Глава 9 (2/2)

Гарри стоял, обнимая её, пока она перебирала в уме свои мысли. Прошло несколько минут, прежде чем она снова заговорила с дрожью в голосе.

— Гарри, я… я боюсь, — выдохнула она в его свитер. — Я боюсь… боюсь потерять то, что у нас есть. Я… я не хочу отвлекаться от того, что нам необходимо сделать, но…

Слова застряли у неё в горле, и она слегка задрожала, вжимаясь в него чуть сильнее. Она знала, что хотела сказать, но её смелость была на исходе. Гарри только что практически выложил ей своё сердце на стол, а она… Не будь трусихой, — подумала она, пытаясь успокоить свой лихорадочный ум.

— Я боюсь, что ты передумаешь, если… если увидишь их. Я слышала, что ты сказал, знаю, что ты их уже видел, я всё это знаю и понимаю, что это моя проблема, у меня в голове, но я ничего не могу с этим поделать. Я не могу не бояться, что ты передумаешь. К-когда ты прикоснулся ко мне, я… я запаниковала, — сказала она, и её голос снова дрогнул. — Это вернуло всё, Гарри, всё, и я… я не знаю, как с этим справиться.

Она осторожно подняла голову, чтобы посмотреть на него, и он ослабил объятия, чтобы отстраниться и лучше разглядеть её лицо.

— Гарри, я не знаю, как быть. Я не знаю, что делать. Мы в разгаре войны, нам нужно сосредоточиться, но я… я… — Она в отчаянии посмотрела на него, прежде чем продолжить тихим шёпотом: — Но меня тянет к тебе, и я ничего не могу с этим поделать.

Сердце Гарри заколотилось в груди, руки сжались крепче — она признала это!

— Я не знаю, как переварить это, Гарри. — Она сделала шаг назад, но одной рукой схватила его за свитер спереди. — То, что произошло, было… Я никогда не испытывала подобного, но я… я не знаю, стоит ли нам… Я не знаю, хорошая ли это идея. Не то чтобы я этого не хотела, я хочу — я просто не уверена, что нам стоит двигаться в эту сторону. Нам нужно сосредоточиться. На нас лежит такая ответственность. Я боюсь, что если мы пойдём дальше, это будет сильным отвлекающим фактором. И мне… мне явно нужно разобраться со своими шрамами. Я не хочу всё испортить, Гарри.

Гарри медленно кивнул, он действительно понимал. С болью в сердце, но понимал. Это было именно то, чего он ожидал. Он не знал, суждено ли им быть вместе всегда, но точно знал, что ни к кому и никогда в своей жизни он не чувствовал того, что чувствовал к ней, — даже к Джинни, когда думал, что влюблён в неё.

— Гермиона, — мягко сказал он, проводя большим пальцем по её плечу. — Всё в порядке. Я понимаю. Слишком много всего и сразу, чтобы решать сейчас.

Она медленно кивнула, вглядываясь в его лицо и так и не выпустив его свитер.

— Я тоже не хочу ничего испортить. — Он пристально посмотрел на неё, а затем слегка улыбнулся. — Я буду рядом, когда бы я тебе ни понадобился. Я ни на чём не стану настаивать, Гермиона, и обещаю, что дам тебе столько пространства, сколько тебе нужно. Но… я хочу, чтобы ты знала, я… я хотел бы пойти дальше и посмотреть, к чему это приведёт. Это, Гермиона, именно то, за что мы боремся. Ремус и Тонкс, Флёр и Билл — именно поэтому они вместе, несмотря на то что мы находимся в состоянии войны. Это делает их сильнее, даёт им то, за что можно бороться… Просто подумай об этом.

Рука Гермионы слегка дёрнулась на его свитере, и она опустила глаза. Она никогда не думала об этом с такой точки зрения. Единственное, что промелькнуло у неё в голове, помимо паники из-за шрамов, — это страх того, что они с Гарри окажутся слишком близки и это сделает их уязвимыми. Она никогда не рассматривала это как благо, всегда думала только о негативе.

— Давай выпьем чаю, — мягко сказал Гарри, отстраняясь, и она позволила его свитеру выскользнуть из её пальцев. Ей сразу стало холодно. Он с ободряющей улыбкой попятился к столу.

Гарри сел на своё место, аккуратно подвернув ноги под стул. Вот так, — подумал он, потянувшись за своей кружкой с чаем. — Я сделал первый шаг, я получил своё подтверждение, теперь ей решать, что делать дальше. Я больше не буду давить, следующий шаг за ней.

Гермиона медленно подошла, чтобы занять своё место. Она заметила, что, верный своему слову, он не касался её коленей под столом, — и сразу ощутила, что ей чего-то не хватает. Гарри подогрел чай волшебной палочкой и выудил из её сумочки маленький пакетик печенья.

Они пили чай довольно тихо, Гермиона грызла печенье и слушала, как Гарри рассказывал о том, как, по его мнению, он мог бы улучшить своё щитовое заклинание. Она кивала и отвечала, но в глубине её сознания крутилась совсем другая мысль. Мысль, которая пробивалась сквозь все её аргументы и сомнения. Мысль о том, что, возможно, быть с Гарри, посмотреть, что из этого выйдет… было бы не так уж плохо в эти ужасные времена.

***</p>

Следующая неделя прошла довольно спокойно, их обычный график не изменился. Они возобновили свои тренировки, читали, обсуждали планы и наработки, отрабатывали заклинания, устраивали дуэльные спарринги, ели, спали, по очереди охраняли палатку и сумели увеличить время щитового заклинания на две минуты каждый. Теперь Гарри мог создавать мобильный щит всего тела на девять минут, а Гермиона — на семь, по истечении которых гул исчезал и они снова становились уязвимыми. Гарри был прав — чем сильнее они становились физически, тем легче было создавать щит. Судя по всему, тот был напрямую связан с их общей выносливостью. Гермиона предложила дополнительно очищать разум перед использованием заклинания, чтобы лучше сосредоточиться на цели и намерении. Казалось, это делало заклинание более мощным — тёмно-фиолетовый цвет становился тем насыщеннее, чем лучше была их концентрация, и это также влияло на продолжительность. Они сделали вывод, что если будут продолжать в том же духе, то смогут ещё увеличить время действия своих щитов, и поставили целью более десяти минут для каждого.

Снег так и сыпал, собираясь в сугробы вокруг их палатки. Но учитывая, что это были последние выходные ноября, улучшения погоды ждать не приходилось, поэтому они решили продолжать тренировки, невзирая на неудобства, разве что использовали больше водоотталкивающих и согревающих чар.

Что изменилось, так это все те маленькие физические проявления близости, что стали настолько привычными для них в последнее время и полностью исчезли сейчас. Гарри скрупулёзно придерживался своего обещания дать ей пространство. Он больше не сидел вплотную к ней, пока они пили чай, оставляя между ними комфортное дружеское расстояние. Он не прикасался к её пояснице, проходя мимо, не брал за руку во время разговоров. Нет, Гарри старательно держал свои руки и ноги при себе. Он даже перестал пользоваться скамеечкой для ног, целиком и полностью оставив её Гермионе.

Время шло, и Гермиона всё яснее ощущала, что скучает по всему этому. Она ценила, что Гарри предоставил ей пространство и решительно сосредоточился на деле, на самом деле она обнаружила, что необходимость думать о своих действиях и держать руки при себе отвлекала даже больше, чем их прежняя естественная динамика. Она поймала себя на мысли, что их близость и прежнее поведение казались нормальными, в то время как эта искусственная дистанция заставляла её чувствовать себя не в своей тарелке. Она ничего не говорила Гарри, но думать об этом не переставала. Она скучала по его теплу, по ощущению его вибрирующего смеха, по его руке в её руке. Их общение оставалось таким же тёплым, чувства ничуть не изменились, но было такое впечатление, словно кто-то воздвиг между ними барьер… И она обнаружила, что ей это не нравится.

К началу второй недели Гермиона стала заставлять себя не только смотреть на своё отражение в зеркале, но и легонько прикасаться к шрамам. Она повторяла этот ритуал всякий раз, когда переодевалась. Она привыкла терпеть их, пока принимала душ, но на самом деле никогда не давала себе времени попытаться принять их. После своей чрезмерной реакции на прикосновение Гарри она решила исправить это, независимо от того, увидит кто-нибудь её без одежды или нет. Она заставляла себя не хмуриться, когда смотрела на них, — вместо этого она растягивала губы в улыбке, напоминая себе о том, что ей нравится в себе и чему она должна радоваться. Я рада, что не умерла, — была её первая мысль.

Постепенно она обнаружила, что день ото дня думать в позитивном ключе становилось всё легче и легче. Я рада, что не лишилась ни одной конечности. Я рада, что шрамы проходят между моими грудями, а не через них, что было бы намного хуже. Я рада, что не осталось никаких затяжных эффектов тёмной магии. Я рада, что это не было моё лицо. Я рада, что могу прикрыть их, если захочу. Я рада, что у меня по-прежнему есть моя магия. Я рада, что покраснение и искажение кожи не распространилось дальше самих шрамов, так что это всего лишь три чётко ограниченные линии. Я рада, что они зажили и больше не раскроются. Я рада, что я физически здорова и могу передвигаться без помех. Я рада, что моё тело не получило необратимых повреждений, мешающих полноценной жизни.

К пятому декабря Гермиона стояла перед зеркалом и думала: Я рада, что всё ещё выгляжу прилично. И в этот момент она обнаружила, что впервые с начала своей «терапии» улыбается искренней улыбкой. Ей больше не приходилось заставлять себя улыбаться, пока она смотрела на отметины, покрывавшие её тело. Возможно, она просто привыкла к их присутствию за целую неделю пристального разглядывания, но ей начало казаться, что они выглядят не так уж плохо. Улыбнувшись запотевшему зеркалу, она потянулась за своим тёмно-серым джемпером с длинными рукавами, который раньше имел скромный V-образный вырез, но после нападения обзавёлся высоким воротом. Она пропустила ткань между пальцами. Она ненавидела этот джемпер в таком виде, главным образом потому, что вообще не была большой поклонницей водолазок, но также и потому, что ткань этого джемпера раздражала кожу её шеи немного больше, чем другие. Она отложила его в сторону, натянула клетчатые пижамные штаны, глядя на злополучный джемпер, и уже протянула за ним руку, но остановилась.

Немного поколебавшись, она вернула джемперу его первоначальную форму и надела его, задержавшись лишь на мгновение, когда поймала своё отражение в зеркале — в нижней части V-образного выреза можно было увидеть кончик её верхнего шрама. Он не бросался в глаза, но был виден отчётливо. Гермиона быстро схватила заколку и убрала волосы с лица. Она устала спать в водолазках и рубашках, застёгнутых под самое горло, — они были неудобными и всегда создавали ощущение, будто кто-то душит её во сне. Ей хотелось чувствовать себя комфортно. С момента нападения прошло больше двух месяцев, и, честно говоря, ей хотелось полноценно выспаться, без кошмаров про удушение. Она решительно повернулась к двери, не давая себе времени передумать.

Когда она вошла на кухню, чтобы выпить свой вечерний чай с Гарри, он поднял на неё взгляд. Его глаза мельком скользнули по её джемперу с V-образным вырезом, затем встретились с её глазам, и на его лице появилось выражение, которое она не могла до конца расшифровать. Её желудок скрутило в нервном спазме, она уже начала сожалеть о своём решении, ноги в тёмно-серых носках замедлились, а рука инстинктивно поднялась к предательскому вырезу. Но потом она поняла, что Гарри улыбается — «сияет», вероятно, было бы более подходящим словом для того, чтобы описать выражение его лица. Он смотрел ей в глаза, а не на грудь.

— Я приготовил чай, — просто сказал Гарри с ноткой счастливого волнения в голосе.

Гермиона вздохнула и заставила свою руку опуститься с того места, где она зависла, так и не схватившись за ткань, после чего сделала несколько неуверенных шагов к кухне. Всё это время Гарри смотрел только на её лицо.

— Спасибо, — поблагодарила она. От нервозности её голос прозвучал немного сдержанно, но он заметил, что её плечи немного расслабились, когда она заняла своё место.

— Пожалуйста. — Продолжая улыбаться, он поднял свою кружку и сделал глоток. — Итак, я просмотрел наш список припасов, пока ты была в душе.

Гермиона улыбнулась и взяла свою кружку. Гарри, вероятно, был единственным человеком, которому она доверила бы должным образом обновить и каталогизировать их список припасов, и она была очень рада, что он взял на себя инициативу в этом вопросе. Казалось, до ухода Рона она была единственной, кого вообще заботило, есть ли у них всё необходимое. Но теперь… что ж, теперь Гарри стал совсем другим человеком. Как и она.

— Спасибо, Гарри. Нам нужна ещё одна вылазка по магазинам, да?

— Ага, — кивнул он.

— Я так и думала, — вздохнула она, крепко сжимая кружку в пальцах. — Полагаю, лучше сделать это до переезда на новое место. Чуть восточнее есть небольшой городок. Мы можем сходить туда следующей ночью и купить всё, что нужно.

— Согласен. — Гарри вытащил карту и разложил её на столе. — Если мы выйдем около полуночи, то часам к двум доберёмся до места.

Они договорились покинуть заснеженный склон, на котором остановились три дня назад, завтра вечером. Пока они обсуждали план вылазки, руки Гермионы начали подрагивать от нервов. Они собирались проникнуть в продуктовый гипермаркет, расположенный на небольшой площади на окраине города. Она искренне надеялась, что её лицо не выдавало её тревоги из-за того, что случилось в их прошлый «поход по магазинам».

Когда она собралась идти на первую вахту, Гарри мягко обхватил её плечо. Это был первый раз, когда он прикоснулся к ней с тех пор, как они целовались две недели назад, и её тело откликнулось почти с отчаянием. Чувствуя, как зачастил пульс, она посмотрела ему в глаза.

— Гермиона, с нами всё будет в порядке, — уверенно сказал он, пристально глядя в ответ. — На этот раз мы лучше подготовлены. Завтра ночью ничего не произойдёт. Обещаю.

— Я знаю, — сказала она, но её голос прозвучал совсем не так уверенно, поэтому она добавила твёрдый кивок, чтобы выразить своё согласие с его словами.

Улыбнувшись, Гарри сжал её плечо, прежде чем убрать руку и направиться к своей койке. Гермиона осталась стоять на месте, не сразу осознав, что держится за своё плечо в том месте, которого только что касалась его рука. Покачав головой, она схватила свою зимнюю куртку и вышла из палатки. Её сердце бешено колотилось, а желудок скрутило узлом. И всё это сделало с ней одно прикосновение Гарри, один его взгляд. Взгляд, от которого по спине прошла дрожь. Она села на небольшой пень, произнесла согревающее заклинание и устроилась поудобнее. Она по-прежнему нервничала — она ничего не могла с собой поделать. Но Гарри был прав. В этот раз они гораздо лучше подготовлены к любому возможному нападению, и она была уверена, что они смогут защитить друг друга. Она доверяла Гарри, она доверяла своим собственным способностям и знала, что с ними всё будет в порядке.

***</p>

Следующий день прошёл как в тумане. Они собрались и упаковали вещи пораньше и провели вторую половину дня, практикуясь в защитной и наступательной магии. Это помогло успокоить нервы Гермионы, пока она ждала полуночи. Ей не терпелось побыстрее покончить с этим нервирующим мероприятием. Когда наступила полночь, они быстро упаковали палатку и направились в сторону города. Оценка Гарри почти оправдалась, они прибыли на площадь незадолго до двух часов ночи.

Площадь была пуста, лишь снег пушистыми хлопьями тяжело падал на землю. Приблизившись к площади, они накрылись мантией-невидимкой, прошли через пустую парковку и свернули в переулок, со стороны которого располагался аварийный выход магазина. Они оба были напряжены, и Гермиона крепко схватила Гарри сзади за воротник куртки, когда он повёл их через переулок, а затем отпер дверь. Снаружи было тихо, спокойно и красиво, но Гермиона знала, что лучше не доверять обманчиво мирной обстановке. Она знала это даже слишком хорошо, а потому предпочитала сохранять бдительность. Не в этот раз, — подумала она, когда они прокрались внутрь.

Они провели в магазине больше часа, следуя той же схеме, что и в прошлый раз — методично набрали еды, туалетных принадлежностей, мыла и предметов первой необходимости. Гермиона старалась брать побольше, до предела заполняя каждый контейнер, который у неё был, и используя заклинания, чтобы сохранить продукты. Ей совершенно не хотелось повторять подобные прогулки чаще необходимого. Гермиона подсчитала стоимость взятых товаров, и они остановились у кассы, чтобы внести деньги перед уходом. Прокрадываясь через заднюю дверь обратно в переулок, оба двигались крайне осторожно и держали глаза и уши открытыми, чтобы уловить любой признак движения, — но ничего не произошло. Они добрались до границы автостоянки и быстро сняли мантию-невидимку. Всё это время Гермиона держала Гарри за руку и немедленно просунула руку за воротник его куртки, когда он присел, чтобы убрать мантию в сумку — парная аппарация требовала прямого физического контакта, и будь она проклята, если окажется не готова в этот раз. Она не отодвинулась от него ни на дюйм, он чувствовал её ногу рядом с собой, когда убирал мантию. Закончив, он сразу же подал ей сигнал.

— Готово, — сказал он, даже не потрудившись встать. Гермиона крепче сжала его плечо и аппарировала их прежде, чем он успел пошевелить хоть мускулом.

Лес, в который она их привела, находился в центральной Англии, но при этом оставался достаточно отдалённым и пустынным. Они оба вздохнули с облегчением, когда Гермиона убрала руку с его плеча и отошла, чтобы открыть сумочку и найти палатку. Умение Гермионы аппарировать улучшилось до такой степени, что он почти ничего не чувствовал, они появились в той же позе, как покинули площадь. Медленно встав, он с трудом подавил желание обнять её и вместо этого широко улыбнулся.

— Вот видишь, — сказал он, коснувшись её руки. — Ничего не случилось.

Она улыбнулась ему в ответ, подавляя желание кинуться в его объятия. Гарри опустил руку и закинул рюкзак за спину. Вдруг глаза Гермионы сузились, и она начала поворачивать голову.

— Гарри, ты слышишь… — Она не закончила фразу, волосы у неё на затылке встали дыбом, когда она уловила вспышку на периферии зрения. Понимая, что времени схватить Гарри напрямую у неё нет — не с их толстыми зимними куртками, — её разум быстро просчитал варианты и выбрал следующий наиболее оптимальный.

Гермиона оттолкнула Гарри с силой, какой, по его мнению, она физически не могла обладать. Кто-то такой маленький не может быть таким сильным, — мельком подумал он, падая назад, и земля между ними взорвалась.

Он выхватил свою палочку и отметил, что Гермиона уже достала свою — она присела в нескольких футах перед ним, откатившись назад, чтобы увернуться от взрыва. Повернув голову влево, он увидел силуэты двух людей, бегущих к ним в темноте, и одного существа, сгорбленного и двигающегося намного быстрее остальных.

Твою мать…