Том 1. Глава 32. На север (1/2)
Прежде чем навсегда покинуть столицу, Нуска успел кое-что прихватить.
На рассвете, проведя бессонную ночь в покоях, лекарь взял аккуратно сложенные на краю стола перчатки из драконьей кожи. Эрд перенёс их сюда, видимо, действительно хотел подарить.
Нуска не плакал даже сейчас. Одежды, купленные Хайей, были крепки. Из всего золота, которое высыпали вчера ему на голову, лекарь взял только одну монету. Её с лихвой хватит, чтобы добраться до ближайшей обители. Мешочек золота, выданный эрдом, тоже остался в покоях.
Лекарь решил сделать именно так, как ему сказали. Натягивая на руки перчатки, на которые он бы в жизни не смог заработать честным трудом, складывая в карманы рекомендации от первого и второго помощника Скидана, Нуска ощущал в душе странную сладость. Эти h`aidgehl аристократы будут думать, что победили, но от всей этой ситуации выигрывал только Нуска.
Пускай изначально он отнёсся к этому дворцу и его обитателям со всей наивной теплотой, что ещё была в нём, теперь Нуска отчётливо осознавал пролегающую между ним и этим миром знати пропасть.
Спускаясь по лестнице, лекарь игнорировал всех встречающихся по пути слуг. Те бросали удивлённые взгляды на Нуску, некоторые давили улыбки. Похоже, что помощники вчера не соврали: даже слуги этого дворца думали, что лекарь всего лишь спальная игрушка эрда.
Отворив в последний раз тяжёлые деревянные двери, Нуска покинул дворец. Ноги несли его прочь, подальше от этих ровно высаженных, цветущих круглый год кустов и деревьев.
Нуска даже не злился. Просто сокрушался, что на долю мгновения отнёсся к знатным hvee как к людям. Когда как те просто намеревались воспользоваться им, одарить золотом и вышвырнуть восвояси.
Да, эрд не был таким. Но и он видел в Нуске не личность, не способного сурии и одарённого хаванца, а того маленького мальчишку, чью мать он убил.
Когда лекарь вышел на торговые улицы, то ощутил невероятное облегчение. Наконец-то он был дома, среди людей, чьи дни наполнены трудом, мелкими радостями и бедами. Теперь и сам Нуска таков — обыкновенный юноша, а не лекарь высокопоставленного вельможи. Впервые за долгое время Нуска был на своём месте.
Закупившись провизией и разменяв золотую монету, лекарь продолжил идти на север. Он не растерял ни своего упрямства, ни желания двигаться вперёд. Всё произошедшее дало ему шанс узнать каков он, а также подарило возможность выбраться наконец из грязи.
Получив ранг, он сможет купить дом, работать, а, возможно, когда-нибудь… вернуться в Хавану. Посетить дом, где они когда-то жили с отцом, и начать своё маленькое дельце. Всё будет в порядке, может, он даже пересмотрит свои вкусы, найдёт себе женщину, заведёт детей…
Нуска остановился. Перед ним вдруг возникли ворота — и лекарь понял, что может покинуть город прямо сейчас без каких-либо трудностей или угрызений совести. Его никто не удержит, не потащит в карету, не начнёт уговаривать остаться или поехать спасать жителей деревень.
Может, навестить Вьена? Или письмо отправить Хайе?
Неужели Нуска теперь совсем-совсем один?
Эта мысль болезненным комком свернулась на дне желудка. Хотя лекарь предпочёл думать, что просто пришло время перекусить.
Он сделал несколько шагов, обошёл выставленную у ворот стражу — и покинул Эрьяру. Это оказалось так просто, что Нуска ещё некоторое время то и дело оборачивался, проверяя, не пытаются ли его догнать и вернуть во дворец. Но было тихо.
Столица легко рассталась с молодым хаванцем.
Действительно ли он был там лишним? Лекарь не знал.
Нуска пересекал лес, поляны и луга, по утру покрытые белёсым инеем. С каждым прошедшим днём и шагом на север лекарь кожей чувствовал, как становится холоднее. Утеплённый плащ, купленный в Карборе, уже не спасал, потому Нуска каждый вечер разводил костёр.
Так он и передвигался своим ходом, ночуя под открытым небом. В окрестностях Эрьяры лекарь действительно был в безопасности — там уже давно не водились дикие звери, но, чем больше он углублялся в леса, тем выше была вероятность повстречать стаю волчаков или медведя.
Скудная пища уже не насыщала утомленного после болезни и не менее приятного излечения Нуску. Он догадывался, что сейчас ему нужно хорошо питаться и много отдыхать, чтобы тело и ткани восстановились. Но лекарю даже спать долго не удавалось. Во снах он то и дело видел эрда, держал его за руку, вместе с ним раз за разом отправлялся навстречу новым приключениям. Когда же Нуска открывал глаза, то заново вспоминал всё произошедшее во дворце. А затем, поникнув, быстро собирался и отправлялся в путь до рассвета. Он не мог остаться наедине с самим собой даже на секунду — настолько его терзало произошедшее. Лекарь не мог осознать свои чувства. Не мог их выразить словами. Просто каждый шаг, что он делал, давался ему с невероятным трудом.
Карты у Нуски не было. Всё, что он знал, — так это то, что обитель находится ровно на севере. А потому, ориентируясь на звёзды, он бессмысленно брёл через очередной раскинувшийся лес.
Уже больше недели лекарь ни с кем не разговаривал. Даже щетина ни с того ни с сего отросла на лице, а потому, предвидя, что скоро он окажется недалеко от обители, Нуска принял решение хотя бы умыться и привести себя в порядок.
Отыскав маленький водоём, Нуска принялся намывать руки, лицо и голову, дрожа от холода. Вода была ледяной и жглась, не щадя выбившегося из сил лекаря. Бриться обычным тупым ножом наощупь тоже оказалось непросто — лекарь не был в этом достаточно умелым, а потому вскоре перепачкал в крови руки. Хмурясь, он решил больше не уродовать лицо и просто отправился дальше.
Оторвав глаза от зеркальной глади озера, Нуска наконец-то заметил человека. Даже обрадовался — ну наконец-то, можно хоть дорогу спросить. Однако, обогнув водоём, лекарь только брови приподнял и устало вздохнул. Человек, не шевелясь, валялся на поросшем камышом берегу. Потыкав тело носком ботинка, Нуска только хмыкнул.
— Ну да, даже единственный человек, которого я встретил по пути, и то труп. Нуска, ты точно редкостный везунчик!
Лекарь задумался, не нужно ли провести какой-нибудь обряд погребения: ямку там вырыть или просто сжечь тело. Но земля уже начала промерзать, а при Нуске не было никаких инструментов, так что он решил остановиться на последнем варианте.
— Что ж, бедолага, посмотрим, что с тобой приключилось… — лекарь продолжил разговаривать с бездыханным телом, а затем присел и коснулся его ладонью.
Как странно. Плечо этого человека ещё не окоченело.
Нуска нахмурился, а затем рывком перевернул незнакомца на спину. Это оказалась короткостриженая девушка в тёплых серых одеждах. Её кожа посинела, а ресницы покрылись инеем. Но лекарь знал наверняка — её ещё можно спасти.
По привычке лекарь поднёс к девушке правую руку, а затем с грустной усмешкой быстро заменил её на левую. Касаясь пальцами груди незнакомки, а затем шеи, Нуска разгонял застывшую кровь, заставлял сердце, что замедлило бег, стучать быстрее, согревая замёршее тело. Серьёзных повреждений лекарь не нашёл — видимо, эта несчастная просто потеряла сознание с голодухи и была готова замёрзнуть насмерть.
Когда девушка немного порозовела, Нуска взвалил её себе на плечи и оттащил поглубже в лес. Там он уложил незнакомку на тонкую подстилку из соломы и начал разводить костёр.
Всё бы ничего, но Нуска не собирался оставаться здесь на ночь. Инстинкты его никогда не подводили — поблизости наверняка бродили дикие волчаки.
Но, бросив взгляд на молодую девушку, которая явно была не старше Нуски, лекарь просто подобрал самую длинную и толстую палку, а затем ножом стал заострять самый край. Легко быть сурии при оружии дэ — меч или что-то иное всегда под рукой. Лекарь в который раз пенял на свою слабость, но молча работал, превращая обычную палку в кол.
«Пусть я и не боец, но ведь смогу хотя бы припугнуть лесную живность? Я ведь не настолько бесполезен?»
Нуска хмурился. Раньше он никогда не разгуливал так далеко от поселений, тем более, в одиночку. Сможет ли он защитить себя и полуживую незнакомку? Справится ли?
Лекарь задрожал и покрепче обхватил руками заточенный кол. За последние семь дней он сильно сдавал позиции. Ему нечем было гордиться. Если кто-то умрёт по его вине, то он, даже используя всю свою хаванскую магию, не сможет его оживить. Есть вещи, которые невозможно изменить. Есть места, в которые невозможно вернуться, как бы сильно не хотелось. Время… оно необратимо.
Нуска зажмурился, прислушиваясь. Отовсюду слышались подозрительные шорохи. Тёмная дэ окружала со всех сторон. Лекарь планировал уйти как можно дальше на север и либо достигнуть сегодня обители, либо переночевать на дереве, но… Девушка, которая всё ещё не приходила в себя, никак не смогла бы забраться на ветви. А он даже в своих самых смелых мечтах не втащит её наверх.
Это точно были волчаки. На севере темнело раньше, чем в Эрьяре. Нуска вглядывался вглубь леса и то и дело видел устремлённые на него голодные взгляды. Решатся ли они подойти и напасть? Испугает ли этих преображённых хищников костёр?
Нуска провёл несколько утомительных часов в ожидании, то и дело подбрасывая хворост в огонь. Вскоре несколько крупных волчаков выглянули из-за густой поросли — их шерсть искрилась от света огня, а глаза полыхали жаждой крови.
Обыкновенные волки уже давно не встречались в окрестностях столицы. Слишком много тёмной дэ скопилось в этой земле, слишком много трупов покоилось под земляным пластом. Звери, что медленно выходили из тени, были огромны. Чёрные, серые, рыжие шкуры виднелись то за одним кустом, то за другим стволом.
— Арх, духи, вы подкинули мне ещё одну возможность для глупой смерти?
Нуска хмурился и бросал взгляды на спасённую девушку. Она выглядела как аристократка, возможно, была даже сурии. Может, если её привести в сознание, то она сможет что-то сделать? Оружие дэ достанет и сможет атаковать?
Почему он снова рассчитывает на других?! Есть ли что-то, с чем Нуска может справиться самостоятельно?!
— Эй, а ну пошли отсюда! Нечего тут кружить вокруг нас, мерзкие твари! — завопил лекарь, вскочив на ноги. Его руки так сильно сжимали самодельный кол, что костяшки побелели, а в нежную кожу вонзились занозы.
Один из волчаков в ответ низко зарычал, а затем сделал несколько шагов из темноты, в сторону Нуски и костра. Тогда лекарь подцепил кончиком кола один из углей и бросил его в направлении дикой твари. Волчак зарычал громче и отступил, но начал кружить по периметру.
Звери медленно, но верно зажимали двух странников в кольцо. Лекарь боялся разбрасываться углями, ведь огонь — единственное, что сейчас их спасало. А потому начал бессмысленно размахивать копьём в сторону то одного, то другого зверя. Каждый раз волчаки делали несколько шагов назад, а затем меняли позицию и продолжали приближаться.
Когда тени стали кружить всего в нескольких шагах от Нуски, лекарь не выдержал напряжения и, завопив, использовал светлую дэ. Вспышка, которую он породил, отогнала волчаков поглубже в лес. Лекарь уже обрадовался, что смог выиграть достаточно времени до рассвета, но… звери вновь вернулись, не желая прощаться с лёгким ужином.
Дикие животные, которые были изменены из-за дэ, частенько нападали на сурии. Их привлекала чужая дэ, способная подарить невиданную силу. Нуска, чьи волосы на голове шевелились от страха, уже обдумывал пути отступления. Но насытятся ли волчаки телом неизвестной девушки? Разве оставят его, забравшегося на дерево, в покое? Ведь он рано или поздно слезет или упадёт без сил. И эти звери, обладавшие недюжинным интеллектом, прекрасно это знали.
Когда до рассвета оставалось всего несколько часов, Нуска услышал подозрительный шорох за спиной. Резко обернувшись, он встретился взглядом с подступившим вплотную волчаком. Это был тот чёрный зверь, в которого лекарь бросил уголь. Нуска хорошо запомнил этот дикий взгляд, перекатывающиеся под шкурой мышцы и лоснящуюся шерсть.
— Ты вожак, да? Хочешь помериться силами?
Нуска нахмурился, а затем вновь вызвал вспышку светлой дэ. Большая часть волчаков, скуля, отступила, но крупный чёрный зверь только прижался к земле и зажмурился, пережидая. А затем, когда он открыл свои бездонные голодные глаза, Нуска понял, что ему конец. Этот зверь не просто хотел есть — он вёл за собой голодающую стаю. Его долгом было накормить этой ночью самок и детёнышей. Он не сдастся, пока не вопьётся своими клыками в шею лекаря.
На секунду Нуска вспомнил чёрные волосы и яркие голубые глаза эрда. Ведь тот тоже никогда не бился за себя — он находил силу в защите своих подчинённых. Так ли много различий между людьми и животными?
Нуска в какой-то момент даже кол опустил. И что, если его сожрут? Кто-то будет плакать и проклинать небосвод? Эта девушка, кажется, тоже была одинока, раз оказалась здесь, никому ненужная, в глубине леса.
Но стоило волчаку обнажить клыки, приподнять губищи, обнажая оскал, как Нуска тут же вскинул оружие и осклабился в ответ. Как бы не так! Если лекарь и умрёт, то только в тот день, когда плюнет Нариду в лицо! И поцелует эрда так, что тот больше не пожелает расставаться с этим прекрасным хаванцем ни на секунду!
Но Нуска слишком сосредоточился на атакующем вожаке: другие волчаки тихо подобрались сзади и, когда лекарь обернулся, услышав тихий шорох звериных лап, было слишком поздно. Сразу три волчака кинулись на него, метя в шею — лекарь успел только прикрыть уязвимое место веткой и вызвать слабую вспышку дэ. Кажется, его энергия подходила к концу, да и волчаки уже привыкли к редким светлым атакам. Сразу два волчака повисли на коле — и Нуска почувствовал дыхание смерти, исходящее из их влажных пастей.
Сзади громко захрустела опавшая листва. Лекарь уже не мог обернуться, только зажмурился, чувствуя впившиеся в спину когти и глухой удар. Вожак повалил Нуску на живот и навис сверху, тяжело дыша на ухо. Слюна капала хаванцу прямо на голову, но что тут поделаешь? Видимо, он не способен выжить самостоятельно, как и защитить кого-то.
«Об этом говорил эрд? Радость от того, что можешь кого-то защитить? Неужели он правда был счастлив, когда смог меня спасти?»
Нуска зажмурился, прикрывая голову и шею руками, но чужие зубы уже сомкнулись на его волосах, а затем потащили. Лекарь завопил, чувствуя, как с него живьём сдирают кожу. Лапа зверя всё ещё покоилась на его спине, а когти впивались в лопатку. Несколько светлых вспышек подряд заставили волчака зажмуриться, но не отступить. Он больше не боялся.
И тогда несколько ветвей разом упали. Деревья зашуршали, раздался свист, а затем что-то полилось лекарю на голову. Он, задрав лицо, вгляделся в морду зверя и обомлел. Его череп насквозь пронзило копьё, сотканное из земляной дэ. Нуска начал оглядываться, а затем увидал девчонку, которая, только приподнявшись с земли, следом за первым копьём запустила второе. Оно пробило вожаку грудину — и тот повалился ровно на лекаря. Нуска захрипел, а затем услышал скулёж, раздающийся со всех сторон. Девушка метала копьё за копьём вдогонку уносящим лапы волчакам. Круглые глаза и взъерошенные светлые волосы делали её похожей на дикого зверька.
— Почему ты просто лежал, а?! Ты ведь сурии — не можешь даже с мелкими шавками справиться?! — завопила девчонка, но затем пошатнулась и села. Кажется, она всё ещё была слаба, но инстинкты дали о себе знать. Всё-таки истинный сурии создан для битвы.
А Нуска, он…
Лекарь медленно выкарабкался из-под зверя и застыл, смотря на распластавшегося на земле и истекающего кровью вожака. Взгляд того затуманился, а тело всё ещё била дрожь. Чёрная шерсть потемнела от крови и слиплась. Нуска вдруг нагнулся над ним и заглянул в блестящие синим глаза. Он не мог отделаться от знакомого чувства. Не мог оставить всё так.
Нуска коснулся руками копий — и они распались на мелкие частицы.
— Иди сюда, живо! Поделись дэ! — выкрикнул Нуска, разрывая на себе одежду и затыкая рваную рану на боку огромной твари. С головой сделать ничего нельзя — можно лишь действовать так быстро, как только возможно.