14 (1/2)

Когда твоя жизнь почти с детства посвящена служению кому-то, однажды неизбежно наступает такой момент, что защищающееся подсознание улавливает такие полутона в голосе господина, которые человеку несведущему покажутся несущими совсем иной смысл. Так, привыкший к тому, что Волдеморт становился особенно ласковым и даже учтивым, прежде чем «наградить» провинившегося Авадой, Драко боялся его елейного тона куда сильнее, чем если бы тот, сверкая красными от гнева глазами, щедро раздавал Круциатусы направо и налево. По крайней мере, во втором случае это означало, что он предпочитал наказание избавлению от балласта.

В тот же вечер, когда он вернулся со встречи с Грейнджер, Тёмный Лорд, распорядившийся устроить праздник в их поместье, выглядел поистине счастливым, отчего у Драко в течение всего вечера по спине бегали мурашки. Умом понимая, что едва ли при таком скоплении Пожирателей Смерти тот приказал бы напоить дерзнувшего угрожать ему духолова Веритасерумом, он всё равно держался настороженно. Переглянувшись с выглядевшим ещё более хмурым, чем обычно, Снейпом, Драко счёл за благо выстроить самые надёжные окклюментивные стены, чтобы ни одна случайно прорвавшая его защиту эмоция не смогла стать той самой тропкой, которая приведёт его к неминуемой гибели. Он и без того позволил разрушить столько стен, границ и таких привычных ему условностей, что впору было всерьёз задуматься о здравости собственного ума. На празднике Тёмного Лорда мысли о грязнокровке могли стать верной дорогой к лучу Авады.

Последней эмоцией, которую он позволил себе, прежде чем полностью закрыл сознание, было раздражение оттого, что Люциус проигнорировал его требование и не отослал мать, которая с застывшей на лице гримасой гостеприимной хозяйки приветствовала прошедшего в зал Сивого с парочкой других оборотней. Переведя ставший равнодушным взгляд на отца, Драко отчётливо заметил, что тот держался уверенней обычного, даже позволил себе кинуть пару снисходительных взглядов на Беллатрису, что вкупе с прекрасным настроением Волдеморта не предвещало никаких радужных перспектив. Званый вечер, на который прибыл даже действующий министр Пий Толстоватый и почти все высокопоставленные генералы, определённо был нужен Лорду, чтобы в очередной раз подчеркнуть свой триумф.

— Драко, — царственно поприветствовала его тем временем, выходя из камина в сопровождении родителей, Пэнси Паркинсон, появления которой он, застряв в своих мыслях под покровом окклюменции, даже не заметил.

— Доброго вечера, Пэнси, — галантно поздоровался он, целуя тыльную сторону протянутой бывшей однокурсницей бледной ладони. — С каждой нашей встречей становишься всё прекраснее, — стараясь не выдать полное отсутствие эмоций при появлении девушки, помолвку с которой вот уже несколько месяцев тщетно пытались организовать его родители, произнёс он самый банальный комплимент. В любой другой ситуации Драко, пожалуй, даже осчастливил бы её визит, но сейчас он был скорее раздосадован появлением личности, на которую приходилось отвлекаться вместо того, чтобы держать сознание закрытым и мобилизованным.

— Поверить не могла, когда отец объявил, что мы отправляемся к вам в гости, — продолжала щебетать Пэнси, при этом Драко не мог не заметить, что она будто прилипла к нему взглядом, по всей видимости пытаясь понять, мог ли он знать о настоящем поводе для торжества. Малфой-младший слегка хмыкнул, Грейнджер точно задала бы вопрос напрямую. В противоположность этому, Паркинсон в полной мере демонстрировала слизеринскую хитрость и осторожность.

— Да, мы не виделись уже очень давно, — буднично констатировал Драко, не собираясь помогать ей в миссии узнать о происходящем через наводящие вопросы. — Мистер Паркинсон весьма недвусмысленно намекнул, что в гости подобает являться только после приглашения, которого я не получал с окончания Хогвартса. — По округлённым глазам Пэнси поняв, что определённо позволил себе упрёки, выказывать которые было не принято, Драко мысленно выругался самыми последними словами, после чего спешно усилил окклюментивный барьер. Испытав раздражение оттого, что после общения с грязнокровкой не перестроился на правильный тон с девушкой своего круга, он титаническими усилиями скрыл всплывший в памяти образ в самой глубине подсознания. — Впрочем, тем сильнее радость от долгожданной встречи, — растянув губы в неискренней светской улыбке, поспешил исправить свою оплошность Драко.

— Твой упрёк прозвучал уместно и справедливо, — к удивлению Малфоя, Пэнси не стала изображать непонимание. — Родители завтра отправляются по заданию Тёмного Лорда в Италию, а леди Малфой, чтобы я не скучала в одиночестве, любезно предложила побыть вашей гостьей на время их отсутствия, — заговорчески подмигнула она. — Отец пока не разрешил, пообещал сообщить о своём решении по окончании званого ужина, но у меня хорошее предчувствие. Уверена, что мы сможем наверстать потерянное в тоске друг по друге время, — очевидно переняв его откровенный тон, закончила мысль Пэнси.

Настала очередь Драко обратить на неё удивлённый взгляд. В Хогвартсе он однажды сопровождал Паркинсон на Святочный бал, однако бальными танцами всё и закончилось. Он никогда не воспринимал её как свою девушку, никогда не испытывал желания пригласить её на свидание в Хогсмид или поцеловать во время совместного патрулирования коридоров после отбоя, ему было плевать, с ней ли в итоге он будет помолвлен. У Люциуса были определённые критерии по выбору невесты для наследника, Драко же просто попросил, чтобы это была не Миллисента Булстроуд, которую привлекательной не считал даже не брезговавший трахаться с пуффендуйскими грязнокровками Блейз. В отличие от Малфоя, итальянец не напрягал себя соблюдением традиций английских чистокровных семей, не допускающих секс до церемонии магического бракосочетания, и не отказывал себе в утехах с любой согласной на необременительный перепихон девицей. Да, годы отчуждения от высшего волшебного общества после провала задания заставляли Драко жаждать общения с бывшими однокурсниками, а потому если бы хоть кто-то из школьных приятелей рискнул продолжить общение с Пожирателем Смерти, находящимся в немилости у Тёмного Лорда, он был бы счастлив не меньше. Слова о тоске друг по друге резанули слух, заставив Драко поморщиться от того, насколько безыскусно и неправдоподобно прозвучала вырвавшаяся из уст Паркинсон фраза.

— Жаль, я не держу запас «Феликс Фелицис», чтобы мне точно улыбнулась удача иметь возможность провести несколько дней в твоём обществе, — не менее приторно поддержал он её тон.

— Драко, есть мысли, что вообще происходит? — ободрённая его приветливостью, решилась перейти, по всей видимости, к куда более интересной для неё теме Паркинсон. — Тёмный Лорд выглядит таким довольным, словно наш общий очкастый знакомый стал Мальчиком-Который-Наконец-Не-Выжил.

— Пэнси, я не знаю ничего о поводе для торжества, был на задании и буквально попал с корабля на бал, — холодно отмахнулся от её вопроса Драко.

Проводив тоскливым взглядом левитировавшего гостям шампанское с подноса домового эльфа, Малфой в раздражении втянул носом воздух. Выпить и расслабиться хотелось безумно, но позволить себе этого он не мог: окклюментивный щит вновь дрогнул при мысли о том, что если Поттер действительно мёртв, Грейнджер была бы свободна.

«Можно подумать, это имеет хоть какое-то значение, долбанутый предатель крови, — вновь выругался он на себя в надежде, что это поможет встряхнуться и позволит не допустить оплошностей. — Соберись, кретин. Готовиться предать сильнейшего тёмного волшебника всех времён, которого отец провозгласил их господином, и одновременно радоваться возможной гибели Поттера — чистой воды самоубийство. Взаимоисключающие понятия. Когда идёт война, думать нужно о том, чтобы выжить, а не как залезть под юбку к грязнокровке». В тот же момент сегодняшний образ Грейнджер и той самой юбки маггловского платья, не скрывавшего её стройные ножки, вновь услужливо всплыл на поверхность. Рука непроизвольно сжалась в кулак, когда он представил, как провёл бы ею по её бедру вверх, как лёгкая, словно паутинка, ткань покорилась бы его желанию открыть взору куда больше того, что стало сегодня днём достоянием каждого пожирающего её взглядом маггла на Тауэрском мосту. Вздрогнув всем телом от того, как быстро начала разваливаться с трудом поддерживаемая защита, он внезапно почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Подняв глаза, Драко ощутил пронизывающий холод от буравящего его раздражённым взглядом Снейпа.

Порадовавшись, что неодобрительно поджавший губы учитель не мог устроить ему совершенно заслуженную взбучку, Драко вернул своё внимание продолжавшей пытаться увлечь его последними сплетнями Пэнси. Как ни странно, это помогло, ведь при их диалоге его подсознание молчало и не породило ни одной непристойной фантазии об этой мисс. В очередной раз попытавшись убедить себя в том, что скучные досужие разговоры о пытавшейся женить на себе Блейза с помощью амортенции Дафне Гринграсс не способствовали возникновению иных мыслей, Драко неожиданно почувствовал облегчение, когда исправно играющая роль хозяйки леди Малфой пригласила всех к столу.

— Соберись, — едва слышно долетел до него знакомый раздражённый шёпот Снейпа, который не задержался и секунды около бывшего ученика и поспешил занять место. Его голос подействовал на Драко словно вылитый ушат ледяной воды на кота, нежащегося от пробуждения в тёплой хозяйской кровати. И он действительно сумел сосредоточиться и после того, как помог сесть Пэнси, с невозмутимым видом опустился на стул по правую руку от Люциуса.

— Мои верные последователи, я удостоил вас сегодня чести быть в моём обществе по весьма впечатляющему поводу, — когда небольшая суета после рассадки гостей была завершена, взял слово Волдеморт, отчего все моментально замолчали. — Почти во всяком обращённом на меня взгляде я прочёл невысказанный вопрос о возможных поводах для торжества, а потому я, ваш Тёмный Лорд, обязуюсь в самом скором времени на них ответить.

Приложив все силы, чтобы сдержать рвущуюся с губ глумливую ухмылку, Драко опустил глаза на продолжавшую пустовать тарелку. В отличие от многих, он прекрасно понимал, что Тёмный Лорд, существо, в теле которого покоилась лишь малая часть его души, не обладал ни крупицей проницательности, а влез в голову каждого гостя, чтобы совершенно точно знать, что они скрывали за светскими улыбками. На себе в тот вечер Малфой-младший атаки не ощутил, из чего сделал вывод, что Волдеморт или усыплял его бдительность, или решил не пытаться выходить при свидетелях на прямое противостояние. Так или иначе, Драко держался настороженно, интуитивно догадываясь, что брошенное наудачу предположение Пэнси о гибели Поттера могло быть правдой, и окончательно запутавшись в собственном отношении к происходящему.

— Рад сообщить вам, что та проблема с палочкой, которая мешала мне убить мальчишку, наконец, решена, — провозгласил Волдеморт, демонстрируя присутствующим волшебную палочку Дамблдора, которую Драко прекрасно помнил с раннего детства. Сдерживая весьма резонный вопрос о том, с чего Тёмный Лорд решил, что сможет победить Поттера именно ею, он вместе со всеми начал изображать восторг от новости. Нехорошие предчувствия продолжали множиться, поскольку ещё более очевидным на поверхность всплывал вопрос, который озвучила Беллатриса:

— Вы убили Дамблдора, мой Лорд? — подобострастно, словно преданная собака, заглянув в его сверкающие неестественным алым цветом глаза, спросила она, после чего быстро опустила голову, видимо в надежде продемонстрировать ещё больше покорности.

— Он ещё не скоро сможет нам помешать, пока этого достаточно. Да и то задание я поручил другом волшебнику, — растянув гласные, почти на ультразвуке прошипел он.

— Боюсь, что сейчас я занят иным вашим поручением. — спокойно встретил он взгляд Волдеморта. — Но если представится возможность, то приложу все усилия, чтобы успешно выполнить оба задания.

— Разумеется, — процедил Волдеморт, ещё несколько мгновений продолжив сверлить его глазами, прежде чем перенёс внимание на другого последователя. — К счастью, есть среди вас тот, кто сумел, наконец, оправдать оказанное доверие, и именно в его замке сегодня мы собрались. Я вернул ему палочку, а в благодарность он внёс свой вклад в то, что магический мир несколько часов назад стал чище, — одобрительный тон Волдеморта Пожиратели Смерти слышали редко, поэтому с плохо скрываемой завистью обратили взоры на Люциуса, в котором впервые за долгое время его сын узнал того волшебника, которым столько лет восхищался. Драко сделал судорожный глоток тыквенного сока, чтобы не упасть в обморок от магического истощения из-за усиленного окклюментивного щита. Чувствуя, как тело сковало оцепенение, он старался собраться с силами настолько, чтобы выдержать всё то, что должно было произойти в этот вечер. И первым пунктом определённо была задача узнать, кого же смог убить его отец, чтобы Волдеморт стал настолько доволен.

— Сегодня Люциус Малфой избавил чистокровное магическое общество от предателя крови Рона Уизли, лучшего друга Гарри Поттера, — провозгласил Тёмный Лорд, слова которого вновь вызвали ободрительный гул.

— Всегда рад быть вам полезным, — состроив скромную мину, произнёс Люциус, однако Драко уже не слышал его, полностью отключившись от происходящего и понимая, что его стена не выдержит, осыплется кирпичной пылью, как после использования Бомбарды, когда его накрыло осознание: сказанная при бегстве от Грейнджер ложь непременно заставит её подумать, что в момент убийства Драко был именно там и не помог. Что теперь, когда Дамблдор серьёзно пострадал, а Рон Уизли убит, она ни за какие галлеоны не станет охотиться за привидениями вместе с ним, что те возможности, которые были у него днём, полностью отняло сегодняшнее сражение.

Драко начал мелко дышать, на секунду даже почудилось, что кто-то в гостиной применил душащее заклинание, откачавшее весь воздух из помещения, поскольку глубокий вдох казался ему непосильной задачей. В поиске внутреннего ресурса он перевёл взгляд на мать, которая хоть и выглядела бледнее обычного, но всё же положила ладонь на плечо мужа и растянула губы в тёплой улыбке, поздравляя того с успехом. Драко почувствовал тошноту при мысли, что она поздравляла мужа с убийством ровесника её сына. Размышление о том, что если бы леди Нарцисса узнала о том, что пытался сделать Драко, она наверняка простила бы отцу и убийство собственного отпрыска, подспудно поселилось в сознании как неоспоримая истина, вызвав новую волну панической атаки.

Уже не думая о том, что творит и что в течение буквально нескольких секунд рискует стать открытой книгой для Тёмного Лорда, Малфой-младший в отчаянии посмотрел на Снейпа, отчётливо понимая, что если и в его взгляде прочтёт радость от прозвучавшей новости, то смысла пытаться бороться не останется. Не теперь, когда его отец стал убийцей, а Грейнджер наверняка в последнюю очередь ждёт письмо с его решением.

«Рона Уизли уже не вернуть, а ты отправишься вслед за ним, если продолжишь вести себя как плакса Миртл, — Драко почти вздрогнул от ворвавшегося в сознание голоса Снейпа. Учитель рисковал, открыто используя легилименцию, но, очевидно, действительно пытался помочь. — Соберись же, Драко!» — требовательно продолжил Снейп, прежде чем покинул его разум. Почувствовав его исчезновение, Малфой моментально укрепил стену, ощущая леденящий душу холод, которого так ждал.

— Поздравляю, отец, — спокойно произнёс Драко. — Для меня честь брать с тебя пример, как быть преданным тому, за что мы сражаемся. — В ответ тот лишь милостиво кивнул, давая сыну понять, что их последний разговор им не забыт.

— Достойный поступок Люциуса сложно переоценить, — продолжил тем временем Волдеморт, отчего присутствующие вновь замолчали, ловя каждое слово. — Он не только избавил магическое общество от гнилого элемента, позорящего звание чистокровного волшебника, а ещё и передал от меня привет Поттеру, который уже много лет трусливо прячется от честного поединка. Чем больше его мерзких приятелей мы убьём, тем скорее он явится навстречу судьбе. На этом нельзя останавливаться. Видимо, смерть Рона Уизли не достаточный повод для мальчишки, чтобы гриффиндорское безрассудство победило расчёт Дамблдора, который зачем-то тянет время. Мы должны продолжать провоцировать его.

— Позвольте мне принести вам голову его грязнокровой шлюхи, мой Лорд, — встряла Беллатриса, быстрее остальных поняв, чего ждал от них Волдеморт. Если бы в тот момент разум Драко не был полностью закрыт, то он смог бы даже гордиться тем, что сумел удержать маску безразличия на лице.

— Из года в год одни пустые обещания, Беллатриса, — презрительно бросил он в ответ, едва посмотрев на неё.

— Но мы искали самого мальчишку, мой Лорд… — начала она, однако осеклась под его яростным взглядом.

— Его не потребовалось бы искать: если бы вы поймали грязнокровку, он сам явился бы за ней! — поморщился Волдеморт, хорошее настроение которого быстро сменил привычный раздражённо-разочарованный тон. — И вновь я должен объяснять очевидное. Когда мальчишка потеряет всех, кто ему дорог, не составит труда покончить и с ним. Он слаб, не самодостаточен, переживает за каждого из них. Казалось бы, численно превосходящая армия чистокровных волшебников давно должна была наголову разбить Сопротивление, однако их рейды продолжают докучать уже несколько лет. Сейчас, когда они ослаблены, самое удачное время, лучше не будет, а потому я жду от каждого из вас той доблести, что проявил Люциус. Вспомните о том, кто вы, вспомните клятву, которую давали, принимая Метку, о том, почему именно вы должны быть частью магического общества и чем вы лучше грязнокровок. Верните званию чистокровного волшебника былое величие, — требовательно закончил речь Волдеморт. — Что ж, а теперь предлагаю продолжить то, ради чего мы здесь, — разделить радость от сегодняшнего триумфа, — милостиво разрешил он вернуться к празднику.

Пристыженно притихшие Пожиратели Смерти в безмолвии приступили к трапезе, однако постепенно за столом начали звучать тихие разговоры, послышался смех, привычная для аристократов атмосфера званых ужинов во многом благодаря хозяйке замка вновь возвращалась. И пока Драко наблюдал за тем, как искусно его мать вовлекает в разговор сразу нескольких волшебников, он чувствовал обрушившуюся на его истерзанное сознание атаку.

— Думаю, отец всё же позволит погостить у вас, — почти промурлыкала тем временем Пэнси.

Мечтая облегчить себе необходимость держать стену плотно закрытой, Драко после её слов отправил на поверхность мысли о перспективе помолвки, о том, что наследница Паркинсонов смогла бы стать идеальной леди Малфой в будущем. Потом он пошёл дальше, радушно пригласив Волдеморта в омут пубертатных юношеских фантазий, и начал с того, как ещё на четвёртом курсе, сопровождая её на Святочный бал и приветственно приложившись к ладошке, отметил, что кожа её показалась ему чрезвычайно приятной на ощупь. Дальше вспомнил о том, как на пятом курсе неплохо владевший беспалочковой магией Блейз сумел расстегнуть все пуговицы форменной блузки Пэнси прямо в гостиной Слизерина, и хотя она моментально с визгом убежала, Драко успел заметить кружевной лифчик, скрывавший весьма привлекательную девичью грудь.

Атака прекратилась, Малфой-младший перевёл осторожный взгляд на Тёмного Лорда, который не сдерживал брезгливости от того, что увидел в его мыслях. Прятать собственную ухмылку стало ещё сложнее, однако ещё недавно почти рассыпавшийся на части Драко теперь в лучших традициях Нарциссы играл свою роль в этом спектакле.

Вечер продолжался, и он почти успел облегчённо выдохнуть, когда слово взял Люциус, на протяжении нескольких часов смаковавший ощущение нахождения в лучах собственного триумфа:

— Дорогие гости, не могу выразить словами благодарность за то, что вы удостоили нас своим визитом, — привлекая к себе внимание усиленным магически голосом, начал он, — и, конечно, бесконечно польщён тем, как вы оценили мои скромные усилия, мой Лорд, — низко поклонившись, обратился он к Волдеморту, который лёгким кивком поощрил его продолжать. — Как радушный хозяин, я не мог оставить своих гостей без развлечений, — улыбнулся он, а Драко моментально ощутил дурноту, прекрасно понимая, что за этим последует.

Его отец щёлкнул пальцами, и эльфы вывели в середину зала мужчину и женщину — магглов: в оборванной грязной одежде, со спутанными волосами, тела которых были сплошь покрыты синяками, ссадинами, кровоподтёками. Внимательный к деталям Драко заметил даже запёкшуюся кровь под их ногтями, узнав и собственные травмы, когда в агонии Круциатуса царапал покрытый плиткой пол в нелепой бессознательной попытке заменить одну боль другой, что было, в сущности, совершенно нелепо. Страдания, причиняемые специально созданным для этого заклинанием, полностью затмевают ощущения, провоцируемые физической травмой. И шальная мысль, что в те моменты он, наследник чистокровной фамилии, ничем не отличался от любого из магглов, поразила в самое сердце.

В ослепительном сиянии освещающих парадный зал тысяч свечей, оттенявших сверкающие бриллианты чистокровных волшебниц, эти два жалких, грязных, нелепых и беззащитных существа настолько резко контрастировали с изысканной обстановкой, что окклюменция Драко подверглась очередному за этот бесконечный вечер испытанию. Вся эта «развлекательная» программа была одной лишь инициативой стремившегося закрепить свои успехи Люциуса — его сын был в этом абсолютно уверен. Тот из кожи вон лез, чтобы вернуть былое расположение и, разумеется, сгладить раздражение Тёмного Лорда от дерзости наделённого особым даром Драко.

— Не желаешь присоединиться, сынок? — почти ласково предложил Люциус, пальцем поманив его пройти в центр зала.

— Я ещё не закончил со своим пудингом, — отстранённо ответил он, понимая, что при гостях, тем более на глазах четы Паркинсон и их дочери, отец не станет карать его за непослушание. В ответ Люциус огорчённо цокнул языком, продолжая буравить его взглядом в очевидной надежде выиграть битву характеров.

— Я хочу! — выкрикнул Винсент Крэбб, с совершенно нелепой для чистокровного волшебника неповоротливостью вылезая из-за стола. В любой другой момент Драко презрительно закатил бы глаза и вспомнил маггловскую пословицу про мартышку с гранатой, которую случайно услышал в метро и полюбопытствовал прочесть в учебнике по маггловедению, что же она означала, однако сейчас был даже ему благодарен. Перспектива забавы ради терзать тех, кто не смог бы оказать сопротивление, казалась ему донельзя мерзкой.

По всей видимости, большинство присутствующих были с ним не согласны, и, когда крики магглов достигли его ушей, усиленные эхом, резонирующим от стен огромного зала Малфой-Мэнора, они переплелись с подбадриваемыми возгласами других Пожирателей Смерти. Для много раз наблюдавшего подобные развлечения Драко сейчас происходящее ощущалось болезненнее обычного. Раньше он просто боялся, что не сможет выполнить достойный Круциатус, теперь же страх сменило неуместное сострадание, которое легко могло стать самоубийственным, отразись хотя бы тень его на лице. Осевшая сизым пеплом в душе горечь после упокоения призрака подземки Стэнхоупа, умолявшего пощадить его, вновь вырвалась наружу. Необходимость спасать Грейнджер от Кэтрин перебила горькое послевкусие от уничтожения не желавшей покидать этот мир души. И теперь, глядя на то, как на его глазах магглы, которым не посчастливилось оказаться на пути его отца, теряли рассудок от нечеловеческой боли, он вспомнил брошенные в попытке уязвить грязнокровку слова о том, что знает пыточные заклинания для призраков. Боль осознания, что в тот момент он был в её глазах таким же, как сейчас Люциус в этом бессмысленном терзании плоти, выбила воздух из лёгких.

— Драко, ты закончил с пудингом? — вновь долетел до его ушей требовательный с нотками издёвки голос отца. — Мы хотим потанцевать, нужно очистить зал от грязи.

— Разве у нас нет для этого эльфов? — по-прежнему сохраняя безучастное выражение лица, возразил Драко.

— Разумеется, но им легче будет наводить порядок, если тараканы будут прихлопнуты тапком, а не станут разбегаться во все стороны, — недвусмысленно намекнул Люциус, кивком головы призывая Драко выйти в центр зала.

Малфой-младший застыл от осознания: он отказался применять Круциатус и теперь от него ожидали демонстрации другого непростительного заклятия. Того, которое он так и не сумел произнести на Астрономической башне.

— Люциус, пожалуйста… — попыталась одёрнуть супруга Нарцисса, однако договорить ей не дали.

— Вынуждена признать, это отличная идея! — воодушевлённо поддержала Люциуса Беллатриса. — Ему давно пора вылезти из-под твоей юбки, Цисси. Пора, наконец, стать достойным Тёмной Метки волшебником!

— Буду рад увидеть, что тот, кто присягнул мне на верность, на поверку окажется не слабаком вроде Поттера, который даже Круциатус применить не смог, — словно ставя точку в противостоянии отца и сына, прошипел Волдеморт, негласно отдав Драко приказ.

Скрипнув стулом, он неловко встал, по уровню элегантности напомнив самому себе Крэбба. Приближаясь к безумно вращавшим глазами магглам, Драко позволил себе немного открыть отделённые от разума эмоции. Они были, по сути, призраками наоборот: телесными оболочками, души которых покинули тело, не выдержав боли. Оставлять их в живых стало бы куда большим садизмом, чем прекратить страдания тех, от кого осталась лишь истерзанная плоть. Беллатриса учила Драко, что для того, чтобы любое из непростительных получилось, нужно действительно хотеть подчинить, помучить, убить… И он, уверившись в том, что совершает акт милосердия, а не нечто ужасное и непоправимое, не дрогнув ни на секунду, поочерёдно дважды произнёс: «Авада Кедавра!»

Смотря на ставшие безжизненными от его руки тела, вглядываясь в расслабившиеся лица, которые больше не боялись, не мучились, не страдали, Драко вновь вернул стену окклюменции на место. Он оказался прав: души убитых им людей не покидали тело на его глазах, не стали мечтавшими о мести призраками, не требовали от него ответа на чудовищно банальный вопрос: «За что?» Понимая, что хватается за соломинку, чтобы не сойти с ума от осознания ужаса содеянного, он твердил словно мантру, что не убил их, а просто прекратил физические страдания живых мертвецов. Догадываясь, что со стороны выглядит безжалостным чудовищем, он под аплодисменты вернулся на своё место, по пути невидимым жестом стряхнув с плеча ладонь попытавшегося поощрить его Люциуса.

— Сегодня поистине волшебный день, — прокомментировал происходящее Волдеморт, обратив на Драко тот самый оценивающий взгляд, которым впервые наградил его несколькими днями ранее. — Малфои, наконец, поняли, что одними только разговорами и пустыми клятвами войну не выиграть.

Дружный, совсем не аристократичный смех в контрасте с каждый раз воцарявшейся тишиной, когда слово брал Волдеморт, заставил бы Драко вздрогнуть от неожиданности, если бы он не отключился от происходящего. Теребя его за рукав, что-то тараторила Пэнси, по её тону он догадывался, что та чему-то радовалась, но не мог заставить себя вслушиваться в слова.

По залу сновали эльфы, приводя его в порядок, заиграла музыка, гости Малфой-Мэнора продолжили как ни в чём не бывало предаваться веселью. Тёмный Лорд двинулся в сторону мистера Паркинсона, на время перестав терзать утонувший в окклюменции разум Драко. Тот же осознал, что больше не прикладывал ни малейших усилий, чтобы удерживать выстроенную стену неприкосновенной, словно в мозгах от переизбытка магии что-то сломалось, намертво забетонировав её. Он, наверное, испугался бы произошедших изменений, если бы был в состоянии пугаться.

— Простите, мисс Паркинсон, жаль лишать мистера Малфоя вашего общества, но уверен, что вы с лёгкостью перенесёте его пятиминутное отсутствие, — долетел до ушей знакомый голос, после чего его почти за шкирку, словно нашкодившего котёнка, толкнули за колонну, скрыв от взоров большинства присутствующих.

— Пей быстро, — прозвучал приказ, и Драко, словно сомнамбула, его выполнил, на краю подсознания отдавая себе отчёт в том, что хуже, чем есть, едва ли будет.

Блестяще приготовленное зелье подействовало почти моментально: краски вернулись в этот мир, звуки музыки достигли ушей, а более плотная, чем следовало, стена между разумом и эмоциями, которая грозила укорениться навечно, превратив его в бездушного социопата, с треском разрушилась. Боль, жалость к убитым магглам, и к Рону Уизли, и к самому себе, отчаяние — словно лавина, бурным потоком хлынули наружу, однако прижатый к губам второй фиал на несколько драгоценных секунд отвлёк от разрывающих на части эмоций, после чего в дело вступило уже второе снадобье. Ощутив, что не дающий сделать вдох спазм в грудной клетке постепенно отпускал, Драко поднял взгляд на своего спасителя и встретился им с чёрными глазами Снейпа:

— Спасибо, профессор, — прохрипел он, понимая, что был в шаге от непоправимого.