I: Подарок мая (1/2)

Майское солнце лениво опаляло университетскую внутреннюю площадь, едва оно дотрагивалось до шумных студентов, разбиравших свои конспекты, написанные на скорую руку. Громкие приветствия, дружелюбные улыбки, надрывистый, обжигающий уши смех, шелест бархатистых листьев и бумаги в руках, которых ещё не коснулись морщинки. Ему не нравилось ходить через университетскую площадь. Это было самое огромное, открытое пространство во всём корпусе, словно аккуратно подготовленная сцена, одна выложенная камнем дорожка свободно пересекала другую. Ему определённо не было по душе это место, но всякий день, за исключением выходных и командировок, его извечный путь пролегал через эту площадь, чтобы попасть на свою кафедру.

— Профессор Аккерман! — вскрикнули позади так, будто кричат вслед уходящему вдаль кораблю, на который опоздали. Тот, кого окликнули, шёл дальше. Ни одна волосинка не дрогнула на его голове, не отозвалась на почтительное обращение. — Профессор… — глубокий вдох, — профессор Аккерман… Молодой человек остановился перевести дух и умоляюще посмотрел вдогонку удалявшейся фигуре. Вложив оставшиеся силы в собственный голос, отважный юноша выкрикнул: «я буду настойчиво идти за вами до самого кабинета». И что удивительно, смелый возглас подействовал. Мужчина остановился, но поворачиваться лицом к собеседнику не стал.

— Пятнадцать секунд, — прозвучал строгий и спокойный голос. Запыхавшийся студент встрепенулся от тока, пробившего каждую клеточку организма, и возник перед профессором как из ниоткуда, боясь до дрожи потерять драгоценные, вверенные ему секунды.

— Пожалуйста, дайте разрешение на пересдачу! — умоляюще юноша посмотрел прямо в глаза своему профессору и сложил руки перед лицом то ли в знак молитвы, то ли как средство защиты. Несчастному было ужасно страшно, коленки слабли с каждой секундой. В последний раз он так переживал и боялся, когда в первый раз увидел грозу. «Но сейчас было страшнее», — проскочила мысль в его пухнущей от паники голове. Мужчина взглянул прямо в глаза студенту, и тот непроизвольно ойкнул, затем перевёл взгляд куда-то за спину стоящего перед ним.

— Нет. Стук каблуков лакированных ботинок о плитку говорил о поражении. Фигура профессора удалялась всё дальше и дальше. Коленки надрывно подкосились, и студент крайне драматично рухнул на холодную вековую плитку университетской площади. Это был конец. Что вообще не волновало виновника горьких юношеских слёз.

Леви Аккерман как самый молодой профессор ненавидел больше всего выпрашивающих и клянчащих что-либо студентов. Будь то выпрашивание оценки, пересдачи или реферата — такое поведение вызывало в нём критическое отторжение и отвращение до дрожи. Сколько раз деканат не умолял быть немножко снисходительнее к студентам, Леви был непреклонен. На такие слова он делал только одно: доставал из портфеля чистый листок бумаги и начинал писать заявление об увольнении. Сквозь паническое состояние декан соглашалась оставить всё как есть. И Леви сходило с рук такое не просто так. Он буквально поднял факультет истории и культурологии. Сотни, если не тысячи книг по политологии, культуре, истории разных государств были собраны именно им; именно его первый поток, который состоял всего из семи человек, стал одним из самых успешных выпусков, закрепив имя факультета и поставив его наравне с военным факультетом. Потерянные, ничего не понимающие вчерашние непоседы боролись на вступительных экзаменах, чтобы попасть именно к нему на кафедру. Даже знав, что ждёт их дальше, даже отчислявшись потом, студенты всегда были благодарны Леви.

— Чай, чай, чай, — дребезжавши весёлый голос раздался у Леви за спиной, когда он только присел за свой стол и размял шею двумя руками. Дверь хлопнула за незваным гостем, и всполошившая тишину кабинета издала неловкое «ой».

— Факультет придурков не в этом крыле, — мужчина прикрыл глаза и потёр их большим пальцем. Возможно, если проблему игнорировать, то она исчезнет как-нибудь сама. Этот принцип не работал в одном случае: если возмутителем спокойствия была Ханджи Зоэ.

— Ну, ты же знаешь, как у нас на кафедре скучно… — простонала женщина крайне несчастным голосом. Ханджи Зоэ была деканом факультета естественных наук, факультета, полного старичков-профессоров, которые только и делали, что копались в старых пыльных книгах и покашливали в перерывах, когда переворачивали страницы. Ханджи обладала удивительной способностью: своей агитационной программой поступления в аспирантуру она успешно распугивала всех студентов. Молодые специалисты уважали Зоэ, но после выпуска сначала восстанавливали нервы в санаториях после многочисленных опасных экспериментов, экспедиций и походов.

— Это не даёт тебе повод врываться ко мне в кабинет, — Леви выдохнул и взял в руки книгу в поисках страницы, на которой остановился вчера. Почему-то закладка выпала. Значит, опять кто-то не соизволил аккуратно лазить по столу и повалил на пол то, что лежало.

— Я не врывалась, я влетела как птица. Да ладно тебе, Леви, — женщина рассмеялась и пихнула его в плечо. — Одна студентка принесла мне чай, но, знаешь, — многозначительная пауза, — у него какой-то странный привкус, поэтому я решила подарить его тебе.

Прямо перед носом Аккермана возникла коробочка с чаем, от которой не исходило почти никакого запаха. На лице Леви не было ни одного следа восторга от передаренного подарка, и Зоэ, не спросив никакого разрешения у хозяина кабинета, бесцеремонно впихнула коробочку со странным чаем туда, где стояли личные запасы Леви.

— Ты ещё не покинула помещение? — несколько удивлённо поинтересовался Аккерман, не удостоив Ханджи взглядом, и перелистнул страницу.

— Да всё-всё, оставляю вас наедине с самим собой, — безоружно она подняла руки вверх и попятилась задом к входу. — Ухожу-ухожу. У меня дела всё равно! — эти слова Ханджи произнесла с интонацией, похожей на то, когда говорят «не сильно-то и хотелось». — Попробуешь чай, расскажешь потом, как.

— Обязательно.

Наконец-то наступила тишина. Леви даже подумал, может, стоит закрыть дверь на ключ, но потом откинул эту мысль. Скоро придут остальные преподаватели и будут крайне удивлены, что дверь на кафедру заперта. Мужчина кинул взгляд на коробочку с чаем, которая была кое-как впихнута между другими. С одной стороны, конечно, могло возникнуть ощущение, что Леви претила компания Зоэ, но то было совсем не так. Когда Ханджи оставалась с ним на кафедре один на один, её становилось слишком много. И голову она могла загрузить похлеще древних текстов. Дверь со скрипом медленно открылась, и послышались аккуратные шаги.

— Разве я не сказал покинуть помещение? — подперев лоб рукой и не поворачиваясь, процедил Леви. Дважды повторять он не любил.

— Да?