2.3 (1/2)

Маленькие пальчики продолжают держаться за двери, расчерчивая разные полосы и рисунки, пытаясь отвлечься от всего этого мира ужасов, ставшим реальностью. Засохшие слезы на покрасневших щеках слегка пощипывают, но это не мешает чувствовать холод каменных полов, на которых омега сидит уже очень и очень долго. Чимин слегка всхлипывает, сдерживая новый поток слез, убивающий изнутри. Русые волосы облокачиваются на дверь, а веки янтарных глаз с неким спокойствием закрываются, успокаиваясь от тишины вокруг. Подушечки пальцев продолжают ощупывать двери, словно стараются почувствовать пустоту, прозрачную стену, через которую можно с лёгкостью убежать, не думая ни о чем кроме свободы. Прохладный воздух вбивается в лёгкие, однако аромат амбры теперь окончательно исчез, а значит он наконец-то остался один. Рука медленно соскальзывает вниз, ложась на согнутые ноги и со всей силой сжимаясь в кулачок, ногтями причиняя неимоверную боль самому себе.

— Что за всхлипы? Вставай, — низкий, бархатный голос отвлекает от спокойствия, заставляя очнуться. — Вставай я сказал, — продолжает, не видя никакой реакции, останавливаясь в паре шагов. — Имя? — пытается достучаться, но всё напрасно, ни одного шевеления в ответ. — Тогда что случилось? — пробует по-другому, но добивается только уставшего взгляда янтарных глаз, безразлично оглядывающего нового гостя. — Будешь продолжать молчать?

Чимин внимательно рассматривает достаточно статную фигуру в бархатных одеяниях черного цвета, прекрасно подчёркивающие каждую мышцу, хоть он и выглядит достаточно взрослым, однако обладает прекрасным, подтянутым телосложением. Легкие лучи солнца, проходящие сквозь окна, падают прямо на лицо, заставляя переливаться такие же чёрные пряди волос в своём ярком, дневном свете. Аромат амбры снова ощущается более отчётливо, Чимин морщится, понимая, что в очередной раз не смог сбежать из этого кошмара.

— Дядя, — громко зовёт, отвлекая и не давая задавать лишние вопросы. Альфа за считанные секунды подходит ближе, словно всё это время был рядом. — Что такое? — переводя взгляд на маленький комочек возле запертых, железных дверей.

Серо-зеленые глаза встречаются с сапфирами, ярко блестящими от преломленных солнечных лучей. Юнги с небольшим страхом смотрит на альфу, не зная, чего можно ожидать от такого неожиданного допроса своего омеги.

— Что ты сделал с ним? — твёрдо, наверняка зная чьих это рук дело.

— Спас, — чётко и ясно, замечая слегка удивлённый омежий взгляд на себе, прикрытый маской спокойствия.

— Так отпусти, спасатель, — упрекает, вспоминая подавленное состояние, увиденное секунду назад, чуть ли не лежащего от безысходности на ледяном полу.

— Не выйдет, — тяжело вздыхает, отнимая последние шансы на спокойствие в этом месте, зная, как это повлияет на маленькую, самую загадочную из всех звезду.

Омега мгновенно отворачивается, слыша такие ненавистные слова, которые сейчас он точно не в силах изменить. Внутри опять становится тяжко, лёгкие сжимаются сильнее, задыхаясь, так и не получая и капли кислорода. Слезы заполняют глаза, Чимин прижимается лицом к дверям, пытаясь укрыться как можно дальше, забыть всё в этом мире. Навсегда. Альфы сразу же устремляются свои взгляды к слегка похлипывающему омеги, наверняка молящему об открытие дверей.

— Вот так значит, — ухмыляется, понимая, что здесь что-то определённо не чисто. — Тогда успокой его. Плачь действует мне на нервы.

— Чимин? — уверенно обращается, пытаясь снова привлечь внимание. — Чимин, встань с пола и посмотри на меня, — на этот раз нежно, не видя реакции на заданный вопрос.

И омега встаёт, сквозь боль и страх, сквозь всхлипы и слезы, раскрывая кулачок и ставя ладонь на металлические двери, стараясь удержаться на их опоре. В голове столько мыслей, так хочется убежать, но выйти нет возможности. Юнги постепенно подходит ближе, со спины кладёт руки на талию, помогая устоять на ногах и показывая, что хочет помочь, хотя бы так залечить душевные раны, став опорой вместо этой никчёмной двери. Ненавистные прикосновения, которые Чимин надеялся больше не чувствовать, опять появляются, крепко сжимая тонкую талию под новой, уже замаранной от грязного пола хлопковой рубашкой. Пальцы неспешно разворачивают тело лицом к себе, альфа заглядывает в заплаканные янтарные глаза, пытаясь увидеть хоть каплю прощения в них. Хосок даже не удивляется, видя, как Юнги хочет быть ближе незнакомцу, стараясь получить что-то в ответ.

— Убери свои руки, дьявол, — шепчет сквозь прерывистое дыхание, выделив последнее слово.

— Давай нормально поговорим? — тихо-тихо просит, не давая услышать альфе за спиной и слова, не давая себе слышать это режущее слух обращение.

Позади доносятся быстрые шаги, глухо отражающиеся в огромном помещение. Радостный, светящийся от долгожданный встречи омега быстро подбегает к знакомой спине, с родным рельефом, который он не спутает не с чем.

— Юнги-и, — ласково зовёт, оглушая своим звонким, отражающимся от стен втройне голосом. — Почему ты не приезжал целый год? Я так скучал, — продолжает, моментально отрывая альфу от незнакомого омеги и притягивая в свои объятья.

Уголки губ поднимаются, замечая любимого омегу, страстно соскучившегося по давней любви, кажется, ещё немного и Хосок засветится, однако, это счастливое время наверняка уже закончилось, ведь одна половина уже не так привязана к другой. Юнги с легкостью вспоминает эти зелёные глаза, эти тонкие пальцы, прикосновения к себе, которые не получал очень давно.