2 (1/2)

— У тебя получается собрать всё воедино? — Тео сидит в кресле, закрывая лицо руками. — Сорок шестой. Магглы продолжают войну. Мы попали под бомбежку в Риме. В Риме, Салазар меня прокляни. И я почти на сто процентов уверен, что видел Абраксаса Малфоя, когда возвращался домой.

Он не поднимает взгляд на Грейнджер, ему не хочется наблюдать за её преображениями. Он попал в прошлое с человеком, живущим с поствоенным синдромом. Она была уставшей, плывущей по течению, не мешающей. И даже когда язвила — в целом была довольно сносной.

Теперь же Гермиона словно возвращается на седьмой курс. Такой она вернулась в Хогвартс, когда начиналась битва. Такой сражалась. Такой пришла получать орден за победу. Она снова становится героиней войны.

И Тео не понимает: теперь она проблема или союзник?

— Нужно сопоставить факты. Что было в нашем времени, чего не случилось в этом… И наоборот, — Грейнджер медленно вышагивает от стены к стене, крепко обнимая себя руками. — Дуэли не было, но что ещё? Мы можем нарисовать карту, схематично отобразить события, отследить последствия каждого изменения, а после предсказать будущее.

Её тело вспоминает, как это — жить в военное время. Грейнджер больше не трясет: от первой в своей жизни реальной бомбардировки она ушла живой. Ей повезло, получилось найти укромное место и исчезнуть.

Но это ненормально.

В дополнение ко всему Гермиону должна мучить совесть из-за парня, вытащившего её из транса. Он ведь мог не успеть уйти, мог броситься её искать. Это было ужасно безответственно — бросать его на площади.

Однако, она ничего не чувствует. Военное время требует увеличения болевого порога: не только физического, но и морального. Грейнджер знает, каково это — превращаться в камень, и сейчас делает именно это.

И всё же нужно будет хотя бы просто пройтись по площади и убедиться, что его труп не остался под завалами.

— А что если дуэль случилась позже и Альбус проиграл, — зло бросает Тео, заставляя Гермиону вернуться в здесь и сейчас. — Я бы начал с того, чтобы определить степень ужаса, по достижении которой мы выстреливаем себе в голову и оставляем это гиблое дело: исправление последствий.

Он поднимается на ноги, повторяя маршрут Гермионы, но в два раза быстрее. От этого Грейнджер приходится затормозить и отойти в сторону.

— Но не мог один человек так сильно влиять на мир, — продолжает логическую цепочку Нотт. — Где-то есть предел его влияния.

— Может, — ледяным тоном оспаривает его гипотезу Гермиона. — Гриндевальд теперь наше настоящее, а не прошлое. Это во-первых, а во-вторых, пока мы не доказали обратного — он может всё.

— Да, но СССР и их союзники победили без какой-либо магии. Им никто не помогал, — Нотт старается быть объективным. — Они ведь хотели лишь отложить дуэль. Спасти мир, а не уничтожить. Ведь уже должно быть ядерное оружие…

Проходит несколько секунд. Тео приходится перестраивать все свои планы, смиряться с тем, что он потерпел провал. Его идея оказалась куда сложнее, чем он мог себе представить.

А вот Грейнджер, наоборот, происходящее будто вдохновляет.

— Теперь мне ясно, почему у нас так просто получилось вмешаться. Министерство облажалось. И на момент нашего вмешательства уже знало об этом. А нам предстоит всё исправить, — её взгляд становится слишком серьёзным. Нотту кажется, что она в момент становится старше на несколько лет, принимая на себя больше ответственности, чем может выдержать.

— Тебе не кажется, что ты довольно много на нас перекладываешь? — Тео поднимает на Грейнджер недовольный взгляд.

— Я подруга Гарри Поттера. Поверь мне, министерство умеет перекладывать на чужие плечи и не такие вещи, — она садится за стол, начиная въедливо перелистывать газеты, которые Нотту удалось достать.

Тео фыркает в ответ и разваливается в кресле, устремив взгляд в потолок.

— И еще нам предстоит выяснить, что здесь делает Абраксас.

— Второго слизеринца я не вынесу, поэтому разбирайся с этим сам.

— Зря, отличная бы вышла месть Драко за школьные годы, — он самодовольно усмехается, словно мгновенно забывает о только что охватившей его панике. — Испортила бы им всю кровь.

В Тео мгновенно прилетает газета.

— Может быть у него здесь дача. Я не хочу думать о Малфое. Полагаю, он здесь ради собственной выгоды и не стоит нашего внимания, — Тео продолжает сидеть с закрытыми глазами, а на его губах играет непроизвольная улыбка. Грейнджер произносит слишком много слов, и ему кажется, этим лишь подтверждает, что на Абраксаса стоит обратить больше внимания. — Куда больше меня интересует ситуация в стране. Что думают люди, что знают и делают местные маги. И на чьей стороне они, черт возьми, воюют, что их бомбят.

***</p>

— Кофе без сахара, — Гермиона занимает столик в одном из немногих работающих кафе в центре. Это остатки былой роскоши, которые итальянцы старательно поддерживают, как островки прошлого.

Идет вторая война в жизни Грейнджер. И оказывается, что сил сопереживать внутри просто нет — это не её время, не её люди и не её история. Хотя она искренне пытается себя заставить. И из-за этого второй день как бесцельно слоняется по улицам Рима.

Хоть бы влюбиться в этот город, хоть бы прочувствовать людей.

Безрезультатно. И вместо эмоций только трезвые мысли и логика.

Она даже перестает стыдиться своего безразличия к судьбе парня с площади, не найдя его следов под завалами. Нет и нет. Забыть, как страшный сон.

Он теперь навсегда отпечатывается в её памяти, как символ начала войны. А беспокойное сознание напрочь стирает его лицо. Он — это звуки бомбардировщиков и страх, вызванный взрывами. Желание жить и становиться сильнее, чтобы выжить.

Худая официантка, определенно переживающая не лучшие свои годы, опускает на стол чашку заведомо плохого кофе. И рядом стакан воды, отказываясь смешивать американо самолично.

Гермиона кивает, соглашаясь и на это. Особенность итальянцев, с которой проще смириться. Есть проблемы пострашнее: за двое суток в прошлом им с Тео удалось выяснить, почему война продолжается.

СССР одержали победу. Но то были недолгие счастливые дни для Европы. Новый лидер Германии объединился с Геллертом, отказавшись признавать поражение и жить в нищете. Германия восстала, словно феникс из пепла, подцепив с собой союзников, в том числе и Италию. Без рейха, без идеи о превосходстве. Но с каким-то нечеловеческим даром убеждать людей. И на этот раз их целью были только Европа и Великобритания.

Министерство облажалось, если смотреть на это свысока. Но Волан-де-Морта не существует. Если смотреть на детали, всё получилось. Стоило ли оно того?

— Разрешите? — мужской голос заставляет Гермиону отвлечься от мыслей.

— Простите, что? — прошло минут десять с тех пор, как к ней подходила официантка, но она только сейчас вспоминает о кофе, сжимая чашку между пальцев.

— Сесть за ваш столик. Вы не против? — Грейнджер берет паузу, всматриваясь в лицо незнакомца.

Его взгляд гипнотизирует, он словно прожигает им кожу. Становится неловко даже просто находиться рядом.

Гермиона чувствует, как ей становится жарко, хочется открыть все окна, а лучше самой выйти на свежий воздух.

У него слишком знакомые черты лица, словно они где-то уже встречались. Но память отказывается помогать Грейнджер. Быть может с его сыном в будущем? Он определенно британец, но волосы не белые, значит не Малфой, уже неплохо. Не могли же все Пожиратели переместиться в Рим?

И с чего ты вообще решила, что он обязательно должен быть волшебником. Ты могла учиться с его детьми в маггловской школе.

— Да, конечно, — Гермиона жестом показывает на свободный стул напротив и заставляет себя увлечься приготовлением американо путем варварского смешивания жидкостей. Её руки невольно подрагивают. Она определенно чувствует себя не на своем месте.

Парень, напротив, крайне уверенно опускается за стол не отрывая взгляда от девушки. Ловит каждое её движение. И даже безразличие впитывает в себя, как самую драгоценную эмоцию.

— Я был уверен, что вы погибли, — эта фраза заставляет мир перевернуться. Грейнджер слишком резко поднимает взгляд на незнакомца, выдавая себя с потрохами. Теперь она его вспомнила.

Парень продолжает бесцеремонно за ней наблюдать. Гермионе кажется, что она баснословно дорогой предмет под стеклом на только что открывшейся выставке. Хочется сжаться.

— Мы встречались? — она уже точно знает ответ на свой вопрос, но желая сохранить внешнее равнодушие, произносит его вслух. Эта игра выглядит неумелой и нелепой. Но что-то внутри сжимается, отказываясь узнавать в незнакомце парня с площади.

Его губы моментально растягиваются в улыбку. В мир вырывается искренний смех. И в этот момент незнакомец перестает быть опасным. Грейнджер перехватывает его взгляд и на секунду ей кажется, что они способны понять друг друга без слов.

Они оба помнят, где и когда познакомились. И оба хотят забыть этот момент. Потому что он выпотрошил их.

— Как вас зовут?

Грейнджер удивляет, как резко от его настроения меняется и её внутреннее состояние. Пока он был напряжен, ей хотелось провалиться под землю. Но вот он улыбается и ей слишком спокойно рядом с ним, словно война закончилась и они оба находятся в мирном времени. И никого вокруг не существует и никогда не существовало.

— Гермиона, — тонкая рука тянется для рукопожатия вопреки принятым нормам. И парень без толики удивления принимает её ладонь. — А вас?

— Вам мое имя ни к чему, — он морщит нос, словно ему неприятно даже просто думать об этом. — Как вы спаслись? Площадь разбомбили.

— А вы? — Грейнджер возвращает его ухмылку, ей становится слишком спокойно, словно они знакомы миллион лет. Она могла бы точно так же сидеть в кафе с Гарри или Роном.

В школьные годы.

Это уточнение отрезвляет и флер момента сходит.

— Вы не местная, — он явно не собирается отвечать на её вопросы. — Полагаю, англичанка?

В первую их встречу Гермионе показалось, что радужка его глаз неестественно темная, едва ли не черная. Но теперь она отчетливо может разглядеть, что незнакомец является обладателем темно-зеленых глаз. Они будто гипнотизируют, заставляя доверять своему хозяину больше, чем этого требует ситуация.

— Вполне возможно, — вдали официанты звенят посудой. Но это происходит словно в другом мире. — Полагаю, вы тоже, раз так просто меня вычислили.

— Учились в частной школе? — Грейнджер сглатывает. Эту часть легенды они с Ноттом не продумали. С другой стороны, этот мужчина вряд ли намекает на Хогвартс. Тебе просто кажется, ибо ничего другого ты себе представить не можешь.

Его вопросы кажутся весьма безобидными, а внутри растекается спокойствие, но несмотря на это, или скорее, как следствие этого — у Гермионы зарождается желание сбежать. Всё это лишь мнимая безопасность, и ты хорошо знаешь, как обычно после ударяет реальность.

— Я училась в Америке вместе с братом, прихоть нашего отца, — осталось только предупредить об этом Тео. Или больше никогда не встречаться с новым знакомым.

— Признаться, я действительно переживал за вашу жизнь, — парень резко меняет тему, будто чувствует нарастающее волнение внутри собеседницы. — Надеюсь, теперь у вас есть карта бомбоубежищ?

Холодок пробегает по спине. Спокойно тебе рядом с ним или нет — он определенно плохая компания. Возможно, он местный сумасшедший или, может быть, несостоявшийся Волан-де-Морт собственной персоной. Уходи.