Том 1. Глава 38. Неравные бои (1/2)

Звезда только поднялась над горизонтом, когда Нуска распахнул глаза и вскочил с кровати. Но дело было не только в том, что он привык подниматься в горах с рассветом. Всю ночь ему не спалось: неприятные видения мучили и не отпускали, но, судя по всему, это были просто сны.

Теперь же он, измученный, подошёл к кровати Минхэ. Нуска впервые видел его спящим, потому что ему ни разу не удавалось проснуться раньше учителя. Да и лучше бы и дальше не видел, потому что Минхэ спал как покойник, лёжа на спине и сложив на животе руки.

Нуска, недовольный этой картиной, забубнил себе под нос и начал толкать учителя в плечо. Что удивительно, но тот только нахмурился и отвернулся.

— Учитель Минхэ… Нам бы начать готовиться, — не выдержал Нуска и подал голос.

Только вот учитель отчего-то лишь сильнее вжался в стену.

— Учитель! Мне нужна Ваша помощь! — вновь позвал лекарь — в его голосе появились взволнованные нотки.

Только тогда Минхэ пошевелился, а затем, перевалившись вновь на спину, хмурясь и морщась, уставился на Нуску.

— Нуска, знаешь… Иди один, — прохрипел он и спрятался с головой под одеяло.

Лекарь опешил. Что бы это значило? С каких пор учитель позволяет себе валяться в кровати и лениться? Может… он заболел и скрывает это?!

Нуска рывком стащил с учителя одеяло и начал ощупывать его лоб, а затем — запястье, проверяя пульс. На первый взгляд всё было нормально, а потому лекарь бросил ещё один непонимающий взгляд на Минхэ.

— Моя голова… Она сейчас расколется, — пожаловался учитель с таким видом, будто он готовился в любую секунду отправиться прямиком на небосвод.

Нуска ещё некоторое время пялился на учителя, пытаясь вникнуть в сказанное, а затем не сдержался и засмеялся. Учитель тут же заворчал себе что-то под нос и отвернул голову, но лекарь уже уложил ему ладонь на лоб и стал снимать болевые ощущения.

— Так Вы настолько плохо переносите алкоголь? Хорошо-хорошо, только не злитесь… — Нуска, улыбаясь, кое-как удержал себя от рвущегося наружу хохота. Минхэ выглядел обиженным и то и дело вертел головой, отворачиваясь. — Я могу только облегчить боль. Но чтобы симптомы полностью прошли, придётся ждать, пока алкоголь полностью покинет Ваше тело.

— И… как много дней это займёт? — пробормотал учитель, который сейчас выглядел настолько растерянным, словно впервые в жизни страдал от похмелья.

— Дней?.. Я думаю, что уже к вечеру Вы и не вспомните, что вчера пили… Каждый по-разному переносит спиртное.

— Понятно. Почему ты не сказал мне, что алкоголь вызывает такие побочные симптомы? — хмуро спросил Минхэ и уставился на Нуску.

— Ну, так ведь… Мне-то нормально, — пожал плечами лекарь. — Кто же знал, что учитель так силён в битвах, но так слаб, когда дело касается пары бокалов вина.

Когда в лицо Нуске прилетела подушка, то он уже был не в силах сохранять спокойное выражение лица: просто плюхнулся на пол и продолжил смеяться, смотря на учителя, который хватался за голову так, словно её как минимум прострелили насквозь.

— Учитель, сходите умойтесь, а потом помогите мне, — успокоившись, сказал Нуска и поднялся с пола. Учитель всё ещё хмурился и потирал виски. — Никто ещё не умирал от похмелья! Вы выглядите так, словно уже раздумываете над своими предсмертными словами.

Нуска шутил, только вот учитель уставился на него с серьёзным выражением лица и тихо пробормотал:

— … это так заметно?

Ещё один взрыв хохота учитель не пережил — он просто швырнул в ученика всё, что находилось на его кровати, а затем и сам начал одеваться.

Нуска с улыбкой встал у кувшина, примостившегося на специальном маленьком столике вместе с тазом для умывания. Налив воды и задрав голову, он вдруг застыл. Лекарь настолько привык обходиться без зеркала, что сейчас даже испугался, увидев собственное лицо на отражающей поверхности.

То, что его волосы отросли, он и так знал. Прядки касались щёк и прикрывали уши, аккуратно спадая и щекоча шею. А вот то, что его желтоватые волосы действительно стали белее снега немало удивило и даже напугало Нуску. Он привык любоваться учителем, с немым восхищением взирая на его тренировки. Но взрослый хаванец всегда убирал волосы назад так, что они не касались лица, не лезли в глаза и не привлекали лишнего внимания. Да и Нуска своим юношеским лицом и тонкими чертами не очень походил на мужественного Минхэ. Зато вот на ту ужасающую девушку из видений, чьи волосы всё время были распущены, лекарь сейчас был действительно похож.

Нуска вдруг ощутил такой наплыв отвращения, что чуть не потонул в тазу, окунув в него лицо.

Если вдруг эрд пожалует на экзамен, то он ни за что не должен заметить это еле заметное сходство между лекарем и Тиамой.

Нуска вздохнул и решил больше не смотреть в зеркало. Бриться никакой необходимости не было, а потому сегодня можно было обойтись и без созерцания своей морды.

Когда учитель умылся и почувствовал себя лучше, Нуска, неуверенно потупив взгляд, вдруг попросил:

— Учитель Минхэ, Вы могли бы… привести меня в порядок перед экзаменом? И собрать мне волосы?

— Я как раз приготовил некоторые одежды, которые должны тебе подойти, — кивнул Минхэ, но вдруг задумался. — Но вот не думаю, что волосы помешают тебе в бою. А вот собрать их согласно скиданским традициям будет не так просто — слишком короткие.

— Тогда соберите их так, как получится, — пожал плечами Нуска и отвернул голову.

Впервые в жизни он задумался о том, как может выглядеть со стороны. Его никогда не заботила чистота одежд, их новизна или красота. Но хотя бы сегодня. Хотя бы сегодня Нуска должен выглядеть так, как подобает сурии. Что будет дальше — кто его знает, может, лекарю суждено вернуться в трущобы и вновь зарабатывать на хлеб лечением половых болезней. Но сегодня пусть духи позволят ему ощутить себя настоящим сурии. И не упасть в пыль лицом.

Минхэ потратил на подготовку одних только одеяний больше часа. Натирал их чем-то, выглаживал ткань, опрыскивал какими-то вонючими настойками. Нуска молча наблюдал за этим, гадая, где же Минхэ мог научиться этим аристократическим премудростям.

Когда до начала экзамена оставалось не так много времени, учитель помог лекарю одеться в белоснежные скиданские одежды. Пускай они были не такими изысканными, как дворцовые, но зато были намного удобнее и не сковывали движение. Это было именно то, чего Нуска хотел. Костюм, подчёркивающий его статус и хаванские крови, но позволяющий быстро бегать и свободно орудовать мечом.

Лекарь уже самостоятельно примостил одолженный у учителя меч, прикрепив его на свой старый кожаный ремень. Смотрелось это немного жалко, но выхода не было.

Минхэ усадил ученика на стул и, расчесав ему волосы, начал что-то мудрить. Нуска то и дело морщился от боли, но держался молодцом.

— Если тебя не очень беспокоят скиданские правила, то я воспользуюсь одной из своих лент. На моей родине многие знатные юноши собирали волосы именно так.

Нуска молча кивнул. Его сейчас устроил бы любой вариант.

Минхэ повязал лекарю на лоб ленту и затянул её на затылке. Чёлка оказалась плотно прижата к голове и больше ничто не закрывало обзор, не мешало Нуске как следует оценивать обстановку. Он даже обрадовался: словно двух куропаток одной стрелой пристрелил.

О своём костюме учитель тоже позаботился: свободные белые штанины, белоснежная нательная рубаха и верхняя одежда, усеянная вышитыми красными цветами, была прекрасна. На плечах и спине учителя красных рисунков было мало, но зато широкие свободные рукава были густо усеяны изображениями ярких соцветий. Словно учитель только что вышел из битвы и случайно запачкался в крови.

Вот только им обоим, борясь со смущением, пришлось влезть в походную обувь. Что ни говори, а гардероб их был скуден. Нуска и вовсе никогда не имел больше одного комплекта одежды, а учитель с десяток лет прожил в горах, где красоваться было не перед кем.

То, что они выделялись, это мягко сказано. Два хаванца в белоснежных одеждах просто приковывали к себе взгляды. Только вот и учитель, и ученик не испытали от этого никакого наслаждения — только раздражение и рой неприятных мурашек.

Арценты были в красном, фасидцы — в синем, карборцы — в сером, а сифы — в зелёном и жёлтом. Нуска только сейчас обратил внимание на то, что в обители не было ни одного рира. Тёмные маги жили обособленно и почти никогда не покидали своих поселений.

Нуска шёл по улице подле учителя и даже не раздумывал о том, куда им нужно идти, потому что толпа сурии длинной вереницей покидала обитель и текла в сторону леса.

— Малыш, ты точно повторил все ответы из тестов? Вдруг тебя спросят о чём-то ещё? Пролистал перед сном учебник?

— Мам, мне уже шестнадцать, не позорь меня!

— Сын, надеюсь, ты понимаешь, что на тебя возложены большие надежды. Столько трудов мы вложили в твои занятия. Только попробуй в этом году не сдать!

— Ха-ха, Лура, твой костюм прекрасен! Жаль, что в платье нельзя драться — тогда бы точно все твои соперники сдались без боя.

Нуска не просто вслушивался в разговоры — он собирал информацию. Он понятия не имел, каким будет экзамен. И даже сейчас, выслушав болтовню множества сурии, только больше запутался. Казалось, что у каждого было своё представление о том, что будет происходить. Кто-то говорил о битве, а кто-то — об устном опросе. У лекаря уже просто гудела голова от громких разговоров, в которые он пытался вникнуть.

Но, когда Нуске уже стало казаться, что он близок к истине, процессия вдруг остановилась. Впереди сгрудилась толпа — люди наступали друг другу на ноги, безвкусно бранились и толкались. Как Нуска понял, вперёд сейчас могли пройти только ученики с учителями.

Сердце у лекаря так и затрещало где-то в животе. До сих пор он не встретил ни одного знакомого лица и даже не видел учителей других соучеников. Словно это было какой-то страшной тайной.

«Не думаю, что другие учителя проживают, как и Минхэ, на склонах гор. И уж тем более на пике. Почему же я их никогда не видел?»

Нуска нахмурился и начал протискиваться вперёд, плечами и грудью пробивая себе дорогу. Учитель, которому с трудом давались подобные ухищрения, пошёл следом. Он точно не походил на наглую базарную бабку, расталкивающую людей ради свежей туши птицы.

А вот Нуска чувствовал себя как дома. Настолько, что пару раз чуть не выругался вслух, столкнувшись с особо упёртыми мужиками. Те ни в какую не хотели отойти в сторонку и дать молодому хаванцу пройти.

Когда Нуске с учителем удалось пробиться в первые ряды, старейшины уже начали своё представление. Во всяком случае, лекарь не мог назвать это никак иначе. Потому что посреди огромной поляны они уселись в ряд на три трона, которые возвышались над землёй подобно скалам. Лекарю пришлось высоко задрать голову, чтобы разглядеть их.

— … Мы долго не могли прийти к единому решению, а потому воспользовались жеребьёвкой. В этом году экзамен будет сдаваться в форме дуэли между учениками. Один против одного. В бою будут оцениваться не только боевые качества, но и мастерство владения дэ, приверженность правилам и чистота боя. Оставьте всю грязь у себя в головах, потому что сегодня использование грязных приёмов под запретом. Любой, кто попытается прибегнуть к обману или ударам ниже пояса, будет сразу назван проигравшим, — декларировал Аверис с высоты птичьего полёта.

Нуска развёл руками, его лицо расплылось в улыбке — он знал, что так оно и будет. Даже если бы лекарь родился под счастливой звездой… Хотя нет. Если бы Нуска родился под счастливой звездой, то сдал бы этот экзамен ещё несколько лет назад и не испытывал бы никаких трудностей сегодня.

— Официальный экзамен на звание сурии объявляется открытым. Всех гостей просим занять места на трибунах, учителей — проследовать в ложа, а учеников — на арену, — громко проговорил Кезеон, но от лекаря не укрылось, как тот старательно отворачивал пострадавшую половину лица от присутствующих, пытаясь скрыть уродство. Кажется, этот сурии особенно волновался о своём внешнем виде.

Все стали оглядываться, но так и не увидели на этой голой зелёной поляне ничего похожего на трибуны или арену. По толпе, подобно пчелиному жужжанию, прошлась волна шёпота. И тогда Мейзо вскинул руку и земля под ногами присутствующих затряслась. Да так сильно, что некоторые женщины завизжали, а мужчины — обнажили оружие.

Нуска напрягся и сразу же бросил взгляд на учителя, надеясь, что он даст подсказку. Но учитель только улыбнулся и похлопал ученика по плечу.

— Попробуй уловить потоки дэ. Если научишься это делать, то сможешь предсказывать атаки противников и никогда не попадешь в ловушку.

Минхэ говорил так уверенно, словно уже знал, что должно произойти. Нуска нахмурился и выпустил частички дэ с ладони, наблюдая, как они облетают поляну и посылают лекарю сигналы.

Только вот Нуска так ничего и не нашёл. Частицы его дэ вдруг сошли с намеченного курса и полетели куда-то вглубь леса. От следующего посланного ими сигнала лекарь вздрогнул и застыл. Его больше не интересовало то, что земля под ногами сотрясалась, что ветви деревьев обламывались и сыпались прямо на головы зрителям. Визги и разговоры в ушах тоже стихли.

Маленькая частичка, вернувшаяся на руку лекаря, оказалось чёрной. Лекарь, воровато оглядевшись, коснулся губами руки и почувствовал лёгкое покалывание.

Может, он и ошибся. Но это покалывание всё равно было самым приятным ощущением, которое он испытал за последние месяцы.

Из земли разом вырвались ввысь огромные колонны. Нуска никогда не видел столь мощной земляной магии: пласты земли наслаивались друг на друга, становились твёрдыми, а корни деревьев оплетали выросшие прямо из травы стены, укрепляя.

Конструкция возводилась быстро и ловко, так, словно Мейзо всю жизнь промышлял строительством зданий. Нуска даже представить себе не мог, каких знаний и навыков требовало сооружение подобной конструкции за такой короткий промежуток времени. Нельзя просто навалить шматки земли друг на друга и заставить их стоять. Строительство было не менее сложным учением, чем лекарство. Если Нуске было необходимо знать устройство человеческого тела, тот этот сиф должен был не менее точно представлять себе чертёж, по которому возводилось здание.

А оно было огромно и великолепно. Снаружи уже виднелись стены, которые могли сравниться по высоте со стенами, окружавшими Эрьяру. Толпа, ликуя, потоком понеслась в высокие округлые ворота. Нуска тоже поспешил поскорее вступить на арену — хотелось поближе разглядеть эту невероятную магию.

Внутри стены не были гладкими: они представляли собой струящиеся вниз ступени, на которые сразу же начали плюхаться зрители, не дожидаясь окончания постройки. Нуска нахмурился — он даже понадеялся, что какому-нибудь аристократу прилетит камнем по голове за бестактность.

Строительство завершали уже карборцы. С помощью металла они превратили возведённое здание в действительно крепкое сооружение. В том месте, где высились три трона, была верхняя точка трибун — над ней раскинулся шатёр. Резные колонны, крыша и перила отделили трёх старейшин от сгрудившихся на простых ступенях сурии. Теперь там было ложе для высокопоставленных зрителей.

Нуска начал оглядываться по сторонам, словно искал кого-то, но лишь встретился взглядом с внимательными глазами Минхэ.

Вокруг шумели другие ученики. Их подбадривали и наставляли родители. Нуска ещё раз взглянул на учителя и улыбнулся.

— Что, ждёшь от меня советов, ученик? — усмехнулся хаванец, растрепав с таким трудом уложенные волосы на голове Нуски.

— Не-а. Вы уже научили меня всему. Если уж не справлюсь, то только по собственной глупости, — покачал головой лекарь, не прекращая улыбаться. Он и сам удивлялся тому, насколько сейчас был спокоен.

— Но тебе всё равно следует быть аккуратнее. Других учеников обучали старейшины, а это значит…

— Что? Так их обучали старейшины? Какая неожиданность, — глухо рассмеялся Нуска и опустил голову.

— А ты думал кто? В северной обители числится всего-то шесть учителей. Просто тебе повезло быть единственным учеником своего учителя.

— Вы правы, Минхэ, — уверенно кивнул Нуска и вновь поднял взгляд на ложе. — Мне повезло.

Как раз в этот момент Аверис поднялся и развёл руками — его голос звучал громко и зычно внутри этого полукруглого здания без потолка:

— Всех зрителей просим занять свои места и ни в коем случае не покидать их! Учителей просим подняться к нам на балкон. К тому же, мы должны сообщить ученикам обители невероятную новость — сегодня на экзамене присутствуют самые знатные сурии Скидана. Возрадуйтесь, ведь именно вам выпала честь сегодня прославить своё имя прямо на глазах Высшего сурии эрда Сина и первого помощника сурии Нарида!

Толпа взревела. Ученики сначала обрадовались, а затем стали нервно кружить по периметру арены. Несколько карборцев, видимо, из стражи, начали сгонять учеников на край, к трибунам. Нуска же долго стоял на одном месте, не шевелясь. Даже учителя, который скрылся из виду, потерял. Он не мог думать ни о чём другом — где-то там, в том ложе, сейчас сидит эрд и наблюдает за ним.

Он же не зря проделал весь этот путь? Он же сможет выдержать очередное испытание?

Нуска так долго не шевелился, что его почти силком выпихнули с центра поляны. Лекарь встал столбом у ворот и с хмурым видом уставился вперёд. Лучше бы он не просил Минхэ отправлять письмо. Теперь все мысли лекаря были где-то совсем далеко.

— Жеребьёвка начинается! Первыми вступят в схватку… Ученик Урри и ученик Волиу!

Нуска растерялся. До этого момента он не мог вычленить из толпы ни одного знакомого лица, но теперь сразу заметил скрючившуюся фигуру юного карборца и высокомерную физиономию арцента. Ох, как жаль, что Нуске не повезло быть противником Волиу сегодня. Он бы с радостью отплатил этому арценту за все свои синяки, ушибы и унижение.

Вот только, когда посреди поляны застыли два сурии, которых лекарь хорошо знал, стало понятно, что исход битвы предрешён. Это не было ни захватывающим сражением, ни интересной стратегической игрой. Очередное избиение, на которые Нуска уже успел насмотреться, пока учился в обители.

— Этот мальчик… Почему старейшины не могли немного подтасовать ему противника? Неужели хоть кому-то будет интересно на это смотреть?

— Тс-с. Это же Урри Цейя. Это второй знатный дом в Карборе.

— Да что с того? Ты посмотри — этот арцент уже обнажил оружие, а он всё стоит, выпучив глаза…

— Ах, духи! Что происходит-то!

Нуске хватило нескольких секунд этого захватывающего зрелища. Вскоре он просто отвернулся, не желая наблюдать за происходящим. Хрупкое тело карборца подлетало в воздух, а затем с громким хрустом падало наземь. Зрителей обдало жаром — арцент успел воспользоваться своей дэ, тем самым завершив битву.