8 (1/2)

— Итак, — Том не предпринимает ни единой попытки, чтобы удержать Тео с Гермионой на месте.

Но Грейнджер нутром чувствует — сбежать не выйдет. Даже если ей очень захочется, даже если она применит все свои знания и сконцентрирует все свои силы в палочке. Не сегодня. Не из этой комнаты.

Поза, в которой Реддл начинает беседу, максимально расслаблена. Плечи опущены, руки болтаются вдоль тела. Только пальцы напряжены, сжимая палочку. Доля секунды — и он без сомнений убьет. Но сначала даёт шанс.

Нотт пытается вспомнить, видел ли он хоть раз аналогичную картину в своем прошлом. Темный Лорд, которого он знал, был другим. Озлобленным. Теперь Тео кажется, что в самом деле он был сломленным и пустым. Эти определения отлично подходят под образ, который ему запомнился.

Но Том, который сейчас стоит перед ними, иной. И Нотт понятия не имеет, чего от него ждать.

Интересно, чувствует ли Грейнджер то же самое? Наверняка она тоже видит изменения. Пугают ли они её?

Неизвестность всегда пугает пуще прочего.

Абраксас, ждавший в комнате, накладывает оглушающие чары, чтобы никто не мог их подслушать. Невозмутимо и обыденно. Он определенно привык скрывать следы преступлений Тома.

И это тоже сбивает с толку. Малфой — не слепой последователь. Не раб, как это было в памяти Тео. Он напарник.

— Кто вы? — вопрос, который озвучивает Том, более чем логичный. Гермиону удивляет лишь то, что он действительно сначала спрашивает. Не пытает, не убивает без разбора и не запугивает.

Нотт громко сглатывает, мысленно переносясь в зал в поместье Малфоев, где Темный Лорд из его прошлого любил пытать своих людей. Его оглушают крики, доносящиеся из закромов памяти. Они душат его и заставляют испытывать звериный страх.

Это все то, что Тео ожидает увидеть. Все то, к чему он привык.

То, что совсем не вяжется с происходящей действительностью.

И все же перед тобой монстр. Убийца, если так будет проще. Он никогда не простит тебе обман.

— Троюродные брат и сестра Эндрю Нотта, — Тео сжимается, слыша свой голос так, будто это говорит другой человек.

— О вас нет ни одной записи, — голос Реддла до ужаса спокойный. Но даже Абраксас втягивает шею в плечи.

Том всё ещё не похож на человека из воспоминаний.

Он хуже. И куда опаснее.

— Большую часть своей жизни мы путешествовали по миру, бумаги в Англии могли затеряться, — эта ложь выходит непроизвольно. Нотту хочется сказать правду. Что-то внутри подсказывает, что иначе им не спастись. Лишь бы хватило духу признаться.

Но не хватит. Никогда не хватало.

Плечи Тео сжимаются. Это Волан-де-Морт. Пожалуйста, не начинай боготворить его снова. Ты уже знаешь, чем это заканчивается, ты уже всё это проходил.

Грейнджер смотрит на происходящее с ужасом. Ей кажется, она будто кожей чувствует страх Нотта. И этот страх не перед Реддлом, это нечто большее.

К тому же, её всерьёз пугает поведение Тома.

Ты наблюдала за ним достаточно, чтобы знать, на что он способен. И что способно его заставить действовать. Сейчас он видит в тебе опасность для своих людей. Ты что-то из разряда неизвестного. Непонятного и, следовательно, подозрительного.

И это нормально. Ты бы вела себя так же, если бы что-то угрожало твоим друзьям, тем, кем ты дорожишь.

— Ни одной записи, — Том продолжает. Теперь его голос походит на животный, гортанный звук, от которого рождается неосознанный страх, заставляющий внизу живота всё сжаться.

Он освоил больше, чем знал в их прошлом. Волны разного страха сменяют друг друга, сводя с ума, скоростью. И ему подвластен контроль над происходящим.

В одно мгновение становится понятно: все то, чему учили в Подземельях во времена Тео, не работает.

Здесь нужен иной уровень вранья. Или кристальная правда, которая Нотту недоступна.

— Он нас стыдился, — запинаясь произносит Тео, словно не веря, что его и правда могут раскусить.

Но ведь он всегда с легкостью это делал — распознавал обман среди своих Пожирателей. И никогда не прощал.

Разве ты не успел это выучить?

— К чему этот допрос? — Нотт переходит в нападение. Сейчас это только твой ровесник. Уже сильный волшебник. Но все ещё только ровесник. Ты ведь всегда мог справиться с ровесниками. Сможешь и сейчас.

— Потому что я ненавижу лжецов, — по буквам проговаривает Реддл. — И этого достаточно, чтобы убить вас прямо сейчас.

— Я Нотт, а не лжец, не смей… — излишне импульсивно выдыхает Тео, но осекается. Не здесь. Не сейчас.

Как всегда не здесь и не сейчас.

— Нам нужно веское обоснование, чтобы подтвердить то, что ты говоришь, — Абраксас вступает в разговор неожиданно. Словно сам пугается, что позволил себе подобную роскошь.

Но ему хочется помочь. Какая-то часть его не смирилась с тем, что Нотты могут быть предателями. Семейные черты нельзя отрицать. Просто помоги доказать им свою непричастность. И будете квиты.

— Меня признали гоблины, меня признает Эндрю. Ты не можешь отрицать нашу схожесть. Среди чистокровных есть множество секретов. Но ровно столько же возможностей чтобы подтвердить то или иное заявление. Можешь проверить магией и…

— Как думаешь, что ему понравится меньше, — Том прерывает монолог, обращаясь к Абраксасу, но при этом не прерывая зрительного контакта с Тео. — Умереть первым или посмотреть, как умирает сестра? Я бы предпочел второе, но не думаю, что его будет волновать девчонка. Они не родственники. Верно? Однако, его тело будет неметь при осознании, какие пытки его ждут. Мозг придумает больше боли, чем есть на самом деле, наблюдая за её смертью. А я постараясь, чтобы смерть была эффектной, — Реддл продолжает буравить Нотта взглядом, будто они вдвоём в этой комнате. — Человек довольно глупо скроенное существо.

Малфой переводит взгляд с Теодора на Гермиону, кажется, что он растерян. Его злит, что все заканчивается именно так.

Они ему нравились.

Но безопасность Пожирателей важнее, и если хоть один из них действительно связан с Геллертом — что ж, Абраксас прекрасно знает, что нужно делать в этом случае.

— Он не врет. Это самый настоящий Нотт, — Гермиона подает голос, и вся ярость Реддла тут же направляется на неё.

До этого он старался игнорировать присутствие Грейнджер. Не думать о том, что её на самом деле тоже придется прикончить. От этой мысли внутренняя злость накрывает волной. Ты выбрала не ту сторону и крупно облажалась.

Теперь попробуй оправдаться. Подбери слова. Но не так лживо.

Грейнджер следит за каждым движением Реддла. Здесь и сейчас он как никогда похож на Темного Лорда. Настоящего. За которым можно было идти. Не безумный монстр, не озлобленный псих, не маньяк. В её времени казалось, что он нападал ради нападения. А сейчас дает им время. И защищает.

Она уже видела, как быстро Том может лишить человека жизни. Если действительно хочет. Если карает за покушение на безопасность своих людей.

А ведь сейчас он думает, что они могут представлять реальную угрозу. И всё равно медлит.

Его гнев ищет почву.

Как же быстро их удалось раскрыть, как глупо было озвучивать ничем не подтвержденную легенду. Гермиона знает, чувствует, что Реддл не простит оплошность просто так. Он похож на зверя и им движет животный инстинкт — защитить. И показать силу, чтобы другим было неповадно.

Защищал ли кто-нибудь так же отчаянно членов Ордена Феникса? Могли ли они на кого-то так же положиться. Внутри Грейнджер всё сжимается от болезненных воспоминаний.

Нет.

Этот Том глубже и мудрее, чем ты можешь себе представить. И ему нужна честность, чтобы продолжать доверять. Вы и так слишком долго пользовались его беспочвенным гостеприимством.

— Наша легенда не сходится с действительностью, я знаю. Но в самом деле, всё довольно просто, — Грейнджер сглатывает. Ставка этого хода — её жизнь. Остаётся лишь надеяться, что Реддлу хватит благоразумия не пользоваться козырем, который она ему отдаёт. — Этот Нотт из будущего.

Она до конца не отдает себе отчет, о чем говорит. И главное — зачем? Слова вырываются наружу сами собой. Просто Грейнджер чувствует, что не имеет права лгать. Сама бы она уже прикончила за ложь. И терпение Тома заслуживает награды.

Да и другого адекватного повода объяснить происходящее нет. В её прошлом, пока ещё шла война, Рон объяснил бы этот поступок просто. Он бы вздохнул, потер затылок и сказал: «Жертва королевы, ради мата, всегда имеет смысл».

Тео бросает на Гермиону испуганный взгляд. В нем смешивается злость и шок от того, что она произносит вслух то, что он с таким отчаянием пытался скрыть. Это высшая степень безумия.

Но разве не этого ты от неё ждал? Наблюдая столько лет за грязнокровной девчонкой, которая шаг за шагом доказывала, что имеет право. В отличие от других гриффиндорцев, она не гнушалась применять даже самые жестокие методы для достижения своих целей.

Разве не из-за этого ты выбрал её, а не кого-то, кому мог бы доверять больше?

Хоть бы она и теперь знала, что делает.

— Надеюсь, что все же не Гриндевальд прислал вас, ибо легенда так себе, — Абраксас цокает языком.

Но едва ли на него обращает внимание кто-то кроме Тео, который кидает быстрый взгляд и тут же переключает внимание на Тома с Гермионой. Эти двое будто оказались в вакууме.

Она не будет оправдываться перед Малфоем. И точно не станет объяснять Нотту, что и зачем делает.

Грейнджер говорит и будет говорить только с Реддлом. Это их история.

— Я не дам залезть в свою голову, ты и без меня знаешь, как это опасно, — она не отводит взгляд от Тома, словно пытаясь пролезть под его кожу и перемешаться с его внутренней тьмой. — Но сыворотку правды использовать можно. Ты получишь доказательства, что я не вру, и что мы не работаем на Гриндевальда или министерство.

Тео делает пару шагов назад. Он абсолютно уверен, что бы он сейчас ни сделал, Том не обратит на него ни капли внимания: тот полностью увлечен Грейнджер.

Может быть попытаться сбежать? Нотт пересекается взглядом с Малфоем и быстро сглатывает. Плохая, очень плохая идея.

— Покинете территорию, я вам не завидую, — Реддл быстро опускает палочку, нарушая их незримую связь. — Абраксас, мне нужна сыворотка правды и как можно быстрее. Думаю, она есть у Афелии в запасах.