Том 2. Глава 68. Всадники смерти (1/2)
Над головой звенел шум битвы, разносясь от края долины до края. За спиной возгорался рассвет — но нет, не звезды. Сурии, столкнувшись с многочисленным войском дарвельцев, без команды начали применять навыки. Хоть вокруг и не было никакой растительности, кроме жёсткой колючей травы под ногами, битва в замкнутом пространстве не позволяла им использовать свою дэ без вреда для других.
Вдали кричали птицы. Багровые облака поднимались над полем боя. Бойцы пускали стрелы — и свист над головой оглушал до дрожи в костях. Те, кто не боялись, стояли до последнего, другие — падали навзничь, прикрывая руками головы, где и погибали.
Нуска всем своим существом ощущал дыхание смерти.
Наступала ночь, непогода. Сильные порывы ветра рвали и ломали облака над головой, превращая их в лоскуты. Нуска и был здесь, и нет. Хоть его спину надёжно прикрывал Минхэ, но лекарь совершенно потерял себя в этом месиве. Теперь он понимал, как другие отличают враждебные навыки в битве. Они, как и он, замечали их лишь тогда, когда огненные брызги летели в голову.
Магия фасидцев сталкивалась с магией арцентов. Нуска то дрожал от холода, то истекал потом. Над головой вновь и вновь то собирались тучи, то небо вдруг прояснялось, а серебристые лучи освещали место битвы. Залпы врезались в землю и прорывали её, а сурии земли то вспарывали землю, то заставляли её уходить из-под ног.
Землетрясение. Огненный шар. Ползучие лозы. Острые лезвия дождя. Ядовитый газ. Чужие клинки и стрелы, проносящиеся прямо над головой.
Нуска не представлял, как можно отбиться и выжить. И просто верил, что Минхэ достаточно силён, чтобы остаться в живых и защитить его.
Они продвигались. Медленно, но верно, от южного края долины к северному. Там, вдалеке, зыбучая энергия эрда с каждой секундой становилась сильнее и сильнее. Нуска чувствовал её источник, но не видел Сина и уже практически разгребал своим клинком путь через спины дарвельцев. Не убивая, но раз за разом раня, лекарь не знал, сколькие останутся в живых после этих ударов. Ведь кого не добил он — добивали другие; кто падал, того топтали чужие сапоги и копыта скиров.
Значит, Нуска тоже убивал.
Минхэ для него был расплывчатым красно-белым пятном, маячившим то сбоку, то спереди, то у спины. Он был силён. Не пропуская ни одной атаки, он контратаковал так, что его противники больше не поднимались.
Нуска же не мог похвастаться той же ловкостью или стойкостью духа. Каждый взмах меча давался с трудом — руки, стискивающие рукоять, потели и соскальзывали. Да и сам лекарь сейчас походил на грязную мокрую курицу — те белые одежды, что он надел, чтобы предстать перед эрдом в подобающем виде, насквозь пропитались грязью, кровью и потом. Край плаща подпалили огненные залпы, а плечи насквозь промочили дожди.
Если Нуска вступил в битву, переполненный воодушевлением, то спустя час потерял не только желание сражаться, но и самого себя в этой полыхающей, дымящейся, орущей долине.
Дольше он не вытерпит. Либо прорываться к эрду прямо сейчас, либо падать в грязь и умирать.
— Минхэ! Учитель Минхэ! — выкрикнул Нуска в пустоту; оглядываясь, он видел лишь искорёженные лица дарвельцев и вспыхивающие высоко в почерневших небесах навыки солдат.
— Опять озираешься по сторонам?!
Возмущённый голос вечно спокойного учителя звучал необычно. Сверкающий клинок Минхэ рассек воздух и откинул от Нуски сразу нескольких готовившихся атаковать противников. Кажется, неумелый лекарь, одетый в белоснежные одежды, стал настоящей приманкой. Да и…
«Ранее на меня тоже нападали с криками ”хаванец, хаванец”… Кроме нас с Минхэ все остальные хаванцы сейчас лечат раненых. За мной или учителем идёт охота…?»
— Опять зеваешь! Нуска, когда же ты поймёшь, что мы сейчас не на тренировочной площадке! Тренировки в школе, в горах, в лагере — это не то же самое, что бой с настоящим противником! — Минхэ встряхнул лекаря за плечи и развернул к себе лицом.
Впервые Нуске удалось как следует рассмотреть учителя — его впавшие щёки, уставшие узковатые глаза, которые сейчас были расширены от страха.
— Учитель… Вы боитесь? — ляпнул Нуска.
Сначала Минхэ произнёс что-то нечленораздельное на кнонском, видимо, выругался, а затем встряхнул Нуску ещё раз, да так, что у лекаря посыпались искры из глаз.
— Тебе бы тоже стоило хоть немного испугаться! Ты слишком спокоен для юнца, впервые оказавшегося на поле боя!
— Минхэ… — Нуска вдруг прервал учителя и дёрнул его за рукав. Подняв круглые опустошённые глаза на учителя, лекарь проговорил: — Прямо сейчас. Давайте прорвёмся к эрду прямо сейчас. Иначе я просто умру.
Сердце Нуски колотилось в горле. У него больше не было сил для того, чтобы бессмысленно размахивать мечом.
— Я не боец, учитель. Вы знали это, когда брали меня в ученики, знали, что я не смогу, поэтому…
— Хватит. Возьми себя в руки. Иначе я просто вырублю тебя и унесу на плече обратно в лагерь, — холодным тоном перебил Минхэ.
Нуска сглотнул и кивнул. Такая прерогатива пугала его куда сильнее, чем битва нескольких сотен сурии.
— Держись у моей спины. Меч всё время наготове. В пылу битвы — над головой. Защищай голову и сердце — любой сурии, желающий остаться в живых, будет бить туда. Не отставай, лишний раз не маши мечом. Если есть возможность, то бей не одного противника, а сразу нескольких. Вперёд! — Минхэ выпалил это на одном дыхании, а затем просто пихнул Нуску в нужном направлении.
Учитель шагал впереди, а лекарь, как маленький цыпленок, шёл следом. Сильнее всего хотелось сейчас схватиться за этот белый конский хвост и держаться за него до тех пор, пока они ни доберутся до северного края долины.
На растерзанной навыками сифов земле уже начали скапливаться трупы. Сражение началось пару часов назад, но потери среди дарвельцев уже были… невыносимыми. Нуска бы очень хотел просто не смотреть под ноги, но не мог. Слишком велик был шанс споткнуться о чьё-то распростёртое тело.
Но даже если зажмуриться изо всех сил, как Нуска пытался сделать уже несколько раз, — от звуков было не спрятаться. Крики, хрипы, ржание скиров, топот и лязг оружия оглушали, не оставляя лекарю возможности остаться в стороне от происходящего.
— Блокируй удар сверху! — вдруг скомандовал Минхэ.
Лекарь услышал лязг оружия. Верно, даже учитель не мог отражать атаки сразу с нескольких сторон. И Нуска как самый послушный ученик последовал указанию, — но когда огромная, объятая пламенем секира врезалась в его маленький земной меч, лекарь только застонал от боли — тяжелый удар вибрацией прошёлся по костям. Выбора не оставалось: Нуска просто вскинул руку — и тогда белоснежная вспышка энергии ослепила противника. Тот, ругаясь на своем языке, закрыл руками глаза, но ненадолго — в следующую секунду его грудину пронзил клинок Минхэ.
Нуска впервые во всех подробностях смог рассмотреть, как убивает его учитель. Смог увидеть, какими могут быть холодными и безразличными глаза Минхэ, когда его длинный меч дэ раздирает чужую плоть, а затем также быстро покидает ослабшее тело.
— Вперёд, Нуска! Осталось немного! Здесь дарвельцев больше всего, но мы пробьёмся! — выкрикнул Минхэ и, сделав шаг вперёд, разом рассёк трёх противников впереди. Они как раз окружили карборца, готовясь прикончить его, но клинок учителя был быстрее — белоснежное лезвие разрубило ровно три грудины и три сердца.
Лицо карборца показалось Нуске знакомым. Неужели…
— Усли? Усли Кардор? — выдавил лекарь, рассмотрев бойца поближе.
Верно. Сверкая превосходными доспехами, в самой гуще битве скрючился сам Усли, родственник Хайи, которому прочили судьбу следующего Главного сурии металла. Он же был и соучеником Сина — теперь Нуска был уверен в этом.
Но именно сейчас Усли совершенно не походил на Главного сурии и никоим образом не оправдывал пышность своих одежд. Дрожа всем телом, он держался на ногах лишь благодаря тому, что воткнул копьё в землю. С его непокрытой головы стекала кровь — Нуска нахмурился и сразу же бросился на помощь. Так быстро, как не бросался в битву. Так быстро, что его не успел остановить даже сам Минхэ.
Не прошло и секунды, как Нуска уже ощупывал голову Усли на предмет ран. Меч уже валялся где-то у ног никудышного бойца — лекарь всецело отдался своему долгу.
Хоть Нуска и смог отыскать несколько глубоких ран на голове Усли, но ни одна из них не могла бы сломить такого крепкого мужчину.
— Усли! Усли Кардор! Что произошло? — прокричал Нуска.
Серые впавшие глаза карборца дрогнули — он поднял взгляд на лекаря; оружие Усли распалось на частицы, и он схватился за руку Нуски, стискивая её в тесках дрожащими пальцами.
— Он умер. Он умер… Главный сурии… Хоней Кардор… Теперь я… Главный сурии металла?.. Я не хочу, я не хочу закончить как он, нет, не хочу… Унова!..
Если ещё первые фразы Нуска смог разобрать, то дальше Усли просто стал завывать, хватаясь за руки лекаря.
«Хоней… Кардор. Это ведь… отец Хайи? А Унова — мать. Усли был их приёмным сыном. Но неужели он так сильно… Нет, не в этом дело…»
Нуска с жалостью смотрел, как этот всегда спокойный и сдержанный мужчина был сейчас готов разрыдаться. И плакал он даже не о погибших, а о своей участи — взять на себя роль главнокомандующего и вести в бой карборцев.
— Возьми себя в руки! Все сражаются! А Син сейчас один сражается со всадниками смерти! Соберись и прими на себя командование! — выкрикнул вдруг Нуска. Он и сам не верил в свои слова, но нужно было сказать хоть что-то, чтобы привести Усли в чувства.
— Син… эрд сражается? Да он и создаёт больше всего проблем! Если ты думаешь, что тёмную энергию способен хоть кто-то контролировать! Он — отродье бездны! — прокричал Усли и задрожал ещё сильнее, скрючившись как побитая собака.
Но дальше Нуска даже не стал слушать. Поймав за шиворот первого попавшегося карборца, он вручил ему Усли как награду и указал путь для отступления.
— Теперь знаешь, как выглядит мужчина, потерявший себя на поле боя? — услышал Нуска спокойный голос Минхэ.
Учитель впервые подал голос, хоть и всё это время стоял на страже, дав Нуске время на излечение больного.
Лекарь думал недолго — почти что сразу кивнул, подняв на Минхэ хмурый взгляд.
— Я тоже буду держать себя в руках, учитель Минхэ, — коротко кивнул Нуска и поднял с земли меч, готовясь вновь вступить в схватку.
— Все слёзы потом. Все сожаления потом. Сейчас мы можем только сражаться, понимаешь? Только так… мы сейчас можем отстоять свои жизни.