XII. Are we too young for this? (1/2)

Я не могла не попросить тебя

Повторить всё это ещё раз.

Я пыталась всё записать,

Но не смогла найти ручку.

Я отдала бы всё, только бы ещё раз услышать,

Как ты говоришь,

Что Вселенная создана лишь для того,

Чтобы я могла увидеть её своими глазами.</p>

Она была создана для того, чтобы начинать войны, разрушать государства и из раза в раз тиранить Джеймса Бьюкенена Барнса. Она была хороша собой: с тонкими длинными пальцами, с множеством шрамов на теле, с ярко-зелеными глазами, тёмный карандаш вокруг которых смотрелся броско, вызывающе. Она была королевой собственного мира, где не было ничего, кроме её личной свободы; Полярной звездой на ночном небе, восьмым чудом света, или, как в тот момент подумала Наташа — «блядской Соколовой со своими замашками». О ней хорошо не отзывались — либо никак, либо в плохом ключе. Только своей уникальностью она сумела насолить многим. Теперь это было её пожизненное клеймо, которое она из раза в раз ставила на себе. Зачем опровергать?

Ей не стоило дарить свободу, ведь от этого, как от наркотика, ей сносило крышу. В Норвегии она была серой мышью — не более. Здесь — ей необходимо было показать себя. Её душа никогда не лежала к экипировке, что носила Романова, выбиравшей костюмы, сшитые на манер тех, что были в Красной комнате, и с логотипом скошенных песочных часов. Соколовой было бы легче застрелиться, чем носить такое практически постоянно. В подобном она была проще. Чего не сказать о повседневной одежде. Тут она одевалась так, словно собиралась на голливудскую тусовку. Именно это первым делом и приковывало взгляды людей, видевших её впервые . Из-под черных капроновых колготок хорошо было видно крепление «протеза», начало которого прикрывалось джинсовыми шортами, надетыми поверх; винтажная футболка была завязана узлом на животе, словно на улице было лето, а поверх была накинута джинсовая куртка, пахнувшая бензином. Всё это Соколова стащила со склада Щ.И.Т.а, находившегося на том же этаже, что и стоянка. На голове был черный платок, а на кончике носа — солнцезащитные очки.

Её движения были медленными и завораживающими, в то время как сама она была бомбой замедленного действия в прямом смысле. А взгляд, кажется, стал ещё холоднее. Он, словно игла, впивался под кожу, проходя сквозь все возможные ткани. Она держала себя так, словно правила миром, а не была девкой в постоянном подчинении. И точно также себя вела. На губах играла улыбка, а глазами изучала каждого Мстителя, пока взглядом не нашла нужного. Он сидел в конце длинного овального стола, неподалёку от Роджерса. Соколова за километр могла заметить, насколько сильно он прикусил себе язык, и точно видела, как он сжал живую руку в кулак до побеления костяшек.

— Привет, — и стоило ей раскрыть рот, сказать это слово на английском, как Барнс взорвался.

Его таймер обнулился, и он, подорвавшись с места, буквально вылетел из конференц-зала. Сначала, конечно, почему-то дернулся в её сторону, хотел, наверное, припечатать её к той самой стеклянной двери, да так, чтобы та разлетелась на миллион маленьких кусочков, но тут же одумался и ретировался. Соколова знала, что именно такую реакцию вызовет у него, ведь «привет», сказанное прямо ему в глаза, мгновенно подняло ком у него в животе куда-то к горлу. Она лишь дернула бровью, пытаясь подавить победную ухмылку. Время его превосходства закончилось. Она начала играть по своим правилам.

Теперь объектом её наблюдений стала Наташа, выдававшая своё напряжение через слишком ровную осанку. А еще, она точно так же ковыряла заусенец на большом пальце.

— Фьюри, ты рехнулся? — воскликнул Сэм, указывая на Соколову. — Притащить сюда убийцу мирового масштаба, находящуюся в розыске пять лет!

Единственный глаз Ника обратился к Соколу. Мужчина минуту смотрел на него, после чего громко выдохнул, пожав плечами. Это означало, что слово переходило к Александре, которая тут же отодвинула ближнее кресло, и плюхнувшись на него, закинула ногу на ногу.

— Намного опаснее сидеть здесь со второй личностью Зимнего солдата, который убил в несколько раз больше людей; с Романовой, известной перебежчицей; со Старком, отменно убивающим людей, даже не находясь рядом с ними; с ведьмой, прости не помню, как тебя зовут, которая по щелчку пальцев может разнести всю вашу шарашкину контору. Мне продолжать? — она, слегка нахмурившись, загибала пальцы, смотря на Сокола. — Ты без году неделя Мститель, а уже качаешь права. Меня твое мнение не волнует, — тут же отвернулась, направляя взгляд на Роджерса. — Стиви, как делишки?

Расплылась в улыбке, стукнув кончиком пальца по столу. Она сама не понимала, почему её так напрягало их общество. Хотя, ей доставало и Старка, Романовой и Роджерса, а тут ещё подсунули каких-то ребят, у которых были явные проблемы с головой.

— Зачем ты её сюда притащил? — не унимался Уилсон. Саша закатила глаза.

— Она, как никто, другой знает нынешнее устройство Красной комнаты. Это угроза уровня Мстителей. Хуже, чем Гидра, — Фьюри шагнул по залу, открывая что-то на коммуникаторе.

Подключился к экрану в конце зала и вывел нужную картинку. Досье Соколовой, которое она сама на себя предоставила. И, стоило изображениям начать перелистываться, Романова прикрыла одну половину лица рукой, чтобы Саша не видела её реакции. Наташа знала, что будет на этих материалах. Всё, начиная с её прибытия в комнату и заканчивая уничтожением десятка агентов ЦРУ. Побег самой Романовой тоже являлся существенной частью истории Соколовой, которую после этого стали использовать в качестве замены. И это всё, буквально каждое слово, каждое движение, было в видеоматериалах.

Александра же смотрела на это с легким безразличием. Нога даже не заныла на кадрах, где она слетала кубарем со ступенек. Эти картинки теперь никак не действовали на мозг.

— Я уничтожила Красную комнату год назад, и Дрейкова на куски разнесло, — заговорила Романова по завершению показа.

— А ты труп-то его видела? — с вызовом спросила Саша. Под столом она крепко сжала руки, чтобы случайно не зашвырнуть в сторону Романовой чем-нибудь тяжелым.

— Я видела, как взорвался вертолет с его людьми. Здание Красной комнаты тоже было разрушено, — продолжала гнуть своё. Упрямой была до жути, и нужно было ткнуть её носом в собственное дерьмо, чтобы она наконец сообразила.

— Тебе бы третий раз попробовать, Бог троицу любит, уверена, на этот раз всё получится, — Соколова сочилась сарказмом, словно не могла донести свою мысль по-другому, а ещё хмурилась и говорила сквозь зубы. И это у Барнса неконтролируемая агрессия? — Не сдох он, и комната у него не одна. Проверять информацию нужно, буква за буквой, а не как ты. Ленка прискакала — и ты бегом на помощь, — схватившись руками за края стола, подъехала на колёсиках вплотную, упираясь ребрами.

Повисла тишина. И все в этой тишине смотрели на неё — явление Христа народу. Для них всё, что она говорила, было полнейшим бредом.

— Докажи, — прогремел Старк, громко ставя на стол пустую чашку.

Соколова дёрнула бровью. Теперь она смотрела на Тони, скрестившего руки на груди. Он хотел доказательств существования Красной комнаты? Он их получит.

— Покажи ему, Таша, — сократила до непривычного, переведя взгляд на Романову.

Женщина дернулась, громко сглотнув. Она всё гнула свое, лишь бы не вскрылось, что она что-то скрывала. А Соколова всё знала, потому что высмотрела в Питере у Барнса. Он мог спать, держа свой дневник под подушкой, но она его доставала, вычитывая всю необходимую информацию, и иногда натыкаясь на очень личное. На одной из страниц были воспоминания о том, как Джеймс увидел отправленное Дрейковым видео. Романова думала, что всё было сверхсекретно. Соколова же на всё сверхсекретное плевать хотела. И благодаря этому всегда побеждала. Наташа в секунду вывела картинку на экран. То самое видео, с датой в углу, на котором Дрейков приказывает убить Александру. Ванда дернулась, тем самым привлекая внимание Соколовой.

— Ты же та ведьма из Лагоса, — Саша поддалась вперед, чуть нахмурившись. — Как они смогли ограничить твои силы, когда заперли в Рафте?

Максимофф настороженно взглянула на Соколову. Девушка не пугала её, скорее вызывала неприятные ощущения. Её сила чувствовала огромнейший эмоциональный диапазон внутри Соколовой, но пока Максимофф сдерживала магию, она не могла проникнуть к Соколовой в мозг.

— Чувство вины притупляет мои силы, — тихо проговорила Ванда.

Александра вздёрнула бровью, вновь прижимаясь к спинке стула. Максимофф была классическим экспериментом Гидры, но при этом магия была огромной частью её. От эмоций зависело, как проявлялись её силы. И Соколову это заинтересовало не по-детски. Ей захотелось изучить её, ведь с подобным она никогда прежде не сталкивалась. Разработки немцев были куда продуманнее русских. Конечно, Саша изучала всё, до чего могла добраться в Красной комнате, и там была информация о Гидре, но, в основном, то, что она знала, она раздобыла сама.

— Допустим, — качнул головой Уилсон. — И что ты нам можешь дать? Как мы можем тебе доверять, зная, что ты была собачонкой Красной комнаты?

Саша в который раз закатила глаза и сразу же почувствовала за спиной чье-то присутствие. Шлейф его одеколона выедал все рецепторы, и ей даже не пришлось оборачиваться. Грант Уорд тоже сюда прибыл. Ему явно не терпелось показать всем заветный ключик от браслета Александры, ведь он — о достижение — владел Соколовой, как игрушкой из собственной коллекции. Он перехватил её за запястье и поднял руку вверх, будто она действительно была куклой.

— Эта штучка мгновенно взорвется, сделай Соколова что-то не так, как нужно нам, — самодовольно улыбнулся, когда Саша дернула руку из его хватки. — Так что вы в безопасности, будьте уверены.

Слова доносились в коридор, где стоял Джеймс. Он спиной подпирал стекло панорамного окна и думал, насколько всё было хреново. Щ.И.Т. ещё не знал, с кем связался, а Уорд был последним глупцом, если решил, что сможет контролировать Соколову. Барнсу жутко хотелось вернуться в зал и кинуть что-то вроде: «Ты бы ей ещё ошейник с поводком нацепил», но он не решался. По крайней мере, потому что считал это бесполезной затеей. Соколова только этого и добивается. Он должен играть по её правилам.

— Я предлагаю не набрасываться на неё так, — наконец вступил в диалог Роджерс, откладывая досье Александры. — Она пять лет бегала не от правительства, а от Комнаты.

— Ты виделась с Еленой? — перебила Стива Наташа. В её глазах читалось беспокойство.

В голове Соколовой в тот момент сработал какой-то механизм, вынуждавший говорить только правду. Ей не хотелось стыдливо опускать взгляд, заламывать пальцы. Она словно гордилась своими словами.

— Я, Наташа, работала по собственной воле, меня никто не принуждал, — растягивала каждое слово, словно стреляла, а не говорила.

И это будто вбивало в Романову железные гвозди. Соколова не боялась правды. Знала, что оправдать её нельзя, но и посадить они её не смогут: либо Красная комната заберет, либо она снова сбежит. Последнее никогда не вызывало у неё проблем.

— Ладно. Хорошо, — Старк поднялся с места, подходя ближе к Соколовой. — Мы увидели твою подноготную на экране. А что ты сама можешь рассказать?

Этого она и ждала. Сдать шарашкину контору Дрейкова с потрохами, да так, чтобы от неё остался только пепел. Хотела рассказать всё, о чём умалчивала Романова, которая раскрывала лишь самое меньшее. Ведь загвоздка была в том, что Наташа на протяжении всей своей жизни считала Красную комнату своим домом. А вот Соколова, хоть и прогибала спину под Дрейкова, искала возможности стать бездомной. Подняв взгляд на Тони, она расплылась в улыбке, тут же поднимаясь со своего места.

— Девиз Красной комнаты вам расскажет Романова. А я скажу, что главное — это боль, — вложив запястье в ладонь за спиной, Саша двинулась по залу, словно читала лекцию. — Найти их просто, а вот пересчитать нельзя. Уничтожить невозможно. Вдова может быть вашей секретаршей, а вы даже знать об этом не будете, — скосила взгляд на Романову, всё так же напряженную. — Мы говорим на десятках языков, знаем столько же боевых приемов, а ещё можем ужинать с президентами, вытягивая из них информацию. Бояться нужно не тех, чей мозг контролирует генерал, а тех, кто выполняет его указания по собственному желанию.

— Территорию охраняют подобные таскмастеру, они безупречно просчитывают ваши дальнейшие ходы, и обойти их нереально, — Барнс появился в зале внезапно, перебив Соколову. — У него всё расписано до мелочей, в случае тревоги все свои позиции знают.

— В адвокаты записался? — огрызнулась Александра, кинув на него злобный взгляд. — У Дрейкова духи с феромонами, блокирующими возможность причинить ему любое увечье. Можно только плюнуть, — криво улыбнулась, вспоминая, как она харкнула ему на жирное пузо собственной кровью, — хотя у меня тогда, кажется, был сломан нос.

— Вам нужно разработать план и захватить всё биологическое оружие, — вступил Фьюри, тут же привлекая внимание Саши.

Она обернулась резко, ошарашенно глядя на него. В руках появился непонятный тремор, брови сошлись на переносице. Вот для чего. Ник будет пользоваться ею как экспериментом Дрейкова, чтобы наблюдать за действием биологического оружия. Специально молчал всю дорогу, тянул время, чтобы вывалить это на неё здесь, где попросту ничего нельзя было сделать. Быстро подошла к Фьюри и тихо, сквозь зубы заговорила:

— Ты собирался воспользоваться мною?

— Ты же не хочешь потерять дочь, верно? — дёрнул бровью, приподняв уголок губ.

Соколова замахнулась и тут же была остановлена Уордом. Он схватил её за запястье, оттаскивая на несколько метров от Ника. Она бы и так ничего не смогла сделать, учитывая прекрасное действие духов с феромонами. Но в тот момент для неё все обрушилось, словно волной цунами снесло всё построенное. Растерянная, с испуганным видом, будто на неё направили дуло пистолета. Фьюри был доволен её реакцией, а она не могла скрыть чувств. Знала, что находилась под пристальными взглядами всех Мстителей, а с собой сделать ничего не получалось. Чем он был лучше Дрейкова? Точно такой же, точно так же давил на все уязвимые места и не оставлял выбора. Говорила сама себе, что променять КГБ на Щ.И.Т. плёвое дело, и сама же на это и напоролась. В зале была абсолютная тишина.

Барнс смотрел на то, как Уорд держал руки Соколовой у неё за спиной и думал, когда она обернется и врежет ему, но этого всё не происходило. Он видел, как сменялись эмоции на её лице, превращаясь в конце-концов в какое-то прикрытое безразличие. Её уже не трясло, но какая-то волна тревоги все равно от неё исходила. Ей нельзя было помочь, да и он сам этого не хотел. Услышал лишь, как она громко выдохнула, и укусив себя за внутреннюю сторону щеки, дернула руки из хватки агента.

— Биологического оружия у него много, — словно ничего не было, продолжила. Вот только голос предательски надломился. — Начиная с банального контроля мозга, заканчивая разработками, способными уничтожить половину населения планеты как по щелчку пальцев.

— И как нам с ним бороться? — спросил Роджерс. Он, видимо, больше всех был заинтересован в происходящем.

— Я могу сказать только одно — нужно подождать, — запустила руку в короткие волосы, оттягивая их пальцами вниз, и тут же добавила, — он сам обнаружит себя, банальным терактом, чем-то громким, и это будет означать, что он отвлекся и можно нападать.

Роджерс кивнул. Вновь повисла тишина, нарушаемая лишь прокручиванием чашки по столу. Старку вряд ли было интересно происходящее, ведь он так и не добился желаемого. И Саша это понимала. Понимала, что он чувствовал, ведь Барнс сделал больно очень многим в этой комнате. Что насчет Романовой, она сидела и, кажется, вообще не дышала. Её переполняли смешанные эмоции, которые противоречили друг другу.

— Кроме этого, мне нужно, чтобы вы, наконец, стали командой, — вклинился Ник. Он считал, что мог править миром, владея лишь Щ.И.Т.ом. Самодовольный и чересчур умный. — Соколова теперь ваше детище.