XIV. I'm with you (2/2)

Они разошлись в разные стороны, наконец не кидая в спину друг другу проклятья и обиды. Впервые, находясь на одной территории, они не переживали, что между ними что-то не так. Обе вне Красной комнаты, обе практически на свободе. За исключением тайн. Наташа была для Соколовой как открытая карта, а вот Александра хранила в себе слишком много секретов, которыми не хотела делиться. Не нужно было Романовой знать и половины её жизни. Хотя, ей казалось, о многом вскоре придётся поведать. Опустив взгляд в пол, девушка добралась в конце концов до комнаты и тут же проследовала в ванную. Что-то начинало меняться, и пока что Саша не знала, к добру ли это.

Джеймс искал способ, чтобы поговорить с Соколовой. И вовремя вспомнил о лаборатории, куда отнес образец её крови. Всё же ему было интересно, что вызывало такое отторжение в её организме. Ждать долго не пришлось, Беннер только там и ошивался со дня своего приезда, всеми силами пытаясь не высовываться, ведь знал, какими могут быть последствия. Он боялся пересечься с кем-либо и получить двойную дозу гнева. К нему периодически захаживал Старк, обсуждая свои разработки. Ему чертовски хотелось использовать в своем новом костюме нанотехнологии, и в этом помогал Беннер. Но самым частым гостем был Барнс, в особенности по ночам. И Джеймса, и Брюса мучала бессонница, с которой они оба не могли совладать. Вот и сидели по долгу в лаборатории, говоря обо всём на свете.

Завидев Барнса, мужчина поднял руку в знак приветствия. Сам не отрывался от какой-то платы, которую предоставил ему Тони. Пальцем попросил подождать, вытаскивая небольшую нить у соединений контактов. Отложив её в сторону, поднял глаза и громко выдохнул. Видимо, задачка была не из простых.

Last night i dreamt

that somebody loved me — Low</p>

— Так, кровь я проверил в тот же день, когда ты её мне принес, — Брюс протянул распечатанный документ Джеймсу, который тут же поморщился, показывая, что ни слова не понимает в напечатанном. — Если по простому, Щ.И.Т. всадил ей препарат не для набора веса, а для стимуляции части мозга, куда, как я понял, Красная комната попыталась вживить контролер. Когда из пункта пытаются вызвать её воспоминания, этот препарат блокирует воздействие, тем самым вызывая кровоизлияние в желудок. Если ещё проще — этот препарат слишком сильный для её организма, она не выдерживает его действия.

— Что это значит? — нахмурившись, проговорил Джеймс, крепко сжимая лист в руке.

— Есть шанс, что она умрет, — Беннер под столом сломал пополам ручку, в нём точно так же нарастали эмоции. — Но, так как Соколова не просто человек, её организм может выделять антитела, которые будут повышать её выдержку, возможно, даже физическую силу.

Барнс кивнул, языком проводя по задней поверхности зубов. …шанс, что она умрет. Мужчина почувствовал тремор в руке и тут же запустил её в волосы, оттягивая у корней. Поспешил занять кресло, громко выдыхая. Неужели его ледяное сердце начинало таять после вчерашнего разговора, неужели он больше не желал ей смерти? Быстро же менялось его отношение к ней. Сейчас, если он представлял её мёртвой — сердце сжималось до мизерных размеров. Благодаря ей он продолжал чувствовать себя нормальным человеком, и из-за неё же хотел уничтожить самого себя.

— Если ты готов к следующему… — Беннер кинул осторожный взгляд в сторону Барнса, потерянно глядевшего в одну точку. Мужчина кивнул, поднимая взгляд к Брюсу. — Сейчас ты всё поймешь.

Их разговор в Норвегии, во время которого Александра закатила истерику по поводу того, что Джеймс не верил очевидной правде, не отпускал его. Перед отъездом, в отсутствие Соколовой, он перерыл весь дом в поисках хоть какого-то намёка на моряка из Одессы. Ничего. Ни фотографий, ни мужских вещей, ни даже мужского имени в записках. Не существовало никакого отца Мишель. Тогда, растерянно стоя посреди коридора второго этажа её особняка, он решил проверить банальное — зайти в детскую и взять расческу дочери Александры. Это было безумно, выглядело, как паранойя, но он не мог с собой ничего сделать. Если пропадет такая мелочь — никто и не заметит. Этим он и руководствовался. И в тот же день уехал, будто у него появились важнейшие дела. На самом деле, этим делом была необходимость узнать правду.

Он попросил Брюса сделать тест на отцовство. Хотя, когда Беннер увидел фотографию Мишель, сказал, что и без теста всё понятно. Каким образом Соколова пыталась скрыть от него правду — вот это непонятно. Девочка была его точной копией. Но теперь, держа в руках официальное заключение, Джеймс не знал, как ему дышать и жить дальше. Соколова в одиночку, находясь в бегах, родила от него дочь и, зная, что его спас Роджерс, не попыталась даже связаться с ним. Она растила её вдалеке, боясь, что кто-то чужой сможет добраться до неё, и каждый раз психовала, когда он находился рядом с дочерью. Судя по всему, Соколова не собиралась делить Мишель с кем-либо.

Взявшись за голову, Джеймс облокотился двумя руками себе на колени и выдохнул через рот. Вот почему Саша его ненавидела так сильно. Мало того, что из-за него ей пришлось броситься в бега, так она растила рядом с собой точную его копию. Вот только Мишель она сумасшедше любила, а его — терпеть не могла. Отложив на столик рядом документы, Джеймс поднялся из кресла. Приложил руку ко рту, будто собирался что-то сказать, но только и смог, что качнуть головой, не веря написанному.

— Не знал, что у тебя есть дочь, — внезапно проговорил Беннер.

— Я тоже, — кивнул Барнс, убирая руку ото рта. — А это точно?

— Смеешься? — усмехнулся мужчина. — Я дважды проверял, думал, что брежу. Ребенок со сверхспособностями?

— Не знаю, — отрезал Джеймс.

Ему не нравился весь этот допрос, уж слишком много чувств внутри в тот момент было. Он не видел в Мишель ничего необычного, она была просто ребенком, умеющим периодически очень по-взрослому рассуждать. Ему больше не хотелось находиться в присутствии Беннера, по крайней мере до тех пор, пока тот задавал слишком много ненужных вопросов. Правда умела бить под дых. А, когда это происходило слишком часто, то вообще выбивала из колеи. Ему нужно было встать под холодный душ, чтобы хоть как-то усвоить информацию. Но одно Джеймс знал точно — он ничего не скажет Соколовой, даже виду не подаст. Да, он имел полнейшее право знать, но он также понимал, что это только выбор Александры — говорить ему или нет. Она предпочла не говорить, а значит, и он не смел заикаться.

***</p>

— Верх, — крикнула Наташа, пронося ногу над головой Соколовой, — хорошо!

— Конечно, хорошо, у меня уже уши закладывает от твоих криков, — девушка немного отошла назад, отбрасывая выбившиеся из хвоста пряди. — Можно уже по-нормальному? Как в академии, на выживание.

— Уверена, что выживешь, — хохотнула Романова, тут же становясь в стойку.

Соколова самодовольно качнула головой, снимая боксерские перчатки и показательно отбрасывая их в сторону. Наташа вызов приняла, повторив действие подруги. Эта была обычная тренировка, обычная проверка способностей Александры — никаких состязаний. В этом не должно было быть гнева или каких-то других эмоций. Они договорились «играть» до первой крови, не считая той, что пойдет из носа. Пожали друг другу руки, будто стояли на ринге, окружённом тысячей людей. Зал был пуст, и можно было слышать лишь дыхание и хлопки ударов. Они начали без разогрева, используя свои фирменные удары. Техника у Романовой, безусловно, была лучше.

Некоторые приёмы Саша помнила ещё с академии, когда тренировалась вместе с ней, а потом смотрела со стороны. У Наташи была серия ударов, которые она наносила и руками, и ногами, захватывая все части тела противника одним разом. От подобного Соколова уворачиваться не умела, да и попросту не могла. Её приемы были проще — потому что обучалась она им самостоятельно. Саша знала, что слабое место Романовой — самое очевидное — шрам на животе, оставленный Зимним солдатом, и туда она и ударила, тут же уклоняясь от ответа. Наташа — проворнее, быстрее, смелее. Соколова же только и могла, что языком цеплять, но в тот момент была сосредоточена на собственных движениях. Когда нога Романовой снова пронеслась у её лица, Александра перехватила рукой её лодыжку, тут же дёрнув вниз и уложив соперницу на лопатки.

Это сбило дыхание Наташи, давая возможность Саше зафиксироваться ногами на её теле и дважды нанести удар по лицу. Первая кровь проступила именно у Романовой — Соколова разбила ей нос. Толкнув бедрами подругу вперед, Нат тут же ударила ту лбом в нос. Теперь они были на равных. И «игра» началась серьезная. Удары становились беспорядочными, но в тоже время жёсткими. Синяки проступали моментально, а давно не первая кровь размазывалась по лицу. И обе не переставали, хотя помнили установленные правила. Они будто перенеслись в Красную комнату, где они точно также гасили друг друга. Романова оказалась сверху, локтем целясь в ключицу Соколовой. Девушка, вовремя высвободив руки, уперлась ладонями в подбородок Наташе, тем самым отталкивая от себя, и тут же перехватила её шею в изгиб своего локтя.

— Всё! — выдавила из себя Романова, трижды стукнув по рингу рукой.

Саша мгновенно разогнула руку, отпуская её. Наташа лежала на ринге, тяжело дыша, пока Соколова ощупывала своё лицо. На самом деле, всё было не так критично, как она думала. Слегка разбита губа, царапина на подбородке, и нос кровоточит. У соперницы была похожая картина на лице. Тело обеих не интересовало, хотя мышцы тянуло сильно.

— Ты выросла, — проговорила Наташа, садясь и вытирая кровь с лица. — Удары стали взрослыми.

— Ха, — засмеялась Соколова, снимая резинку с волос. — Когда пять лет мотаешься от таскмастера, считывающего твои действия, и не такому научишься. Но намного удобнее кусаться и давить пальцами на глазные яблоки — беспроигрышный вариант.

Романова покачала головой, расплываясь в улыбке и притягивая в объятия Соколову. Когда они с Беловой встретились в Будапеште, она сказала ей тоже самое. «Ты выросла» проявлялось только в тактике боя, но никак не в мировоззрении. Наташа была уверена, что Саша всё такая же наивная девочка, умеющая доверять. Грабли жизни ей, видимо, не прочесали по лицу. Похвала от Романовой для неё была высшим уровнем. Значит, она могла спокойно гордиться хоть какими-то своими достижениями, кроме «правильно держать пистолет в руке». Они просидели так минут десять, как в старые добрые времена вытирая друг другу кровь с костяшек.

Соколова покинула ринг первой. Перепрыгнув через натянутые резинки, она двинулась к туалету, чтобы там же умыться и привести себя в порядок. Сегодня они собирались с Нат надраться под Меладзе, и наконец окончательно зарыть топор войны. Такие уж у них были традиции. В зеркале Саша не увидела ни одного синяка, поэтому лишь отмылась от крови, размазанной по лицу. Когда она вышла из туалета, Романова уже избавилась от следов битвы — в зале под стенкой тоже стояли раковины.

Жили девушки на разных этажах, поэтому и разошлись в разные стороны. Саше как всегда пришлось переживать присутствие Уорда, лежавшего на кровати, показательно закинув ноги на стену.

— Не знала, что ты читать умеешь, — не смогла промолчать Соколова, заметив в его руках книгу.

— Я много в своей жизни литературы прочитал, — отвлекаясь, проговорил Грант. — И куда ты собираешься?

Соколова проигнорировала его. За эти дни она уже привыкла переодеваться перед его глазами, которые буквально стягивали с неё одежду. Решила сильно не заморачиваться, взяв белую рубашку и светлые джинсы. Уорд вырос рядом, рассматривая девушку, пока она стояла перед ним в одном лишь нижнем белье. Чувствовала себя некомфортно, боялась, что, если он дотронется до неё — точно прострелит ему голову. И Грант, словно услышав её мысли, сел перед ней, облокачиваясь о стену. Соколова удивленно оглянула его, слишком уж нагло он себя вёл.

— Вдруг ты под одежду оружие засунешь, — хмыкнул, расплываясь в пошлой ухмылке.

Она, ни секунды не думая, поддалась собственному порыву, — схватила пальцами его за горло и тут же отпустила, понимая, что сделала. Уорд даже дёрнуться не успел. Качнул головой, оценивая её смелость, но место расположения не изменил. Саша, быстро схватив вещи, скрылась в ванной, закрыв перед его носом дверь. У него либо никогда не было девушки, либо он на самом деле был озабоченным идиотом. Меньше всего на свете Саша хотела оказаться его интересом. Кто угодно — но не он. В ванной она оделась очень быстро. Лифчик сунула в свою корзину с грязными вещами и, взяв из сушки кроссовки, вышла в комнату.

Уорд раскрыл рот — Саша в противодействие хлопнула дверью, выходя в коридор. Радовало только одно — теперь о нём можно поговорить с Романовой и, наконец, придумать план, как выселить его из штаба Мстителей. Подобному дерьму место только в канализационной трубе. Наташа уже открыла обе коробки с пиццей и поставила пару бутылок пива на стол, когда Соколова явилась в холл. Свет был как всегда приглушен, а с телефона играла знакомая русская песня. Саша улыбнулась, вспоминая, как они вдвоем слушали через плеер «Седую ночь». В этот раз играло что-то более современное, но и это Соколова знала. Плюхнувшись за стол, зубами принялась открывать железную крышку на бутылке.

— Теперь я не чувствую себя одинокой, — хохотнула Нат, точно также открывая бутылку. — Выглядишь раздражённой.

— Мой «смотритель», — начала Саша, выплюнув крышку в сторону, — мне охота прострелить ему голову.

— Так прострели, — пожав плечами, оборвала Романова. — Он и мне не нравится. Больно уж рожа смазливая.

Соколова рассмеялась, качая головой. Действительно, Грант отталкивал в первую очередь своим лицом, и только потом поведением. Хотя выглядел он как банальный главный-герой-качок в подростковом сериале. По таким всегда фанатели девочки. Но Уорд был тупым, как пробка, и навязчивым, что автоматически ставило крест на хороших взаимоотношениях с Соколовой.

Их разговор перетекал из одной темы в другую, не цепляясь за что-то личное. Наташа рассказывала о миссиях Щ.И.Т.а, про то, как они истребляли с капитаном Гидру, про Альтрона, когда они с Мстителями впервые устроили вечеринку. Рассказывала и про Белову, которая носится по всему миру, находя вдов во всех закоулках и помогая им избавиться от воздействия Дрейкова. Саша всего этого не знала, но поняла, что Мстители делали Романову счастливой. Они стали для неё семьей, которую она никогда не имела, и Соколова про себя подмечала, что одной из причин, по которой она не перепроверила Красную комнату был страх потерять то, что она получила. Рассказ Наташи действительно был увлекательным, она знатно пародировала некоторых из Мстителей, периодически поджимая губы и морщась, когда вспоминала о смерти Пьерто. Саша же отвечала на вопросы Наташи кратко, пытаясь не выворачивать собственную душу. И подруга видела это, вот только собственный интерес утолить не могла.

— А что насчет ваших разборок с Барнсом? — задала вопрос после того, как Саша рассказала ей о том, что именно Джеймс спас её во второй раз из комнаты. — Я немного не понимаю, как вы вообще пересеклись по жизни.

— Там долгая история, — ответила Соколова, ковыряясь картошкой фри в кетчупе. — Просто… — не договорила.

Обе девушки обернулись на громкий звук, доносящийся из коридора. Переглянувшись, встали из-за стола, тут же выходя в холл. В длинном коридоре виднелись Роджерс и Барнс. Только происходило что-то странное, будто кому-то из них было не по себе. Соколова ускорила шаг, больше не обращая внимания на Романову. Её сердце почему-то бешено стучало о рёбра, будто намереваясь выпрыгнуть наружу. Это был Джеймс. Именно он держался рукой за поручень у панорамного окна и пытался подняться. Роджерс ходил вокруг него, пытаясь как-то помочь, что у него явно не получалось. Саша оттолкнула Стива и, ничего не сказав, опустилась перед Джеймсом, беря его лицо в свои ладони.

Это была паническая атака. Он доигрался со своим подавлением эмоций, и сейчас не мог даже подняться на ноги. Его пульс был учащен в несколько раз, а перед глазами мельтешило, как в старом телевизоре. Ему было не вдохнуть, а в груди что-то очень сильно давило, словно пыталось всеми силами продавить в нём сквозную дыру. И Саша знала, что в такие моменты ему нужно было очень много воздуха.

— Баки, — тихо проговорила она, указывая двумя пальцами на свои глаза. Он посмотрел сразу же, как только услышал сокращение своего имени из её уст. Большим пальцем руки она гладила его щеку, пытаясь успокоить. — Я с тобой, я тут, — следом показала указательный и средний палец в вертикальном положении, и в конце — кулак с теми же пальцами слева на груди. — Вдохни.

Она сделала вдох вместе с мужчиной, всё также водя пальцем по его щеке. Они вместе выдохнули через рот, неотрывно глядя друг другу в глаза. Когда Соколова увидела, что Барнс в состоянии дышать, она помогла ему подняться. Почувствовав под ладонями нормализацию пульса, тут же показательно убрала руки, подняв их перед собой. Она своё сделала. Джеймс только рассеянно смотрел на её фигуру, удаляющуюся обратно в холл.

Романова больше не повторяла свой вопрос. Она прекрасно увидела на него ответ в коридоре, когда «пошел ты нахуй, Барнс» мигом сменилось на «Баки, я тут, я с тобой».