17 (1/2)

За прошедшие недели с момента начала поисков третьего крестража Драко стало казаться, что даже Обливиэйт едва ли смог бы помочь ему забыть вязкую жижу под ногами, состоявшую из грязи и глины, щедро политую почти не прекращающимися дождями. Скажи ему хоть кто-то, что буквально в нескольких милях от холёного Лондона можно увидеть вместо нормальных дорог нечто настолько отвратительное, его ответом стал бы короткий презрительный смешок. Тем не менее факт оставался фактом: в последнее время он начал всерьёз задумываться о том, чтобы чаще принимать зелье Сна без сновидений, только бы отдохнуть от противного зрелища, которое вставало перед глазами, стоило голове коснуться подушки, а векам опуститься.

Безуспешность поисков то и дело наталкивала его на размышления о том, чтобы бросить искать след цыгана хотя бы временно. Опросы в других посёлках и помощь призрака не помогли совершенно, а оттого Драко готов был признать, что его информация завела их в тупик и что разумно было бы попытать счастье со следующей монетой. Оставалось набраться смелости и поговорить об этом с Грейнджер, что стало для него неожиданно самым трудным пунктом плана.

Малфой никогда не признался бы, но в глубине души был рад, что их сопровождала так раздражавшая поначалу прилипала миссис Фландерс. Она хоть немного сглаживала своей болтовнёй напряжённое молчание, которым по известным только ей причинам награждала его Грейнджер в течение всего времени их сотрудничества. В первый день Драко едва сдержался, чтобы не попытаться отменить Силенцио, которое, как ему показалось, было наложено на бывшую заучку, заткнуть которую не мог порой даже Снейп, однако она, словно прочтя его мысли, бросила:

— Не трансгрессируй, тут идти минут пять от силы.

Пожав тогда плечами, он не стал спорить, хотя не совсем понимал, для чего тратить на дорогу и это время. Когда же «минут пять от силы» превратились в добрые двадцать, а поселение не появилось даже в зоне видимости, Драко не выдержал:

— Грейнджер, если тебе не хватает пеших прогулок, то устраивай променад без моего участия! — раздражение взяло верх, и он забыл даже об окклюменции. — Хочешь дальше месить грязь — успехов! А я трансгрессирую!

— Нет, — коротко ответила она и продолжила путь.

— Да, — неожиданно для себя решил проявить он строптивость, стараясь при этом не вспоминать обидную кличку, которой его окрестила миссис Фландерс. — Ты или объяснишь, на хрена это нужно, или пойдёшь в задницу со своими маггловскими методами перемещения!

— Грубиян, — досадливо цокнула языком Элизабет, но он просто отмахнулся, после чего, ускорив шаг, встал прямо перед Гермионой.

— Статистически среди цыган самое большое количество сквибов, — будто напоминая, отозвалась девушка. — А потому, если они заметят возникших из ниоткуда людей, мы просто их напугаем, — сделав вдох и набрав новую порцию воздуха, она продолжила: — Если испугаются магглы, обитающие в посёлке души тоже могут насторожиться и спрятаться. Владелец монеты — в том числе. Не всегда нам будет везти на призраков, не слышавших и не верящих в духоловов. — Не дожидаясь ответа Малфоя, она обошла его по дуге и двинулась дальше.

Таким образом, тот диалог стал самым длинным у них за почти два месяца поисков. И если поначалу Драко убеждал себя, что и его самого устраивала возможность как можно реже болтать с грязнокровкой, поскольку все их разговоры так или иначе перетекали в скандал, однако теперь готов был признаться себе, что даже ссора устроила бы его куда больше гробового молчания.

Отвлечься не получалось абсолютно ни на что, а мрачные мысли о стягивающейся всё плотнее петле на его шее не давали покоя. Тёмный Лорд имел явные намерения дожать его и в методах не стеснялся, в чём он ещё раз убедился ещё в начале их с Грейнджер сотрудничества.

Воскрешая воспоминания, Драко позволил себе кривую ухмылку, когда по откуда-то ещё сохранившейся наивности обрадовался, увидев вылетевшую из камина записку от Блейза, который несколько лет предпочитал держаться подальше от некогда лучшего друга. Он чертовски скучал по играючи плюющему на все предрассудки приятелю, но попыток выйти на связь первым не делал. Мешали гордость и воспитание, нашёптывающие о том, что навязывать общение ниже его достоинства.

Едва узнав в криво накарябанной записке всегда аккуратный почерк Забини, он обратился в чтение наверняка наспех состряпанного послания:

«Безусловно, я рад, что ты решил думать своей головой без страха, что твой отец узнает об этом, но только имей в виду: ваш луноликий лидер не отступит легко. Нас навестила чета Паркинсон, они очень просили повлиять на тебя в одном вопросе, а когда я попытался очень вежливо послать их на хер с этим дерьмом, они чуть не похитили мою мать, чтобы их просьба в дальнейшем прозвучала убедительнее. В общем, в меру скромных возможностей помогаю чем могу: сваливаю в туман, прячу матушку и ложусь на дно до конца заварухи. Постарайся не сдохнуть! Удачи! Б.З.

П.С. Не обольщался бы на твоём месте насчёт Пэнси. Вряд ли её интересуешь ты лично.

П.П.С. И сиськи у неё весьма так себе, ничего впечатляющего.

П.П.П.С. Если сам не догадался — после прочтения эту херню нужно сжечь».

Ощущая себя третьекурсницей, получившей долгожданную валентинку, Драко несколько раз перечитал послание, прежде чем бросил в огонь. Вероятно, вконец измученный окклюменцией разум искренне пытался помочь разыскать даже в этом тревожном предупреждении что-то хорошее. И ведь находил: как оказалось, друг всё-таки не отказался от него. Отправка подобного послания была огромным риском, на который тот решился ради него. Не говоря о том, что Блейз предпочёл податься в бега, но отказался сотрудничать с Волдемортом.

Малфоя передёрнуло от тошнотворного чувства омерзения, стоило ему вспомнить руки Пэнси на своем теле, а её слезы и уверения, что поступить иначе просто не могла, вызывали теперь ещё большую брезгливость. Решение Забини не только отказать в сотрудничестве, но и предостеречь Драко настолько контрастировало с поведением несостоявшейся невесты, что до момента, когда она покинула Мэнор, он игнорировал требования матери составить им компанию. Понимал, что просто не сможет вести себя как ни в чём не бывало в её присутствии.

Поток плавно сменявших одна другую мыслей, отвлекавших его от неминуемого скандала с Грейнджер, который та обязательно устроит, когда услышит предложение свернуть поиски, перенёс в ещё одно воспоминание о разговоре с матерью.

— Драко, откровенно говоря, в последнее время я перестала понимать тебя, — разочарованно вздохнув, она без приглашения устроилась в кресле в комнате сына, после чего окинула изменившееся до неузнаваемости помещение взглядом. Леди Малфой оставила увиденное без комментариев. Однако отлично знавший мать Драко прекрасно расшифровал посыл по едва заметно поджатым губам: она осталась не в восторге.

— Мне жаль, — почти искренне отозвался он в ответ. Драко действительно сожалел о том, что при всём желании не смог бы повесить на неё бремя знаний о крестражах, при этом не подвергнув смертельной опасности — окклюменцией Нарцисса не владела.

— Мне казалось, мы давно определились с твоими намерениями относительно Пэнси, — продолжила она, сверля его испытующим взглядом. — В моём присутствии ситуация была под контролем, так что буду благодарна, если объяснишь, с какой стати неожиданно наотрез отказался находиться в её обществе? Она позволила себе недостойное девушки нашего круга поведение?

— Нет, — ложь слетела с губ так легко, что Драко сам удивился. Однако, несмотря на то, что было бы гораздо легче избавиться от утомительного допроса, рассказав про визит Пэнси в его комнату, не стал этого делать. То, что новоявленную Пожирательницу Смерти мисс Паркинсон и так ждало наказание за проваленное задание, заставляло его вопреки логике даже ей сочувствовать. Оттого Малфой не пожелал добавлять к этому ещё и позор.

— Тогда я совершенно перестала понимать происходящее, — досадливо покачала его мать головой. — Сам Тёмный Лорд позволил взять перерыв в задании, чтобы ты имел возможность провести с Пэнси время, которой ты сознательно пренебрёг. Откровенно говоря, Люциус очень зол на тебя, Драко. Ты словно утратил способность верно расставлять приоритеты. Я попросила Северуса помочь тебе в первом задании, ведь ты был ребёнком, ты не выстоял бы против Дамблдора, мог испугаться, не справиться, но на празднике… Даже не представляешь, насколько был близок к беде! — на последней фразе нарочитое спокойствие на секунду уступило, однако она быстро взяла себя в руки, а взволнованное лицо вновь приобрело знакомое выражение полной невозмутимости.

— И что на этот раз я сделал не так? — прищурился Драко, который до того дня искренне оценивал собственные магические способности куда более скромно.

— Не делай вид, что не понимаешь, о чём речь! — жёстко отрезала она. — Эта неуместная жалость к магглам… к сожалению, её заметила не только я, но и Белла. А это уже не просто досадно, это опасно. Я думала, ты это понимаешь, — Нарцисса говорила отрывисто, словно зачитывала эти фразы по бумажке, отчего Драко начал сомневаться, что мать озвучивает собственные мысли.

Засунув руки в карманы брюк и держа спину идеально ровно, он подошёл к окну и окинул взором почти зашедшее за горизонт солнце, перестав прислушиваться к монологу леди Малфой. Он не мог рассказать ей, что совершенно не удивлён аттракциону неслыханной щедрости от Тёмного Лорда: тот наверняка понял, что вручил секрет своего бессмертия в руки единственному волшебнику, способному найти все крестражи и сделать с ними всё, что ему будет угодно. Наверняка Волдеморт и вовсе отменил бы это задание, однако желание получить первую найденную монету останавливало. Да и не имеющий отношения к правде шантаж Драко о том, что в случае его гибели Орден Феникса получит сообщение о секрете его бессмертия, — тоже.

— Драко, я вообще-то к тебе обращаюсь! — долетел до него раздражённый голос матери.

— Мы с Пэнси просто не любим друг друга, — произнёс он прежде, чем подумал о последствиях собственных слов. Тем не менее на более убедительный аргумент сподобиться не смог.

— Что за вздор?! — окончательно вышла из себя мать, поднявшись с кресла, совершенно несвойственной ей быстрой походкой приблизилась к Драко, с силой схватила за локоть и развернула в свою сторону. — Какая ещё любовь?! Ты где этого нахватался?! Неужели Белла права?! Неужели ты забыл о долге перед семьёй, перед родом?! Что ещё за поздний переходный возраст?! Что бы ты ни увидел в мире магглов, выброси из головы и скорее! Мы — не они, Драко!

— Мама, я всего лишь сказал, что не люблю Пэнси Паркинсон, а ты уже чуть ли не в предатели крови меня записываешь, — пожал он плечами как можно равнодушнее. — Не ищи скрытый смысл там, где его нет. У меня задание от Тёмного Лорда. Не хочу отвлекаться больше ни на что, тем более на свадебные планы с безразличной мне особой.

— Я пыталась организовать эти планы не один месяц! — возмутилась Нарцисса. — Почему раньше не сказал о том, что, оказывается, какие-то нелепые… эмоции для тебя так важны?!

— Я умирал со скуки в её обществе все эти дни, — придав голосу капризные ноты, продолжил выкручиваться он. — У Бинса на истории магии и то бывало куда интереснее! Мне жаль, что твои усилия пошли прахом, но подписываться на такое на всю жизнь — увольте!

— Кажется, кто-то забыл, что брак есть сделка. И всему своя цена. — Леди Малфой не поддалась на недовольный тон. — Так сложилось, что ты наш единственный сын, Драко. И должен понимать, что в некоторых вопросах долг куда важнее желаний. И что невест из Священных Двадцати Восьми с каждым годом всё меньше. Ты дождёшься того, что после окончательной победы Тёмного Лорда придётся брать в жёны Джиневру Уизли! — с этими словами она схватилась за лоб, словно проверяя, не началась ли лихорадка от пугающих перспектив.

— Если Тёмный Лорд останется доволен, то мой рейтинг в нашем окружении поднимется настолько, что уже мы будем думать, кто мне подойдёт больше, — Драко заговорил на понятном матери языке, прекрасно отдавая себе отчёт в том, что поделиться с ней собственными истинными мотивами не сможет никогда. — Мам, у меня просьба, — решил сменить он тему, когда та в ответ на его реплику вновь тяжело вздохнула и покачала головой. Драко истолковал этот жест совершенно конкретно: она не верила в него. Как на шестом курсе, когда заручалась поддержкой Снейпа, так и теперь, особенно после проклятого праздника.

— Действительно думаешь, что за такое поведение имеешь право просить о чём-то? — придав голосу строгости, уточнила она.

— Мама, пожалуйста, я всё-таки давно не ребёнок, — фыркнул он в ответ. — Ты должна уехать отсюда. Умоляю, выбери любое из наших имений в Европе и покинь Англию.

— Что за нелепость? — подняв бровь, уточнила она. — С чего мне уезжать, если, по твоим словам, Тёмный Лорд в ближайшем будущем станет доволен тобой? — резонно поинтересовалась Нарцисса. — Ты чего-то недоговариваешь, Драко?

— Мам, просто сделай, как я прошу, — попытался в очередной раз вывернуться он.

— Я правильно поняла — ты не отрицаешь, что не до конца откровенен со мной? — вновь перешла она к допросу, однако теперь её красивое лицо выражало куда большую озабоченность, чем в начале разговора.

— Но и не подтверждаю, — отрезал он, недвусмысленно намекая, что тему развивать не стоит. — Молчание — золото, мам. Это… только между мной и Тёмным Лордом.

— Что происходит на самом деле, Драко?! — в который раз потребовала объяснений она. — Почему я должна бежать и прятаться, когда мои муж и сын служат Тёмному Лорду верой и правдой?!

— Не могу сказать.

— Хорошо, тогда скажу я, — Нарцисса сложила изящные руки с безупречным маникюром на груди, её глаза похолодели. — В отличие от вас, юный джентльмен, я помню о долге, репутации, правилах приличия, а также о том, что не могу исчезнуть, не вызвав закономерных вопросов о причинах бегства! — чеканя каждое слово, продолжила она, жестом не позволив сыну перебить себя. — Жена должна быть при муже, поддерживать и вдохновлять, а не бежать сломя голову и спасать собственную шкуру! И если ты задумал нечто неприемлемое, то должен отдавать себе отчёт в том, что на мне это отразится!

— Зачем ты так, мама? — спросил Драко дрогнувшим голосом. — На тебе даже метки нет. Это не нужно ни тебе, ни мне, отец втянул нас…

— Как бы то ни было, он мой супруг, — покачала головой Нарцисса. — Всё, что он делает, — на благо семьи.

— Ты даже не представляешь, насколько ошибаешься.

— Так объясни, — подняла брови леди Малфой.

— Не могу, — только и сумел повторить Драко.

— В таком случае вынуждена отказать в твоей просьбе, — с плохо скрываемым раздражением проговорила она. — И поскольку привыкла верить родному сыну на слово, рассчитываю на твой успех в порученном задании и на то, что Драко Люциус Малфой помнит и понимает, кто он есть.

Она покинула комнату прежде, чем он успел произнести хоть слово в ответ, даже не подозревая о том, насколько противоположного эффекта добилась своей попыткой достучаться до него. С той минуты Драко окончательно осознал, что спасти её жизнь сможет только в том случае, если победа останется за Поттером и Орденом Феникса.

— Нет, это решительно невозможно! — словно инородное тело в беззащитную плоть, проник в его голову голос Элизабет Фландерс, вырвавший из мрачных воспоминаний. Поморщившись, он раздражённо посмотрел на прилипалу, надеясь, что хотя бы она сумеет объяснить Грейнджер нелепость их затянувшейся и весьма неприятной прогулки по окраинам Лондона. Краем глаза отметив, что та также повернулась в сторону привидения, он остановился. И, увидев, что она тоже бросила на него взгляд украдкой, поспешил вернуть всё внимание призраку. — Гермиона, дорогая, наверняка в прошлом вы бы поддержали традицию убивать гонца, принёсшего дурную весть!

— Что? — растерянно заморгала ресницами та, вероятно тоже пребывавшая погружённой глубоко в собственные мысли и не успев за потоком сознания эмоциональной спутницы.

— Ах, не прикидывайтесь глупой, моя дорогая, вам это совсем не идёт! — отмахнулась женщина в ответ. — Драко не виноват в том, что сообщил вам неугодную правду! Он не заслуживает подобного отношения, это… это просто жестоко!

— Да что я сделала-то? — ещё больше растерялась Грейнджер, переведя взгляд на Малфоя и явно надеясь, что хотя бы он сумеет объяснить происходящее.

— На меня не смотри, понятия не имею, — поспешил откреститься он. — Магглянка, это выступление действительно имеет смысл или тебе просто захотелось привлечь внимание к собственной персоне? — уточнил он сквозь зубы, обращаясь к Элизабет.

— Ну вот, ещё один! — уперев руки в бока, цокнула она языком от досады. — Ваши слова о каком-то заклинании, стирающем воспоминания обычным людям! — моментально сменила она тактику, что Драко превратился из жертвы в обвиняемого. — Не делайте вид, что не заметили, как они расстроили Гермиону!

— Элизабет, прошу вас, — поспешила перебить ту Грейнджер.

— Я не обязан этого замечать! — рубанул Драко резче, чем собирался, после чего быстро применил окклюменцию, чтобы остановить себя и тут же не начать извиняться за сказанное. Разумеется, он заметил. Само собой он строил теории о том, чем могла быть вызвана её реакция на его слова. А ещё он понимал, что не имел ни морального права, ни приемлемого повода доставать её неуместным любопытством.

— Нет, обязан! — душа определённо не желала сворачивать нелепый разговор. — Раньше вы были врагами, но сейчас всё иначе! Что вы за напарники, если даже беседу о погоде поддержать без ссоры не способны?! Такие молодые и такие чёрствые. Ужас! Кошмар! Полная и окончательная катастрофа! И опять это ваше окаменевшее лицо, Драко, вы серьёзно?! Легче магией превращать себя в истукана с острова Пасхи, чем проявить сочувствие и хотя бы мизерную заинтересованность?!

— Элизабет, прошу вас, — устало повторила попытку заставить привидение закрыть тему Гермиона, избавив Драко от необходимости отвечать. — Малфой прав. Единственное, что он обязан замечать, — призраков, которые могут быть владельцами монет. Как и я, как и вы. Мы никогда не общались даже как простые знакомые, не говоря о том, чтобы делиться переживаниями.

— А единственное, о чём должна говорить со мной Грейнджер, — стратегия охоты за привидением, — поддержал её Драко. — Короче, Фландерс, если при жизни ты была воспитательницей в детском саду, то здесь применения былым талантам не найдёшь. У каждого в этом деле свой интерес. И становиться закадычными приятелями для этого не обязательно. Мы не конфликтуем, просто нам не о чем разговаривать.

— То есть никаких проблем? — прищурилась Элизабет. — Вы, Драко, не планируете ничего говорить Гермионе, она же, в свою очередь, тоже не имеет никаких вопросов и претензий? Всех всё устраивает? — душа явно провоцировала их, словно видела насквозь, отчего Малфой скрипнул зубами, в который раз жалея, что не успел отправить в самый последний путь въедливую старушенцию. Он действительно выбирал момент для разговора с Грейнджер, однако теперь из-за её вмешательства вновь вынужден будет тупо идти дальше, коль скоро сам почти подтвердил, что якобы его всё устраивает и никаких трудностей в общении с грязнокровкой он не испытывает. — Золото, а не молодёжь, — заключила та, бодро двинувшись вперёд. Переглянувшись, Драко и Гермиона синхронно пожали плечами и отправились следом за ней.

В сущности, ничего не изменилось, однако теперь Малфой почти физически ощущал некую недосказанность, отчего-то он был уверен, что если Элизабет так легко раскусила его, то и Грейнджер она «уколола» тоже. Вот только заговаривать первым и выяснять, о чём хотела спросить девушка, он ни за что не стал бы. Даже несмотря на жгучее любопытство, пришедшее на смену раздражению от этого бесконечного похода. К счастью, с раннего детства он был приучен держать любые эмоции под контролем и был абсолютно уверен, что справится и с этим.

Буквально через пару минут из-за горизонта показались крыши поселения, отчего Драко испытал некоторое облегчение, решив для себя, что предложение временно переключиться на следующий крестраж озвучит Гермионе после посещения табора. В то, что здесь удача им, наконец, улыбнётся, он не верил ни на кнат.

— Уходите, откуда пришли, — неприветливо блеснул золотыми зубами очередной вышедший им навстречу цыган, очевидно поняв, что пришедших к ним людей не интересуют ни гадание, ни покупка золота. Малфой же, за эти бесконечные несколько недель перестав различать их в лицо, при этой фразе испытал одно навязчиво преследовавшее его желание влить Веритасерум и заставить, наконец, отвечать на вопросы. Тем не менее из-за раздражающей необходимости сотрудничать с Мисс Само Благородство приходилось с тоской наблюдать за её тщетными попытками.

— Прошу вас, только один вопрос, — всплеснула руками Гермиона в почти умоляющем жесте. — Мы не хотим вас беспокоить, нам ничего не нужно.

— Спрашивай и уходите, — бросив взгляд на Драко, сменил гнев на милость мужчина, вероятно седьмым чувством углядев угрозу в её не проронившем ни слова спутнике. Почувствовал, что с виду худощавый молодой мужчина может оказаться полон сюрпризов. Малфой постарался сдержаться от ухмылки — в интуиции цыгану действительно было не отказать.

— Не доводилось ли вам что-то слышать о мужчине по имени Йаг? — быстро перешла к делу Гермиона. — Может, кто-то из старших о нём рассказывал? Он пропал давно, несколько десятков лет назад. В последний раз его видели под автомагистралью…

— Скверна, — презрительно сплюнув, перебил Гермиону мужчина.

— Эй, поосторожнее с выражениями, — неожиданно для себя прорычал Драко, после чего тут же разозлился ещё сильнее и даже не понял на что: вырвавшуюся у цыгана грубость в адрес Грейнджер или на собственную реакцию. Он не хотел думать о том, что сам мысленно с маниакальным упорством продолжал величать её грязнокровкой лишь затем, чтобы мозг постоянно цеплялся за этот факт.

Чтобы не пускать её в свои сны и самые сокровенные фантазии.

Чтобы находить в себе силы сдерживаться от порыва вытащить по-прежнему лежавший в его шкафу пиджак, хранящий запах её духов.

Чтобы не думать о том, что уж её сиськи Блейз оценил бы куда более высоко.

Чтобы сразу следом не представлять, что запустил бы Аваду в Забини, если бы тот посмел попытаться проделать с блузкой Грейнджер тот же фокус, что с одеждой Пэнси однажды.

Она уличила его в физическом влечении. И пусть свидетелем тому было всего лишь видимое ими двумя привидение, он ощущал себя уязвлённым. Всё это время принципиально не позволял себе «влажных фантазий», которые Грейнджер высмеяла. Малфой надеялся, что это поможет. В какой-то степени ему повезло: пусть Грейнджер почти постоянно молчала, но зато и не использовала против него то признание, которым он надеялся унизить её, а в итоге опозорил себя. Проклятое благородство, из-за которого он ощущал себя ещё гаже, словно задолжал ей.

Именно желанием не чувствовать себя обязанным Драко объяснил это заступничество. И, придя к такому выводу, испытал облегчение оттого, что эта его злость имела под собой вполне рациональное объяснение.

— Я не про неё, — тем временем поспешил откреститься тот. — Это про Йага. Я слышал о нём от старших. Наверняка умер он давно, не живёт долго бешеная собака. Да только позор длиннее жизни, — задумчиво протянул он. А потом настороженно добавил: — А вам он зачем? Молодые слишком. Не могли знать его.

— Тебя это не касается, — перехватил инициативу в разговоре Драко, пока Грейнджер не успела в очередной раз всё испортить. — Рассказывай, о чём спросили, и не думай, что раз мы молоды, то глупы. Книги читаем и про ваши цыганские ругательства знаем. И что именно вы называете скверной — тоже. Так что советую больше не испытывать судьбу и говорить по делу, если не хочешь, чтобы уже этой ночью табор не навестил живой огонь из самого ада. — Договорив, он вновь подключил окклюменцию, смирившись с неутешительным выводом: иного способа держать язык за зубами и не привести озвученную цыгану угрозу в исполнение просто не существует.

— Не дурак, понял, — зыркнул мужчина на Драко, отведя взгляд от Грейнджер, которой Малфой очень хотел посоветовать прикрыть рот, однако теперь не мог этого сделать, поскольку сам несколько мгновений назад, прибегая к угрозам, потребовал к ней уважительного отношения. — Не горячись, в мыслях не держал твою женщину оскорблять.

— Я не… — попыталась вмешаться в разговор Гермиона, однако Малфой не позволил ей вставить слово в их диалог.