Соскучились (Юнги-Чимин-Тэхён) (1/2)

Хосок знает, что уже довольно поздно — ему не требуется для этого даже смотреть на часы. Он чувствует, как болят ушные раковины от больших, тяжёлых наушников, плотно облегающих голову, когда снимает их. Он трёт сухие глаза, пытаясь вспомнить, есть ли у него с собой увлажняющие капли. Руки чуть подрагивают, в голове гул, внимание рассеивается, и Хосок делает глубокий вдох, откидываясь на спинку компьютерного кресла со слабым стоном.

Усталость берёт вверх над ним, конечности цепенеют, веки тяжелеют. Сознание блуждает, мысленно он представляет всё здание Хайба целиком, в котором сейчас находится — горящие окна, гулкие коридоры, новизна и свежесть каждого сантиметра, пищащие сенсоры,.. Он сосредотачивается, и в первые секунды не верит в реальность звуков, думая, что просто вызывал их в памяти, но нет — лифт действительно остановился на этом этаже, стальные двери распахиваются, и… Тихое хихиканье, лёгкая поступь торопливых шагов. Занавески из бусин в дверном проёме едва колышутся, и Хосок резко встаёт, оборачиваясь — пара теней промелькнула мимо.

— Эй!

— Чёрт, — шипит кто-то знакомо, и сдавленный смешок резко обрывается.

Хосок уверенно шагает за порог, скрещивая руки на груди, и строго смотрит на застывшие фигуры в метрах пяти впереди.

— Попались.

— Привееет, — тянет Тэхён, оборачиваясь и широко улыбаясь.

— Что вы здесь делаете?

Чимин, держа целую кучу картона с яркими наклейками, начинает копаться — четыре стаканчика крепко втиснуты в ячейки держателя, что оплетён широкой полосой с ручками, чтобы было удобно нести всю конструкцию.

— У нас есть дар для стража, — торжественно произносит Тэхён, не переставая улыбаться, и щёлкает пальцами, подгоняя Чимина.

— Вы сейчас же вернётесь в общежитие, — устало произносит Хоби. — Дети должны…

Пак резко выдёргивает нужный стакан, с нарисованным маркером солнышком, и плотно сжав губы, чеканит шаг, доходя до старшего, чтобы ткнуть его — ему в грудь.

— Вызови охрану, если сам не справляешься, — тон голоса низкий, чуть вибрирующий. — Держи. А мы пойдём дальше.

— Вам не стоит делать этого.

— Хён, — Тэ миротворчески соединяет ладони, и изображает поклон. — Я помолюсь ангелам, чтобы они послали тебе спокойный сон.

— Вашу ж мать, — качает головой Хосок, провожая взглядом парочку, что исчезает в изгибе коридора.

Под крышкой — ещё тёплое молоко с мёдом.

— Итак, теперь — неприступная крепость.

Тэ вытягивает длинный указательный палец, переводя его с потолка к стене, и прикладывает к прохладной панельке, позволяя считывать отпечаток.

Чимин задерживает дыхание, ожидая сигнала, и кривится, увидев отказ в доступе.

— Моя очередь, — потирая подушечку о ткань чёрной толстовки, он при этом сдувает пылинки с сенсора, и деликатно прижимает, вскоре победно ухмыляясь.

Раздаётся короткий писк и щелчок, когда Тэ тянет дверь на себя, пропуская вперёд.

— Я любимец.,— задрав подбородок, Чимин входит внутрь.

— Звучит, как питомец. — без выражения бормочет тот, к кому они пришли.

Мин гипнотизирует мерцающие мониторы, подпирая щёку кулаком, и вяло взмахивает свободной рукой, что может означать как приветствие, так и ” проваливайте ”.

Чимин с Тэхёном переглядываются, и обступают с обеих сторон.

— Шуга-хён…

— Юнги-я…

— Мы принесли тебе кофе!

— И себя!

— Слово ” любимый ” подошло бы больше. Оно не… Оно не унизительно, — продолжает Мин.

Тэ закатывает глаза, удерживаясь от того, чтобы цокнуть языком. Чимин пожимает плечами, и снимает серую шапку с головы сидящего, аккуратно расправляя и кладя её на край стола. Он возится с прозрачной упаковкой, высвобождая трубочки, чтобы вставить их внутрь. Тэхён тем временем прочёсывает высветленные пряди хёна, перебирая неторопливо и бережно.

— Ты ещё злишься на меня за прошлый раз?..

— Мне не нравится, когда меня вынуждают произносить ответные признания. Вновь.

Юнги кликает мышкой и сохраняет наработки в программах. Он приоткрывает рот, и тянет подставленный кофе без кофеина, без сахара, со льдом.

Тэ целует в макушку примирительно, опускаясь ладонями к шее и напряжённым плечам, разминая одревеневшие мышцы. Чимин подносит к его рту какао, обе руки теперь заняты, пока он их поит.

— Мы соскучились.

— Очень.

— У меня есть работа, — раздражённо отзывается Мин. — Дохрена чёртовски важной работы.

— Мы знаем, хён.