихся со строгой и педантичной формой университета, состоявшей из приталенного пиджака и юбки, закрывавшей колена.

Губа незнакомки дёрнулась, на её персиковом в свете лучей лице отразился весь мыслительный процесс. У Евы же не возникло совершенно никаких мыслей. Она без стеснения разглядывала студентку: волосы вроде и чёрные, но цвет такой получится только если смешать сепию с ультрамарином и только потом добавить каплю чёрного, мазнуть сухой кистью, а глаза зелёные, такой же цвет только у весенней травы, которая лишь вчера вырвалась из-под колючего снега.

— Профессор Аккерман, — осеклась неловко девушка, резко заводя руки за спину, словно прятала нож на глазах свидетеля преступления. — Вы новый преподаватель? — с подозрением она бесцеремонно оглядела фигуру Евы.

— Нет.

Ева резко оборвала речь, чем возмутила напускное спокойствие студентки.

— Для начала представься, — голос Евы звучал совершенно по-иному, со студентами в её интонациях пропадало всё, что могло выдать в ней слабость характера. Студентка замялась, видимо, ожидавшая, что перед ней будут отчитываться.

— Эльке Крамер, — нехотя ответила девушка, медленно осознавая, что информацию о местонахождении профессора она не получит.

Еве многое хотелось сказать. Никто из студентов за все три года её работы в университете не позволял себе обращаться к ней по имени — даже лучшие студенты, работавшие с ней над дипломным проектом. Но Ева решила оставить все колкости о неподобающем поведении при себе: мало ли как тут принято на историческом факультете. В любом случае в чужой монастырь со своим уставом не идут, да и Леви ей никто.

— Профессор Аккерман, — она холодно подчеркнула своё обращение, — вышел. Куда, мне неизвестно. Я не новый преподаватель, я с факультета искусств, здесь временно. Более отчитываться не буду, потому что не являюсь секретарем господина Аккермана.

— Я поняла, — процедила Эльке, смотря исподлобья на преподавательницу перед собой. Возможно, если она здесь временно, то переживать не о чем, но мысль, что эта женщина будет сидеть в одном кабинете с профессором, неприятно колола куда-то в солнечное сплетение. Это изумрудное платье совершенно не шло, по мнению Эльке, этой преподавательнице.

— Если поняла, то приходи попозже, — Ева смягчилась немного, решив отпустить странно образовавшеюся ситуацию, и принялась копаться в коробке. Стало чуть-чуть досадно, ей казалось, она немного переборщила. — Возможно, застанешь профессора на месте.

Взглянув туда, где только вот что стояла студентка, Ева обнаружила, что Эльке Крамер ушла.

— Посторонитесь! — голос, полный задора, примешался к тяжёлым шагам, и Ева машинально отодвинула со стола коробку. По шагам можно было понять, что шедший был в безумно хорошем настроении. Но то было характерно для Чезаре, молодого преподавателя черчения. Ева присела на край стола и сложила руки на груди в ожидании появления этого чуда природы, как его ласково называли на факультете. Вот показалась одна нога, затем большая коробка, а потом уже и белокурая взъерошенная шевелюра. Большие карие глаза вперились прямо в Еву, и губы расползлись в широкой улыбке. — Ты уже здесь!

— Сюда, — Ева поднялась на ноги и пропустила Чезаре к столу.

— Всего один? — с досадой спросил он. Ева, тяжело вздохнув, пожала плечами. — Ну ничего, в тесноте, да не в обиде, так ведь?

Чезаре всегда был крайне оптимистичен, жизнерадостен и ярок несмотря на то, что в его работе присутствовали только черно-белые тона. Многие считали его настоящим сокровищем и украшением факультета, юные первокурсницы вздыхали по нему — и было за что отдать ему своё сердце. Он умудрялся сочетать в себе как и отличную внешность, так и великолепный покладистый характер. Высокий рост пересекался с добротой души, а медово-шоколадный взгляд хранил в себе теплоту и отзывчивость. Чезаре был младше Евы всего лишь на год, но она ощущала, что он был ребёнком в теле двадцатишестилетнего.

— Твоя причёска растрепалась, — руки Чезаре без особого разрешения полезли к волосам Евы и распустили их, вытащив небольшую заколку. Она давно привыкла к подобным выходкам, потому что молодой человек был очень контактным. Ева была не первой и не последней, кому Чезаре поправлял причёску. Теперь её взгляд упирался в его грудь, и он стоял так близко, что она могла следить за его размеренным дыханием и чувствовать запах его духов.

— Смородина, — задумчиво сказала Ева, ожидая, когда её причёска вернётся в изначальное состояние.

— Да, купил всё-таки, — Чезаре задорно рассмеялся, Ева подхватила его смех.

Но ровно до того, как услышала строгое покашливание где-то за Чезаре. Леви только собрался вернуться в кабинет, чтобы взять кое-какие книги и пойти на пары, как увидел эту неуместную до першения в горле сцену двух голубков с факультета искусств. Мало того, что ему придётся терпеть толпу чужаков на своей кафедре, так тут ещё будут устраивать брачные заигрывания. Он на дух не переносил, когда личное выносили на всеобщее обозрение. К тому же ему в принципе претила мысль о романе на рабочем месте.

— Чем-то подобным занимайтесь вне этого помещения. Не знаю, как у вас принято на вашем факультете, но здесь кафедра не используется для развлечений, — Леви прошёл к столу, легонько задев плечом Еву, словно места было катастрофически мало и этот толчок в плечо невозможно было избежать.

— О чём таком вы подумали? — Ева возмущённо вспыхнула. Она никогда бы и не предположила, что поведение Чезаре может вызывать у других людей неправильные ассоциации, ведь он вёл себя так по отношению ко всем. Но больше всего женщина была поражена столь поспешными выводами о себе. — Между мной и Чезаре ничего нет!

Волосы Евы упали ей на плечи.

Она подняла взгляд на коллегу — он виновато улыбнулся.

— Тебе лучше так, — поправив одну прядку её волос, Чезаре начал с приветствия, но, когда Леви никак не отреагировал на его поведение, мужчина пожал плечами и начал разбирать коробку.

— Почему мне должно быть интересно, что между вами есть, а чего нет? — Ева вперила свой взбешённый взгляд в спину Аккермана. Ещё чуть-чуть — и нити его кофейного костюма начали бы плавиться от возмущения женщины.

— С вами поздоровались, вообще-то, — резко и довольно агрессивно буркнула Ева, и даже Чезаре взглянул на неё с немым вопросом в глазах, мол, ты чего? Но Еве были неприятны любого рода недомолвки, которые с лёгкой подачи любого могли превратиться в слухи. Плавали, знаем! Она же не стала никак комментировать ситуацию со студенткой Эльке, так почему он позволяет себе такое? Ева решительно не понимала.

Леви повернулся к ней лицом и с вызовом взглянул ей в глаза. Ева хотела что-то ещё сказать, но слова застряли прямо на выходе, и она поперхнулась.