11 (1/2)

Проснувшись на следующий день, Гермиона неожиданно для самой себя почувствовала спокойствие. Гарри было присуще упрямство, и если он нуждался в тайм-ауте, чтобы поостыть, самым правильным казалось пойти ему навстречу. Да, так сильно они никогда раньше не ссорились, однако и столь серьёзных противоречий прежде не возникало. Война давила на них, заставляла сомневаться, ломала и переворачивала с ног на голову всё, что до её начала казалось очевидным, а потому нужно было давать себе возможность перевести дух и вспомнить, в чём каждый из них видел конечную цель. Чтобы зафиксировать её в сознании, как путеводную звезду, и даже в самые тёмные времена вспоминать о том, за что сражаешься.

Отогнав от себя затаённые мысли о том, так уж ли на самом деле совпадали их с Гарри жизненные планы по окончании войны, она быстро умылась и спустилась к завтраку.

Поприветствовав присутствующих и услышав в ответ нестройный хор голосов, девушка постаралась не реагировать на то, что Гарри уткнулся носом в тарелку и проигнорировал её появление, и заняла своё привычное место рядом с ним. Несмотря на разделявшие их считанные сантиметры, реальная пропасть между ними стала просто необъятной. Атмосфера за столом была непривычно тихой: вернувшиеся утром с рейда орденовцы мечтали о том, чтобы поскорее разделаться с завтраком и отправиться отдыхать, а те, кто вчера засиделся в гостиной, вероятно, получили нагоняй от Молли, которую мало интересовало, что все они давно совершеннолетние волшебники и что вечеринку позволил устроить сам Дамблдор.

Оглядевшись, Гермиона поняла, что бывшего школьного директора за столом не увидела, что отозвалось в ней досадой: о записке Малфоя она хотела рассказать как можно скорее, чтобы получить дальнейшие указания, а не полагаться вновь на собственные весьма сомнительные «расширенные полномочия». В конце концов, она не просто открыто поддержала его план, но даже пошла на конфликт с Гарри и оттого считала себя вправе рассчитывать, что лидер сопротивления не станет перекладывать всю ответственность на неё, а хотя бы в общих чертах подскажет, как провести переговоры с Малфоем.

Наскоро позавтракав, она вернулась в спальню с твёрдым намерением посвятить эти три дня попыткам самостоятельно отыскать какие-то зацепки, где ещё могли «всплывать» похожие на влияние тёмных душ катаклизмы, однако дело стопорилось из-за участившихся нападений Пожирателей на магглов. В создаваемой ими мешанине было практически невозможно проверить все те якобы паранормальные явления, которые то и дело вспышками происходили в разных частях Лондона. Вновь выдохнув и напомнив себе, что родители в безопасности в тысячах миль от того хаоса, который Орден из последних сил сдерживал, Гермиона провозилась с газетами до глубокого вечера. К собственному удивлению, она в итоге оценила как дополнительное удобство отсутствие Гарри на общей территории. Загнав поглубже муки совести, она списала испытанное облегчение на дежа вю от так трепетно любимого ею времяпрепровождения в библиотеке. Ненадолго покинув комнату, девушка соорудила пару бутербродов, которые и заменили ужин, после чего вновь вернулась в своё маленькое уютное убежище.

Второй день мало чем отличался от первого, являя собой всё тот же бойкот Гарри и отсутствие Дамблдора. Гермиона наметила для себя несколько мест Лондона, которые можно было попробовать проверить на наличие крестражей, если Малфой не пожелает сотрудничать, и выпросила у Грозного Глаза книгу о тактике эффективного ведения переговоров. Не то чтобы она верила в возможность практического применения этих методик, но чтение всегда помогало ей отвлечься, а изучение литературы этой тематики создавало иллюзию контроля над ситуацией.

Грейнджер ни капли не обольщалась относительно перспектив: если она не предложит Малфою нечто совершенно выдающееся и экстраординарное, он никогда не станет подвергать себя тому риску, который влечёт за собой статус двойного агента. А отсутствие опытного в подобных делах Дамблдора буквально сводило на нет шансы на успешные переговоры.

Большинство рекомендаций сводилось к обязательному выяснению мотивации объекта, его сильных и слабых сторон. Кое-где звучало, что необходимо дать понять, что сотрудничество в первую очередь как раз таки в его интересах, однако именно в этом была самая большая сложность. Несмотря на то, что долгие шесть лет проучилась с Драко Малфоем бок о бок, она понятия не имела, что он за человек. Детские издёвки и провокации, которые Гермиона попросту пропускала мимо ушей, едва ли могли сказать что-то о нём как о личности. Но, поскольку тот всегда подчёркивал в разговорах, насколько гордится собственным отцом, она в конечном итоге воспринимала бывшего однокурсника не иначе как бледную тень Люциуса Малфоя, с негативным отношением к которому окончательно определилась после битвы с Пожирателями Смерти в Министерстве Магии на пятом курсе.

Задумчиво сверля глазами стену комнаты, Гермиона ловила себя на мысли, что по всей логике её должна была раздражать необходимость много думать о бывшем сокурснике, однако казавшаяся предсказуемой эмоция так и не настигала — и это сбивало с толку ещё сильнее. В итоге к вечеру второго дня с момента получения записки она пришла к выводу, что… пожалуй, была заинтригована тем, что тот не только разозлил своего господина и при всём при этом каким-то поистине волшебным образом остался жив, но и пожелал её выслушать, несмотря на имевшееся у него преимущество при поиске крестражей и, очевидно, более-менее стабильное положение в числе последователей Волдеморта.

А ещё — в определённый момент чтение отчего-то перестало помогать отвлечься, поскольку она теперь спотыкалась о каждую строчку, в которой озвучивалась необходимость анализировать личность объекта. И Гермиона честно это делала, хотя его поведение во время двух их недавних столкновений можно было назвать диаметрально противоположным. Она вынуждена была признать, что ей до дрожи в коленках было интересно, что могло заставить Малфоя пройти столь короткий путь от брошенного ей прямого вызова в королевском лесу Дин до готовности выслушать предложение о помощи Ордена.

Прикрыв глаза от усталости, Гермиона почувствовала затылком мягкость обтянутого тёмно-синим бархатом стула. Она ненавидела импровизировать, во время учёбы всегда самостоятельно осваивала несколько тем вперёд, с началом войны готовилась к любому заданию заранее, теперь же ситуация вынуждала её действовать по буквально ежесекундно меняющимся обстоятельствам.

— В чём же твоя слабость, Драко Малфой, если теперь, судя по всему, ты не боишься даже Сам-Знаешь-Кого? — едва слышно прошептала она.

— Грязнокровка не должна произносить имя потомка великого рода Блэк, — раздалось за спиной ворчание Кикимера. — Грязнокровки понятия не имеют об истинной чистоте, о долге перед родом, о традициях… Блуд и непотребство творится в этом доме, если бы моя покойная госпожа видела… — продолжал причитать он, с помощью эльфийской магии укладывая в шкаф чистое постельное бельё, но успевшая привыкнуть к старому эльфу Гермиона просто перестала вслушиваться.

Решив, что утро вечера мудренее, она переоделась в пижаму и легла, но сон не шёл, а пить зелье сна без сновидений не хотелось: снадобье действовало на Гермиону слегка нестандартно — приняв его, она могла и проспать, не услышав будильник.

Утреннее пробуждение не принесло покоя, наоборот, тревожное ожидание наступления назначенного Малфоем времени напоминало медленное погружение в тягучее болото, попытка выбраться из которого только усугубляла положение.

Гарри не спустился к завтраку, отчего Гермиона неожиданно не расстроилась, а разозлилась. Размолвка начинала растягиваться во времени, однако, чтобы идти на мировую первой, нужно было подготовить мало-мальски сносный компромисс. И тут Грейнджер открещивалась от дальнейших мыслей на этот счёт, поскольку в свете порученной миссии на ещё один мозговой штурм её просто-напросто не хватило бы. Тем не менее она не преминула отметить, что Джинни также отсутствовала, что окончательно утвердило в мысли — первой идти на примирение должна не она. И хотя Гермиона точно знала, что Гарри поселился в общей спальне и объективных причин связывать их совместное с младшей Уизли отсутствие на завтраке не было, неприятные назойливые подозрения прокрались-таки в душу.

Перекусив, она вновь решила попытать счастье и решительно подошла в комнате Дамблдора, однако обиталище главы Ордена, в котором она последние несколько дней, казалось, провела больше времени, чем в собственной комнате, вновь было закрыто. На стук никто не отозвался, а портрет со свойственной ему неприязнью ко всем нечистокровным волшебникам процедил сквозь зубы, что если она не заметила, то его нет в штабе уже несколько дней.

— Гермиона, профессор Дамблдор вернётся примерно через неделю, не раньше, — услышала она за спиной голос Рона и резко повернулась, подарив ему немного озадаченный взгляд.

— Не знаешь случайно, где он? — вздохнула она, на что тот только пожал плечами.

— Если не знаете ни ты, ни Гарри, то где нам, простым смертным, быть в курсе? — протянул он и неожиданно добавил: — Как ты?

— Нормально, спасибо, — после некоего замешательства кивнула в ответ Гермиона. После крупной ссоры на шестом курсе, когда Рон узнал об их отношениях с Гарри, они не общались вообще около года. Во время свадьбы Билла и Флёр Министерство захватило марионеточное правительство Волдеморта и они ушли в подполье. В тот момент под давлением Молли статус-кво был восстановлен, но реанимировать прежнюю дружбу у трио не получилось.

— Прости, если я лезу не в своё дело, просто все кругом шепчутся из-за того, что Гарри переехал в общую комнату, а ты постоянно одна, и я подумал… — неловко начал он, подбирая слова, — в общем, если хочешь поговорить, то я к твоим услугам. А то с ума ведь сойдёшь — постоянно читать, запершись в комнате, — добродушно закончил мысль Уизли и обезоруживающе улыбнулся.

Донельзя удивлённая его инициативой, Гермиона тепло улыбнулась в ответ:

— Это очень мило с твоей стороны, Рон, спасибо, — она замялась, почему-то вспомнив о тактиках ведения переговоров и испытывая неловкость оттого, что больше воспринимала этот разговор как возможность попрактиковаться перед встречей с Малфоем, чем как возможность вновь увидеть в Роне друга. Мгновенно отмахиваться от нескольких лет напряжённости она, увы, не умела.

— Послушай, — продолжал разговор он, игнорируя намёки Гермионы на нежелание общаться, — Дамблдор, конечно, часто повторяет, что нужно держать яйца в разных корзинах, и я не прошу подробностей, но ведь понятно же, что он поручил тебе что-то. И Гарри злится из-за этого.

— Рон, ты же сам понимаешь… — она развела руками, давая понять, что просто не может сказать больше.

— Ты по-прежнему не играешь в магические шахматы? — неожиданно сменил он тему, отчего глаза Гермионы широко раскрылись.

— Я… Могу порой составить Гарри компанию, если остальные любители этой игры в рейде, — зачем-то поддержала она беседу, хотя следовало собираться на назначенную Малфоем встречу.

— Отчего же ваша последняя совместная игра так его разозлила? — задал вопрос Рон, и Гермиона поняла, что речь вовсе не о шахматах. Поколебавшись несколько мгновений, она решилась поделиться с ним своими переживаниями. В конце концов, за невозможностью посоветоваться с Дамблдором младший из сыновей Уизли действительно был лучшим игроком и стратегом.

— Я применила турецкий гамбит, — встретившись с Роном взглядом, ответила она. — И Гарри это не понравилось.

— Какова же была цель? — продолжил странный разговор он, словно действительно хотел помочь.

— Я должна сделать так, чтобы чёрная пешка начала играть за белых, — понизив голос почти до шёпота, пояснила Гермиона, отчего-то страшась услышать, что несёт полнейшую чушь. — А Гарри считает, что утраченная фигура только усилит чёрных. И что мне следует обходиться собственными ресурсами.

— Гарри привык полагаться на везение, а не продумывать каждый ход, — отметил Рон, воздержавшись от критики действий Гермионы. — И он неправ, — буднично заключил Уизли. — Твоими могут стать те ресурсы, которые ты пожелаешь сделать таковыми. Вопрос только в том, действительно ли они настолько нужны?

— Я лишь одна из пешек. А партию ведёт другой игрок, — честно ответила Гермиона. — Ресурс может быть потенциально полезен. Но я не уверена, что он захочет произвести рокировку.

— Гермиона, мы очень давно знакомы, и я уверен в одном — если ты ставишь перед собой цель, то совершенно точно достигаешь её. И поэтому эта партия — не исключение.

Рон говорил с такой убеждённостью, что девушка неожиданно для себя почувствовала, как сжавшееся внутри неё комом напряжение постепенно растворялось.

— Просто думай о той пешке как о ресурсе, который тебе нужен. Ты достигнешь эту цель. А Гарри перебесится, — ободряюще улыбнулся он. — Слушай, я на сутки ухожу в рейд, а когда вернусь, если хочешь, мы поговорим о… шахматах ещё, идёт? — подмигнул Уизли, отчего Гермиона даже улыбнулась.

— Идёт, — кивнула она. В ответ Рон ещё шире улыбнулся и направился к выходу.

— Рональд! — окликнула его Гермиона в дверях, заставив вновь повернуться в её сторону и слегка прищуриться, задавая невысказанный вопрос. — Спасибо, — произнесла она, словно не могла не дать понять, какое на самом деле значение имел этот разговор.

— Не за что, — беззаботно ответил он. — Хорошего дня и удачного хода, Гермиона, — в последний раз тепло улыбнувшись, он закрыл за собой дверь.