Пролог (2/2)
В ответ Гермиона улыбнулась ему так, что на секунду Малфой пожалел, что по укоренившейся годами привычке сразу же наговорил в адрес Грейнджер гадостей, ведь та могла вполне ощутимо ответить.
— Знаешь, как смешно звучат слова духолова, едва не погибшего на рельсах под маггловским поездом, о том, кто на самом деле достоин звания волшебника? — смакуя каждое слово, снисходительно, словно беседуя с неразумным ребёнком, задала она вопрос.
Совершенно неуместная жалость появилась в душе Гермионы, когда она увидела, как изменился в лице Малфой. Показалось, что от его и без того всегда бледного лица кровь отлила вообще полностью, черты заострились, на лбу появилась испарина, а в серых глазах стал отчётливо виден холодный металлический блеск.
— Откуда тебе это известно, грязнокровка? — требовательно спросил он. Увидев, что рука Малфоя якобы незаметно нашаривает в траве палочку, Гермиона направила в его сторону свою.
— Только попробуй, — многообещающе предупредила девушка. — И, Годриком клянусь, я дам тебе ещё один повод убедиться в том, что палочка в лавке мистера Олливандера выбрала меня не напрасно!
— Откуда ты знаешь о том, кто я? — повторил он вопрос, приняв её угрозу всерьёз и перестав пытаться совершить нападение. — Это очень редкая способность, я никому не говорил!
— Ты наколдовывал Ловушку Виона, она идеально подходит для души, которую нужно не уничтожить, а допросить, — пояснила Грейнджер. — И это было весьма опасно. Поверь, при таком количестве магглов ты просто не смог бы держать петлю и сохранять концентрацию мыслей для поддержания действия магглоотталкивающих чар, — не отказала себе в удовольствии прочесть небольшую лекцию Гермиона.
— Я должен был сразу догадаться, ну кому ещё видеть дохлых магглов, как не тебе, — процедил в ответ Малфой.
— Как ты узнал о собственном даре? — проявила она не очень уместное, но закономерное любопытство: других духоловов ей знать не доводилось. — Сомнительно, чтобы Драко Малфой появлялся в немагическом Лондоне по любой из причин, — протянула девушка.
— Это не твоё дело! — взвился он, определённо не разделив её желание хотя бы пару минут поддерживать мирную беседу на нейтральной территории. — Невозможно совсем не появляться в мире всей этой маггловской грязи!
— Ты не сумеешь заставить душу говорить, тем более ту, что усилена темномагически, — спокойно констатировала Гермиона, с удовлетворением понимая, что Малфой для неё совсем не соперник в охоте за привидениями. А в том, что его задание абсолютно точно идентично её собственному, она вовсе не сомневалась. Логично, что после уничтожения дневника Волдеморт решил держать частицы своей расколотой души поближе к телу.
— Тёмный Лорд оказал мне честь, отметив мой талант, грязнокровка, — высокомерно заявил Малфой. — И будь уверена, я не подведу его.
— Знаешь, ты настолько жалок, что меня даже ни капли не задевают твои постоянные бессмысленные оскорбления, — спокойным, почти скучающим тоном протянула Гермиона. — Не окажись я на Бейкер-стрит, ты уже не справился бы! Так что можешь тешить себя уверенностью в собственной исключительности, но поверь, всё будет как в Хогвартсе: я обойду тебя ещё на старте. Душу мало поймать, с ней нужно поговорить, а ты просто не способен на это!
— Тёмный Лорд дал мне знания о пыточных Ловушках, так что не беспокойся об этом, дохлым магглам придётся отвечать на мои вопросы! — надменный голос убеждённого в своих намерениях волшебника сопроводил раскат грома, предупреждающий о начале грозы.
Почувствовав подступившую к горлу тошноту, Гермиона постаралась не измениться в лице. Она не видела Малфоя уже четыре года, с момента его неудачного покушения на профессора Дамблдора, а потому не знала, на что по прошествии такого количества времени он стал способен. Разумеется, бывший однокурсник считал магглов низшими существами и вряд ли относился к их неупокоенным душам с большим уважением, но способен ли он на пытку? Он был самодовольным, высокомерным, фанатично нетерпимым к волшебникам её происхождения, но никогда не был жестоким.
— Сначала не умри от результатов маггловского научно-технического прогресса, о которых понятия не имеешь, а то все твои громогласные обещания не подвести в этот раз своего хозяина выглядят так себе, весьма бледненько, — фыркнула девушка, всем своим видом давая понять, что ни на унцию не восприняла всерьёз его угрозы.
— Знать многое о мире магглов — едва ли то, чем следует гордиться, вот только до такой недоволшебницы это никогда не дойдёт! — презрительно фыркнул он, слегка поморщившись. — Плевать я хотел на то, что ваше убогое Сопротивление тоже пытается найти то, что нужно мне! Берегись, грязнокровка, как бы тебе не стать той, с кем я смогу поболтать после смерти! — вырвалась из его уст вполне себе реальная угроза.
— К счастью, мне даже руки пачкать не придётся, — не осталась в долгу Гермиона. — Ты и недели в маггловском мире не продержишься, ты же там как слепоглухонемой!
— Не путайся у меня под ногами, Грейнджер, — продолжил он свои безуспешные попытки запугать её, наконец, найдя палочку, но не для того, чтобы напасть, а лишь бы самому унести ноги. — У меня задание от Тёмного Лорда.
— Не путайся у меня под ногами, Малфой, — иронично передразнила она его. — У меня задание от профессора Дамблдора.
Её карие глаза смело встретились с его серыми, и спустя несколько мгновений стало очевидно, что эту битву взглядов Гермиона выиграла. В тот самый момент стихия, будто устав предупреждать о собственных намерениях, наконец, разразилась полноценной грозой и ливнем, напомнившим Гермионе сорванный кран в обычной ванной. Малфой же, вероятно не пожелав продолжать тратить время на обмен любезностями, счёл за благо исчезнуть в воронке трансгрессии, даже не потрудившись привычно для Гермионы оставить за собой последнее слово.
Задержавшись на несколько секунд, девушка в который раз вспомнила о том, как весело и беззаботно проводила время с родителями на пикниках, которые были их семейной традицией на протяжении долгих лет. Пришлось признать, что близость маггловского мира определённо не лучшим образом влияла на её боевой дух. Решив, что вернётся на Бейкер-стрит ближе к ночи, Гермиона поспешила покинуть место, вызвавшее в её душе очередной виток грустных воспоминаний, пока окончательно не промокла.