Кремово (Юнмины) (2/2)

— Слушай… Мне тут как-то видео попалось, в котором, эм… С девушки сняли трусики, и засунули их ей внутрь.

— Вау. А я-то думал, что это у меня сейчас неподходящие мысли. Чимин-а, всё, что не член, и не имеет стоппера, твоя задница засосёт, и схлопнется.

Чимин хихикает, уткнувшись в подушку, полулёжа на кровати, опираясь на колени не полностью.

— Это издержки того, что мы так долго вместе, да?

— Дурацкие разговоры перед сексом?

— Нет, то, что мы делимся фантазиями.

— Ты правда хочешь, чтобы я запихал в тебя трусы?

— Может быть, но не эти. Какие-нибудь… Шёлковые стринги? И не целиком.

— Хм. Ладно. Вернёмся к этому разговору в магазине нижнего белья, хорошо?

— А о чём ты думал?

— О креме в тебе.

— А… Ну, ты можешь кончить в меня.

Юнги проводит языком по ягодице, и щекочет под коленками, побуждая податься назад и прогнуться сильнее. Распределив прозрачный гель по кончикам пальцев, он, нахмурившись, раздвигает упругие половинки, и всё в нём протестует против того, чтобы баловаться с трусами. Серьёзно. Конечно, это место вообще не для входа и впихивания чего-либо, а наоборот, и нужно преодолеть барьеры в голове, чтобы собственные пальцы и член казались в последствии органичным дополнением в теле гибкого танцора. Чимин подмахивает, насаживаясь на пальцы, ёрзает, подбирая лучший угол, крутит задом, и рвано выдыхает: ” Да! ”, когда пальцы ударяются точно в простату. Юнги раздвигает их на манер ножниц, и влезает между ними — языком, присасываясь к гладко выбритому, пульсирующему анусу, дополнительно смачивая слюной.

Он прислушивается не к тем хлюпающим звукам, что издаёт сам, а к тому, как задыхается Чимин, что дышит всё чаще и чаще, начиная извиваться.

— Пожалуйста! — хныканье сменяется на звонкий вскрик, и с чмоком отрываясь, Юнги перемещается, выпрямляясь и пристраиваясь сзади.

Рефлекторно он тянется за презервативом, но вспоминает, что сегодня ему разрешили обойтись без него, и щедро смазав член, медленно растягивает тугие мышцы головкой, наблюдая за тем, как, скользя, погружается вглубь. Он замирает, чуть отстраняется, и проталкивается вновь, на этот раз дальше.

К слову о дурацких мыслях, всё это напоминает ему сцену осады из Властелина Колец, когда тролли из армии Саурона таранили Великие Врата Минас Тирита — Грондом, что был сделан из стали, в форме скалящегося волка, заговорённый разрушительными чарами, и в три удара он разбил… Что ж, эти образы определённо помогают не кончить сразу же, когда член оказывается в Чимине полностью, сдавливаемый со всех сторон, и без тонкого слоя латекса прекрасно ощущается, как там влажно и горячо. Юнги прикусывает нижнюю губу, неторопливо покачиваясь, давая время привыкнуть и расслабиться. Проводит руками по напряжённой пояснице, любовно оглаживает большими пальцами ямочки, и улыбается, когда Пак виляет, прося активных действий.

Итак, всадники Рохана… Да к херам. Держась за крепкие бёдра, Мин ударяется о них своими, и Чимин стонет каждый раз, когда он входит до упора, и делает вдох, когда, ставшую липкой от пота, покрасневшую кожу обдувает воздухом, и — снова, близко до стона, и снова, и снова они вплавляются друг в друга.

Юнги кончает, заваливаясь вперёд, на спину Пака, прикусывая его между плечом и шеей, оставляя след от зубов. Потом, конечно, младший будет ворчать, что Юнги — чёртов кот, замазывая синячки тональником, но сейчас он едва дышит, и волна дрожи передаётся и ему, ноги разъезжаются, и вдавленный в матрац, от нескольких сильных толчков, которыми Юнги продлевает свой оргазм, сжимаясь, Чимин видит цветные, разрастающиеся круги за закрытыми веками, и, кажется, кричит.

Спальня чуть-чуть кружится. Младший лежит на боку, не мигая уставившись в стену. Биение грохочущего сердца отдаётся даже в онемевших кончиках пальцев. У него должна быть отличная физическая выносливость, но потеть в зале для практики, и быть затраханным Мин Юнги — не сравнимо.

— Что ты там делаешь? — лениво интересуется он, отстранённо отмечая, как его тискают за ягодицы.

— Из тебя вытекает моя сперма.

— Кремово?

— Кремово.