°8° (2/2)

Младший сам устыдился своих мыслей, именно поэтому начал как-то мяться, вертеть в руках всë, что под них попадалось.

- Хëн, ты же понял, что я не о том тебя попросил? В смысле, когда я сказал что..м.. — интонация скакала хуже, чем в опере, и Бомгю вымученно простонал. — Господи, хëн, я не то имел ввиду, просто...

- О чëм ты? — Ëнджун выгнул бровь, опираясь на руку. — Разве ты просил меня о чëм-то другом? Или я не понял?

- Не издевайся, а, — Бомгю выть хотелось, а Ëнджун лишь смотрел. Взгляд младшего бегал туда-сюда хуже, чем его интонация, и очень захотелось прихлопнуть Ëнджуна, ведь тот слишком внимательно всматривался в Бомгю. — Ты же прекрасно всë понял, да?

- Всë хорошо, Гю-я. — Ëнджун помолчал несколько секунд, прежде чем выдать:

- Ты впервые назвал меня хëном.

Глаза Бомгю расширились, хотелось в который раз засунуть голову, на этот раз в микроволновку, а щëки начало неприятно жечь.

- Не было такого! Ты уже стар, Ëнджун-а, тебе послышалось! — и поспешил скрыть свои пылающие щëки за мольбертом. — И вообще заткнись, твоя болтовня отвлекает.

Вот только самому не хотелось, чтобы он затыкался, потому что Ëнджуна очень хотелось слышать и слушать. Ловить каждое его слово, стараться улавливать настроение и менять его одной своей шуткой. Хотелось, до дрожи в коленках, на него смотреть, именно поэтому младший боязливо вылезает из своего укрытия, исподтишка наблюдая за Ëнджуном.

- Я всë же нравлюсь тебе, угадал? — взгляды вновь встречаются, внутренности закручиваются в тугой узел, но на этот раз Бомгю стоически выдерживает чужой напор. — Ну, милашка Гю, перестань поджимать свои чудесные губки, они того не заслуживают.

- А чего они тогда заслуживают? — бурчит под нос, надеясь, что никто его не услышал. Ошибается.

- Чтобы я их целовал. Иногда кусал, а иногда желал так сильно, что в пору бы на стенку лезть, — в груди вспыхивают тысячи фейерверков и Бомгю уверен, что он их видит. Тысячи и тысячи, они взрываются прямо перед его глазами, и из их искр рождается, такое яркое и незнакомое, чувство.

- Фу, что за пошлятина. Тебе в порно бы сниматься, там бы твои фразочки зашли, — Ëнджун хитро улыбается, облизывая нижнюю губу, слишком медленно. Бомгю чувствует, что температура поднимается на плюс сто и пора бы бежать, если и не в дурку, то хотя бы в больничку, потому что для здорового человека это ненормально.

- В каком-то смысле я уже там побывал, — Ëнджун переводит взгляд куда-то на стену, а уголок его губ недобро усмехается. Бомгю теряется.

- В порно? Ты прямо..

- Ну, практически. Я тебе потом об этом интересном опыте расскажу, хорошо? — и Ëнджун, о господи, улыбается так, что его глаза превращаются в две маленькие щëлки, а Бомгю падает со стула. В прямом смысле соскальзывает с него, приземляясь на точку, которая будет очень долго болеть. — Гю! Господи, ну как так можно.. — Ëнджун уже принимается вставать, как младший поднимает обе руки в воздух, останавливая.

- Сидеть! Я сам, — отряхивается, чувствуя, как внутри всë горит огнём. Медленно, кусочек за кусочком, огонь сжигает до тла, разливая приятное тепло.

Вот бы не спутать этот тëплый огонёк надежды с адским огнём.

Ëнджун ставит руку позади себя, опираясь на неё. Бомгю застывает, пробегаясь глазами по старшему, который словно бы просит, чтобы его нарисовали.

- Не двигайся, — Бомгю берётся за угольный карандаш, обводя контур будущего человека. Получается расплывчато, размыто, а Ëнджун приподнимает брови, но ничего не говорит. —..flawless..

Бомгю и сам не уверен, как переводится это слово, но почему-то оно появилось в мозгу, отчëтливо связавшись с образом Ëнджуна. Он также был не уверен, что старший понял его, но что-то он слишком запоздало вспомнил, что тот учится на факультете иностранного языка, и его уши предательски покраснели.

- Handsome, — сорвалось в ответ, а дыхание отчего-то спëрло.

Бешеный стук раненого сердца и Бомгю пропадает. Старые раны затягиваются, на их месте появляются новые, ножевые, болючие и такие сладкие, что в пору считать себя мазохистом. Но Бомгю принимает, понимает и хочет. Да, случайные связи на одну ночь не для него, ему хочется чего-то серьёзного, чего-то жаркого и чего-то, что он сам не может себе объяснить. И Ëнджун — ходячий грех — это ему дать может.

Ведь Ëнджун просто son of bitch.

•••</p>

Силуэт Ëнджуна на холсте размыт, но взглянув на рисунок, можно понять, кто на нëм изображён. Старший внимательно рассматривает свои мутные черты лица, а Бомгю не дышит, страшась вердикта. Портрет получился слишком плохим? Не дотягивает до его уровня?

Что с ним не так?

- Ты чëртов гений, Бомгю, — лицо младшего вытягивается, а плохие мысли куда-то улетают. Ëнджун поворачивается к Бомгю, а его губы трогает искренняя улыбка. Чхве думает, то ли он упал в обморок уже очень и очень давно, раз старший его не бесит, его не хочется задушить, его хочется обнять.

Лицо в который раз перекашивается, потому что цветы, порождённые в душе, медленно начинают кружиться в вальсе, заслоняя взгляд своими пëстрыми лепестками. Дышать становится в разы легче, но думать о Ëнджуне в таком ключе всё ещё не хочется.

- У меня немного не так получилось, как я хотел, поэтому.. — мнëт и перебирает пальцы, смотря себе под ноги. Откуда-то взялось стеснение, тихонько застучало в груди и не желало заползать обратно.

Тепло.

- Ты шутишь? Это..идеально, Бомгю-я. Ты точно получишь «зачëт» с моей нарисованной мордашкой, отвечаю, — Бомгю смеётся, пихая старшего в плечо.

Определённо тепло, даже горячо.

Телефон Ëнджуна вибрирует в кармане, а смех Бомгю вновь затихает. Он никогда ему ничего не обещал и клятву верности не давал, злиться и расстраиваться же бессмысленно, ведь так? Только вот почему-то грусть сжирает откуда-то изнутри, заставляя тухнуть на глазах. Горько было смотреть на собирающегося Ëнджуна, сердце слишком сильно жалила обида, но вытаскивать свою боль наружу не хотелось.

Бомгю решил, что закончит рисунок в следующий раз, сейчас все силы будто покинули его, хотелось просто завалиться в свою квартиру, по возможности не мозгуя ни о чем, и сыграть хотя бы пару аккордов на гитаре. Может, станет легче.

Но Чхве решил, что уйдёт после Ëнджуна, не сильно горя желанием следовать с ним бок о бок до его же цели, поэтому он, нарочито медленно, начал убирать аудиторию, качая головой и шумно дыша себе под нос.

- Гю-я, ты разве не идëшь домой? Я подожду, если нужно.

- Какой заботливый, — цыкнул Бом, выуживая из портфеля телефон. — Не нужно, иди, прись туда, куда душа твоя захочет. Давай-давай, прекрати так на меня смотреть, мне нужно здесь ещё убраться, всë, пиздуй отсюда, — младший начал подталкивать Ëнджуна в спину, прямо к выходу, опустив голову, стремясь скрыть своë разочарование.

- Бомгю-я, голову подними, дай мне нормально с тобой попрощаться, чего ты как маленький? — Ëнджун на пятках поворачивается лицом к Бому, а тому опять злиться хочется. Раздражённо вскидывает голову, смотря старшему прямо в глаза, стремясь влить во взгляд всю ярость. — Наконец-то.

Не получится.

Ëнджун тянется к загривку Бомгю, надавливая и неумолимо приближаясь. В горле сохнет, коленки трясутся, и вообще сам он похож на пубертатную школьницу, которая ждëт того, чего не должна.

И это происходит. Тëплые и пухлые губы Ëнджуна касаются искусанных, потрескавшихся и обветренным губ Бомгю.

Тепло, пожар и бегущая строка в голове со словом «ПОМОГИТЕ».

Это и поцелуем даже назвать нельзя, чисто символический чмок. Но, чëрт возьми, такой желанный, что Бомгю готов душу продать, чтобы стоять вот так, обвитым Ëнджуном, вечно.

Старший отрывается, ухмыляясь, а в глазах его черти пляшут. Мало. Слишком мало, и это самая главная ошибка, которую допустил Бомгю. Просто подумал о том, что всё произошло слишком быстро, слишком сумбурно, он даже не успел распробовать вкус этих губ, а всë уже закончилось. Несправедливо, но сейчас не время об этом думать, потому что все силы уходят в ноги, что сейчас унесут Бомгю в дальние дали.

- До завтра, — бросает Ëн и скрывается за поворотом.

А у Бомгю звёздочки в глазах, волосах и душе, а коленки дрожат, в ноги ваты набили, да и в голову, видать, тоже. Мысли разбегаются, хочется собрать их воедино, но получается только облокотиться на стол, зацепившись за него пальцами.

- И что это, твою мать, было...

«Я надеюсь, что твоë сердце останется открытым, </p>

Как будет открыто и моë»</p>