33 (2/2)

— Элизабет её почувствовала. Она словно тянула душу к себе, — пояснила Гермиона, чувствуя, как собственный голос предательски дрогнул от с новой силой охватившего стыда.

— А вдруг этот Мохаммед Аль-Файед всё ещё жив? — словно беседуя даже не с Грейнджер, а с собой самим, задал вопрос он. — Помнишь того цыгана? Он продержался в живых с монетой дольше других. Тогда можно было бы отправить Фландерс туда на маггловском транспорте. Она точно так же нашла бы монету и вернулась сюда. Такой как она никакая тёмная магия нипочём. Гермиона? Ты в порядке? Почему ты побледнела? Тебе нехорошо? Позвать целительницу?

— Нет, — отмахнулась она в ответ. — Повтори имя бизнесмена, которому Сам-Знаешь-Кто отдал крестраж! — требовательно отчеканила девушка.

— Мохаммед Аль-Файед. Обычное имя, для египтянина-то, — пожал плечами Драко, которого явно состояние Гермионы волновало гораздо больше имени владельца крестража.

— Нам не нужно в Египет! Нам нужно в Париж! — воскликнула она, опрометью бросившись к выходу из комнаты. — Я должна поговорить с Грюмом! Срочно! — уже в дверях обернулась она в сторону ничего не понимающего Драко.

Воспользовавшись той секундной паузой, что она невольно создала, Малфой быстро догнал её:

— Задержись, — едва слышно попросил он, оперевшись ладонями о дверь с двух сторон от её головы, и склонился над ней.

— Ты не понимаешь! — с трудом оставаясь на месте, попыталась она достучаться до него, чтобы обрести так нужную в эту секунду свободу. — Я… я найду тебя и потом всё объясню!

— Я не такой тупой, чтобы не понимать, что раз речь про Францию, которая уже несколько лет головная боль Тёмного Лорда, то там мы окажемся без проблем. С чего ты взяла, что крестраж там, сейчас мне не интересно. Я не займу много твоего времени. Задержись, — повторил он, внимательно вглядываясь в неё. Несмотря на тихий голос, в его просьбе Гермионе почудился отголосок отчаяния, и она послушно замерла на месте.

— Что такое, Драко? — спросила она. В душу медленно пробирался страх.

— Помоги мне, — без долгих предисловий заговорил он. — Гермиона, чёрт… Я же сказал, что понятия не имею, как вести себя в этих чёртовых отношениях. Что я сделал не так?

— Драко, пожалуйста, мне нужно срочно… — забормотала она в надежде как можно скорее ретироваться.

— Бля, вот бы ты так сбегала, когда про какой-нибудь Кодекс духолова надо лекцию прочесть, — перебил он её, и не подумав убрать руки. — Я обидел тебя чем-то? Что-то не так сделал? Сказал? Гермиона, пожалуйста… Ты же благородная гриффиндорка, вы не отказываете в помощи тем, кто о ней просит!

— Да с чего ты взял, что что-то не так?! — воскликнула она, от всей души злясь на саму себя, что не сумела сохранить непринуждённый вид в нужный момент. И теперь понятия не имела, какие претензии ему могла предъявить. Кроме тех, которые не озвучила бы и под Круциатусом.

— С того, что наш разговор о чувствах и признаниях в любви вообще не плавно перешёл на чёртовы монеты! — Драко повысил тон в ответ. — Не объяснишь причины такого контрастного душа?!

— Разговор, о котором ты упомянул, не был нашим! — выпалила Гермиона, злясь, что её буквально прижали к стенке. — О любви говорила только я!

— Ты издеваешься? — после довольно длительной паузы, в течение которой Грейнджер боялась поднять на него глаза, спросил Драко. — Мерлин и Моргана, мне срочно нужен Забини в качестве эксперта, сам я просто с ума сойду с тобой!

— Драко, пожалуйста, позволь мне найти Грюма, это важно, — попадание в адские силки едва ли могло конкурировать с нынешней западнёй из его рук. И Гермиона готова была поклясться, что предпочла бы вновь оказаться в объятьях смертельно опасного растения, только бы иметь при этом возможность также буквально провалиться сквозь землю.

— Гермиона, — позвал он её по имени, проведя длинными пальцами по подбородку и заставив поднять взгляд на себя, — я люблю тебя. Люблю. Просто когда ты произносишь что-то подобное, не могу поверить, что это ты мне. Это так сбивает с толку. И пока я пытаюсь поверить в услышанное, ты уже успеваешь себе что-то надумать… Женщина, как же с тобой сложно… — почти пожаловался он, растерянно потерев лоб, будто о чём-то задумался.

— Что поделать, — пожала она плечами в ответ. — Здесь варианта, что за нас обо всём договорятся родители, просто-напросто не существует.

— Ну ты хоть делай скидку, что я не Поттер, чтобы понимать тебя с полуслова! Мы не общались полжизни, Гермиона, — отчаянные нотки в голосе молниеносно сменили обманчивый полушутливый тон предыдущих фраз. — Я не отпущу тебя, пока не буду уверен, что ты меня услышала. Про любовь.

— Я тебя услышала, — чувствуя, как теплеет на душе, поспешила заверить его Гермиона. — Но сейчас я должна срочно разыскать Грюма, чтобы он через союзников договорился о трансгрессии в Париж. Хочу как можно скорее освободить эту душу от крестража.

— Именно Париж? — он немного мечтательно улыбнулся. — Город любви. Так давно там не был.

— Ох, Драко, — не сдерживая горечи в тоне, она встала на цыпочки, подарив лёгкий поцелуй. — Боюсь, что от этого привидения мы выслушаем историю большой нелюбви. И что порой бывает, когда супругу себе выбираешь не сам. Мне пора. Объясню всё позже.

— Заинтриговала, — признался Драко, однако руки убрал, позволив ей покинуть комнату.

***</p>

Аластор Грюм терпеливо выслушал сбивчивые объяснения Гермионы. Выучка и колоссальный опыт работы в Аврорате не прошли даром: сосредоточив на ней и её рассказе всё своё внимание, он ни разу не перебил.

— Рад, что вы снова в строю, мисс Грейнджер, — кивнул он, когда она замолчала. — Едва ли Малфой сумел бы найти эту душу.

— При всём уважении, сэр, но без него я не имела бы ни единого шанса тем более.

— Это правда. Меньше чем за полгода вам двоим удалось сделать то, чего не смог весь Орден за четыре, — он поднял на Гермиону взгляд, отчего по коже девушки побежали мурашки, будто волшебный глаз, который заменил ему утраченный, видел её буквально насквозь.

— Почему мне кажется, что сейчас будет пресловутое «но»? — почти уверенная, что это самое «но» ей вовсе не кажется, Гермиона решила прекратить недомолвки и поговорить начистоту. Пустая трата времени теперь воспринималась ею как никогда болезненно.

— Вопросы здесь задаю я, мисс Грейнджер, — осадил он, продолжая не сводить с неё взгляда. — Малфой сказал, что из Египта, или, как теперь выяснилось, из Парижа вы привезёте последнюю монету, достать которую смогут только духоловы. Это правда?

— Вы проводили допрос под Веритасерумом. И ответ на этот вопрос знаете сами, — покачала она головой. Дурное предчувствие усиливалось с каждой секундой, а пришедшее в голову озарение, что единственным вопросом допрос Драко не ограничился, яркой вспышкой света промелькнуло в сознании. Как и причина, по которой он не помнил об остальных.

— Мистер Малфой рассказывал о допросе?

— Не думаю, что он мог это сделать, — не отнимая у Грюма его требования быть единственным задающим вопросы, в тон ему процедила Гермиона. — Сложно рассказать о том, чего, по его версии событий, просто не было. Если хотели, чтобы я не догадалась, следовало стереть все воспоминания о Веритасеруме.

— И тогда Малфой счёл бы Орден идиотами, которые верят Пожирателю Смерти на слово.

— А теперь он уверен, что вы хотели обезопасить всех нас, но благородно не нарушили личных границ, а лишь убедились в его преданности, — облекая в слова собственные выводы, Гермиона не до конца понимала зачем. Подобные жалкие попытки воззвать к большей щепетильности при выборе методов не действовали даже на Дамблдора.

— Грейнджер, не будьте ребёнком, — отмахнулся он. — Малфой прекрасно обо всём знает, просто не хотел расстраивать только сегодня покинувшую лазарет любовницу. Он убеждён, что любит вас. Насколько в принципе убеждённый расист способен любить говорящую обезьянку, с которой ещё и можно предаваться любовным утехам, — безжалостно отрезал Грюм, заставив Гермиону вздрогнуть от резкой смены тона. — Вы можете гордиться собой. Вербовка проведена блестяще. Малфою плевать на Поттера и на победу, но не на вас.

— Знаете что? — с трудом сдерживая клокочущую ярость, Гермиона вернула ему тот тяжёлый сверлящий взгляд, которым он буравил её всё это время, высоко вздёрнув подбородок. — А мне плевать. Думайте что хотите. Это не имеет значения. Можете проверить Веритасерумом и меня. Убедиться, что меня не перевербовали. Пожалуйста, я всё понимаю, ничего личного. Что вам за дело до мотивов Драко, если в конечном итоге получается нужный Ордену результат?! Даже знать не хочу, насколько сильно его вывернули наизнанку, чтобы докопаться до сути! Крестражи будут найдены и уничтожены, этого достаточно! При чём тут мои с ним отношения?!

— Вы слишком эмоционально реагируете, мисс Грейнджер. Мне тоже не доставляет радости вместо разработки стратегии вникать в ваши шашни с Пожирателем Смерти, но в отсутствие Дамблдора вынужден это делать. — На этих словах Грюм тяжело поднялся на ноги, сделав несколько болезненных шагов по комнате, после чего снова повернулся в сторону хранящей молчание Гермионы: — Я должен разжёвывать, как его присутствие в доме на Гриммо влияет на боевой дух Поттера? Эти самые нюансы очень важны, когда на кону, без преувеличения, будущее магического мира! Вы умны. Уверен, сами поймёте, насколько нежелательно его присутствие здесь после получения последней монеты.

— Вы не можете прогнать его! Драко некуда идти! Он сбежал из дома, чтобы спасти меня! — Гермиона тоже поднялась на ноги, однако, в мгновение ока ощутив жуткую слабость, вновь упала на стул, чувствуя, как по спине струйкой стекла капля пота, а ноги словно стали ватными.

— Поберегите силы для последнего привидения, — одёрнул он её. — Что до мистера Малфоя, то оставить его в Париже станет лучшим решением. Допрос и проверка палочки подтвердили, что наш малыш знаком с Авадой не только по урокам Защиты от Тёмных Искусств. Вы наобещали ему многое, собственное покровительство в том числе, но едва ли трибунал сквозь пальцы посмотрит на убийство невинных магглов. Должен ли я освежать в вашей памяти тот факт, что Непростительные получается выполнить тогда, когда волшебник искренне желает наслать заклятие на жертву?

— Едва ли возможно пройти войну, обойдясь без Авады. — стараясь выглядеть невозмутимой, парировала Гермиона, уверенная в том, что даже если Драко и убивал, то только от отсутствия альтернатив кроме как умереть самому. И на этот раз посылая к дьяволу собственную хвалёную принципиальность. — Разве не этому учат Гарри, ссылаясь на Пророчество? Есть ли тот, кто ни разу не шёл на компромисс с собственной совестью? Думаете, мы имеем право ловить, допрашивать и порой против воли упокаивать души тех же магглов, которые виноваты только в том, что оказались не в то время не в том месте, что попались на глаза Сами-Знаете-Кому? Вы не убедите меня, что сделать то, о чём вы говорите, Драко не вынудили обстоятельства!

— Я говорю это не для того, чтобы оценивать его поступки, а чтобы дать вам общее представление о перспективах, мисс Грейнджер. А они сомнительны. Добудьте с его помощью последнюю монету и избавьте Поттера от присутствия в его собственном доме врага, — последняя фраза звучала как приказ, и, если бы Гермиона не знала Гарри слишком хорошо, точно подумала бы, что настоял на этом разговоре именно он.

— Но это ведь не последняя монета! — воскликнула она в отчаянии, цепляясь за последнюю соломинку и понимая, что после допроса Драко Грюм наверняка в курсе, у кого последний крестраж.

— Она не в руках призрака, — отрезал Грюм, явно считавший разговор затянувшимся.

— Вы не можете знать этого наверняка, — покачала головой Грейнджер.

— Согласен, — неожиданно для Гермионы рубанул он в ответ, отчего она заволновалась ещё сильнее, уже не сомневаясь: план добычи последнего крестража у Грозного Глаза совершенно точно был готов. — Помогающее вам привидение обыщет дом Снейпа в Паучьем тупике. Скорее всего, ничего не обнаружит. И тогда Орден отправится в Хогвартс. Захватим предателя и заставим ответить на все вопросы. И если даже монета каким-то образом снова попала в руки маггла и тот повторил судьбы тех, за кем вы всё это время охотились, вы справитесь с этим и без Малфоя.

— Но это безумие! — воскликнула Гермиона, но моментально взяла себя в руки и буквально заставила говорить спокойнее. Больше всего она боялась, что, если спор перейдёт в скандал, её аргументы просто перестанут звучать убедительно. — Профессор Грюм, нам нет нужды рисковать жизнями орденовцев и посылать их в Хогвартс. Вы же знаете, у Дамблдора есть информатор. Мы с Драко почти уверены, что этот волшебник и есть Снейп. Драко может встретиться с ним, попросить передать монету Ордену… — она говорила быстро, заполняя словами каждую секунду образовавшейся паузы.

— Довольно! — Грюм выставил перед её лицом ладонь, буквально приказывая замолчать. — Я слышал всё это от Малфоя. Очевидно, он убедил в этих домыслах и вас тоже, однако обсуждать эти глупости не имеет смысла. Указать на личность информатора способен только Дамблдор. Снейп не подтвердил Малфою, что является информатором. Да, он помог вам бежать, но так ведь его связывает Непреложный обет с Нарциссой Малфой. Сами-Знаете-Кто мог прочесть в ваших воспоминаниях о роли Драко в поисках крестражей и прикончить мальчишку, что убило бы и самого Снейпа. Это ничего не доказывает.

— Но ведь Драко может связаться с ним ещё раз и прямо спросить! Хогвартс охраняется Пожирателями Смерти, попасть туда непросто, а уйти живыми и того сложнее, не говоря уже о том, чтобы захватить в плен директора! Если есть шанс не рисковать, глупо им не воспользоваться!

— Довольно, мисс Грейнджер. Понимаю, вы пытаетесь оставить любовника рядом с собой и ищите для этого любой повод. Вот только Снейп и Малфой едва ли те, на кого стоит делать ставку. Напомнить вам неудавшуюся попытку покушения на Дамблдора, которую организовали в своё время эти двое? Допускаю вероятность смены взглядов для младшего Малфоя, но позволять себе роскошь снова верить Снейпу — всё равно что ожидать разумных речей от горного тролля.

— Но, профессор…

— Я приложу все усилия, чтобы вы с мистером Малфоем как можно скорее оказались в Париже. Выполните миссию и вернётесь в штаб с монетой. И только с ней. Сейчас долг важнее чувств, мисс Грейнджер. Уверен, что в этих стенах просто нет волшебников, не разделяющих эту точку зрения, — бросив на неё последний взгляд, молчаливо приказывающий не продолжать спор, и кивком указал на дверь, поставив точку.