34 (1/2)
Где-то между добром и злом есть сад.
Я буду ждать тебя там.
Диана. История любви</p>
После бегства из поместья Драко честно попытался убедить себя, что жизнь в стенах Ордена пойдёт ему на пользу. Что самым страшным, фатальным, практически невыполнимым должен был стать сам побег, а уж с неприязнью орденовцев, как он полагал, справиться ему вполне по силам. В конце концов, к одиночеству он давно привык, а люди, с которыми волей судьбы оказался под одной крышей, даже при ожидаемой им неприязни едва ли могли напугать больше тех, кто жил в его доме долгие годы.
Как это чаще всего происходит, реальность оказалась совершенно иной, такой, что при самых странных фантазиях Драко вообразить не мог. За исключением Поттера, его появление восприняли… нормально. Он был готов к ненависти со стороны клана Уизли, однако, когда Артур лично поблагодарил его за спасение Гермионы, а его жена предложила угоститься донельзя соблазнительно вкусно пахнущим какао с солидным куском пастушьего пирога, Малфой уверился, что совершенно точно мыслил абсолютно не как все эти люди. Тем не менее, глядя на исходящие паром напиток и выпечку, начать трапезу столь трудно сочетающимися между собой продуктами так и не решался.
— Малфой, выглядишь так, словно Гриффиндор снова выиграл кубок по квиддичу, — прокомментировала Джинни Уизли. Не спрашивая разрешения, она села за стол напротив него, налив какао из кувшина и себе тоже, и сделала глоток, как будто прочла его мысли и дала понять, что травить его здесь никто не собирается.
Драко поднял на неё оценивающий взгляд. Если бы Шляпа не распределяла всех Уизли на Гриффиндор по умолчанию, её вполне можно было представить в компании Пэнси или Астории. Идеальная осанка, тонкие черты лица, словно побывавшие в руках элитного парикмахера потрясающего оттенка рыжие волосы. Как ни странно, на ком угодно другом выглядевший совершенно убого вязаный кардиган ей даже шёл, придавая образу некую старомодность, выделявшую её из числа тех волшебниц, что предпочли практичность маггловской моды традиционности магического мира.
Признавая, что, возможно, просто цеплялся за некую соломинку, ища в собеседнице хотя бы минимальное сходство с привычным кругом общения, Драко продолжал настороженно смотреть на Джинни, пока взгляд не упал на уродливый шрам на руке, кощунственно опаливший фарфорово-бледную кожу.
— Дуэль с твоим отцом, — встретившись с ним глазами, пояснила она. — Заклятие, убившее Рона, предназначалось мне.
— Великолепный повод угостить сына такого волшебника пирогом с какао, — выдавил Малфой, сверля взглядом по-прежнему горячим напиток. — Не понимаю, как вы при таком уровне… доверчивости всё ещё умудряетесь продолжать сопротивление! У меня Тёмная Метка, а в руках волшебная палочка! Я могу в эту самую секунду вызвать Тёмного Лорда, и тогда всё будет кончено!
— Хотел бы — давно бы это сделал, — пожала плечами в она, с виду совершенно не оскорбившись косвенным обвинением в глупости.
— С чего ты решила, что не хочу, Уизлетта? — прищурившись, спросил он. — Может, я просто втираюсь в доверие и жду подходящего момента?
— У тебя была тысяча подходящих моментов, — не согласилась Джинни. — Ты каким-то образом узнал местонахождение штаба, спас из плена Гермиону, с риском для жизни перенёс её…
— Моя магия была почти полностью подавлена зельем, когда я попал сюда. А переместился вообще через портал, — кисло прокомментировал он собственные псевдоподвиги. Если бы Уизли знала всю преамбулу их побега из Малфой-Мэнора, едва ли согласилась бы находиться с ним в одном доме, тем более — сидеть за одним столом.
— Неважно, — легкомысленно отмахнулась она. — Даже если опустить допрос Грюма, после которого он счёл возможным не держать тебя взаперти, нет нужды втираться в доверие ко всем нам. В этом штабе Гарри. Призвав Сам-Знаешь-Кого, ты моментально определишь исход войны.
— Не обольщайся, — поняв, что Джинни Уизли делает примерно то же самое, что и он, — пытается оценивать его поступки собственными категориями понятий хорошего и плохого, — он снова поморщился. — Чокнутый полукровка-пресмыкающееся ничем не лучше подобных вам предателей крови. Я просто выбираю меньшее из двух зол.
— По-прежнему трясёшься за родомагию? — усмехнулась она уголками губ.
— Сказала та, чей старший братец её прекрасно принял, женившись на чистокровной, — скривился он.
— Зато вы чисты навек. Магия рода того стоит, правда?
— Осади. Кружка какао едва ли достойный повод откровенничать о том, что заложено в условия её сохранения.
— Справедливо, — кивнула она, изогнув тонкую бровь.
— Слушай, Уизлетта, если кое-что спрошу, ответишь честно? — устав от её нелепых попыток изображать дружелюбие, задал он вопрос.
— Попробуй, Малфой, — в её взгляде появилась настороженность человека, которого вот-вот застанут врасплох.
— Ты действительно согласна со всем этим? Я имею в виду… Твой отец известный магглолюб, это факт, но ты не думала, что совсем не обязательно его в этом поддерживать? С твоим происхождением, внешними данными ты могла бы занять достойное место в магическом мире, а не рисковать жизнью в этом Ордене, который на волоске висит.
— Надеюсь, ты не пытаешься ко мне подкатить? — усмехнулась Джинни и получила в ответ такую гримасу, что в озвучивании ответа определённо нуждаться перестала. — Не знаю, о каком достойном месте в магическом мире ты толкуешь. Стать женой какому-нибудь Гойлу только из-за его происхождения и приличного счёта в банке? Меня не интересуют галлеоны, Малфой. Когда эта проклятая война закончится, я буду играть в квиддич профессионально и заработаю их сама. Займу действительно достойное место в магическом мире, — на этих словах её глаза заблестели, словно в эту самую секунду девушка представила гул трибун, воодушевление перед матчем, дрожащую в ожидании стремительного полёта метлу, а затем — восторг от влетевшего от её удара в кольцо квоффла. — Я могу ответить на твой вопрос предельно легко: дело не в папе, не в магглах и не в чистокровности.
— А в чём же? В Поттере, факт существования которого занял твои девичьи грёзы задолго до непосредственного знакомства? — не выдержав, съязвил Драко.
— И не в Гарри.
— Конечно, не в нём, — продолжил ёрничать он.
— Малфой, теперь осади ты. Я не делаю намёков о причинах, побудивших тебя спасать Гермиону. Твои шутки совершенно неуместны. Совсем ещё недавно Гарри не был свободен, — отбрила она тоном, уровень льда в котором смог бы моментально охладить её горячее какао. Ненадолго повисла тишина. Казалось, Джинни Уизли вспоминала, о чём вообще хотела сказать прежде, чем была бесцеремонно прервана:
— Я здесь по той же причине, что и ты: понятия хорошего и плохого, правильного и неправильного всегда едины. Не так сложно понять, за что действительно стоит сражаться, что бы тебе ни внушали. Если ты оказался здесь, значит, не так уж отличаешься от каждого из нас. Просто постарайся перестать противопоставлять себя остальным.
Странный и единственный диалог с Уизлеттой невольно вспомнился Драко в момент, когда он совершенно определённо осознавал, насколько, напротив, отличался от того окружения, в котором оказался. А если конкретнее — когда который вечер находился в комнате в компании Гермионы, отчаянно штудировавшей очередную книгу. С трансгрессией в Париж возникли неожиданные проблемы, сместившие назначенную дату на несколько дней. И, разумеется, Грейнджер старалась с пользой провести каждую секунду: по нескольку раз в день отрабатывала с Драко комбинации Ловушек душ и различных упокаивающих рун; заставила его воспроизвести заклинания для духоловов, которые тот изучал в переданных Тёмным Лордом фолиантах и достать которые сама Гермиона не смогла бы. А потом — тренировала и их тоже. Драко списал бы столь тщательную подготовку на необходимость привыкнуть к новой палочке: за неимением возможности достать новую, ей временно доверили магическое орудие Поттера, отношения с которым у Грейнджер пока не особо ладились.
Всё казалось донельзя логичным, если бы не одно «но»: теперь самое большое количество собственного времени она посвящала маггловским газетам, точнее — светской хронике. Вчитываясь в каждое слово, репортаж, интервью, не брезгуя даже откровенно жёлтой прессой, она добывала информацию о душе, на которую они собирались охотиться. Такому поведению вывод напрашивался только один: Грейнджер опасалась отправляться за крестражем неподготовленной. И Драко даже казалось, что догадка о том, у кого монета, её немного пугала.
И ещё: в их отношениях было очень много поцелуев. Драко был уверен, что подойди он к ней прямо сейчас, привлеки к себе, заставь встать с этого проклятого стула, в который она, кажется, скоро корни пустит, — и она даже не станет сопротивляться. Как это всегда бывает, нежно коснётся его губ своими. Он ответит на поцелуй, прижмёт её к себе за талию, будет наслаждаться её срывающимися с губ стонами, ощущать мурашки по коже, когда она зароется руками в его волосы, позволит нагло залезть руками себе под футболку и повторит его действие — идеально, как по нотам. Горячо, взаимно, чувственно и… совершенно бессмысленно.
Гермиона занимала отдельную комнату, но ни разу не предложила ему остаться на ночь. Драко даже подозревал, что она перестала спать вовсе, продолжала что-то изучать и после его ухода, но спрашивать прямо не решался. В конце концов, желать оставить себе личное пространство — её право, а Драко не был её мужем. Вот только, к его сожалению, и их отношения отныне не заходили дальше поцелуев. И если до этого инициатором близости всегда была Гермиона, то теперь она либо оставила ему эту привилегию, либо намекала, что не хочет этого, либо опасалась, что кто-то может застать их.
Драко был убеждён, что орденовцы хоть и имели столь хиленькое объяснение их совместному времяпрепровождению, как общая миссия, всё же не были идиотами и догадывались, что их связывает нечто большее. И уж точно не стоило ждать в этой комнате появления Поттера: Кикимер всегда предупреждал его о скором появлении Избранного и Малфой сразу спешил покинуть территорию, хозяином которой не являлся.
Так вот, возвращаясь в воспоминаниях к разговору с Джинни Уизли, он невольно задумался о том, что если рыженькая имела мало-мальски сносный план о том, чем хотела бы заняться по окончании войны, то уж Гермиона — тем более. Месяц — приличный срок для такой умницы, чтобы даже с поправкой на расставание с Поттером наметить новые цели. И, разумеется, решить, так ли уж ей нужен он, Драко, в долгосрочной перспективе и не врёт ли она ему о любви из пресловутого гриффиндорского благородства? Не пытается ли всего-навсего смягчить горечь утраты им родовой магии более веской причиной?
— Неужели эта маггловская принцесса так опасна? — чтобы хоть как-то привлечь её внимание, спросил Драко, когда Гермиона отложила очередную газету.
— У меня одновременно ощущение, что я знаю о ней и слишком много, и совсем ничего, — призналась она, нахмурившись. — Её душа даже при жизни так и не нашла ту тихую гавань, в которой мечтала обрести покой. Она осознанно вредила своему телу, при этом за жизни других готова была стоять до конца. То, что выпало на её долю, — слишком даже без крестража. Мы должны быть готовы ко всему.
— Ты отняла монету даже у Фландерс. Ещё и без волшебной палочки в руках. — Драко поднялся на ноги и подошёл к ней, всё-таки заставив покинуть насиженное место, и повернул лицом к себе так, что ей пришлось сесть прямо на столешницу. И расставил руки по обе стороны от неё, чтобы точно не сбежала. — Вместе мы это сделаем. Вместе мы победим, — он произнёс это так серьёзно, словно давал клятву, присягал на верность Ордену и ей. Пытался донести, что в собственных планах на послевоенное будущее видит рядом с собой одну лишь её. Гермиону Джин Грейнджер, магглорождённую волшебницу, которая украла вовсе не магию, а всего-навсего его сердце.
Не подозревая о терзавших Драко мыслях, она подалась вперёд, навстречу ему, вновь сливаясь в поцелуе. Очередном.
Стук в дверь буквально на долю секунды опередил открывшего дверь Грюма:
— У вас десять минут на сборы, выдвигаетесь сегодня, — объявил он и сразу же захлопнул дверь с громким звуком, отчего Драко даже подумалось, что не будь дом родовым гнездом волшебной чистокровной семьи, та могла и вовсе слететь с петель.
— Зайдёшь к себе? У меня всё давно готово, — объявила Гермиона, перекинув через плечо ремешок бисерной сумочки.
— Неужели её не отняли? — удивлённо поднял брови Драко, который почему-то был уверен, что зачарованного аксессуара у неё давно нет.
— Я спрятала её в кармане твоей мантии Пожирателя, когда превращалась в тебя, — пояснила она, в очередной раз потупившись. — Драко, мне так…
— Тебе стыдно, неуютно, некомфортно и все прочие слова, которые я уже слышал, — отмахнулся он от очередного приступа самобичевания, вновь и вновь гоня мысли, чего она ещё стыдилась и о чём сожалела. — Ты мне лучше вот что скажи: мантия сейчас у тебя? Зимой в Париже порой весьма прохладно, если привидение действительно настолько опасно, как ты уверяешь, не хотелось бы распыляться на согревающие чары, — пояснил он.
— Держи, — с глубоким вздохом, не укрывшимся от внимания Драко, протянула она ему вражеское облачение.
— Гермиона, я бы мог попросить куртку у Финнигана, но она едва будет прикрывать мне пупок, — он тепло улыбнулся, повесив мантию на руку и решив надеть её уже в Париже, а не дефилировать по дому на Гриммо в образе Пожирателя Смерти. — Считай её не более чем трофеем. И, к слову, я готов тоже.
Окраина Лондона встретила Драко, Гермиону и Грюма морозом, который мог бы ощущаться куда более неприятно, если бы не плавно ложившиеся на заледенелую землю редкие снежинки, смягчавшие его собственным присутствием. В ожидании того, с кем Грозный Глаз договорился о нелегальном перемещении, тот отвёл Грейнджер в сторону.
Малфой недолюбливал бывшего аврора со школьных времён, хотя и знал, что в хорька его превратил отнюдь не он. Тем не менее сейчас, когда исподтишка наблюдал за тем, как в ответ на его слова Гермиона молча хмурилась, как крепко сжимала зубы, чтобы не позволить себе спорить, как нервно заправляла за ухо выбившуюся прядь, — неприязнь вновь и вновь поднимала голову. Обрывки фраз до Драко не долетали, из чего он заключил, что почтительное расстояние, на которое Грюм отдалил девушку, того не устроило и для верности он невербально наложил на Малфоя Оглохни.
Появление ничем не примечательного внешне волшебника состоялось так неожиданно, что поглощённый своими невесёлыми мыслями Драко даже не сразу его заметил:
— Так, ну что, кому тут в Париж срочно понадобилось? — нетерпеливо уточнил он, мазнув взглядом по всем троим. — Ба, да у нас здесь два нежелательных лица желают перебраться в недружественную для Тёмного Лорда страну! — присвистнул он. — Тебе это дорого встанет, Грозный Глаз, — предупредил, очевидно, совсем не бескорыстный помощник Ордена.
— Война рано или поздно закончится, — не преминул заметить Грюм.
— Именно. И если победите вы, мой скромный заработок прикажет, так сказать, долго жить. Времена заставляют думать о накоплении сбережений на чёрный день, — тот развёл руками в демонстративно беспомощном жесте.
Драко молча наблюдал за перепалкой, не без удовольствия подмечая, что Грозному Глазу пришлось прикусить язык, хотя прекрасно понимал, что в любой другой момент тот обязательно бы ответил, что в Азкабане не понадобятся никакие сбережения.
— Сколько? — выдавил тот наконец, подтверждая мысли Малфоя. Торг в условиях, когда в любой момент можно было нарваться на егерей, был неуместен.
— Сто галлеонов. Исключительно из хорошего отношения, — скороговоркой произнёс тот. — По-хорошему, столько беру за каждого.
— Угу, на прошлой неделе за десять перемещал троих, — процедил Грюм, протягивая мешочек с монетами. — Держи, вымогатель.
— Всегда рад помочь Ордену в их благородном деле, — растёкся в улыбке прохиндей, из чего Драко сделал вывод, что тот был бы счастлив и половине заломленной за их переправку цены.
— Подходите ближе, молодые люди, — поманил тот пальцем Драко и Гермиону. — Ну же, не тушуйтесь. Доставлю в лучшем виде, — его речи продолжали сочиться приторной любезностью, настолько липкой и тошнотворной, что Малфой едва удерживал себя от очищающих чар. — Сюда, кучнее, держитесь совсем рядом, — инструктировал он. — Та-а-ак, вот и славненько. Портус! — услышал он за мгновение до того, как их с Гермионой затянуло в воронку трансгрессии.
Едва ноги ступили на землю, Драко первым делом вытащил палочку, справедливо предположив, что помогавший Ордену златолюбивый благодетель вполне мог переместить их не в столицу Франции, а прямиком в руки Тёмного Лорда в желании получить вознаграждение. К счастью, худшие предположения не оправдались: моментально сориентироваться, в каком именно районе они оказались, Драко не смог, зато яркие вывески на французском подтверждали, что им таки удалось покинуть Англию.
— Ты в порядке? — спросил он у Гермионы, которая продолжала напряжённо молчать, очевидно тоже опасаясь, что пункт назначения мог оказаться совершенно иным.
— Да, — лаконично ответила она и немного нервозно улыбнулась, после чего совершенно неожиданно для Драко бросилась к нему и стиснула в объятиях, сдавленно всхлипнув.
— Эй, ну ты что, — немного растерянно пробормотал он, обнимая её в ответ. — Всё будет хорошо. Найдём монету, вернёмся домой, а дальше уже в дело вступит ваш обожаемый Поттер, — продолжил Драко, гладя её по подёргивающимся от рыданий плечам. Вопреки ожиданиям, от этих слов она заплакала ещё горше: — Он победит, а мы с тобой отправимся… да хотя бы в ту же Италию. Помнишь Блейза Забини? Вы вместе посещали клуб Слизней. Уверен, он будет рад нам, хоть никогда и не признается. Солнце, вино, море… Ну же, любовь моя. Осталось совсем чуть-чуть, мы справимся.
— Мне нужно в Австралию после войны, — отстранившись, неожиданно призналась Гермиона, наспех стирая слёзы со щёк, и уже спустя мгновение по ней никто не смог бы понять, что она плакала.
— Великий Мерлин, когда же ты поймёшь? Я готов идти за тобой куда угодно. Хоть на край света, — произнести это было легко, естественно, казалось таким разумеющимся, что он даже не придал этому былого значения. Даже не удивился, насколько быстро устроенная Грейнджер шоковая терапия последних месяцев не оставила сомнений в каждом собственном слове.
Она ничего не ответила, только долго-долго смотрела на него. Драко дорого бы отдал, чтобы понять значение этого взгляда, однако успел слишком хорошо узнать Гермиону, чтобы понимать, что на ряд вопросов ждать от неё ответы было бесполезно.
— Так, мы на улице Университэ, — сместив взгляд с Драко на табличку на ближайшем здании, заключила она, после чего спустя пару секунд вытащила карту из сумочки. Поняв, что её эмоциональный порыв прошёл, он тоже обратил своё внимание на клочок бумаги. О том, что дело для Гермионы Грейнджер всегда превыше всего, Малфой знал давно. — Если пойдём в направлении Сены в сторону площади Альмы, то интересующий нас подземный тоннель найдём под мостом, вот здесь, — она указала Драко точку на карте. — Авария произошла там, оттуда и начнём поиски.
— Как скажешь, — второй раз повторять пафосную фразу он счёл лишним позёрством. Усилившийся ветер заставил накинуть до этого свисавшую с руки мантию. Несмотря на то, что зима в Париже пока обходилась без снега, было прохладно.
Гермиона снова ничего не ответила, лишь кивнула и, ещё раз сверившись с их местоположением, двинулась в указанном направлении. Драко пошёл следом, не отказав себе в удовольствии наслаждаться видом ночного города. Он даже не хотел корить себя за то, что быть влюблённым в Париж его мать назвала бы жуткой банальностью. Ему хотелось наслаждаться этой незримой магией витающей в воздухе романтики, отсутствием опасений, что Гермиону могли узнать наводнившие Лондон Пожиратели Смерти. Даже предстоящая охота не пугала. Хотелось просто жить. Заставить себя поверить, что существовал мир, в котором войны не было. И в который им, пусть и ненадолго, посчастливилось попасть.
— Бомбарда! — вывел его из размышлений голос Гермионы прежде, чем заклинание уничтожило какой-то маггловский предмет, напоминавший колдоаппарат.
— Это видеокамера, с помощью неё магглы следят за соблюдением правил дорожного движения, — поспешила пояснить она. — В туннеле нет перехода для пешеходов, спуск туда привлечёт внимание полиции. Лучше пусть сочтут уничтожение камеры банальным вандализмом, чем будут отслеживать нас как нарушителей по всему Парижу.
— Ладно. Идём? — видя, что она замерла в нерешительности, уточнил Драко.
— Разумеется, — вдохнув, словно перед прыжком в воду, подтвердила Гермиона, с ходу накладывая на себя и него магглоотталкивающие чары. — Иди за мной следом и смотри по сторонам: мы в мире магглов, здесь транспорт не может остановиться в одно мгновение, как и уменьшиться в размерах, чтобы не проехаться по тебе, — она определённо красовалась, напоминая подробности их первой встречи в метро, что вызывало у Малфоя не раздражение, а странную ностальгию. Как ни крути, его ляп стал частью их общей истории.
— Как ни странно, я это запомнил, — хмыкнул он, покорно проследовав за Гермионой и прижимаясь к стене почти вплотную. Удовольствие оказалось откровенно сомнительным: они двигались по встречной полосе, свет фар ослеплял, а из-за монотонного эха от гула машин поддерживать разговор стало в разы труднее.
— Драко, в сторону! — неожиданно закричала она, отталкивая его, что оказалось весьма вовремя: чёрный автомобиль на огромной скорости занесло влево, прямо на духоловов, однако скорость реакции Грейнджер спасла их от неминуемой гибели. У Малфоя вообще создалось впечатление, будто она ожидала чего-то подобного. Транспортное средство же тем временем налетело на каменную стену и развернулось, повинуясь инерции от мощного удара.
К удивлению Драко, с трудом заставлявшего себя оставаться на ногах, магглы просто проезжали мимо, с виду никак не реагируя на произошедшую катастрофу. Не видели смысла вмешиваться? Хотя даже для него, мало что смыслящего в колдомедицине, было очевидно, что шансов выжить у пассажиров практически нет, первым порывом стало желание немедленно попытаться помочь.
— Стой, — напарница положила руку ему на грудь, не позволив подойти ближе.
— Надо убираться отсюда, — на смену жалости пришёл рациональный подход, повинуясь которому, он обратился к Гермионе, продолжая тщетные попытки успокоить дыхание. — Не испытываю ни малейшего желания объясняться с местным Министерством. Как ни крути, мы здесь нелегально. Магглам что, совсем плевать на себе подобных? Никто даже не остановился, — не удержавшись, он кивнул в сторону искорёженного автомобиля.
— Ты что, не понял? — отчего-то шёпот Грейнджер он услышал прекрасно. — Они не видят этого.
— Хочешь сказать, что это… автомобиль-призрак? — не веря, что произносит подобную чушь, уточнил Драко. Он не очень вдавался в подробности, почему Гермиона пришла к выводу, что искать монету нужно именно в Париже. Она объяснила, что получивший монету египтянин был связан с маггловской принцессой, смерть которой подходила по всем привычным характеристикам: внезапная, несвоевременная, довольно нелепая. И да — местом трагедии стала столица Франции. Однако новая теория была чересчур неправдоподобной, чтобы воспринимать её всерьёз.
— Прошу прощения за это, — раздался за их спинами одновременно нежный, но и поставленный голос, заставив развернуться. — Признаться, здесь редко бывают люди, так что приветствую вас. Не удержалась, услышав родной язык. К большому сожалению, я буквально понятия не имею, как избавиться от этого автомобиля. Он всегда является раньше, если я собираюсь показаться. — Миловидная блондинка с короткой стрижкой смотрела на них исподлобья, смущённо улыбалась и не показалась Драко чем-то так уж отличавшейся от магглянок. Разве что костюм на ней был куда более элегантным, чем он привык видеть на большинстве девушек в маггловском Лондоне, да и цена якобы неброских ювелирных изделий, которые украшали душу, была ему прекрасно известна. Особо его внимание привлёк золотистый кулон на тонкой цепочке, округлая форма которого невольно напомнила, что перед ними, скорее всего, действительно стояла очередная владелица проклятого галлеона.
— Ваше королевское Высочество, доброго вечера, — с удивлением Драко обнаружил, что, в отличие от него, Грейнджер явно стушевалась. Ситуация действительно с каждой секундой становилась всё опаснее: с виду пока не проявляющее агрессии привидение всё же едва не превратило их в лепёшку, а вызубрившая от корки до корки Кодекс духолова Гермиона в мгновение забыла одно из его основополагающих правил: тёмные артефакты могли не оставить ничего от личности, которой человек был при жизни.
— Прошу вас, зовите меня Дианой, — прозвучал ответ. — Я в разводе, а мы не в Букингемском дворце, — она мелодично рассмеялась, а Драко отметил, что не уловил в этом звуке присущих Кэтрин Джонс истеричных ноток. Пока.
Поскольку Грейнджер определённо знала об этой принцессе больше, сам Драко решил не вмешиваться в разговор, однако незаметно вытащил палочку, спрятав её под мантией. В то, что им запросто отдадут монету, он не верил ни на секунду.
— Мне так жаль, — произнесла Гермиона, в искренности которой усомниться не было ни малейшего повода. Как и в причине сожалений.
— Благодарю. Мне тоже. — Диана кивнула в ответ. — Понятия не имею, почему не пристегнулась в тот вечер. Всегда ведь пристёгивалась… — она задумчиво потёрла лоб рукой. — Не иначе, именно так выглядит рука судьбы. Будто что-то не позволило мне пережить эту аварию, — с этими словами принцесса горестно вздохнула, положив прозрачную ладонь на привлёкший внимание Драко кулон. — О, мои манеры, — спохватилась она. — Так обрадовалась появлению собеседников, что о главном и не спросила: чем могу быть полезна тем, кто может меня видеть? Если проблема в аварии на прошлой неделе, то я тут ни при чём, я уже объясняла тем французам с такими же палочками, которую этот юноша — она указала на Малфоя, — так старательно прячет. Этот автомобиль мне не подчиняется.
— Меня зовут Гермиона, а это Драко, — запоздало представилась та в ответ, очевидно решив, что лучше поздно, чем никогда. От его внимания не ускользнуло, что фамилии она не сообщила: не иначе, пыталась наладить общение в более доверительном ключе. — И мы не местные духоловы.
— Духоловы? Какое интересное слово, — заметила Диана. — Я их окрестила охотниками за привидениями. Помните этот фильм? — почему-то спросила она у Драко, который тут же немного смутился, весьма примерно представляя, о чём речь.
— Конечно, помню, — отозвалась Грейнджер, с готовностью придя ему на помощь. — Мы с родителями любим пересматривать его на Рождество.
— А вот он нет, — покачала головой Диана, внимательно изучая Малфоя взглядом. — Похоже, я действительно погорячилась, предположив, что всем здесь будет по душе отсутствие условностей. Вы с ним так отличаетесь, — не преминула она признать очевидное. — О, Гермиона, знали бы вы, как я узнаю этот «не-понимаю-о-чём-речь» взгляд, — сведя ладони в умоляющем жесте, она приложила их к губам. — До какой боли мне знаком этот едва заметный огонёк в глазах, эта с трудом сдерживаемая ухмылка оттого, что мы с вами обсудили что-то помимо статьи в «Таймс» или «Дэйли Телеграф». Надеюсь, моя гибель позволит вам простить столь вопиющую бестактность, однако я точно знаю, о чём говорю: для этого человека вы никогда не придётесь ко двору, — тяжело вздохнув, она продолжала смотреть на Гермиону с почти физически ощущаемой жалостью. — Вы ведь не просто напарники, вы вместе, я угадала? Уверена, гадкие журналисты перемыли мне все кости и моей участи вы не завидуете. Так вот, мой вам совет: бегите от него, пока не поздно.
— Хватит! — не выдержав, перебил душу Драко, прекрасно понимая, что мог спровоцировать тёмную магию, но просто не мог молчать и тем более — позволять Грейнджер слушать этот вздор. Она и без того в последние дни казалась ему непохожей на себя, утратившей былую веру и решимость. Деморализованной. — Вы не знаете меня, Диана. Не знаете, на что я готов ради неё. И не смеете так просто в чём-то обвинять!
— Какие обвинения, что вы? — она развела руками. — Я верю, что вы ею очарованы. Что вы влюблены. Что сейчас искренны в собственных словах. А ещё знаю, что рано или поздно вспомните, кто вы такой. И кто такая она. И что вы не смотрели те же фильмы. Не читали те же книги. И найдёте достойный повод разбить ей сердце. Моё, например, разбил не этот автомобиль. Вовсе нет, — она ненадолго замолчала, Грейнджер же бросила на Драко красноречивый взгляд, буквально на расстоянии отдавая приказ не перебивать. — Самое досадное, что, когда я, наконец, встретила человека, в семье которого меня приняли с распростёртыми объятиями, скоропостижно умерла. А ведь мы с Доди могли быть счастливы. Хотя… как знать? Он тоже погиб, но здесь со мной его нет, — она вновь поднесла ладонь к кулону и попыталась его сжать, однако вместо этого та просто проскользнула ювелирное изделие насквозь, став кулаком.
— Это подарок? — уточнила Гермиона, которая — не было сомнений — тоже обратила внимание на сверкавшую на груди привидения безделушку.
— Это талисман, — улыбнулась Диана. — Мне подарил его Мохаммед, отец Доди. Благословил нас, сказал, что его сын встретил идеальную женщину.
— Вам было комфортно с ним? — осторожно поинтересовалась Грейнджер. Драко с удивлением обнаружил, что пока внимание Дианы было сосредоточено на нём, напарница успела вытащить палочку тоже, и теперь надеялся, что сумрак туннеля скрыл её манёвр от проклятой души.
— Комфортно? Если вы про Доди, пожалуй, да, это самое подходящее определение, — она снова рассмеялась. — Но вас, конечно, интересует медальон. Вот о нём так не сказала бы. Это похоже… — она задумалась ненадолго, после чего продолжила: — В нём чувствуется сила. Как будто, приобретя его, я стала частью чего-то большего. Чего-то важного. Вы здесь из-за него? — прямо спросила принцесса.
— Боюсь, что да, — доверительно подтвердила Гермиона, заставив Драко в очередной раз напряжённо сжать губы в тонкую нить: он был уверен, что момент, когда привидение слетит с катушек, не за горами. И определённо подтверждение намерения отобрать крестраж могло стать той самой точкой невозврата. И едва ли откровенность Грейнджер будет оценена по достоинству. — Мне жаль, но именно из-за этого кулона вы и погибли. Это порождение зла, Диана. Мы хотим его уничтожить.
— А что насчёт меня? Если я лишусь его, исчезну тоже? — пытливо уточнило привидение. Малфой отдал ей должное: по выбранному тону было невозможно понять, какой ответ та хотела бы услышать. Боялась ли уготованной ей участи или, напротив, ждала.
— Ваше дальнейшее существование станет полностью вашим же решением, — поспешила заверить духолов.
— Я вернулась сюда из больницы, где меня не стало, — задумчиво протянула Диана. — И пока что покинуть это место довольно трудно, однако рассчитывала со временем найти возможность увидеть моих мальчиков, — откровенно призналась она. — Ведь я хотела к ним, сама не понимаю, почему решила здесь задержаться. Они в порядке? — она пронзительно посмотрела на Гермиону.
— Да, насколько это вообще возможно, — кивнула Грейнджер. — Но подробности мне, конечно, неизвестны.