2.14 (1/2)

Как только организм полностью насытился глубоким и таким желанным сном, Чимин всë-таки нашёл в себе небольшое количество сил вернуться обратно и проверить сомачувствие своего пациента. Пульс был на месте, что уже дало небольшую надежду на то, что всё будет в порядке. Хотя омега и не сомневался в этом, ведь наносил удар, пытаясь не задеть важные органы, однако… Если бы Юнги сознался или дал хотя бы один намёк на то, что причастен к смерти родителей, то эмоциональный удар незамедлительно пришёлся бы выше — прямо в сердце. За это малое количество времени, Чимин окончательно понял, что мстить не очень хороший выход. Конечно, порой возникают мысли о том, что так хочется наказать виновного, дать волю эмоциям, которые испытал четыре года назад и которые мучают по сей день. Но вот одна неурядица постоянно крутится в голове, и омега бы спросил, да вот альфа всё ещё не намерен был просыпаться. Отчего-то в воспоминаниях лицо виновника которое, до последнего времени, он считал, что прекрасно различает, начало приобретать туманную дымку, не позволяя увидеть те черты, принадлежащие тому, на кого и падало обвинение. Стало ещё сложнее вспомнить всё что произошло в тот день, и теперь закралось сомнение в правдивости того, что Юнги по-настоящему был там, держа в руках окровавленную катану. Омега запутался во всём, что произошло и происходит прямо сейчас. Слишком много событий за последнее время. Память не справляется с жутким прошлым и не менее удручающим настоящим, закрывая самые важные моменты и не давая увидеть истину, смазывая детали всего произошедшего.

После того, как Чимин осторожно промыл зашитую рану от остатков засохшей крови, он ещё раз взглянул в безмятежное выражение лица спящего альфы, порой хмурящегося от боли, и удивился от того, что теперь и вправду не узнавал в нём никаких очертаний от туманного изображения в своих воспоминаниях. Чимин невольно прикасался к запачканным прядям серебряных волос, меняя их расположение, и пристально вглядывался, стараясь рассмотреть очертания, которые с каждой секундой казались всё менее и менее узнаваемы. Совершенно ничего не напоминало, как прежде, о том, что Юнги мог убить, словно до этого всё было наваждением, которое развеялось спустя некоторое время. Чимин даже сам не успел понять, когда он стал видеть в этом южанине, обычного альфу, который хоть и запер его в четырёх стенах, однако не дал убить вместе со всеми. Спустя некоторое время долгих раздумий и многих часов пристального взгляда на спящее тело, омега принял решение о том, что ошибся, не поняв до конца кто же перед ним на самом деле. Недолго покорив себя за это, сомневаясь в том, как следует дальше обращаться со своим, вроде как, спасителем, омега не успел заметить, как вновь заснул. Удобно положив голову с руками на край постели и прикрыв глаза, впервые спокойно выдохнув от того, что его самые страшные предположения наполовину разрушились, и никто, кажется, сильно не пострадал. А то, что случилось… он обязательно попробует загладить свою вину, ведь теперь есть большая вероятность, что перед ним никак не может быть того безумного южанина.

Каждую косточку тела ломит до изнеможения, невозможно повернуться ни в какую сторону, только лежать и медленно делать вдох за выдохом, пытаясь хоть как-то забыть о стягивающей боли внутри. Юнги тихо шипит, одновременно хмурясь и ворочаясь, стараясь принять удобное положение, но всё напрасно. Пальцы крепко сжимают простынь под собой от ломящего чувства во всём теле, словно его разобрали по кусочкам и собрали заново, при этом забыв упомянуть, что кусочкам придётся достаточно долго срастаться между собой. Альфа снова пытается пошевелиться, на этот раз зная, что телу будет больно, он поворачивает только голову, всё равно зажмуриваясь от острой рези внутри. Как только боль слегка спадает, Юнги не находит больше смысла на сон и открывает веки, кидая расфокусированный взгляд на русую макушку рядом с собой. Настолько близко, что превозмогая собственное ослабленное тело, подрагивающие, от недостатка сил подушечки пальцы всё же касаются пушистых прядей, мимолетно, поглаживая и наслаждаясь каждым прикосновением.

— Глупенький, — ласково шепчет, рассматривая безмятежное тело. — Я же хочу как лучше… — затихая от того, что голова под ладошкой начинает шевелиться, а затем и вовсе выпутывается из касаний.

Подушечки маленьких пальчиков принимаются протирать слипшиеся веки, одновременно с этим по пухлым губам проскальзывает влажный язычок. Альфа нервно сглатывает от увиденного, однако не торопится отвести взгляд от такого очаровательного момента. Наоборот, эти милые действия пленяют своей беззаботностью и такой обыденностью. Вот бы так всегда, просыпаться рядом с этим милым созданием. Говорят мечты сбываются, нужно просто верить...

— Очнулся? — вдруг утверждает, но кажется, что спрашивает, при этом, словно самого себя.

— А ты нет, — усмехается, умиляясь с такого омеги перед собой. — Такой сонный котёнок, — проводя пальцы по пушистым светло-русым волосам.

— Эй.

Чимин быстро уходит от руки альфы, подскакивая с постели и вставая рядом, но там, где, по его мнению, наверняка не тронут. Возмущению нет предела. Его только что решили приласкать, словно какого-то там котёнка?! Чимин нервно растрепывает волосы во все стороны, поправляя некоторые пряди, стараясь хоть как-то стереть это нежное касание с себя, жалко, что его нельзя убрать сразу из всех воспоминаний. Маленькие ручки ещё не понимают, что сделали только хуже, а вот Юнги еле как сдерживается с такой реакции и того, как омега стал ещё сильнее походить на пушистого зверька, которого так хочется затискать. Была бы возможность, альфа был бы не против осуществить задуманное. Как только Чимин слегка утихомиривается и приводит себя в некий порядок, Юнги моментально становится серьёзным, больше не находя ту каплю умиления, которая завладела его чувствами секунду назад. Осталось только непонимание к тому, почему омега захотел воткнуть лезвие, однако не оборвать жизнь.

— Этого добивался? — спокойно, но с ноткой строгости.

— Не совсем, — честно отвечает, замечая на себе недоверчивый взгляд.

— Почему не убил?

— А ты точно не помнишь меня? — отвечает вопросом на вопрос, вновь всматриваясь который раз в слегка бледное лицо.

И тут Юнги по-настоящему впадает в ступор, ведь что-то всё время тянуло к этому омеге, но до последнего момента он старался не акцентировать внимание на этой проблеме. А сейчас очень странно слышать такие слова, адресованные прямым текстом, словно они когда-то могли бы встречаться. Ну, если и так, то Юнги не упустил бы его так просто, забрал бы раньше и наверняка сейчас он мог бы не просто смотреть на эти губы и тело, а целовать каждый сантиметр сладкой кожи. Чимин, так и не увидев, как и не сколько часов назад, ни одной знакомой детали, вновь успокаивает сам себя, надеясь на то, что больше никогда его память не будет настолько жестоко показывать фальшивую истину. И особенно, он надеется, что никогда не встретится с настоящим убийцей. Второго такого, только уже настоящего открытия, омега точно не переживет.

— У меня не с головой проблемы, — недоумевает, одновременно уходя от ответа.

— А мне кажется, что с ней, — шепчет себе под нос, но эти слова прекрасно слышатся в утренней тишине.

— Ты так резко изменился, из трясущегося омежки стал непробиваемой стеной, — ухмыляется, ловя на себе непонимающий взгляд. — Прямо как и тогда, — двойственно добавляет, как-то скрытно подмечая поверхностные моменты.

— Что? — одновременно взволнованно, но с небольшим удивлением из-за резко навалившейся ситуации.

— Не боишься, что слишком самоуверен? — вовремя замечая растерянность, Юнги хватается за кисть омеги и со всей силой тянет вперед, вынуждая нависнуть над собой. — Как будем исправлять? — соблазнительно шепчет прямо в лицо, при этом не сводя взгляда со светло-розовых губ.

— Отпусти, — безрезультатно дергает рукой в крепкой хватке.

— Не надейся, что выйдешь отсюда, — постепенно сокращая оставшееся расстояние, заставляя наклониться ещё ниже, дыша ровно в приоткрытые от витающего напряжения губы. — Больше я ничего не спущу тебе с рук, — шепчет, второй рукой касаясь подбородка, ласково переходя на пухлые щеки.

Омега замирает, стараясь совместить разговор и действия, происходящие прямо сейчас. Юнги слегка поворачивает омежье лицо в сторону, касаясь кончиком носа нежной кожи щеки под своими пальцами, вдыхая аромат полевых цветов и постепенно достигая светло-русых волос, снова ощущая один и тот же сладкий вкус. Пальцы отпускают покрасневшую, за столь короткое время, кисть, больше не удерживая. Но Чимин никак не обращает на это внимания, а лишь продолжает задумчиво ощущать разгоряченное дыхание, опаляющее одну сторону лица. Альфа же успевает подметить, что этот омега точно никому не принадлежит. Пока что.

— Дай воды, что-то во рту стало сухо, — усмехается, замечая, как Чимин напрягается от таких действий с собой.

Спустя секунду, когда до затуманенного разума доходят сказанные слова, Чимин отстраняется и на всякий случай делает небольшой шаг назад, при этом потирая раскрасневшуюся кожу, щиплющую от такого касания. Юнги пристально следит за каждым движением и смущением в отведённом взгляде, понимая, что действует в правильном, сближающим друг к другу направлении.

— Тебе нельзя пить и есть ещё несколько дней, — строго объявляет, вынуждая непринуждённо заурчать голодный живот альфы. — Так что придётся потерпеть, — дополняет, убирая единственный шанс на плотно покушать.

— Да брось, не может же быть всё настолько серьёзно, — отмахивается, не веря в происходящее, но с каждой секундой, в которой взгляд не сводится с янтарных глаз, начинает убеждаться в обратном.

Чимин не выдаёт совершенно ничего, молча наблюдает за тем, как Юнги сменяет эмоции одну за другой — от расслабленной усмешки, до задумчивости вперемешку со страхом? Да, на лице определённо читается испуг от того, что всё может оказаться куда серьёзней, чем казалось на первый взгляд. Хотя резкая боль при малейших движениях является прямым доказательством. Однако Юнги не впервой получать такие ранения и, по сравнению со многими, он может точно подтвердить, что всё не так уж и плохо. Тогда почему омега ставит такие противоречивые диагнозы?

На нежно розовых губах появляется предательская улыбка, которая моментально улавливается глазами цвета сапфира. Чимин, на всякий случай, делает очередной небольшой шаг в сторону, чтобы наверняка не попасть под горячую руку. Раздумье сменяется злостью, как только Юнги понимает, что только что ему нагло наврали в лицо, да ещё и пользуются положением, отходя подальше.

— Эй, как ты посмел так пугать? — упрекающе вскрикивает.

— Видел бы ты своё лицо, — больше не сдерживаясь, прикрывая рот ладошкой и чуть ли не сворачиваясь пополам от резкого приступа смеха.

— Воды, — безразлично напоминает, возвращая внимание на себя.

Омега, отчего-то продолжая заливаться всё новой и новой порцией смеха, выходит из комнаты и, как и просили идёт за водой, одновременно успокаиваясь, пока на сухих от обезвоживания губах непреступного генерала Мина расцветает искренняя улыбка.