XI. S.H.I.E.L.D (1/2)

«Я никогда сам не открываю своих тайн, а ужасно люблю, чтоб их отгадывали, потому что таким образом я всегда могу при случае от них отпереться, » — Михаил Лермонтов</p>

The Weeknd — The Hills</p>

— Опусти пушку, я один, — он думал, что достаточно сказать пару подобных слов, думал, что она обычный параноик, как когда-то была Романова. Считал, что мог править миром, но, находясь на территории Соколовой, все его привилегии мигом отпадали.

— И не подумаю, — дернув уголком губ, произнесла Саша. — Я знаю, кто вы. А ещё знаю, что вы никогда не ходите один, — скосила взгляд на окно и тут же увидела характерный блик от красной точки. — Отзывайте свою группу и, возможно, мы с вами поговорим.

— А иначе что? — прогремел эхом, тут же поднимаясь с кресла.

Двигался медленно, сложив руки за спину, будто пытался проверить лёд на прочность, хотя знал, что он выдержит. Изучал действия Соколовой, что отменно их скрывала — не давала ему читать её психологически. Не двигалась, лишь следила взглядом за его высокой тёмной фигурой в длинном плаще. Она не знала, что сказать на этот его громкий ответ. Выстрелит — и его опер-группа тут же схватит её; а бежать некуда. На этом и заканчивались варианты событий. Может, просто проигнорировать его? Это был бы оптимальный вариант — просто не идти на контакт. Тогда ей бы это вписали в личную папочку Щ.И.Т.а, «Девка, такая же бесячая, как Старк». Показательно пожала плечами, тут же упирая дуло пистолета в живот Фьюри.

— Тебя трудно найти, — наклонил голову, тут же вызывая улыбку на лице девушки. Она изо всех сил пыталась сдержать смех — Ник был похож на одноглазого Джо больше, чем сам одноглазый Джо.

— Видимо, не так трудно, вы же нашли, — укусив себя за губу, наконец проговорила она и убрала пистолет. — Не лишайте Дрейкова возможности укокошить меня, если пришли убить — лучше передайте ему лично в руки меня живой.

Отошла на безопасное расстояние, пригубив стакан с водой. Бросала на Фьюри заинтересованные взгляды, ведь ранее видела его только издалека и на фотографиях. И еще когда Романова рассказывала ей о нём перед заданием. Кто же знал, что нужно было нормально слушать, гляди, в семнадцать лет сбежали бы вместе. Ник действительно был таким, как его описывали. На вид устрашающий, хотя ей было от него смешно. Рассматривал рисунок Мишель, лежащий на барной стойке и, кажется, даже улыбался.

— Живой ты нам нужна, — ответил, поднимая глаз.

— На кой черт? — хохотнула Соколова, поставив пустой стакан, и с разбега упала на диван, поджимая руку под голову. — Наташка вспомнила?

— Романова о тебе не заикалась, — качнул головой мужчина.

— Пизда, — матернулась на русском, тут же получая презрение в виде одноглазого взгляда Фьюри. Он, походу, ещё и этот язык знал. — Ну в плане, ситуация такая, а не Романова, — и тихо добавила, — Романова — пизда в квадрате.

Повисла тишина. Мужчина лишь медленно ходил по комнате, то и дело принимаясь читать записи на холодильнике и рассматривать рисунки дочери Соколовой, лежавшие на журнальном столике. Остановился рядом с куском ковра, который Саша отрезала. Девушка напряглась, но вида не подала, продолжая ковырять заусенец на большом пальце, что вновь кровоточил. Ник наклонился, пальцами провел по ворсу и тут же поднёс к носу, вдыхая аромат. Саша знала, что он почувствует и запах хлорки, и запах крови, которые ещё не успели полноценно выветриться. Это раздражало Соколову. Пришел, будто к себе домой, а теперь ещё и всё изучал. Коп недоделанный.

— Помощь твоя нужна, — ответил и, развернувшись на каблуках, занял место на кресле, махнув своим плащом.

— Я работаю, — выставила указательный палец, показывая на комнату. — Не видно?

— Вижу только то, что ты паясничаешь, — осадил её, как отец дочь. — Это ты? — клацнул какую-то кнопку на коммуникаторе, и в воздухе повисла голограмма с «её» фотографией с камер видеонаблюдения. — Это Лос-Анджелес.

— Ну я, — кивнула головой.

— А это в тоже время в Нью-Джерси, — повисло ещё одно фото, только с улицы.

— Маховик времени, слышали о таком? Оказываешься в двух местах одновременно, — невозмутимо, словно это на самом деле было правдой, сказала Саша.

— Поправочка: в семнадцати местах одновременно, — и следом вылезло ещё пятнадцать фотографий. — Повторюсь — на тебя сложно выйти.

— Но вышли же, — хохотнула Александра, тут же прикрыв рот рукой. Ей казалось, что Фьюри пытался испепелить её одним своим глазом.

— Скажи спасибо, что Хилл глянула рейс, которым прилетел Барнс в Америку. Не трудно было проследить его путь, — на этих словах Александра сцепила зубы. Не мог Джеймс сделать адекватный «побег» из Норвегии, нужно же было обязательно засветиться. — И вот я здесь. Скажи мне…

— Знаете, я вот всё хочу спросить. У вас глаза реально нет, или вы по приколу косите под пирата? Можно глянуть, — перебила его, тут же поднимаясь на ноги и протягивая руку к повязке.

Фьюри был ошарашен подобным поведением. Соколова таким образом оборачивала вокруг него свою сеть, точнее взглядом находила все жучки и прослушки, надетые на него. Их было по меньшей мере десять. А ещё она чувствовала, что на нём надет бронежилет, и духи с феромонами, блокирующие любое воздействие на него. Жаль только, что подобная разработка была и у Дрейкова, и она знала, как её обойти.

— Угомонись! — одним рывком усадил её обратно на диван. — Не спорю, выглядишь ты лет на семнадцать, но от понимания того, что тебе почти тридцать…

— Нормальные мужчины не указывают женщине на возраст, идиот, — плюнула Саша, скрестив руки на груди. — Вы не придлагаете мне никакого права на защиту. Обвешаны дюжиной жучков, готова поспорить, и в доме моём они тоже есть. Пробрались сюда посреди ночи, окружили со всех сторон, — вновь поднялась.

Теперь двигалась по направлению ко входу. Фьюри лишь наблюдал, как она, выйдя на улицу, громко матернулась и села на ступеньках. Дом и вправду был окружен по полной. Начиная с группы захвата, заканчивая летательным аппаратом со светоотражающими панелями, парящим над крышей. И это она ещё была параноиком? Ник вышел немного погодя. Встал перед ней, снова сложив руки за спиной.

— Хватит делать вид, что вы превосходите всех, с кем говорите, — нахмурившись, произнесла Саша. — Я не Романова. Мне не плевать на кого работать: на КГБ, на Гидру или правительство США. Я партизанка. Всё. Точка.

— Нам нужна только консультация. А тебе нужны деньги, — кивнул головой на девочку, сидящую на подоконнике первого этажа.

Саша обернулась, тут же округляя глаза. Мишель спрятала лицо в ладошках и тут же прыгнула на руки Джессике, что, мгновенно среагировав, унесла её обратно в комнату. Черт.

— Вы не купите меня.

Как запела. А ещё недавно могла убивать направо и налево, лишь бы получить деньги. Они хотели выгодную сделку, буквально за один приход нашли все её слабые места и отлично надавили на них. Что ей оставалось делать? Запустила обе руки в темные волосы и закачала головой, будто пыталась внушить себе, что всё происходящее — сон. Ей не хотелось быть зависимой теперь от Щ.И.Т.а, не хотелось быть похожей на перебежчицу Романову, продавшую и семью, и дом ради свободы. Саша, если сейчас согласится, тоже лишится воли. Та же клетка, только под управлением других людей.

— Красная комната угрожает не только нам, Александра, — начал объяснять Фьюри. — Дрейков уничтожит всех, об этом он сообщает в своих кодировках. Нам нужна консультация. Никто не знает их устрой так хорошо, как ты.

— Наташа? — подняв голову, с вызовом спросила.

— Агент Романофф считает, что попытка повторного убийства Дрейкова сложилась удачно, — недовольно ответил мужчина.

— А черт с вами, — махнула рукой, и поднявшись, протянула ладонь. — Раз уж вы тут, мои расценки знаете.

— Знаем. Но тебе придется кое-что нам объяснить по прибытию. И ещё. Теперь ты будешь именоваться агентом Щ.И.Т.а.

Утро настало слишком быстро, а вот осознание своих решений к Соколовой приходило медленно. Сидя в гостиной, пялилась в одну точку и терзала пальцами нижнюю губу, обкусанную в кровь. Она никогда не взвешивала все «за» и «против», считала, что первая мысль всегда являлась верной. А сейчас, уже третий час мусоля у себя в голове тот выброс, думала, какой же дурой на самом деле являлась. Принципы? Самое время запузырить их ногой куда-то на задний двор. Собственное «я»? Оно, видимо, как-то переквалифицировалось в то, что нужно было от неё другим. Кажется, здравый разум у неё всё же присутствовал, раз совесть сгрызала её до останков, так и говоря: «Ну ты и дура, Соколова». Ведь Саше действительно хотелось спокойствия хотя бы на некоторое время, хотелось находиться с дочерью, видеть, как она растет. Но какая-то вторая её сущность жаждала крови, и она не знала, насколько эта сущность была сильна.

Фьюри был слишком наблюдательным. Он ровным счетом не знал про неё ничего, до того, как появился тут. Но раз, и в досье теперь вписано: есть дочь и куча денег. По сути, Старк был точно таким же консультантом, на которого информацию собирала Романова. В две тысячи десятом, сразу после первого, безупречно выполненного задания, её пристроили к «гению, миллиардеру, плэйбою и филантропу», чтобы завербовать в проект под названием «Мстители», а она помимо этого ещё и парочку головорезов обезоружила и ой как понравилась главному Щ.И.Т.а. Может, в этот раз Наташа и здесь постаралась. Рассказывать чужие тайны ей не впервой, также как и анализировать все детские травмы. Странно, что Ник ничего не сказал об этом, ведь Романова всегда и везде была первой, даже если это касалось подноготной Соколовой.

Да только Романовой Саша раньше могла доверять, даже спустя пять лет после побега по памяти набрала номер и просила помощи. Сейчас же сидела с мыслью, что не стоило доверять никому, даже самой себе, зная все эксперименты Дрейкова. Возможно, если в этот момент находиться подальше от Мишель, найдется возможность избавиться от третьей технологии инициации с помощью разработок Старка и Щ.И.Т.а, раз уж теперь она обязана с ними работать. Никогда не знаешь, чего можно ожидать от промытых мозгов, особенно, когда это были мозги лучшей шпионки Красной комнаты. Джессике она доверяла стопроцентно, знала, что та её не подведет, как Роза, поэтому не боялась уехать. Жаль было только дочь, которая ещё даже не привыкла к присутствию матери.

Мишель появилась в комнате внезапно, тут же выводя мать из мыслей. Саша, подняв её на руки, уткнулась носом в темную копну волос девочки. Её маленькие ручки обвили шею мамы, и, надув губы, девочка начала лепетать что-то незначимое. Ей сулит слишком быстро повзрослеть, ведь даже подобное она позволяла себе очень редко. Она всегда предпочтет помолчать, чем говорить о тех же единорогах и радуге. А еще ей тяжело придется в обществе, зная, насколько гнилое оно на самом деле. Может, это было и неправильно — рассказывать пятилетнему ребёнку о суровости реальности, но зато это была правда. Больше всего не свете Соколова не любила вранье. И в этом была непреклонна. Вдыхая аромат шоколадного шампуня, Саша всё думала, как ей признаться Мишель в скором отъезде, а ведь с каждой минутой он был всё ближе.

— Я видела очень страшного дядьку на улице, — наконец перешла на серьезную тему девочка и, немного поёжившись, остановилась взглядом на Фьюри, стоявшем у стены в коридоре, словно надзирающий.

Саша обернулась в ту же сторону, куда глядела Мишель. Ник не сводил единственного глаза с них. Громко выдохнув, девушка попыталась объяснить.

— Звёздочка, — убрав локон волос за ухо дочери, Соколова очень сильно захотела впиться самой себе в горло зубами, лишь бы не говорить дочери этого, — этот, как ты сказала, «страшный дядька» — мой работодатель. Я теперь работаю на него, — теперь более простым языком добавила. — Мне придётся ненадолго уехать. За тобой как всегда присмотрит Джесс, хорошо?

На лице Мишель тут же произошли изменения. Она нахмурилась, а взгляд стал таким же, как у Соколовой, когда та начинала злиться. Она выглядела сейчас очень по-взрослому, выражая на своём детском лице все эмоции, которые только могла. Но, скоро перестав хмуриться, поджала губки и прижалась лбом ко лбу Александры.

— Ты приедешь на Рождество? — еле слышно, будто загадывала желание.

А Саша не могла ответить. Ей вообще казалось, что в этот раз она прощалась с ней буквально навсегда, будто больше никогда не увидит. Ей захотелось взвыть, залить в себя литры какого-то крепкого алкоголя и забыться. Она и сама по сути была ребенком, которого нужно оберегать от загребущих рук генерала Дрейкова. Саша для себя отметила, что потребует от Фьюри посуточную охрану Мишель вместо сотен тысяч долларов, которые он мог ей дать. О каком Рождестве могла идти речь, когда она буквально не знала, что будет завтра. Её мозг был в оковах смертоносных воспоминаний, а жизнь и вовсе не принадлежала ей. Так будет лучше.

— Я постараюсь.

Солгала. И почувствовала укол совести, когда малышка крепко обняла её. Блять, отвратительное ощущение, словно сама не владела своим языком. Сама бы уже вздебоширилась, если бы услышала настолько хреновую ложь. История повторялась. Когда-то и ей отец так поклялся в возвращении, а это было шестнадцать лет назад. Она только что сказала, что попытается сделать всё возможное, чтобы вернуться к Рождеству. А она даже стараться не будет. Чем дольше она будет как можно дальше, тем будет лучше для Мишель. И Соколова была уверена, что дочь поймет её.

— Время, — прогремел Фьюри, оттолкнувшись от стены.

«Пошел к черту, одноглазый», — пролетело в мыслях Александры, но сама она ничего не сказала. Чмокнула дочь в щеку, еще раз крепко обняла и, взяв рюкзак, лежавший рядом с диваном, двинулась по направлению к выходу. Всё так просто. Выдернули её, будто изначально знали, что она согласится. Отказывать Соколова хорошо умела. А ещё также хорошо соглашалась на авантюры, в которых видела собственный успех. Только вот чем приглянулось данное задание — неизвестно. Точно не в удаче было дело. Она вновь неслась навстречу жизни, от которой так хотела сбежать в прошлом.

Время. Время. Время. Такое ощущение, что вселенная горела, не могла подождать ни минуты. В рюкзаке не было ничего интересного, кроме её личного не отслеживающегося оружия, костюма вдовы, в котором она ещё вчера щеголяла по улице, и альбома с фотографиями. Не оборачивалась, потому что знала: если сделает это — не сможет сесть в злополучный броневик Щ.И.Т.а. А ведь людей с собой Ник взял огромное количество. Даже Хилл была здесь, наградила Соколову приветливым взглядом. У всех у них были пальцы веером, ведь каждый знал, что являлся лучшим из лучших. На Соколову же смотрели так, словно она была козлом отпущения. По сути так и было, ведь лучшей она была вовсе не там, где нужно.

— Прочти это за время путешествия, — Фьюри всунул в руки Александры папку с кучей документов.

Щ.И.Т. Саша тихо цокнула. Они, видимо, её за полную идиотку считали, раз решили дать почитать из чего, где и как состояла эта организация. До побега мадам «Б» буквально вбивала в них эту информацию, а уже после Саше и самой отлично удавалось находить необходимое. Они тщательно скрывали, что агент Колсон на самом деле был жив, она же это прекрасно знала. Соколова знала о всей сверхсекретной информации и заданиях, потому что имела способность внимательно слушать и говорить с нужными людьми. Всё это нужно было лишь для того, чтобы случайно не попасться, поэтому её побег и увенчался таким успехом. «Принцип, на котором был построен Щ.И.Т., простой… Защита. Одно слово. Сегодня защищать человека от самого себя, а завтра уже защищать планету от вторжения пришельцев из другой вселенной… но вера, что движет всеми нами, всё та же, будь то один человек или всё человечество.»

Дернула уголком губ, понимая, к чему было написанное. Фьюри, наверное, очень хотел защитить её от самой себя, хотя вез на верную смерть. Делала заинтересованный вид, хотя страницы листала нехотя, кидая взгляд на Ника, копающегося в компьютере. Строил из себя сурового дядьку, а сам был настоящим клоуном, которого невозможно было убить. Вот здесь у Александры была дюжина вопросов. Каким образом ему удалось ускользнуть от Барнса дважды, как удалось инсценировать свою смерть и, самое интересное, почему он скрывает благополучие агента Колсона.

— Не сверли во мне дыру, — не поворачивая голову, проговорил директор.

Соколова и не заметила, как закрыла бесполезную папку с документацией. Раскрыла рот, собираясь обрушить на него шквал вопросов, только слова в горле почему-то застряли. Отвела взгляд в окно, наблюдая пейзаж Норвегии. Она любила эту страну, несмотря на то, что жила здесь отнюдь недолго. Её терзали какие-то сомнения, и совесть, конечно, тоже грызла, но Саша не понимала, почему ей с каждой секундой всё меньше хотелось ехать.

— Почему вы скрываете, что агент Колсон жив? — наконец спросила точно также, как Ник, не поворачиваясь.

Повисла тишина, но краем глаза Соколова видела, что этот вопрос застал Фьюри врасплох. Думал, наверное, что информация очень тщательно скрыта. А всё было в точности наоборот. Александре приходилось хранить в себе очень много секретов, добытых из-за собственного любопытства.

— Я понятия не имею, откуда ты это знаешь, — сквозь зубы начал мужчина, — но если ты хоть где-то…

— Какой мне смысл? — обернулась, хмуря брови. У неё был талант перебивать. — Мне не будет от этого пользы буквально никакой. Можете не отвечать. Вы таким образом попытались сплотить эту недокоманду, а сделали ещё хуже.

— Что ты имеешь в виду? — Ник не понимал хода мыслей Александры.

Она рассуждала как-то по-другому, будто знала всё наперед. На самом деле, так практически и было. Просто не верила, что буквально на каждый вопрос могла найти ответ в собственной голове. Она была действительно очень умной, и это Дрейков увидел в ней ещё в первую встречу. Именно этим она его и заинтересовала. Соколова дралась не силой, а мозгом, она слушала и говорила, в то время как другие наносили удары. Сила слова в ней превосходила силу пули или кулака. Поэтому она и раздражала. Её невозможно было осадить или заткнуть. И нельзя было победить в споре. Она не признавала свою неправоту, могла любому не то чтобы доказать — внушить — свою точку зрения. Это было заложено в ней чуть ли не с рождения. «Умей либо заткнуть, либо увидеть психологическую травму человека прежде, чем он раскроет рот в твою сторону», — это Соколова запомнила на всю жизнь. Её отец не пользовался словом до того момента, пока не видел слабости. А они проявлялись даже в том, как человек расчесывался или красил ногти.

Саша обернулась, слегка прищурившись. Будь она телепатом — всё было бы куда проще. Ведь мысли Ника Фьюри вряд ли за несколькими замками. Они на виду, просто прочесть их было суждено не каждому. Соколовой его мозги были не нужны. Она лишь окинула его взглядом, в голове подмечая: сжал кулак — ощутил легкую нервозность, раздражение, громко выдохнул — его напугало её заключение. Только травмы его видеть не могла. Подобные ему всегда их прорабатывали, навечно оставляя в кабинете психолога. Она была похожа на него. Скорее в методе достижения своих целей. Но никогда не сделала бы из себя то, что сделал Фьюри — спрятал свою клоунскую задницу под черный плащ, создающий репутацию «злого и серьёзного дядьки».

— На этой флэшке всё то, что Вы не смогли найти на меня, — вынула её буквально из-под резинки трусов. Такая маленькая, металлическая. Они с Романовой создали их одновременно, скачали всю информацию с серверов Дрейкова; уже потом Александра добавляла туда всё необходимое, по мере того, что происходило и где она светилась. Многую информацию приходилось подчистую удалять. — А на счет мстителей: нельзя сводить вместе анархиста и человека, всеми силами жаждущего диктатуры и контроля. Вы это сделали. Получили противостояние. Вы уверены, что Щ.И.Т. окончательно избавился от Гидры? Я вот — нет. Но это ваше право. Просто периодически напоминайте себе, что существует эффект бабочки, и на каждое действие есть противодействие.

Ник, забрав флэшку из рук Соколовой, только крепче сжал челюсти и кинул на неё осторожный взгляд. Она всё чаще переставала строить из себя дурочку, показывая истинную сущность, которую даже сама не знала. Она могла говорить абсолютно серьезно, не выражая никаких эмоций. Это происходило, когда Саша чувствовала опасность. Буквально отключала эмоции и восприятие мира таким, каким он был у человека в розовых очках. Помимо опасности ещё было ощущение некой зависимости от ситуации. Сейчас — Соколова была скована по рукам и ногам, даже сбежать некуда. Она отдала эту флэшку, зная, что определенную папку никто не сможет открыть без её помощи. Будет доступна только малая часть: кое-что про детство, Красную комнату, та информация, которую она смогла достать о себе уже с новых серверов Дрейкова, будучи в Норвегии. Там было много чего. Даже фотографии с камер видеонаблюдения. Личный дневник, который вела в года побега и расформировала, заключив некоторые файлы в папку под паролем.

Всегда была белой вороной. И сейчас ничего не изменилось. Несколько молодых агентов обернулось на её слишком быструю походку в аэропорту. Она не оглядывалась, просто окидывала взглядом все владения Щ.И.Т.а. Здесь даже была отведена отдельная площадка для их самолета. Фьюри лишь жестом указал парням не пялиться на Соколову. Не то чтобы это была не её среда — ей очень даже нравилось подобное, как маленькой девочке, всегда мечтающей жить в богатстве. Но в тоже время ощущение закрывающейся клетки за спиной очень сильно напрягало. Она бы здесь прогулялась в одиночку, без этой дюжины агентов, норовящих связать её по рукам и ногам.