10. (1/2)

— Надо его забыть, это бред. Как я мог им заинтересоваться?! — с нервным смешком произносил Антон. — И что мне с этим делать? — хватаясь за голову, спрашивает он. Ответа, естественно, нет; снова он дома один. — Ее уже дня четыре нет, может, что-то случилось? — с этой мыслью, наконец отвлекшись от француза, парень набирает номер матери.

— Алло, мам, а ты где?

— Тошенька, я на работе, — произносит до боли уставший голос.

— Мам, тебя уже четыре дня нет. Ты скоро дома будешь?

— Я не знаю, Антон, мне работать пора. Пока, — произносит отстраненно женщина. В трубке слышатся гудки.

— Пока. Мам… — тихо произносит парень в пустой телефон.

Парень было хотел закурить, как на телефон приходит сообщение.

Граф:

Антон, ты как?

Вы:

А вас это ебет? </p>

Парень снова срывается на учителе, мысленно ударяя себя по лбу в который раз. Он уже не ждет ответа. Сколько можно его терпеть — у каждого есть предел. Может, так и подумал Граф, раз уже минут пять Шастун смотрит в телефон в надежде получить хоть какое-нибудь сообщение. — Он не напишет, — расстройство в голосе парня читается сразу. Он обижен — и в большей степени на себя.

Грубить учителю, который ему <s>симпатичен</s>… интересен, как человек, в планы Антона явно не входило. И как теперь извиняться перед французом за очередную выходку он тоже не знал.

Граф:

А если ебет?

То что?

Вопрос застает парня врасплох: что отвечать, точно ли это пишет француз? «Он же учитель, но, видимо, слово «субординация» ему незнакомо», — мысленно произносит Антон, улыбаясь в экран собственного телефона.

Вы:

Я в порядке, Арсений Сергеевич…</p>

Граф:

Точно?

Вы:

Да…</p>

Граф:

Euh…

je sais que tu mens Demgin <span class="footnote" id="fn_29761357_0"></span>

Граф:

Et que dois-je faire avec toi un miracle aux yeux verts? <span class="footnote" id="fn_29761357_1"></span>

Вы:

Вы же знаете, что я не понимаю французский</p>

Граф:

Возможно, чуть позже…

Гораздо позже…

Ты об этом узнаешь. ​

— Сука! Ну что за француз! Переводчик, — воодушевленно произнес парень, копируя текст сообщения.

Переводчик:

Некорректно введенное сообщение.

Парень еще раз провернул сие махинацию, но переводчик снова выдал. «Некорректно введенное сообщение».

— Сука, да что за хуйня! — Антона бесила эта ситуация. Парень любой ценой должен был узнать, что написал Граф.

Вы:

Почему переводчик его не переводит?!</p>

Граф:

Потому что я писал на диалекте — переводчик их не переводит.

Вы:

Арсений Сергеевич!

Так нечестно!!!</p>

Граф:

Отдыхай, Demgin)

После этого Попов вышел из сети. Настроение было приподнятое. В отличии от Шастуна, Арс начал предполагать, что ему и правда нравится этот несносный мальчишка.

— Неужели Пашка был прав? Мне правда нравятся парни. Скажи мне кто-то это года три назад, я бы не поверил, — сказал Арсений самому себе, глупо улыбаясь. — Да, и при тех обстоятельствах… Какие отношения, Арс, ты сам еле выбрался… — Попов помрачнел: окутавшие воспоминания снова ударили в голову. Об этом Арс никому не расскажет; те, кто надо, и так знают…

— СКОБОЧКИ!!! ЧТО ЭТО, БЛЯТЬ, ЗА СКОБОЧКИ?! — вопил Шастун на всю квартиру. Ну а что, может себе позволить. — И как это понимать?! Он еще и из сети вышел. Антон, не веди себя, как школьница, — парень противоречил сам себе. — Так, нужно его забыть, — от своих мыслей Антона снова оторвал телефонный звонок. Не зная сам, почему, Шастун сорвался на ответ.

— Алло, — единственное, что успел произнести парень.

— Алло, Тох, мы с Серегой встречаемся. Все! Ниче не знаю! Пока! — Поз как можно скорее сбросил трубку.

— Чего, блять! Сегодня чо, все с ума посходили? Нет, так не пойдет, — поняв, что звонить голубкам бесполезно, парень пошел к Позову домой. Он добрался очень быстро.

— Там, наверное, пиццу привезли, — открывая дверь, говорил Сережа в глубь квартиры. — Антон?!

— Да, пицца-Антон прибыла как раз вовремя, — зайдя в квартиру, сказал Шастун. — Я хочу услышать подробности, — затараторил радостно Антон.

— Бля, так и знал, что этим все кончится, — вздыхает Матвиенко, буквально сдерживая желание постучаться головой о стену.

— Чем закончится? — спрашивает у друзей непонимающий Антон.

— Ну, вообщем, дело в том… — начинает Дима, почесывая затылок. — Короче, все началось с того…

Воспоминания</p>

А все началось с того, что Дима и Сережа, несмотря на то, что они думали, что между ними ничего не изменилось, не могли находиться наедине. На самом деле, это довольно сильно смущает — находиться в одной комнате с человеком, с которым вы переспали по пьяне и делать вид, что ничего не было. Друзьям после такого было сложно общаться. Да и делать вид, что ничего не было, не особо получалось.

Вот и наши голубки начинают избегать друг друга, как только можно, а если не получается, то, не сговариваясь, ищут большую шумную компанию, где эта неловкость будет не так заметна.

Все это дело приводит их в клуб, где они вливаются в коллектив и соглашаются на предложение каких-то левых ребят классно провести время. Сначала это просто алкоголь, шутки и подколы, но потом Матвиенко, уже достаточно выпивший, уходит в туалет, где ему дают пакетик с подозрительным порошком, советуя втянуть носом и наслаждаться эффектом.

Сережа вертел в руках пакетик с порошком, разглядывая его, упуская момент, когда поставщик покинул туалет.

«От одного раза ничего не будет, верно?» — обращается парень сам к себе, решительно высыпая добрую половину вещества на ладонь, наклоняясь и втягивая частицы вместе с воздухом. В ноздрях появляется покалывание, которое, впрочем, довольно быстро исчезает.

Лицо Матвиенко немного краснеет вследствие повышения давления, парню становится прохладно, почти холодно — температура резко поднимается, хочется пить.

Но вместе с этими довольно неприятными моментами Сережа чувствует подъем душевных сил, будто теперь нет ничего невозможного. Никаких фейерверков перед глазами нет — скорее мягкая нега, окутывающая все тело и разум, навязчивое удовольствие, которое нельзя сравнить даже с оргазмом. Матвиенко упирается рукой в стену, садится на пол, чувствуя, как опьянение от алкоголя притупляется, почти исчезает под действием наркотика.

Этот момент хочется продлить на столетия, запомнить и ощущать снова, снова и снова, плевать на последствия. Сережу начинает потряхивать, что-то течет по губам и подбородку, и парень подносит руку к лицу, чувствуя кончиками пальцев теплую жидкость.

«Кровь из носа», — равнодушно мелькает в мозгу, прежде чем он проваливается в гостеприимную темноту.

Позов пытался отвлечься как только мог. Мысли о Матвиенко не покидали его голову, как бы он не пытался их выкинуть. Через некоторое время голова начала осознавать, что предмет своего воздыхания Дима не видит по близости около десяти минут. «Может что-то случилось?» — проносится в голове у парня. И уже через пару минут Дима отправляется на поиски своего друга. Зайдя в туалет, он видит не самую приятную картину.

— Матвиеныч, ебаный в рот, сука, какого хуя ты натворил?! — прикрикивает Дима, пытаясь привести второго в порядок. — Блять! Пиздец! — поняв, что он не справится один, парень лезет в карман за телефоном. Он мог позвонить психологу или математику, но их номера нужно было найти среди многих, так что в панике Дима нажимает на первый попавшийся номер.

— Алло, — тихо произносит человек по ту сторону.

— Арсений Сергеевич! Помогите! Мы с Матвиенко в клубе, у него кровь!!! — тараторит невнятно Позов.

— Дим, успокойся и скажи, в каком вы сейчас клубе? — спрашивает француз поняв, что его ученики влипли.

Парень называет адрес, после чего Попов, попрощавшись с ним, говорит, что скоро будет. Учитель приезжает достаточно быстро, проходя мимо бушующей толпы, оценивая происходящее, он пробирается к туалету.

— Арсений Сергеевич он… он… — всхлипывая говорит Дима.

— Жить будет, — спокойно говорит Арс, подняв пакетик с пола.

— Как вы это поняли? — спрашивает, слегка успокаиваясь, Дима.

— Ты вовремя обнаружил своего парня. Так быстро от амфетамина не умирают, — произносит Попов. — Сможешь дотащить его до моей машины?

Парень лишь кивает и, погружая друга на плечи, выносит его из клуба, сажает в машину учителя и, поняв, что забыл вещи Сережи, возвращается назад. Перед Позовом разворачивается более удивительная картина. В конце шумной толпы стоит тот самый парень, который предложил Матвиенко «попробовать». Арс держит его за ворот, явно не давая парню сдвинуться с места. Из-за шума Дима слышит лишь обрывки их разговора.

— Как… как… Вы поняли? — спрашивает испуганно несостоявшийся наркодилер.

Учитель отвечает неразборчиво, но Позов не понимает, о чем идет речь, — слишком уж громко орет музыка в этом сраном клубе.

— Я бы не советовал больше таким заниматься, — произносит Попов, отпуская парня. После они вместе выходят из клуба. Половина поездки проходит в полной тишине, пока Позов все же не решается спросить.

— Арсений Сергеевич, но как вы поняли, кто дал Сереже наркоту?

— Не важно, — на выдохе отвечает француз. Отголоски прошлого все же иногда бывают полезными. — Ты уверен, что твои родители не приедут ближайшие пару дней? — спрашивает Арсений у своего ученика.

— Уверен. Они в командировке, на неделю раньше не вернуться, — спокойно утверждает Дима, посматривая на причину сегодняшнего кипиша.

Попов вытаскивает Сережу и, погрузив его на спину, поднимается в квартиру к Диме.

— Я в аптеку, воды ему дай, — говорит Попов, выходя из квартиры.

Позов беспрекословно выполняет все, что сказал ему учитель. Француз возвращается минут через двадцать. Он наводит какую-то смесь и вкалывает бессознательному ученику.

— А что это? — спрашивает Позов.

— Не важно. Тебе это не пригодиться в жизни, — отвечает Попов, потирая переносицу. — По крайней мере, я на это надеюсь, — шепотом добавляет он. — Восстановление проходит около двух дней, все это время пои его водой в большом количестве. Мне нужно уехать, справишься без меня? — серьезно спрашивает Арсений.

— Справлюсь, — произносит Позов и, попрощавшись с учителем, провожает его за дверь.

***</p>

Уже около суток Позов ухаживает за своим горе-парнем. Его вещи он кладет аккуратно на стол. Ближе к вечеру Дима просыпается от какого-то шума. Это упали вещи Сережи. Поднявшись со своего места, он идет собирать их. В конце концов он обнаруживает непонятную тетрадку. По началу он не собирается ее открывать, но любопытство пересиливает. Открыв ее, на первых страницах он видит почерк Матвиенко.

— Стихи? — удивленно произносит Позов, смотря на все еще бессознательное тело Матвиенко.

Да, я влюблен, конечно, в вас</p>

Вы улыбнулись, насмехаясь</p>

Любовь была один лишь раз</p>

По пьяне, не запоминаясь.</p>

</p>

Любовь была сквозь алкоголь,</p>

Сквозь отражение пороков.</p>

А после — трезвая, но боль</p>