XV. The auction (2/2)

Больше всего на свете Соколова не хотела светиться перед Мстителями. И речь шла не об аукционе, а о сборах на него. Этот грёбаный дресс-код портил все её планы. Она приехала в США с сумкой, в которой были джинсы, несколько футболок, шорты, рубашка и шуба, которая нужна была ей для выхода в свет. Никаких костюмов, что уж говорить о платьях, которые ранее ей выдавала Красная комната, когда приходилось сопровождать какого-то ценного дипломата или бизнесмена на встречу. Уорду было легче. Он раскрывал свой шкаф и видел десятки костюмов разного оттенка черного. От нервов Александра грызла ногти, сидя на кровати и наблюдая, как Уорд подбирал себе галстук. Мужчина оглянулся, замечая, что девушка всё также была одета в толстовку и шорты. Он вскинул бровь, без слов задавая вопрос.

— Я похожа на человека, у которого в гардеробе завалялось парочка платьев от Версаче? — развела руками Соколова.

— Ты же девушка, у тебя должно быть маленькое чёрное платье или что-то в этом роде, — заговорил мужчина, тут же получив в свою сторону злобный взгляд.

— Это что за сексизм, агент? — Саша поднялась с кровати, слегка потягиваясь. Она окинула Гранта взглядом, подмечая, что агенты Щ.И.Т.а неплохо зарабатывали, судя по запонкам на рукавах пиджака. Она даже у себя в голове не могла представить, какой наряд хотела бы себе. Костюм — практично и, если придётся убегать, удобно. Но платье — это всегда шанс слиться с толпой. Плюс, под платье можно спрятать оружие, но передвигаться сложнее.

— Открой интернет и закажи доставку, в чём проблема? — проговорил он, оборачиваясь к Соколовой и затягивая галстук. Аксессуар не подходил под его костюм.

— В том, что Мстители не должны знать о том, что я буду на этом аукционе. Смекаешь? — скрестив руки на груди, девушка шагнула навстречу к Уорду. Теперь они находились в полуметре друг от друга. — Понятие конспирации знаешь? Мне как минимум нужен ещё парик, чтобы какое-нибудь чучело не ткнуло на меня пальцем и не сказало: «О, Соколова».

Грант вздохнул, сунув руки в карманы. Ему по регламенту нельзя было отпускать её никуда самостоятельно, а до мероприятия оставалось все меньше и меньше времени. Взглянув на наручные часы, Уорд покачал головой и потянулся за ключами от машины, лежащими на тумбе.

— Давай. Джинсы, куртка, и поедем купим тебе что-то, — он окинул взглядом её разбросанные на кровати вещи и, стукнув по циферблату, вышел из комнаты, впервые разрешая ей переодеться в одиночестве.

Если бы он позволил ей поехать самой, возможно, Соколова бы дала дёру, только её и видели. Ведь действительно, в штабе её ничего не держало и, пока дочь в Австралии, она смогла бы организовать себе жизнь в Испании. Но Уорд был умнее, чем казалось Соколовой. Он держал её на коротком поводке, не давая даже шага ступить без его ведома. И это жутко её бесило. Даже сейчас он ждал её под дверью комнаты, а не в гараже, будто знал, что она может сбежать, и тогда уже никакой аукцион ей не будет нужен. Впервые они ни с кем не столкнулись. Штаб будто опустел перед событием, хотя, учитывая, что приглашенных было всего четверо, эта тишина настораживала. Или же Соколова себя всячески накручивала, всё также мусоля в голове слова о том, что шкатулка принадлежала Гидре. Вдруг там лежал запасной код для Зимнего солдата, а она её под своё имя купит, Барнс же прикончит её в два счёта.

Пристегнувшись, Саша отвернулась к окну. Чувствовала, что Грант кидал взгляд в зеркало дальнего вида, чтобы следить за ней, будто думал, что она сможет на ходу выпрыгнуть из машины. На самом деле, могла, но не стала рисковать своим здоровьем, особенно учитывая, что ехала в одной машине с потенциальным убийцей. Они остановились у здания Всемирного торгового центра, который перестроили после взрыва одиннадцатого сентября в небоскреб, выглядящий как огромный космический корабль. Саша следовала за Уордом. Не ей выбирать магазин, где предстояло купить наряд. Ведь это она его сопровождала, а никак не наоборот. Александре хватило бы какого-то масс маркета, в которых обычно и покупала себе одежду. Уорд же следовал всё выше и выше, к магазинам, где цены были кусающимися.

— Жду тебя здесь через десять минут, время пошло, — он встал рядом с отделом кутюр.

Соколова хотела было возразить, вот только Уорд нагло развернул её лицом ко входу и толкнул внутрь, словно она донимала его весь день. Девушке не нравилось, что ей придется переплачивать баснословные деньги за тряпку, которую она наденет всего раз в жизни. Да и ещё за десять минут сделать выбор! Совсем уже головой ударился? Но выбора, увы, не было, так что Саша, поджимая губы, направилась вдоль рядов с одеждой. Кто бы сомневался — к ней тут же подлетела консультантка, мило улыбаясь. Может, стоило ещё в дороге подумать о том, чего хочется. Чёрт с ним, отойдет от собственных принципов, зато шанс того, что Романова узнает её в толпе, будет меньше. Платье. Соколова как можно подробнее попыталась описать, что желала на себе видеть. Всё же в фигуре ещё были недостатки, что уж говорить о множественных шрамах на спине. Ей нужно было платье с закрытой спиной и открытыми плечами. Работница лишь секунду помедлила, и тут же сорвалась с места, через минуту принося красное платье в пол.

Шёлк. Твою мать, оно стоило, как человеческая почка, а выглядело так, будто его сняли с Афродиты. Черт с ним, Саша кивнула и, не меряя, оплатила. Подумала, что стоило сказать Уорду цену этой «роскоши», и пусть бы вернул хотя бы половину, но потом плюнула на него, решив, что целее будет, если промолчит. Справилась за семь минут. Грант показал ей пакет, висящий на его указательном пальце. Там был парик, который он выбрал на своё усмотрение. Хоть на это раскошелился. Мужчина как-то безразлично ко всему относился, чего не скажешь об смс-ках, которые увлечённо кому-то печатал. Уж лучше бы он донимал её тупыми вопросами, чем не обращал внимания.

Когда они въезжали на территорию штаба, Старк уже покидал её на своем жёлтом спорткаре. Не мог не выделиться. Романова же с Роджерсом предпочли такси, решив, что подобное им ни к чему. Во второй раз им не повезло. Саша плелась за Уордом, глядя куда-то в пол, будто ощущала себя не в своей тарелке. И черт её дернул поднять глаза. Барнс был в гараже рядом со своим мотоциклом. Они пересеклись взглядами, отчего внутренности девушки болезненно сжались. Вот тебе и последствия утра. Этот день обещал быть нескончаемо долгим, ей ещё предстоит пожать плоды своих смелых высказываний. Идиотка. Теперь ей уже не очень хотелось ехать на этот аукцион. Одно дело доказывать Роджерсу его неправоту, другое — делать это всё на глазах у Джеймса.

Уорд и Соколова специально опаздывали. Об их прибытии никто не знал, кроме самих организаторов, поэтому они вольны были решать, когда появиться. Если бы платье было хоть на размер меньше — это был бы полнейший провал. Соколова удачно в него втиснулась и была им почти довольна, за исключением разреза, тянувшегося от самого начала, благо, правого бедра. Левая нога была закрыта, и установки видно не было. Порывшись в сумке, она на самом дне нашла ножны, где был неполный набор лезвий. Надела под закрытую часть, а самое большое крепление протянула ко внутренней стороне бедра, аккуратно крепя туда пистолет. Зачем — она и сама не знала. Просто уж по натуре параноиком была. Раз пять поправила грудь в слишком открытом корсете; когда так приходилось ходить по указаниям Красной комнаты, ощущения были совсем иные. Но кого это в тот момент волновало? Парик. Её короткие волосы, окрашенные в светло-русый, отличались от искусственных локонов в цвет её натурального. Закрепив аксессуар на голове, подняла взгляд на себя в зеркало. Чёрт. Она выглядит как пять лет назад, даже взгляд такой же олений. Эта красная помада, тёмные глаза — её буквально выдернуло в прошлое. Подбородок затрясся.

— Возьми себя в руки, Соколова, — тихо сказала себе, часто моргая.

И тут же взглянула на себя по-другому. Ощутила превосходство, наслаждение самой собой. Вот только туфли были старые; они остались ещё со времён Красной комнаты. Один из подарков Дрейкова, которые он преподносил в последние года слишком часто. Но это были одни из самых удобных туфлей, которые только носила Соколова. Накинула на себя шубу, которую украла ещё в первый год своего побега, и вышла из комнаты. Если взглянуть на неё издалека — нельзя было понять, что это Соколова. Слишком уж нетипичный для её повседневной жизни образ. Но с Уордом они смотрелись лаконично, как мистер и миссис Смит, только страсти между ними не было.

***</p>

Love and war — Fleurie</p>

— Я в раю, — проговорил Старк, запихивая себе в рот тортилью. Как и предполагалось, одет он был в костюм от Армани, на руке блестели новенькие Ролекс, а он сам пах дорогущим одеколоном от Тома Форда — варился в своей среде.

— Ты как из голодного края, — послышался в наушник голос Романовой.

Хоть это и был «простой аукцион», Мстители и сами были параноиками, поэтому на всякий случай обзавелись коммуникацией. У Старка под часами находился браслет, заменяющий ему репульсоры костюма. Минимальное — но оружие. Роджерс рассматривал картины в коридоре, которые были практически того же возраста, что и он сам.

Здание, где происходил «аукцион», было видным. Оно выделялось на фоне небоскребов и многоэтажек Нью-Йорка — это была постройка когда-то оперного театра в стиле рококо, ограждённая высоким забором со всех сторон. Не просто здание, а королевский дворец в слегка уменьшенном размере. Подъездная дорога была вымощена камнем, поверх которого простилалась бордовая ковровая дорожка. Может, это был не аукцион, а собрание каких-то знаменитостей, очень уж примечательно. Всё было в огнях гирлянд, громко звучала живая музыка, исполняемая оркестром на балконе. Было холодно. Машин на территории была дюжина, всех их направляли на подземную парковку. На входе стояло два охранника, считывающих специальным сканером пригласительные. Всё действительно выглядело, как в фильме про Джеймса Бонда, ранее Соколова с подобным не сталкивалась. Уорд передал ключи от машины назначенному водителю и обошёл с другой стороны, открывая дверь и подавая руку девушке. Только теперь можно было заметить небольшие фонтанчики, расположенные по периметру забора. Купол, поднимающийся над театром, был сделан из стекла, очень сочетавшегося с основным стилем здания. Колонны, статуи — они словно перенеслись куда-то во Францию.

Саша пыталась не показывать восхищения, в особенности, когда её рука легла под локоть агента. Ему явно было параллельно на происходящее, ведь задание за него предстояло выполнить Соколовой. У входа их не задержали ни на секунду, ведь пригласительные у них были настоящие, лишь мужчина слева как-то странно покосился на девушку, будто подозревая её в чём-то. Но она лишь наградила его насмешливым взглядом, каким на неё всегда смотрели в высшем обществе — уж больно просто было понять, что ей платили за то, чтобы она сопровождала какого-то богатенького мужчину. Такие взгляды её намеренно унижали, вот Соколова их и переняла. Оказавшись в холле, Уорд сообщил, что ему нужно отлучиться, и оставил Александру в одиночестве. Впервые без присмотра.

Сунув руки в карманы шубы, широким шагом двинулась по первому этажу, ища гардероб. Людей действительно было много, и все они вели свои светские беседы, пока Соколова оглядывалась, запоминая буквально каждое лицо. Хоть что-то Бог дал ей хорошее — память. Кто-то из этих людей точно был чужим, нужно было просто попытаться понять, кто именно. Не могла шкатулка Гидры просто так оказаться среди всех этих исторических реликвий, она затесалась словно специально, чтобы попасть в не те руки. Завернув за угол, наконец увидела гардероб. С ней лишь поздоровались, ничего не спросили, не сказали — повесили шубу на тремпель и в отдельный отсек к другим шубам. Соколова направилась на второй этаж, где до начала аукциона происходили все основные действия.

Дерево, из которого были изготовлены поручни, наощупь были словно золотыми — нигде никакой шершавости, гладкая, до блеска отполированная поверхность. Высоченные потолки, разрисованные кистью какого-то известного художника, позолоченные светильники и мраморные ступени. Тот, кто организовал это, был сумасшедшим богачом. Каждый шаг, каждый звук разносился по зданию, эхом отбиваясь от стен. Это завораживало. Соколова ухватила бокал шампанского у проходящего мимо официанта, и медленно осушила его. Ей бы сейчас чего-нибудь покрепче для смелости. Теперь, прохаживаясь по второму этажу, она всё чаще замечала лиц из криминальной хроники, умеющих хорошо платить. Только вот никто о том, что они были преступниками, не знал, вся информация тщательно скрывалась. Мужчина, говорящий с молоденькой девушкой и постоянно косящий взгляд на её декольте, держал свой бордель; поодаль стоявшая женщина с бокалом красного вина в руке — оплатила теракт приватного аэропорта бизнесмена, который отказал ей в сделке. Таких тут была дюжина. И Соколова видела их досье без специальных очков. Этому её научила Красная комната.

Она прошла мимо арочного прохода, останавливаясь у балкончика, с которого открывался вид на зал, где проходил так называемый «венский бал». Это, конечно, было подобие, но ничем не хуже.

***</p>

— Мне показалось? — послышалось в наушнике.

— Я тоже её видела, Стив, — ответила Романова, через плечо оглядываясь в арочный проход. — Но мне кажется, это лишь жутко похожая на неё девушка. У Соколовой спина вся в шрамах.

— Момент, я подойду чуть ближе, — и только сказав это, Роджерс потерял Александру из виду.

Она уже двигалась по коридору в другую сторону, абсолютно потеряв интерес к тому окружению, которое успела изучить. Остановившись, она обернулась, ощущая на себе чей-то взгляд, а следом её дернули за руку, затаскивая в комнату за углом. Девушка испуганно выпучила глаза. Её прижали к стене небольшой ванной комнаты, удивительно, что подобная здесь вообще была. Барнс возвышался над ней, придавливая бионикой за талию. Она не сводила взгляда с его лица, словно впервые в жизни видела.

— Какого чёрта ты здесь делаешь? — прошипел мужчина, сильнее вдавливая её в стену. Расстояние между ними было мизерное.

Только тогда Саша смогла оторвать взгляд от его серо-голубых глаз, осматривая его наряд. Да, черный костюм в сочетании с такого же цвета рубашкой невероятно шёл ему. И какой-то внутренний порыв сжал её внутренности в тисках. Чёрт бы его побрал со своей притягательностью. Саша, проведя языком по нижнему ряду зубов, поджала губы, вновь поднимая взгляд на Джеймса. И что ей сказать? Он же добьется от неё правды любой ценой, а если нет — вобьёт в эту стену.

— Задание Щ.И.Т.а, — кратко ответила, вздёрнув нос. Какие-то пять сантиметров.

— Врёшь.

Если оценивать реальные побуждения Соколовой — да, врала. А если смотреть на условия Уорда — очень даже правдивая информация. Саша громко выдохнула, чувствуя, как вторая рука Барнса переместилась от её головы на талию. Нет-нет-нет. Она не будет просить его об этом, тем более не будет отвечать. Но взгляд дрожал, периодически смещаясь с его глаз на губы. Девушка не могла списать это на шампанское, которого выпила всего бокал. Это было её внутреннее «я», полностью давившее на внешнее. Она слышала в ушах биение своего сердца, ощущала дыхание мужчины у себя на лице, а ещё его запах, из-за которого она невольно сводила колени и сжимала в кулаке ткань его пиджака. Да прибудет пиздец. Соколова сама дернула Барнса на себя, впиваясь в его губы жадным, требовательным поцелуем. А Джеймс не сопротивлялся. Одним движением он вынул наушник из уха, тут же запихивая куда-то в карман брюк.

Как давно он хотел этого. Ощутить вкус её приторно-сладких губ, укусить, оттягивая, и снова впиваться, будто голодал целое столетие. Она запустила пальцы в его волосы, стянув резинку, с распущенными он ей нравился намного больше. Соколова прижималась к Барнсу, будто пыталась раствориться, а Джеймс в свою очередь притягивал её с силой к себе, оставляя в районе талии следы от пальцев. Как только девушка толкнула свой язык в его рот — это подорвало ему рассудок. Пусть они находились в общественном месте, куда мог кто угодно зайти. Барнс подхватил её под бедра, одним движением пальца стягивая набедренную кобуру. Он знал её как облупленную, не нужно было руками проверять, где находилось у неё оружие — всегда на одном и том же месте. Усадив Соколову на тумбу раковины, взял её лицо в свои руки, ещё сильнее углубляя поцелуй, теперь сплетаясь с её языком своим. Чувствовал вкус мяты и шампанского, от которого словно сам пьянел, а еще чувствовал, как Александра впивалась ногтями ему в шею.

Сзади послышался шум, и двери раскрылись, моментально заставляя их отстраниться друг от друга. Две зашедшие девушки осуждающе осмотрели присутствующих, проходя к кабинкам туалетов. Соколова укусила себя за верхнюю губу, тут же спрыгивая с раковины и поддевая ногой кобуру. Вот же дерьмо. Она скучала по этому, об этом говорил и её мозг, и тело, отзывающееся на каждое действие Барнса. Спрятав оружие обратно под платье, обернулась к зеркалу, замечая лишь слегка поплывшие края помады. Джеймс, потирая подбородок, стоял недалеко, будто ждал, когда девушка закончит. Она обернулась. Зрачки расширены, но сам взгляд лишь слегка помутнён.

— Нужно поговорить, — качнул головой на выход.

Александра, закатив глаза, покинула туалет первой. Она двигалась в своём обычном темпе, прислушиваясь к почти беззвучным шагам Джеймса сзади. Они спускались вниз, к залу, где нужно было танцевать вальс, чтобы получить допуск к аукциону. Это что-то вроде посвящения, визитной карточки. Встав друг напротив друга, они поставили ладони вертикально на расстоянии сантиметра. Барнс знал этот вальс ещё с сороковых, Соколова же училась этому в Красной комнате. Это была классика с хорошо известными для всех движениями.

Halsey — The tradition</p>

Музыка заиграла, и пары двинулись. Не зацикливаясь на движениях, они делали всё синхронно, будто выдрессированные ученики балета. Соколова и Барнс держали неразрывный зрительный контакт, будто мысленно всё ещё находились наверху. Девушка смотрела нахально, словно боролась с Джеймсом таким образом, он же — расслабленно, зная, что она больше не сможет ничего ему сделать. Да, утреннее происшествие повлияло на него, но Барнс уж больно хорошо знал Александру, чтобы таить на неё обиду за такие слова. Она любила вытворять такое, сначала давая надежду, а потом разрушая её в пух и прах.

— Так что? Зачем ты здесь? — наконец заговорил Джеймс, отрывая взгляд от девушки и шагая назад.

— Катана. Хочу её себе, — девушка вложила свою ладошку в ладонь Барнса, начиная кружится по квадрату.

— Это не всё, — качнул головой он, чувствуя, как вторая рука Соколовой игралась с прядью его волос.

Она вздохнула, делая выпад в сторону. И зачем только придумали эти танцы. Роджерс и Романова гуляли себе по театру, зная, что попадут на аукцион безо всяких пропусков. Этот вальс был так, показательным выступлением, чтобы соответствовать регламенту.

— Здесь шкатулка Гидры, — прошептала Саша, окидывая окружающие пары взглядом. Всё же она боялась, что кто-то сможет услышать её слова. Обернувшись к Джеймсу, она увидела озадаченность и лёгкий испуг в его глазах. — Щ.И.Т. хочет выкупить её.

— Значит, здесь есть и тот, кому нужна эта шкатулка так же, как Щ.И.Т.у, — сделал заключение мужчина, тут же останавливаясь напротив Александры.

Музыка медленно начинала затихать, стоявшие друг напротив друга пары сделали небольшой поклон, благодаря партнеров по танцам. Из зала они вновь уходили вдвоём, не нарушая тишины. Барнса терзали мысли о шкатулке, Соколова же мусолила в голове собственный дурной поступок. Мозгов было так мало, что не смогла себя остановить. Скидывала этот внезапный порыв на Джеймса, нависшего в тот момент над ней. Барнс виноват. Не она. И мысленно подметила, что сделает вид, будто и вовсе ничего не было. Но не сейчас — потом. Девушка шла, опустив глаза в пол, периодически кидая взгляд на сосредоточенного Джеймса. Только тогда увидела, что на бионике надета перчатка. Он всё ещё боялся последствий от Зимнего солдата.

— Почему я должен искать тебя по всем этажам? — проговорил Уорд, внезапно выросший перед ними.

Он был раздражён, но явно не отсутствием девушки рядом с ним. Что-то шло не по плану, и это было видно не только по его выражению лица, но и по рукам, которые он прятал в карманах брюк. Соколова раскрыла рот, не зная, что сказать. Она видела, как с огромной скоростью нарастало напряжение в их треугольнике, и понимала, что точно не находилась в выигрышном положении. Грант, окинув взглядом рядом стоящего Барнса, вновь вернулся к девушке. Впервые она действительно не могла придумать оправдания. Шагнув навстречу агенту и взяв его под руку, что-то промямлила, вроде слов «я тоже искала тебя», и увела его вперёд по коридору, лишь грустно глянув на Барнса. То, как Уорд притянул её к себе за талию, заставило Джеймса крепко сцепить челюсти. Она — с ним, и даже не сопротивлялась. Может, он узко мыслил, но подобное означало очень многое — Соколова предпочла другого.

— Что там, Белый волк? — послышался уже слегка поддатый голос Старка в вернувшемся на место наушнике.

— Ничего. Всего-то Щ.И.Т., — отрезал Барнс и, повернувшись на каблуках, поспешил вниз, где через пять минут начинался аукцион.

Уорд нашёл Александру как раз для этого. Идя в обход по другой лестнице, Грант в сотый раз повторял девушке правила. Говорил, что, если торгуются, повышать сумму постепенно, так, чтобы создавалось ощущение, что ты подсчитываешь сумму, рассматриваешь перспективы — чистая психология. В зале подобных аналитиков будет полно, а ещё будет куча богачей, желающих заполучить это тайное наследие. Саша чувствовала себя жутко неуютно. Уорд разжёвывал ей буквально каждое слово, говорил о важности этого предмета, о том, что если он окажется в чужих руках, свершится глобальная катастрофа. Остановившись у огромных деревянных дверей из красного дерева, мужчина повернулся к девушке лицом и, положив ладони ей на плечи, продолжил:

— Ты остаёшься здесь. На телефоне ты увидишь, когда дойдут к шкатулке, и только тогда зайдёшь в зал. Никто не должен тебя видеть, чтобы заранее не проанализировать. Я буду внутри, смотреть на покупателей этого лота, чтобы передать их всех на базу. Ясно? — он вздёрнул бровь и правой рукой провёл линию к локтю Соколовой.

Она кивнула, показательно доставая телефон. Это всё также было задание агента Уорда — не её. Она тогда даже не догадывалась, какие проблемы он на неё перекинул своим ненавязчивым предложением пойти на аукцион. Они обменялись. Грант покупал катану, которую она всесильно возжелала, она — шкатулку, предвестницу смерти. Мужчина вошёл в огромный зал, Соколова двинулась за угол, чтобы не привлекать внимание. Ей не нравилось, когда мимо неё сновало столько людей, периодически кидающих на неё взгляды. Она стояла в стороне, не сильно выделяясь. На экране телефона светился пьедестал, обшитый красным бархатом, на который будут выставлять лоты. Что-то внутри неё больно сжималось, когда она начинала прокручивать в голове план Уорда. Стоило прислушаться к собственной чуйке.

Первой была именно та картина, за которую обещал грызться Старк. И, кажется, он говорил абсолютно серьёзно. Тони повысил цену почти в пять раз, пока не получил себе в лицо средний палец от другого мужчины, наконец сдавшего позицию. Лот номер один теперь принадлежал довольному Старку. В зале было довольно шумно, и это напрягало Соколову, тщательно прислушивающуюся к объявлениям. Ваза, карта, «платье мести», принадлежащее принцессе Диане, набор столовых приборов, которыми ели члены королевской семьи какой-то доисторической династии. Отвлеклась буквально на секунду, из-за того, что в коридоре показалась какая-то странная тень. И в тот же момент на пьедестале появилась шкатулка. Старый, пыльный сундучок длиною с две ладошки, а высотою — в одну; поржавевший от старости, он не имел ключа, которым отпирался. За него тут же начались торги. Но Соколова не решалась шагнуть. Она выжидала, когда людей, выкрикивающих цену, станет хотя бы в два раза меньше.

Enemy — Tommee Profitt</p>

На арене оставались два мужчины и женщина. Ставки ставили небольшие, то на сотню долларов поднимали, то на несколько тысяч. Тогда Александра, толкнув дверь от себя, двинулась по широкому проходу между рядами, привлекая к себе внимание.

— Миллион, — громко проговорила она, останавливаясь в паре метров от ступеней, ведущих к пьедесталу.

Повисла тишина. Мужчины и женщина, боровшиеся за шкатулку, перекидывались вопросительными взглядами.

— Это Соколова? — послышался голос Роджерса в наушнике.

Романова, сидевшая рядом с проходом, шокировано смотрела в спину девушке. Внутри всё сжималось, ведь она знала, что Александре не просто так придумалось побороться за эту вещь. Она была напугана, и осознание быстро накрыло её. Лишь дотронулась рукой к лицу, будто пыталась отгородиться от взгляда Стива, оглядывающегося через несколько рядов. Старк качал головой, что-то быстро печатая в коммуникаторе. Он хотел получить доступ к камерам, чтобы уж точно понять, она ли это была. Лишь Барнс, сидящий в самом дальнем ряду у стены, знал правду. Но даже это не умерило его тревожность. Да, это была Соколова, воспитанница Красной комнаты, пришедшая купить сраную шкатулку Гидры. Охренеть совпадение, которое привязывало к её, и без того изувеченной судьбе, дюжину проблем. Александра, увы, не знала, что делала.

— Миллион раз. Миллион два. Кто даст больше? — говорила ведущая, окидывая взглядом присутствующих.

Лицо Соколовой начала окрашивать победная улыбка. Хотела было сделать ещё шаг, вот только кто-то другой следовал тому же принципу, что и она. Тяжёлые двери распахнулись, и в зал вошёл мужчина в сопровождении охраны. Александра обернулась, ей чертовски было интересно, кто был точно таким же смельчаком, как и она. Но нахальная улыбка медленно сползла с её лица. На мужчине был надет черный костюм с чёрной рубашкой, а гладкая лысина могла бы стать ещё одним источником освещения. И всё бы ничего, но его взгляд был животным, злым, будто он готов был впиться в чью-то шею зубами. Он остановился взглядом на Соколовой, чье сердце мигом решило сделать остановку.

— Полмиллиарда, — кивнул головой, тут же понимая, что лот теперь его.

Он поравнялся с Александрой. Охрана остановилась у входа — он явно был какой-то крупной шишкой, ведь даже Тони выбрался сюда без охраны. Девушка сама не понимала, по какой причине её ладони так вспотели. Не в провале было дело. А в мужчине. Стоя рядом с ней, он не делал ни резких движений, ни жестов, что могли бы выдать его. Абсолютно уравновешенный, до жути спокойный. И, прислушиваясь к его дыханию, Соколовой казалось, что сердце у него не бьется вовсе. «Продано», — эхом разнеслось по залу, но никто не шелохнулся. По крайней мере так казалось девушке. Незнакомец улыбнулся точно так же, как и она секунду назад. Саша начала его анализировать, пытаясь понять хоть что-то, пока наблюдала боковым зрением. Может, стоило в тот момент выстрелить ему в голову, чтобы лишить любой возможности получения шкатулки.

— Хорошая попытка, Сашка, — еле слышно проговорил он. — Но я всегда говорил тебе держаться подальше от подобного.

Плечи Александры в миг ссутулились, а сердце вновь поменяло ритм. Из рта вырвался горячий поток воздуха и, неожиданно для самой себя, какой-то внутренний инстинкт самосохранения толкнул её. Соколова впервые сделала шаг назад. Словно напуганный оленёнок, она бегала взглядом по залу, стараясь найти малейшее объяснение. Только человек, научивший её эмпатии, мог препятствовать её получению. Мужчине не нужно было даже смотреть на неё — он ощущал её биение сердца за километр. Он знал, что его слова повлияют на неё, ударят под дых, но не знал, насколько будет ощутимым след. Перед её глазами пролетела тысяча и одна картинка, будто комикс.

Папа! Папа! Папа! Пустите меня к нему, умоляю! Папа!

— Продано мужчине в проходе, — вновь услышала Саша. Тот первый раз явно был иллюзией, эхом, которое породило её собственное сознание.

Она оглянулась, часто моргая. Провалиться сквозь землю, разбиться на миллион маленьких кусочков. Соколова шла медленно, чувствуя гул в ушах и то, как тряслись её коленки. Сашка. Господь, это был самый страшный сон Александры. Это казалось нереальным, простой детской фантазией. Внутри неё бушевал ураган эмоций, сваливающий её с ног. Хотелось громко завопить, упасть на той ковровой дорожке и забиться в конвульсиях, лишь бы не видеть его фигуры, стоящей впереди. Пусть исчезнет. Пусть это окажется кто-то другой, пусть те слова она себе придумала, или их вызвал Дрейков, используя свой «пульт управления». Но пусть это будет не он. Кто угодно. Но Соколова лишь думала, что её ноги тряслись. Она сделала всего шаг и осталась стоять на месте, с гордо поднятой головой. Ей не было страшно смотреть в его глаза, когда он обернулся. Но обоим жутко хотелось перегрызть друг другу глотки.

— Кто это? — послышался голос Роджерса в наушнике Романовой.

Наташа сосредоточенно наблюдала за происходящим. Она слышала вопрос Стива, но не спешила отвечать, ведь была совсем не уверена. И, только когда незнакомец наконец двинулся с места, оставляя Соколову стоять, как прежде, — поняла. Её глаза расширились, а комок, находившийся в горле, стал ещё больше. Крепко сжав подлокотники кресла, обернулась в сторону Барнса, надеясь увидеть в его глазах понимание. Но Джеймс неотрывно наблюдал за неподвижной Александрой, будто в любую секунду мог сорваться с места и подбежать к ней.

— Нат, кто это? — не унимался Роджерс.

И Барнс сорвался. Он чуть ли не за секунду оказался рядом с Соколовой, хватая ту под руку. Они сыграли отлично, будто девушка просто была недовольна своим проигрышем, хотя в руках у неё поселился тремор, а желудок больно сжался.

— Призрак, Стив, — кратко ответила Романова, поднимаясь с места.