Том 1. Глава 50. Дуновение южного ветра (1/2)
Один день перетекал в другой. К Нуске постепенно начал возвращаться голос, но каждое произнесённое слово давалось с трудом. В итоге, лекарь большую часть времени молчал, а рот открывал только по большой необходимости.
Например, чтобы позвать эрда. Чтобы поцеловать его. Чтобы лишний раз заключить в объятия и пригласить с собой в ванную, смущая неловкого правителя.
За эти дни он многое узнал о Сине. Тот хоть и спал в комнате наверху, но всю остальную часть дня они проводили вместе.
По утрам глаза эрда казались особенно печальными. Еда, приготовленная им, всегда была горячей и приятной на вкус. С распущенными и чуть спутанными волосами он выглядел как земное воплощение великого духа. Щетина у Сина отрастала намного быстрее, чем у Нуски, — ему приходилось бриться каждое утро. Лекарь же только взволнованно наблюдал за такими простыми ежедневными ритуалами.
Эрд был чистоплотен. Он обмывал тело по утрам, а по вечерам принимал ванну. Каждые два дня менял постельное бельё и сам развешивал его на окне.
Больше всего Син хмурился, когда читал письма из дворца. Нуска, наблюдавший за ним, пытался поймать момент и ткнуть пальцем в морщинку между бровей. Только тогда лицо эрда расслаблялось — он поднимал на лекаря взгляд и смотрел, долго и пристально, а затем возвращался к делам.
Хоть эти дни и были наполнены мимолётным счастьем, но Нуска постоянно чувствовал, что что-то не так. Он пытался поговорить об этом, но наталкивался на стену: эрд лишь повторял, что всё в порядке, и что его отпуск продлится ещё несколько дней.
Одним вечером Нуска поднялся в комнату на втором этаже, которую мысленно называл кабинетом правителя. Син привычно раскинулся на стуле, склонив голову над бумагами. Мягкий свет от лампады плясал в комнате, бросая на стены длинные тени.
Нуска тихо подобрался и обнял эрда за напряжённые плечи. Син вздрогнул и дёрнул локтем. Кажется, хотел отпихнуть лекаря и лишь в последний момент сдержался. Но Нуска не унывал — он аккуратно коснулся губами уха мужчины, пальцами собрал длинные распущенные волосы и перекинул на левое плечо. Эти мгновения близости делали Нуску счастливым.
Собравшись с силами, Нуска позвал:
— Син.
Зная, как тяжело лекарю даётся каждое слово, эрд тут же оторвался от своих дел и развернулся. Продолжая сидеть на стуле, он смотрел на Нуску через плечо. И вновь этот взгляд был направлен куда-то далеко-далеко.
— Смотри… на… меня, — выдавил Нуска, обнимая правителя крепче.
Но Син только опустил голову.
— В ближайшие дни я буду вынужден вернуться во дворец, — проговорил он. Его рука, которая всё ещё лежала на столе, непроизвольно дёрнулась. Нуска напрягся.
— Еду, — настойчиво сказал лекарь, имея ввиду, что тоже поедет.
И тут эрд вдруг улыбнулся и впервые за несколько дней первым сократил расстояние между ними и поцеловал.
Каждый раз, как Син целовал лекаря, он походил на вора. Действовал быстро и аккуратно, словно пытался урвать то, что ему не принадлежит.
Нуска зажмурился, чувствуя, как эрд начинает напирать, углубляя поцелуй. Горячий язык проник в рот, с жадностью лаская. Син поднялся, нависая сверху, а его руки с нажимом легли лекарю на поясницу.
Лёгкая дрожь завладела телом. Нуска, который всё ещё восстанавливался, до сих пор страдал от слабости в конечностях и много спал. Потому и теперь, на секунду потеряв бдительность, почувствовал, как подгибаются коленки.
Но Син не растерялся. Он подхватил Нуску под ягодицами, вызвав тем самым на щеках лекаря румянец, и приподнял, удерживая навесу. Нуска, оказавшись в воздухе, распахнул глаза. Син продолжал обнимать его, крепко прижимая к себе.
Нуска тут же обвил ногами пояс эрда. Широко улыбнулся, держась за плечи, и начал расцеловывать знакомое лицо.
— Красивый, — прошептал лекарь, готовый лопнуть от счастья.
Эрд чуть приподнял брови, на секунду нахмурился, но, взяв себя в руки, сделал несколько шагов вперёд. Нуску повалили на матрац, но не на простой, а на особенный: ведь именно на нём каждый день почивал правитель. Впервые за столько дней Син, кажется, изъявил желание спать вместе.
Нуска не мог так сразу сказать, о чём эрд думает. Но крепкие объятия и тёплые прикосновения подсказали, что Син хочет просто вместе вздремнуть. Нуска и не противился — он лежал, чувствуя на груди приятную тяжесть. Эрд так и устроился сверху, уложив голову на грудь лекаря. Глаза мужчины медленно закрылись — кажется, он засыпал.
Нуска же долго лежал, перебирая длинные чёрные волосы. Они были гладкими и приятными на ощупь, мягко струились по рукам, как дорогая ткань.
И всё же. Хоть эти дни и походили на сон, но беспокойство не оставляло Нуску ни ночью, ни днём.
Даже сейчас. Чувствуя на плече глубокое дыхание эрда, Нуска крепко обнял мужчину за плечи и зажмурился, не желая отпускать.
Счастье не даётся легко. За него всегда нужно платить. Вот то, что успел узнать Нуска за свои восемнадцать лет жизни.
Из-за того, что в голове постоянно теснилось множество невысказанных мыслей, Нуска начал что-то сочинять. Медленно, по строчке за каждый тёплый взгляд, украдкой брошенный эрдом, или мимолётное нежное прикосновение.
Потому в тот вечер, когда Син заявился домой с двумя кувшинами винами, Нуска решился.
— Я думаю, тебе уже можно, — проговорил эрд. В его взгляде вновь сквозила непривычная мягкость и ласка. — Я выбрал некрепкое, но, думаю, этого будет достаточно, чтобы тебя порадовать.
Конечно, Нуску это порадовало. Потому что звучало это прямо как: «Я хочу сделать тебя счастливым. Я делаю это ради тебя».
Они тихо сели на кухне, зажгли свечу, приставили стулья к небольшому круглому столику. В этот день эрд приготовил мясные закуски, нарезал сыр. Красное вино полилось по прозрачным бокалам на ножках. Лекарь на секунду напрягся: неприятные воспоминания встали перед глазами, но это продлилось недолго. Потому что Син мягко накрыл руку Нуски своей, молча поддерживая. Кажется, никто другой не мог так же хорошо понять чувства лекаря, как эрд, — тот многое пережил и тоже с неприятием переносил любое подобие крови.
Было тепло и спокойно. Тишину прерывал лишь звон столовых приборов. Нуска хлестал вино так, будто не был при смерти всего десять дней назад. На Сина смотреть тоже не решался — то, что лекарь задумал, требовало от него невообразимой храбрости, а любое сомнение могло легко поколебать решимость.
— Зачем так спешишь? Мы никуда не опаздываем, — отругал Син, но препятствовать пьянствующему больному не стал. Он и сам не отставал, видимо, намереваясь хорошенько напиться.
Вино пахло грушевыми цветами и терпким послевкусием оседало во рту. Нуска долго крутил в руках бокал, несколько раз чуть не разбил его, а затем резко поднялся, хлопнув ладонями по столу.
Син вскинул голову — его брови недоуменно приподнялись — он вопрошающе уставился на Нуску во все глаза.
Но лекарь тут же перевёл взгляд на свечу, собираясь с силами. Стук в груди стоял такой, будто там бежало стадо скиров. В горле пересохло — Нуске пришлось несколько раз хорошенько откашляться.
Чувствуя, как запылало лицо, Нуска попытался несколько раз начать, но голос срывался, не слушался. Лекарь занервничал ещё сильнее, представляя, как глупо выглядит.
Дрожащий свет от огня озарял стол, а заодно и изуродованные руки Нуски. Не без грусти он начал рассматривать шрамы и ожоги на каждом пальце. Настроение стало ещё хуже — Нуска думал, что, не будь он упёртым ослом, то заплакал бы. Но немой, уродливый, нищий и рыдающий лекарь — слишком неподобающее для эрда зрелище.
Наверное, лицо Нуски было уж слишком несчастным в этот момент. Потому по полу скользнула длинная чёрная тень — Син медленно обошёл лекаря со спины и прикоснулся, заключая в объятия.
Нуска запрокинул голову и беззвучно выдохнул, разглядывая блики на потолке. Стиснув пальцы в кулаках, он закрыл глаза и тихо, срывающимся голосом запел.
Это было унизительно. Так унизительно, что на глазах всё-таки проступила влага. Когда-то звонкий и сильный голос сейчас хрипло сипел. Нуска пел так тихо, что во всём мире лишь эрд смог бы его услышать.
Но это был всё тот же волшебный голос, наполненный светлой энергией. Неизвестно почему, но именно в этот раз магия мягко заструилась по комнате, в одну секунду заполнив помещение светом. Искры озаряли потолок, стены, мебель, медленно покачиваясь в воздухе подобно светочам. На секунду Нуска отвлёкся на огоньки, а его голос стал смелее и громче.
Дуновение южного ветра
По щекам гладит нежно, смеясь,
И, руками касаясь фетра,
Колыхает тихонько твой плащ.
Встреча ярче земного заката,
Расставанье темнее, чем страх.
Я смакую вино крепче яда,
Чтобы завтра проснуться в бегах.
Дуновение южного ветра
Направляет навстречу звезде.
Боль в грудине из самого центра
Призывает вернуться к тебе.
Через снежные вихри и горы,
Через сотни потоков реки