II: Обманщик и те, кто его покрывают (2/2)

— Разве у тебя сейчас не занятие? — Чезаре наклонился к женщине.

Ева непонимающе взглянула на него, и он ещё раз повторил слово «занятие».

— Какой сегодня день? — прошептала она в панике.

— Вторник, — Чезаре неловко улыбнулся. Её словно холодной водой обдало. Она выхватила из своей коробки кожаную сумку с материалами и поспешила к выходу, чтобы там почти столкнуться с Леви, который достаточно галантно пропустил Еву вперед, указав ей на дверь. Она почти выскочила из кабинета, и недовольное цоканье каблуков эхом пробежалось по коридору. Как назло, Аккерман шёл рядом и спокойно пролистывал какие-то записи. Ева пыталась безуспешно ускорить шаг: неудобные туфли на тонком каблуке заметно ограничивали её скорость.

Она всё шла и шла вперед, сверяясь с кожаным потрёпанным ежедневником и постепенно осознавая, что совершенно не имеет никакого понятия, где здесь аудитория 204. Бросив мимолетный взгляд на шедшего чуть позади Аккермана, она увидела, что он смотрел прямо на неё. Неужели догадался, что она без понятия, куда ей идти? Но ещё хуже было то, что его взгляд так и говорил: «давай, проси у меня помощи». Ева остановилась, ожидая, что Леви тоже остановится, но он прошёл мимо неё как ни в чём не бывало.

— Господин Аккерман, — она окликнула его тихо, но он точно должен был услышать. Должен же был? Однако «гадёныш», она успела окрестить его именно так, шёл дальше. — Господин… Аккерман! — выкрикнула Ева, и её голос смешно и некрасиво поломался прямо на окончании слова.

— Да, госпожа…? — Леви прищурил глаза. Он что? Забыл, как её зовут?

— Римия. Госпожа Римия, — горделиво насупилась Ева.

— Да, прошу прощения, что вы хотели, госпожа Римия? Ещё раз указать на ваши отношения с тем преподавателем? Я спешу, — Леви со скукой на лице быстро взглянул на наручные часы.

О боже мой, она сейчас его ударит.

— Не могли бы вы подсказать, где находится аудитория 204? — собрав последние нервы и завязав их мысленно в тугой узел, Ева мягко улыбнулась. Мужчины не могли устоять перед этой стороной её многогранной личности. Но Леви подарил такому жесту ровно ноль внимания.

— Если побежите прямо сейчас, — он бросил взгляд на её неподходящие для бега туфли, — то, возможно, успеете. Это в другом крыле. Найдёте большую лестницу, повернёте направо, затем ещё одна лестница, два раза направо, один раз налево, там будет дверь, войдёте в неё и повернёте ещё раз налево — вы на месте.

— Это шутка?

— Я похож на того, кто будет шутить?

Леви говорил быстро и сдержано, но Ева поняла, что занятия сегодня не будет. Она в жизни даже с третьего раза не запомнила бы этот маршрут. Её взгляд очевидно потускнел, и руки ослаблено упали по бокам платья. Женщина без особого энтузиазма поблагодарила Леви и попыталась вспомнить первый пункт следования. Весь день шёл кувырком, ещё и профессор Аккерман оказался именно таким, каким его описывали другие. Возможно, даже хуже. Ева выдохнула. Не переставая вспоминать все повороты, она осторожно подумала где-то далеко в подсознании, что такого ей сделал Леви, чтобы она тратила на него сейчас нервы? Ведь, увидев со стороны их вдвоём с Чезаре, каждый бы подумал о том, о чём подумал бы. Без сомнения, она осознавала, что стала чувствительнее ко всякого рода мелочам.

— У меня смутное ощущение…

То самое «смутное ощущение» было чувством грандиозного обмана. Ева остановилась, часов не было, и, только предполагая, она могла понять, что довольно сильно задержалась. К сожалению, ориентирование на местности было её проблемой с самого детства. Ева была старшей в семье, но терялась в большом городе именно она. Заблудиться в трёх соснах было самой лёгкой задачей для неё. И если бы не младшая сестра, она продолжала бы блуждать по одинаковым улицам. Младшая сестра обладала удивительной способностью: находить Еву в любом месте. Сестра, да. Ева замедлила шаг. Сегодня вторник. А значит, поминальная дата будет не послезавтра, а уже завтра. Ева оттягивала этот момент как можно сильнее, но законы природы не отменить. День за днём продолжает идти, и невозможно, чтобы сегодня было тридцатое мая, а завтра уже первое июня.

— Госпожа Римия.

Ева повернулась. Неподалёку стояла утренняя гостья, студентка профессора Аккермана, Эльке Крамер. Лицо девушки было плохо видно, потому что она стояла в тени, но в её позе чувствовалась горделивость. Какое-то непозволительное Еве превосходство сквозило в каждом шаге Эльке. Руки девушки были строго замкнуты за спиной. Римия поняла, что, возможно, перешла дорогу этой чудесной девочке.

— Меня послал господин Аккерман, чтобы я показала вам дорогу до нужной аудитории. Пойдёмте, — холодный и взвешенный голос Эльке не позволял никаких лишних движений и мыслей. Ева поблагодарила девушку, но та и бровью не повела, чтобы ответить на благодарность. — Нам сюда.

Ева сначала было подумала, что что-то человеческое есть в Леви, раз он попросил студентку показать ей дорогу, но по мере того, как она осознавала, что ранее названный маршрут вообще не совпадал с тем, по которому они шли, в её картине мира слово «человечность» и имя «Леви» отдалялись друг от друга с космической скоростью.

— Планируйте, пожалуйста, свои занятия заранее. Из-за вас профессор Леви опоздал на занятие, — Эльке остановилась возле дверей в аудиторию номер 204. За тяжёлыми многовековыми дверьми шумели студенты факультета искусств. Эльке смотрела прямо в глаза Еве. Монотонно и с холодной неуютной пустотой. «Она распустила волосы», — подметила девушка. Ева же подметила, что Эльке снова допускает панибратство с профессором.

— Что? — усмехнулась Ева непроизвольно. Что несёт эта девочка? — Опоздал из-за меня на занятие? — Ева издала возмущённый смешок, покрутив головой из стороны в сторону из-за крайней степени непонимания поведения студентки перед ней. Нет, она поняла всё, еще при первой встрече, но просто отказывалась верить, что среди студентов Леви есть такие набитые дуры. Ева осеклась, собственные мысли ей крайне не нравились. Она не любила, когда о ней делали неправильные поспешные выводы, поэтому и других судить так резко она отказывалась. — Спасибо, Эльке. Ты можешь идти.

Эльке не послушалась и лишь отошла в сторону, чтобы Ева могла зайти в аудиторию, что, собственно, та и сделала. Тяжёлые скрипучие двери медленно открылись, и мягкий послеполуденный свет вуалью лег на лицо Эльке.

— День добрый, простите за опоздание, — невозмутимо проговорила Ева и улыбнулась, закрывая за собой двери. Ничего такого не произошло, но липкий неукротимый взгляд прошёл по её спине мурашками. Она успела заметить в щель травянистые глаза, пристально уставившееся на нее. То была не осока, то была горькая полынь.

Дверь перед Эльке закрылась. Она ещё с минуту постояла, смотря в одну точку. Ничего предосудительного не было в её поведении, так она считала. Эта Ева Римия ей не «не нравилась». Просто вызывала крайне неприятные ощущения, словно конфета, которая должна была быть сладкой, оказалась кислой и заплесневелой. Такое ощущение у неё вызывала молодая преподавательница с факультета искусств.

Профессор Аккерман нравился Эльке. В полной мере она осознала свои чувства лишь недавно. Свою влюблённость Эльке холила и лелеяла вот уже месяц, нежно называя её «своей первой чистой любовью». Ей нравилось всё в Леви. Она засыпала с его именем на устах и просыпалась с мыслями о нём. Она обожала, как в душные дни он поправлял свой галстук, и Эльке придумала отличный способ наблюдать за движением этих тонких пальцев на галстуке каждый раз, когда Леви вёл у них пары: перед началом занятия, пока никто не видел, она закрывала все окна, чтобы в аудитории стало душно. К тому же на самом деле проводить госпожу Римия до кабинета Леви хотел отправить Джорджа, но тот придурок стал бы ещё заигрывать с молоденькой преподавательницей. Эльке хотела ещё раз взглянуть на Еву.

Нужно было признать, что она была красива. Но таких женщин в Марлии пруд пруди.

Тем более Эльке была молода, а это значительный плюс.

Девушка цыкнула. Что за бред лез в её голову? Как она дошла до сравнений себя с Евой Римия? Закатив глаза, Эльке расправила складки на юбке университетской формы, перекинула волосы за спину и двинулась в сторону кабинета. Причин для беспокойства не было.