Глава 5. Опять Говорящая Шляпа (2/2)
Церемония завершилась, когда последний первокурсник – Джейсон Ричардсон – был распределен на Пуффендуй. Вот уж чей стол был действительно приветлив. Каждый раз, когда он взрывался овациями, Бонэм ощущала сильный, неприятный укол. Где-то там, промеж ребер. Это раздражало. Но она ничего не могла поделать с собой. В один из моментов, в голове даже промелькнула мысль:
“Жаль, что я не там”
Но она быстро заставила себя от нее отмахнуться. Ей среди них не место. Уж Джин точно не смогла бы давить улыбки, каждый раз, когда очередной первокурсник приближался к столу.
И все же почему ее – знаменитую пациентку Бонэм – так не встречали?
Еще один забавный факт, что она отметила: к Слизерину присоединилось всех меньше детей. Человек пять-шесть – Джин точно не считала.
”Только для избранных?” – она украдкой оглядела тихо переговаривающихся соседей.
А затем за столом стало вдруг тихо. Как-то разом. А через мгновение в тишину погрузился и весь Большой зал. Бонэм недоуменно огляделась. Но причина нашлась довольно быстро. Армандо Диппет поднялся со своего места.
– Добро пожаловать в Хогвартс! – произнес он, вскидывая руки, словно оратор за кафедрой. – И да начнется пир!
Он хлопнул в ладоши, Джин вздрогнула, а тарелки на столах с громким шелестом наполнились яствами.
Бонэм тупо уставилась на появившийся перед ней пудинг. Раздражение и обида ощущались так остро, что ее едва не колотило.
“Они даже ничего обо мне не сказали…”
Есть решительно не хотелось.
Джин Бонэм зачислили на шестой курс, как и настаивал Дамблдор. Рекомендации профессоров Вилкост и Бинса были проигнорированы. На седьмом курсе ее не хотели видеть куда более влиятельные в Хогвартсе люди – Слизнорт и Дамблдор. И конечно, ни один, ни второй не соизволили представить ее однокурсникам. Как, впрочем, и директор. Всем попросту не было до нее дела.
И это тоже злило.
– Что такое? – буквально пропел рядом высокий голос. – Угощения из Мунго были больше по вкусу?
Бонэм сразу же вскинулась. И второй раз за вечер столкнулась с ледяными глазами слизеринской старосты. Та лениво разрезала на мелкие-мелкие части стейк из красной рыбы.
Джин хотела было ответить что-то такое... колкое, грубое. Но соображала чересчур долго.
А слизеринка тем временем продолжила:
– Твое имя, – ядовитым голосом сообщила она, – на двери нашей комнаты.
– Вашей? – переспросила Джин, забегав глазами по лицам других, сидящих поблизости девушек. На миг на второй план отступили все чувства.
Староста едва заметно дернула верхней губой, словно собиралась оскалиться. И промолчала, вернувшись к разделыванию стейка. Похоже, она собиралась раскрошить тот до таких микроскопических кусков, что не нужно будет жевать.
Бонэм с мгновение следила за ее руками – с тонкими пальцами, на двух из которых блестели перстни. Они выглядели очень дорогими. А потом уставилась в безбровое лицо.
– Вы, говорят, жили прямо в школе, – вдруг вступила в разговор другая слизеринка, сидящая чуть поодаль. – Это правда так?
Эти слова отчего-то разозлили еще больше.
Джин не стала даже поворачиваться. Вместо того снова уткнулась в тарелку. Румяный мясной пудинг стал еще менее аппетитным.
“Мерлин, это будет совсем тяжело”
Ногти сами собою вцепились в столешницу. Почему-почему-почему они так на нее реагируют?
– Серьезно, Си-си? – фыркнула слизеринская староста, – Что дальше? Предложите бродяжке поплакаться в жилетку? Таиса Урхарт – покровительница всех убогих и…
Джин выхватила палочку:
– Еще слово и я вырву твой язык, – она почувствовала, как кровь застучала в висках.
“Джинкси!”
Бонэм сжала челюсти с такой силой, что заныли зубы. С палочки сорвалась искра и прожгла дыру в пудинге.
Глаза инфернально-бледной слизеринки округлились. Но лишь на мгновение. Недобро прищурившись, она протянула:
– Минус десять оч…
– Араминта, – вдруг оборвал ее еще один голос. Мягкий и глубокий, мужской в этот раз.
И слизеринка действительно замолчала. Отвернулась от Бонэм и принялась за свой стейк.
Это было... Странно.
Будь Джин не настолько уязвленной, тотчас полюбопытствовала бы, кто сумел так подействовать на белобрысую упырицу. Но не могла оторвать от той взгляда.
– Вы привлекаете слишком много внимания, – тем временем продолжал голос. – Прошу вас уберите палочку, мисс… Бонэм.
Ее рука сильно дернулась. На стол вновь посыпались искры.
– Хотя бы в первый день попытайтесь не опозорить ни себя ни свой… – он сделал короткую паузу, прежде чем слегка насмешливо закончить, – факультет.
”Снова этот тон...”
Она нарочито медленно повернула голову, чувствуя, что ее уже действительно колотит. Желая отправить заносчивого идиота куда подальше – вместе с Араминтой и всем мордредовым Слизерином. Глаза начало предательски колоть, и она вцепилась еще крепче в палочку. Но ругательство так и не сорвалось с языка.
Потому что в следующий миг она увидела его.
Злость испарилась.
Спина вмиг покрылась мурашками.
“Джинкси…”
От щек отхлынула кровь.
Неподалеку от нее сидел всего лишь старшекурсник – такой же как Араминта, такой же как добрая половина зала. Просто очередной темноволосый слизеринец со смазливым лицом. Симпатичный, темноглазый с модными вихром в волосах. У них определенно было что-то общее с слизеринской старостой – оба бледные, словно умертвия. Но все это едва ли имело значение, потому что Джин почувствовала настоящую дурноту, едва взглянула на него.
Он смотрел на нее совершенно безэмоционально. Безразлично. И так...
Внутри нее что-то неприятно зашевелилось. Было нечто совершенно неправильное в том, что этот человек сидел за одним с ней столом. И она никак не могла взять в толк в чем было дело. А вместе с тем голова наливалось свинцом.
“Джинкси…”
– Ты оглохла? – Араминта постучала вилкой по бокалу с тыквенным соком. Этот холодный звон пробрал Бонэм до костей, – Убери ее, буйная.
– Араминта, – слизеринец поморщился. – Я бы попросил..
Джин медленно опустила палочку, не отрывая напряженного взгляда от его лица. А он скучающе смотрел в ответ.
В нем не было ровным счетом ничего такого. Обыкновенный подросток, каких сотни здесь. Но...
“Мне плохо...”
Она, казалось, вглядывалась в его черты уже целую вечность, исступленно борясь с подступающей чернотой, прежде чем, наконец, поняла, в чем дело…
“Этого не может быть...”
Он казался ей знакомым.
Ни Хогвартс, ни Шляпа, ни Дамблдор. Он.
Но почему?
– Том Реддл, – он кивнул ей, когда палочка была, наконец, убрана во внутренний карман мантии – Староста школы.
Глаза Бонэм широко распахнулись.
Мысли принялись лихорадочно носиться в голове. Словно стая бешеных псов. “Том Реддл и Кристоф Розье…”, “Караткат Бэркес…”, “Лютный пер…” “Видели впервые…”
Слизеринский стол качнулся перед глазами.
– Ты… – едва слышно выдохнула она.
Но Том Реддл потерял к ней интерес сразу же, как ее палочка перестала угрожать Араминте. Бонэм, словно выброшенная на берег рыбешка все хватала и хватала ртом воздух, а он... он уже и забыл о ней – смеялся над чем-то вместе с сидящими напротив мальчишками. И смех его отдавался набатным боем у Джин в ушах.
Лица соседей резко поплыли перед глазами, сливаясь в единое бежево-черное пятно.
Она, наверное, мертвецки побелела, переплюнув и Тома Реддла и Араминту, потому что в следующее мгновение услышала:
– Ей снова плохо, – обиженный голос принадлежал той самой кудрявой первокурснице.
Джин вцепилась руками в столешницу, пытаясь сфокусировать взгляд на пудинге. На мгновение получилось. Но от его вида потянуло блевать. Она ощутила, как желчь обожгла горло, и зашлась кашлем.
– Снова? – а это уже Араминта. – Она что и вправду припадочная? Белинда, кажется Вам стоит все же потренировать “Экскуро”, домовиков не накличесшься.
За столом послышался смех. Он доносился словно сквозь толщу воды. А она сама – Джин Бонэм – тонула, шла ко дну.
”Мерлин, приди в себя, приди в себя!”
Не хватало только свалиться в обморок или залить рвотой весь стол, чтобы слизеринцы уж точно приняли ее как родную.
Она задышала коротко и часто. Не глубоко, словно кошка принюхивается.
А перед глазами заплясала совсем странная картина. Большого зала она больше не видела. На его место пришел...
Темно-коричневый дневник с потемневшими от времени металлическими уголками. Он тоже, конечно, подержанный – она выкинет его, едва приедет в Хогвартс.
В глазах почернело.
”Что это?”
– Джин, – кто-то аккуратно вдруг коснулся ее плеча. – Джин, все в порядке? Хотите, сходим в Больничное крыло?
Бонэм повернулась на голос. Сквозь скопление множества черных точек увидела смуглое лицо, склонившейся над ней. Той самой, кажется, слизеринки, что разозлила ее расспросами о жизни в Хогвартсе.
“Талия… Танси… Трейси…” – Джин перебирала имена в голове, часто моргая. А перед внутренним взором все стояла и стояла странная картинка с темно-коричневой тетрадкой.
– Я Таиса, – сказала девушка, – Мы… мы будем жить в одной комнате. Я тоже на шестом курсе.
– Откуда вы все знаете, где я буду жить? – выдавила Джин, чувствуя, наконец, что дурнота отступает.
– Протеевы чары – абстрактно ответила слизеринка. – Араминта староста, она всегда знает, когда что-то происходит в…
– Я не хочу, чтобы Вы разговаривали с ней обо мне, Си-си.
Джин едва разглядела, как Таиса закатила глаза.
А потом та просто сменила тему:
– Если хотите, можем пойти в комнату прямо сейчас. Нам не обязательно сидеть здесь до конца ужина.
Джин ошпарило злостью. Перед глазами резко прояснилось.
”Мерлин, что за чертовщина?”
Она бросила на Араминту неприязненный взгляд. Но та сидела, демонстративно развернувшись всем корпусом к своей соседке.
Захотелось послать в нее ”Депульсо”, чтобы как следует приложило об каменную колонну. А руки дрожали, тряслись так сильно, что она едва бы удержала палочку.
– Джин?
– И чего это ты такая добрая?! – рявкнула Бонэм, резко поворачиваясь к Таисе. И в глазах опять помутнело.
“Джинкси...”
“Мерлин, да заткнись же ты!” – Бонэм схватилась за голову.
– Я просто… – в голосе Таисы послышалась прохлада. – Пытаюсь быть вежливой. Но раз Вам это не нужно…
Бонэм мысленно чертыхнулась. Ей нужно было взять себя в руки. Действительно, ведет себя словно безумная.
Таиса собиралась отойти от нее, но Джин резко схватила ту за руку.
– Нет, постойте, – справившись с собой, Джин сглотнула привкус рвоты. И обратилась к слизеринке на ”Вы”, как полагается – Простите. Я, ну… Просто перенервничала.
“И ты меня вывела из себя…” – добавила про себя, натягивая извиняющуюся улыбку.
– Первый день и…
– Распределение, да. Понимаю, – Таиса снова смягчилась. ”Как просто!” – Забудем.
Джин выпустила ее руку.
– Так что? Если не хочется есть, могу проводить Вас в спальни, пока там никого нет. Осмотритесь без толпы. Проголодаетесь, можем покликать домовиков.
Бонэм бросила быстрый взгляд на Араминту, затем на Тома Реддла. Ни одна, ни другой не проявляли к ней больше ни капли интереса. Что в отношении второго было обидно. Розье летом был более любопытен.
Вспомнив о встрече у ”Мадам Малкин”, девушка едва не ударилась лбом о столешницу. Как она могла забыть о нем?
Она спешно принялась выискивать знакомого среди слизеринцев. Джин совершенно точно запомнила его лицо.
– Что думаете? – снова напомнила о себе Таиса, явно озадаченная заминкой.
За столом своего – теперь – факультета Бонэм Розье не обнаружила.
”Что ж, ладно...”
Быть может ей стоило поискать среди других...
– Джин?
Взгляд опять сам собою вернулся к старосте школы. Ни малейшего намека, что он вообще помнит о ее существовании. Бонэм вновь ощутила укол обиды. Но решила не лезть к нему. Не сейчас, ни когда вокруг толпа охочих до сплетен студентов.
И, наконец, она повернулась к Таисе.
– Да, я… Думаю, что это славная идея, – сказала она, растягивая губы еще шире.