День. Слон в комнате (2/2)
— Стоять, полиция города Башня, округа Бога!
А что было дальше, Баам уже предпочёл не видеть. Только слышал, как сквозь звуки скрипучего снега, прорезаемого коробкой, из-под мощных ног вздуваются и сыпятся сугробы. Создавалось впечатление, что их по меньшей мере преследует орда танков.
Поговаривают, что классическая музыка отлично подходит для сцен, где творится полнейший хаос. Или для того, чтобы подчеркнуть абсурдность какого-то момента. Желательно при этом еще добавить слоу мо и зазумить перекошенные лица.
Баам был готов поклясться, он совершенно точно не ожидал услышать Бритни Спирс.
— Ёр токсик айм слиппин андер виз э тэйст оф э пойзон парадайз, — надрывал глотку Кроко.
Да, классика здесь бы подошла больше.
— Кроко, заткнись! — крикнул Кун.
— Я не могу, мне нужно хоть как-нибудь снять стресс! Музыка помогает!
Хотелось ещё раз высунуться и взглянуть, надолго ли хватит их импровизированных санок, но сейчас это уж точно не представлялось возможным. В голову утыкалась нога Кроко, перевёрнутого вверх тормашками, в грудь — локоть Куна, который отчаянно пытался не выпасть, поскольку для него в «светоче» места никаким боком не оставалось. Из-за этого ему приходилось чуть ли не заменять собой крышу, спиной накрыв их, его волосы рухнули на Баама голубым занавесом, так что обзор был фактически полностью перекрыт. Лишь в углу где-то, в самой темноте, съежился в три погибели Хачулинг, со страдальческим лицом продолжая пальцами бешено бегать по приставке.
«В тесноте, да не обиде?» — внутренне совсем неутешительно усмехнулся Баам.
«Светоч» замедлялся. Дело шло к концу и к их логичному завершению в камере для несовершеннолетних. Кроме Хачулинга и Кроко, вот им уж точно будет несладко.
«Как же учитель будет забирать меня?» — содрогнулся Баам.
А Кроко все продолжал и продолжал. Вот уже пошёл и второй куплет. Вот грохот ног Каллабана стал ещё громче. Вот коробка почти замедлилась.
Баам сжал кулаки. В правую руку что-то неприятно кольнуло, влага пропитала край рукава свитера и капнула холодом на пол коробки.
Ледышка. Их последняя надежда.
Сейчас или никогда.
Баам рывком дёрнулся вверх. Коробка, кувыркнувшись вместе с ним, полезла куда-то в сторону. Это он так сильно вскочил или?..
Все произошло быстро. Сначала — Баам исхитряется кинуть ледышку. Потом — кто-то вскрикивает и прижимает ладонь к глазу. После — Баам осознаёт, что перед ним не Каллабан. Под конец — до него доходит, что их всех с коробкой загребли в какое-то помещение.
— А-ай!!! — взвыл человек, держась за пробитую бровь. — Бейби, это больно!
— Господин Урек?!
Баам от грохнувшего в мозг потрясения попытался сделать шаг вперёд, но споткнулся о край, и тут же вся их орава кубарем покатилась прямо к ногам Урека.
Подбородок кольнуло болью, пожалуй, Баам сейчас даже мог в какой-то мере понять завывающего Урека. В нос ударило тучей запахов, нещадно сбивающих с толку и без того ошарашенного Баама. Мусорка, протухшее мясо, дешевое моющее средство и дрянной привкус спертого воздуха столовой на языке — что это за адская комбинация?
Сзади кто-то особенно громко прицыкнул: видимо, встал на ноги в отличие от остальных, которые продолжали поглаживать места своих ударов и охать.
— Господин Урек, задание выполнено, — будничным голосом отчитался Хачулинг. — Я привёл вам его.
— Молодец, возьми с полки холодец, — проворчали в ответ и в ту же секунду паникующе простонали: — Да не буквально же!
— Ладно-ладно.
Баам разлепил веки: Хачулинг уже стоял у изрядно потрепанной двери и, прежде чем схватиться за не менее стёртый лак дверной ручки, помахал рукой то ли в примиряющем, то ли в жесте «отстань от меня, я достаточно пережил, мне нужно просто поиграть».
Дверь за ним закрылась, перед Баамом возникла рука. Лицо Урека, со струйкой крови на половину лица, растянулось в ухмылке.
— Рад тебя видеть. Добро пожаловать в секретное место встречи нашей ОПГ — чебуречная «У Урека».
— Очень секретно, господин Урек, — отметил Баам и, приняв помощь, встал.
Обстановка оставляла желать лучшего. Запахи не обманули Баама: место выглядело как помойка. НО! Как элитная помойка. Справедливости ради, хоть кухня, на которой они оказались, стала бы кошмаром для ревизора, однако вокруг хотя бы не исполнялся «крысиный король» с подтанцовкой от тараканов. Более того, общая обшарпанность и замызганность капельками жира шкафчиков, фритюрницы и холодильников являла собой на самом деле достаточно дорогую мебель, которая далеко не всем пришлась бы по карману. Единственное — здесь явно не хватало уборщицы, судя по разбросанным продуктам, комкам пыли на буквально каждой поверхности и пустым бутылкам пива в углу.
На фоне между тем уже поднялся Кун, рывком отодрав заодно и нос Кроко от пола.
— Поглядите, как припустил из комнаты, — Агеро провожал взглядом медленно закрывающуюся дверь. — Получается, мы зря его тащили. Он не ранен.
— С этим парнем всегда следует быть настороже, — хмыкнул Урек.
Он оперся спиной об тумбочку. Кепка, привычно задернутая назад, чуть слетела, и теперь казалось, будто она повернута набок. Баам поморщился: запашок мыльных растворов и мяса на разделочном столе, как будто провалявшемся не в помещении, а на солнце в тридцатиградусную жару, снова ударил в ноздри, неприятно резанул нос и вскружил голову. Кун и Рак тоже были не в восторге от того, где они оказались.
Урек развел руками — не знает, как так вышло. Оставалось лишь выдохнуть и принять реальность такой, какой она есть сейчас — пахучей, с кислым запахом протухшего пива и потного мужика в спортивках адидас, явно проработавшего здесь целый день.
— Что ж, добро пожаловать в мою берлогу, — Урек горделиво обвел правой рукой такие себе виды. — От души, вот простите за беспорядок. Не думал, что Голубика будет так долго вас вести. Зато могу предложить все, что только сердце пожелает. Хотите бурек со шпинатом и сыром? Или вы все-таки предпочитаете чебуреки? Тогда вы по адресу! У нас есть все виды теста, все виды мяса, и все-все прямиком из-под вот этих самых рук.
Он тряхнул руками, показывая свои мозолистые и грубые ладони с прожилками синих вен. Баам сморщился и неловко улыбнулся, весь его вид кричал, что ему сейчас не до того, но Урек, видимо, не хотел останавливаться. Его красноватые глаза аж воссияли, и весь он как бы стал испускать всем своим существом ощущение безграничной мощи. К счастью, это быстро прекратилось, как только возник Кун, бесстрастно напомнивший:
— Мы здесь не для того. Для чего кому-то настолько могущественному, как ты, приглашать сюда Баама? И уж тем более спасать нас от Каллабана. За укрывательство и препятствование работе полиции можно отхватить срок. Даже несмотря на твое высокое положение в городе.
— Спасение — это само собой, — Урек усмехнулся и повел бровью. — А еще отличный повод, чтобы вы все до единого были у меня дважды в долгу.
— Я первого раза не припомню, — сдержанно буркнул Кроко.
— А он сейчас будет.
Урек с улыбкой полностью уверенного в себе человека невозмутимо взял лежавший под рукой пульт и включил телевизор. Экран в основном зале, проглядывавшийся за стойкой, загорелся. Шли новости. Миловидная девушка с синими волосами и ободком в виде звезды бодро рассказывала новости погоды, бейджик на пиджаке гласил: «Ха Юра».
— «Синоптики прогнозируют на конец дня красный уровень опасности. С севера на город движется мощный циклон, порывы ветра будут достигать порядка двадцати метров в секунду. По предварительным данным, выпадет свыше тридцати сантиметров осадков. Температура достигнет ниже тридцати пяти градусов по Цельсию. МЧС Башни настоятельно рекомендует жителям не выходить из дома в ближайшие несколько часов, тщательно обогреть помещение и…»
Юра продолжила зачитывать перечень рекомендаций, но никто уже не слушал. Кун и Баам выпучили глаза и, как один, перевели взгляды на Урека. Тот мрачно смотрел в угол. Один только Рак, сдвинув брови в одну сплошную полосу, с непониманием глядел то на Урека, то на друзей.
— Это… реально вообще? — прошептал Баам.
— Увы, — был ответ Урека.
— Мы же не на севере живем… — Кун весь разом вздрогнул, словно буран уже обрушился на его голову.
— Не живем. Но и это еще не все, — он выпрямился и сурово посмотрел на них, — МЧС умалчивают реальные цифры температур и метров в секунду, которые нас ожидают. Это не буран — это ад, который накроет нас так, что мы даже не успеем моргнуть. Если срочно не уехать отсюда, мы все либо задохнемся в снегу, либо помрем от холода. Но властям невыгодно объявлять это на публику, ведь тогда им придется признать, что нельзя вечно прятаться от всего остального мира.
Баам потряс головой. Все оказалось намного хуже, чем он мог себе предположить. И что-то снова заворочалось под кожей, не змейкой — назойливым червяком напоминая о себе. Затертое воспоминание вдарило по мозгам, засвербело под кожей невыносимым зудом. Запах заскреб по внутренностям, выворачивая все наизнанку.
— И откуда вы об этом знаете? — единственное, что выдавилось из Баама.
— Мои люди и я провели небольшое расследование, — Урек с отвращением выключил телевизор. — И мы выяснили кое-что.
Взгляд уперся прямо в Баама. Тревога холодным, мокрым комком ухнула в живот, стиснулась и завернулась под невероятным углом. Ему показалось, что весь мир смотрит только на него, ни на кого больше.
— Этот буран имеет иное происхождение. Мистическое, — Урек провел рукой по покрытию тумбы, на ладони остались крошки. — Вы же знаете, этот город необычный. Устройство, инфраструктура — это мелочи. Однако что было вечным испокон веков и что меня больше всего поразило по прибытии сюда — что здесь не должно быть лишних людей. Их существование недопустимо. Даже незаконно проникшие считаются чужими среди своих, но их принимают. Не зря же в законе первой строкой написано это, тогда что же подходит под описание этого самого лишнего человека?
— Постой, — Кун поставил перед собой руку, с подозрением косясь на Урека. — Ты думаешь, что такой буран серьезно мог возникнуть из-за закона? Ты шутишь.
— Не шучу. Это единственная зацепка. Лишний разрушит наш город, и орудием нашего геноцида будет этот загадочный буран. Бурь таких масштабов не бывает в природе, понимаешь? Этого просто быть не может.
Баам замер ни жив ни мертв. Выдох никак не давался, застрял в горле и дальше не шел. А в голове вместо того самого вырезанного воспоминания застряло лишь одно слово.
— В нашем городе есть лишний. Кто знает, кем он может являться: мертвый, притворяющийся живым; предатель, готовящий подлейший нож в спину всем нам; или тот, кто просто не может существовать в этой реальности.
«Я».
«Это Я».
«Я лишний».
«Я слон в комнате».
Мир закрутился, стянулся в одну воронку, эпицентром которой стал Баам. Он представил себя бурей, ветрами сносящей крышу своего дома, хлопьями снега разрывающей своих друзей, ледяными потоками холода убивающей все, что ему дорого. И вина вмиг сгрызла весь его смысл.
«Может, это все-таки не я? — бушевало в голове, сбитое дыхание перебивало все мысли. — Как же так? Я… я же не могу. В городе есть и другие незаконные. А вдруг к нам кто-то пробрался, о ком мы сами не знаем?»
Стадия первая — отрицание. </p>
Баам не помнил, как сбито попрощался с Уреком и вышел с друзьями на улицу. Не слышал и громкие возгласы Рака и Куна, не видел дороги перед собой — только выворачивающую внутренности отвратительную белизну.
Она погубит его. Она погубит всех его близких. Она — то, от чего Баам так долго бежал.
Поплохело.
Стадия первая — отрицание. </p>
Пройдена.</p>
А голоса снаружи все еще мешали, становились только громче и громче. В один момент ему так и вовсе показалось, что это все из-за них получилось, поддавая жару его отчаянию, с пугающими оборотами преобразовывающемуся в чистый гнев. Забыв про все, он вернулся в реальность с одной лишь мыслью: проверить, в чем дело, и покарать тех, кто его взбесил.
Стадия вторая — гнев.</p>
Шума как будто и не было. Его встретила гробовая тишина. Кун и Рак стояли перед ним абсолютно смирные, с одним лишь исключением, что их потрясенные, исказившиеся в ужасе лица вызывали только больше вопросов.
— Ребята? Что-то не так?
Рак не мог скрыть свою подрагивающую от страха губу. Казалось, будто он вообще язык проглотил, и все же смог едва-едва, но выговорить резко поднявшимся вверх голосом:
— Ч-черепашка, беги.
— Ох, зря ты это сказал.
Над головой раздался знакомый низкий женский голос, и тут же щеку пощекотала спавшая пепельно-серая прядь.
— Госпожа Эванкхелл, немного не в ваших интересах так щадить своего ученика, разве нет?
Второй же голос донесся откуда-то снизу и куда сильнее подсказал поскорее обернуться назад.
— Баам, не хочешь объяснить мне, почему мой подарок на голове твоего друга?
Перед ним возникло лицо Хан Сона с миловидной улыбкой. И еще Хан Сон был с ножиком. И еще Хан Сон был готов убивать.
Стадия вторая — гнев.</p>
<s>Пройдена.</s></p>
Вынудили пройти.</p>