15 (2/2)
— Мне кажется, Поттера не устраивает именно твоя часть миссии, — Аластор испытующе посмотрел на неё.
— Вам это не кажется, но я не стану нарушать приказ профессора Дамблдора вне зависимости от результатов собрания и принятых на нём решений. Было бы здорово, если бы мне не пришлось искать иное убежище, чтобы продолжать спокойно выполнять задание.
— Даже если Гарри против? — испытующе посмотрел он на девушку.
— Да, — твёрдо кивнула она и после некоторого молчания добавила: — Мне дорог Гарри, и я ценю его мнение. Но возможность скорее закончить войну важнее всего.
— Похвально, мисс Грейнджер, — одобрительно кивнул он. — Не смею больше задерживать.
Попрощавшись, Гермиона почти бегом направилась к выходу. Сейчас она больше всего сожалела о том, что не нашла времени на изучение окклюменции, которая помогла бы ей отбросить все эмоции к чёртовой матери. Сделав глубокий вдох, она очень по-девчоночьи загадала, что если до начала весны сумеет достать все крестражи, то у них с Гарри совершенно точно всё наладится. Усмехнувшись над тем, насколько неожиданно стало гораздо легче морально после такого, в сущности, абсолютно нерационального обмана своего подсознания, она переместилась к уже почти до боли знакомой станции Бейкер-стрит. Идея попросить помощи у Элизабет нравилась ей всё больше и больше. Душа определённо была не прочь продолжить общение, а совесть осталась бы спокойна и не нашёптывала, что духолов злоупотребляет своим даром.
— Гермиона, моя дорогая девочка! — голос миссис Фландерс она услышала прежде, чем успела привести в порядок дыхание после трансгрессии и, разумеется, увидеть само спешащее в её сторону привидение.
— Здравствуйте, Элизабет! — тепло поприветствовала её Гермиона. — Как ваши дела? Я так и не успела вас поблагодарить…
— Да не стоит, моя милая! — легко отмахнулась она. — Это было захватывающе, а уж когда Драко так отчаянно обнял вас и уронил на землю, накрыв собой, у меня почти дыхание перехватило! И перехватило бы, уж поверьте, если бы только я ещё могла дышать! — подмигнула она, отчего Гермиона очень постаралась сдержаться и не закатить глаза. — Уж простите, оставила вас наедине, мне тогда показалось, что вы в надёжных руках, — заметно сникнув, что не укрылось от внимания Грейнджер, договорила душа, вмиг погрустнев.
— Что-то случилось, Элизабет? — Гермиона решила проявить участие и выслушать, прежде чем просить привидение о помощи. Да и явный намёк на то, что Малфой уже не пользуется у неё той симпатией, которую миссис Фландерс демонстрировала до этого, настораживал.
— Я сама не знала об этом, несколько дней провела на Шортс Гарденс, боялась вас упустить, однако, когда вернулась, Пенни рассказала, что красавчик снова наведывался сюда, к нам, — всхлипнув, она закрыла лицо ладонями, что заставило Гермиону насторожиться. Что могло понадобиться Малфою на Бейкер-стрит, если он знал, что крестража у призрака уже нет?
— Пенни? Кто это?
— Это я её так называю, на самом деле она Пенелопа. Просто девочка, ей шестнадцать лет. Бросилась под поезд оттого, что парень ей изменил, тоже здесь обитает, — охотно пояснила миссис Фландерс, от слов которой Гермиона вновь пожалела, что не владела окклюменцией и не была способна откинуть эмоции при мысли о том, как глупо и нелепо прервала жизнь юная девушка, почти ребёнок, у которой всё ещё было впереди. — Пенни видела, как появился красавчик и спряталась от него за колонной. Бенджамин, глупый индюк, не стал прятаться, пошёл в его сторону, а Драко его упокоил. Даже не поговорил, не спросил, не предупредил, — Элизабет привычным при жизни жестом промокнула глаза. — Взмахнул палочкой — и всё, нет Бенджамина. Он хоть и был тем ещё засранцем, уж простите за такое слово, но ведь нельзя так… Без монеты он стал почти безобидный, да и свой всё-таки… Я понимаю, Бен имел глупость привести Драко в западню, но неужели он такой мстительный? — испытующе посмотрела в глаза девушки собеседница и, не дожидаясь ответа, заговорила снова: — Вы, духоловы, сами не знаете, что с нами произойдёт после того, как вы произнесёте заклинание, но ведь… Мы же не от собственного каприза остаёмся здесь… Если душа не пожелала уйти на покой, значит, не выполнила своё предназначение, значит, что-то держит её, неужели мы не имеем право решать, когда… — продолжила причитать она, однако быстро встряхнулась. — Да, гнусный Бен был не лучшим из нас, но ведь красавчик не позволил ему даже произнести последнее слово…
— Даже не поговорил? — нахмурилась Гермиона ещё сильнее. На самом деле, Кодекс требовал, чтобы духолов объяснял, за что лишает душу права на существование. Исключением были только ситуации, когда привидение представляло прямую угрозу жизни волшебника с особым даром. В таком случае причина и без того была очевидна.
— Ладно, милая, совсем я что-то расклеилась, — не став отвечать на вопрос, невесело усмехнулась душа. — Можно понять Драко, а Бена порой и мне убить хотелось не раз, вот только когда неразумное дитё ругаешь и обещаешь расправу, не имеешь ведь в виду, что на самом деле желаешь смерти. Привыкла я ко всем ним, Гермиона, — доверительно вздохнув, призналась она. — Я ведь самая старшая тут. И упаси господь от появления новых призраков наподобие Пенни, но они мне как семья. Даже худшие из них.
— Да нельзя понять Драко, в том и дело! — отмерла Гермиона, от переполнившего негодования топнув ногой. — У него и без Бена есть список владельцев монет! И его выход на Кэтрин был вопросом времени! Уверена, что даже если бы она не была предупреждена, Малфой один не справился бы! Джонс не отдала бы монету! Я хочу поговорить с Пенни, Элизабет. Вы можете попросить её прийти сюда? Обещаю, что не сделаю ничего без её просьбы.
— Гермиона… — Элизабет заметно замялась, видимо мечтая быть полезной, но не конкретно в этой просьбе. — Может, не нужно? — она почти умоляюще посмотрела ей в глаза. — Вам с непривычки будет сложно видеть её, уж очень страшно приняла свою смерть девочка… А она расстраивается, если замечает, что её вид вызывает отвращение. Бен, негодяй эдакий, вечно называл её пугалом…
— Я привыкла видеть разные души, — не согласилась Грейнджер. — Пожалуйста, Элизабет, приведите её, не хочу пугать своим появлением. Мне важно услышать подробности из первых уст. — Гермиона сама толком не понимала, почему тратит время на выяснение обстоятельств того, как отнюдь не приятнейший из призраков встретил свою судьбу. Но какое-то царапающее изнутри, будто запертая в комнате кошка, нечто вроде интуиции шептало, что это значило, что так она сможет лучше разобраться в Малфое, с собственным отношением к которому окончательно запуталась. Чёрный квадрат Малевича, такого же цвета пешка, которая должна играть за белых, полезный Ордену ресурс — можно было пытаться продолжать нелепую игру в формулировки, но ни на шаг не приблизиться к тому, что за личность скрывалась за её попытками дать ему более точное определение. Одно Гермиона поняла точно: её система восприятия Драко как копии Люциуса времён Хогвартса безнадёжно устарела.
— Я вас предупредила, — тяжело вздохнула миссис Фландерс, направившись в сторону здания метрополитена.
Спустя несколько минут душа Элизабет вновь показалась на улице вместе с другой, и тогда Гермиона искренне порадовалась, что была предупреждена о том, что ей предстояло увидеть. Несчастная Пенелопа, решившая покончить с собой, избрала чересчур жестокий способ уйти из жизни. Увы, желание сделать это как можно более демонстративно сыграло с Пенелопой злую шутку. Грейнджер читала когда-то, что внешний вид души определяло именно то, каким способом погибло тело, а потому ей стоило большого труда «удержать» лицо при виде девушки. Понять, какой Пенни была при жизни, после её смерти стало невозможно: её лицо выглядело отёкшим, в не успевших приобрести синюшность бордовых гематомах, голова была непроизвольно наклонена вправо — вероятно, она частично отделилась от тела при столкновении с поездом и изменить её положение душе было не под силу. Цвет волос стал грязно-бурым от запёкшейся крови, прямо из ушей также пролегли багряные струйки. Левая рука являла собой кровавое месиво, на котором отсутствовали пальцы, и едва ли напоминала человеческую конечность, правая отсутствовала вовсе. Неестественно плоский живот намекал на то, что поезд частично наехал на неё, но не разделил на две части, иначе Пенни пришлось бы совсем туго. Ноги пострадали в меньшей степени, а потому проблем при ходьбе привидение почти не испытывало, хотя в глаза всё равно бросалось, что правая нижняя конечность выгибалась внутрь под неестественным углом.
— Да ладно, не старайтесь, я давно в курсе, какое произвожу впечатление даже на другие души, — неожиданно звонким, мелодичным голосом обратилась к духолову девушка, отчего Гермиона подумала, что та, вероятно, занималась вокалом при жизни. При так нелепо оборванной ею самой жизни.
— Я встречала таких, как вы, — не согласилась с ней Гермиона. — Однажды в детстве сломала руку и попала в травматологическое отделение, — пояснила она, стараясь голосом не выдать затаённый детский ужас оттого, как пряталась под одеялом и плакала, боясь показать неприкаянным душам с искалеченными телами, что может их видеть. — Просто… давно там не была. В случае необходимости я теперь лечусь иначе.
— Я видела вас с волшебной палочкой, — согласилась с ней Пенни и изобразила подобие кивка головой на практически не слушавшейся шее. — Надо же, волшебники существуют… Элизабет часто о вас рассказывала, но я думала, что она просто развлекает меня детскими сказками. Вот только мне бы не помогли и вы, даже если бы хотели. Я не попала в больницу, духолов. Погибла на месте, стояла на перроне там, где должен был остановиться последний вагон, в ожидании своего поезда, чтобы он въехал на большой скорости, чтобы наверняка… Тогда я почти не осознавала, что смерть — это действительно навсегда. Было чудовищно больно, и… — она сделала паузу, — в последний момент, слыша хруст своих костей, я поняла, что разбитое сердце можно было исцелить. Как и множество других проблем, кроме одной-единственной — поезда, — всё таким же звонким голосом договорило привидение.
— Мне очень жаль… — совершенно искренне вздохнула Гермиона. В голове роились вопросы о том, говорила ли девочка с кем-то, прежде чем решиться на подобный шаг, могли ли её родители увидеть тревожные звоночки, возможно ли было предотвратить трагедию. Она не решилась их задать. Потому что для конкретно этой души всё это уже не имело никакого значения.
— Да что теперь, — махнула она рукой. — Я никого не виню. Даже рада, что умерла сразу. Познакомилась с Элизабет, — она неловко повернулась в сторону хранящей молчание миссис Фландерс и подарила той тёплую улыбку. — Могу на поезде добираться куда хочу, — на этих словах её голос погрустнел. — Знаете, что сказал Эрик, мой бойфренд, когда узнал о том, что я покончила с собой?
Гермиона помотала головой, изо всех сил борясь с грозящими скатиться с ресниц слезами.
— Ну и дура, — поймав взгляд Гермионы, ответила она. — Это его слова. «Покончила с собой? Ну и дура». И ведь прав он. — Пенелопа не щадила своих чувств, словно раз за разом переживая те эмоции, наказывая себя за то, что оказалась так крепка задним умом. — Я очень виновата перед родителями… Когда о моей смерти узнала мама, с ней случился инсульт. А папа… он не выдержал, спился. Зато у Эрика хорошо всё, жена, сын… Кстати, сегодня мне исполнилось бы тридцать шесть лет… У меня тоже могла быть своя семья… И счастье… И жизнь… — Гермиона слушала её, не решаясь перебить, и при этом ощущала абсолютную беспомощность, в свою очередь тоже не зная, правильно ли было оставить эту истерзанную душу неупокоенной, если просьба об этом от неё не прозвучит.
— Может быть, Эрик боялся, что его обвинят в доведении до самоубийства? — сделала попытку оправдать незнакомого парня Гермиона, которая не хотела верить, что его живая душа может быть такой чёрствой. — Наверное, он так защищался, Пенни… Оставаться равнодушным к подобному просто невозможно.
Привидение промолчало. Вероятно, недостаток накопленного при жизни опыта мешал ей увидеть картину с другой стороны. Гермиона подозревала, что миссис Фландерс посвящала очень много времени разговорам с ней.
— Пенни, хорошая моя, Гермиона очень спешит и хочет задать тебе несколько вопросов, — решила вмешаться Элизабет. — А я вернусь чуть позже и выслушаю тебя.
— Да, конечно, — выразила она согласие. — Духолов, мой папа жив… Вы можете прийти к нему? Сказать, что Пенелопа просит простить её? — она заглядывала ей в глаза с такой надеждой, что Грейнджер стало не по себе.
— Не нужно, Пенни, — вновь ответила за Гермиону миссис Фландерс. — Представь только, каково будет твоему папе, если к нему придёт незнакомка, чтобы передать привет с того света? Ему будет больно слышать, что твоя душа не знает покоя. И не исключено, что он просто сойдёт с ума после такого разговора.
— Да… Да… — после недолгих раздумий Пенни сдалась. — Элизабет сказала, что вы хотели знать, как горячий блондинчик избавился от гнусного Бена? — резко сменила тему она, отчего Гермиона даже отвлеклась, с трудом сдержав смешок от осознания, что привидения, по всей видимости, избрали Малфоя секс-символом. Вероятно, аристократической бледностью он напоминал им их самих.
— Если можно, буквально пара уточнений.
— Спрашивайте, — Пенелопа вновь неловко кивнула, и Гермиона подумала, что той очень не хватало возможности поговорить с кем-то ещё. Скорее всего, остальные души подземки были сосредоточены на себе и не очень-то жаловали обезображенного подростка.
— Этот… духолов действительно ни о чём не говорил с Бенджамином?
— Не-а, — немного по-детски ответила душа, и у Гермионы вновь защемило сердце при воспоминании о том, в каком возрасте та погибла. — Я бы сказала, что он специально за этим и появился. Увидел, упокоил и исчез. Других не высматривал, будто именно по душу Бена приходил.
— Спасибо за помощь, — вложив в собственные слова как можно больше теплоты, обратилась к девушке Гермиона и спустя несколько секунд всё же решилась предложить: — Пенни… Если хочешь обрести покой и перестать терзать свою душу бесконечными мыслями о том, что могло бы быть, я готова помочь, — осторожно, не настаивая, всё же выдавила она.
— Спасибо, что спросили, но… Побуду тут ещё… Мало радости в этом, но я решила, что когда подойдёт время моей старости, уж тогда и попрошу…
— Если к тому времени я буду жива, обещаю найти тебя, — кивнула Гермиона.
— А разве волшебники не живут тысячи лет? — не удержалась от любопытства Пенни.
— В моём мире идёт война и тоже не так сказочно, — вздохнув, ответила духолов откровенностью на откровенность.
— Грустно, — констатировала та. — Наслаждайтесь жизнью, пока можете. Я бы многое отдала, чтобы вот так вздохнуть, как вы только что. Почувствовать стук сердца, которое разгоняет кровь по сосудам… — не став больше говорить ничего, она развернулась и поковыляла в сторону метро — своего последнего пристанища.
До крови закусив губу, Гермиона быстро отвернулась, не вынеся более этого скорбного зрелища.
— Я ведь предупреждала вас, — с едва уловимым укором услышала она голос Элизабет и жестом попросила ту не развивать тему. Приходилось признать: ничего нового, что могло помочь лучше узнать Малфоя, она не услышала.
Глубоко втянув воздух, Гермиона повернулась к привидению:
— Я пришла просить вас о помощи, Элизабет, — быстро проговорила она. — В отличие от Малфоя, я понятия не имею, где искать остальные монеты. У меня есть тонкая ниточка, ведущая в цыганское поселение. Но, боюсь, не смогу отличить владеющую монетой душу от обычной, если та себя никак не проявит. Вы же долго находились бок о бок с таким призраком, знаете, чем они отличаются от обычных, вдруг сможете указать на…
— Ни слова больше, я согласна! — Элизабет заулыбалась так, что Гермионе показалось, что, сама того не понимая, исполнила её самую заветную мечту. — Уж поверьте, те души действительно совсем другие. Но вам, живым, мы все на одно лицо! — хихикнула она, словно немного подтрунивая над девушкой.
Ответить Грейнджер не успела. С неба к ней спикировал уже знакомый чёрный филин и, бросив в руки письмо, так же молниеносно исчез.
— Удивительная почта, — не выказав особого удивления, прокомментировала Элизабет.
Сгорая от нетерпения, Гермиона развернула конверт и обратилась в чтение:
«Поздравляю, десять баллов Гриффиндору, я согласен. Жду через десять минут около посёлка Вэствэй, начнём искать там, если предложение ещё в силе. Если же нет — по твоему отсутствию я сам об этом догадаюсь.
P.S. Понимаю, что желание пройтись по Лондону практически без одежды в твоей крови, однако не советую и дальше привлекать к себе внимание. Дан приказ захватить тебя. И приоритет поставлен тот же, как и для ГП».
— Что ж, полагаю, теперь у вас есть подходящий напарник и моя помощь не нужна? — даже не пытаясь изобразить, что не читала записку, уточнила миссис Фландерс.
— Да нет, Элизабет, — задумчиво покачала головой Гермиона. — Теперь ваша помощь нужна мне ещё больше.
— Ну, тогда чего же мы ждём? — провокационно спросило привидение. — Признаться, есть в образе жизни цыган особая романтика, — почти мечтательно продолжила она, одарив Гермиону ободряющей улыбкой.