Глава 78. Второе задание инквизиторов (1/2)

Видимо для того, чтобы у меня не осталось никаких сомнений в наступлении насыщенного событиями периода, судьба преподнесла мне еще один вызов. Вызов в прямом смысле — внезапно меня опять очень захотели видеть инквизиторы.

Причем, когда именно пришел первый сигнал — неизвестно. Бессмысленное с точки зрения боевки колечко в числе прочих ”не необходимых” артефактов я перед отправлением к Волдеморту оставил в мэноре. И, как показали последующие события, хорошо, что оставил, ибо ”вещдоки”, снятые с меня в зале международных портключей, до сих пор пылятся где-то в Аврорате. Ну а то, что я уже традиционно забыл его надеть после…

Частично меня оправдывает факт, что сразу после прибытия мне было банально не до него. И потом — тоже. Более того, состояние ”не до этого” никуда не делось и сейчас, а только стало сильней и насыщенней. Благодаря удачно проведенным переговорам с Тикнессом, я был вынужден уже второй день раз за разом перебирать в кабинете главы рода, в своем кабинете, все оставшиеся у меня артефакты. С целью найти что-нибудь, что можно было бы… срочно продать.

”…Переговоры с Тикнессом, хех! Воистину, не рой яму другому, сам в нее попадешь!”

Да. С Пием мы все же в итоге договорились. Но, видимо, судьба решила надо мной посмеяться. По-доброму на этот раз. Ведь как, если не тонкой издевкой какой-то высшей сучности, назвать то, что идея поправить свое материальное положение за чужой счет и не просто устранить Боунс, но еще и навариться на этом, заставив оплатить все счета властолюбца-Тикнесса, в итоге трансформировалась в очередные траты и очередные же чудовищные долги?

Из запрошенных по контракту у Пия пяти тысяч галеонов непосредственно для дела, по первым прикидкам, мне нужны были максимум две. Остальные три, плюс выигрышные полторы, должны были попасть в графу ”чистая прибыль”. Из нее планировалось частично закрыть долги перед Хопкинсами, заплатить за шестой год Уэйна в Хогвартсе и создать финансовую подушку безопасности перед субботними торгами. Если на том закрытом аукционе, куда достала приглашение Амбридж, мне ничего не понравится, то на эту сумму можно и нужно будет немного прибарахлиться. Но сделать все надо было максимально аккуратно, потому что не следовало забывать про Малфоев. Им, естественно, не должно было обломиться ни единого кната, поэтому банковские счета должны использоваться какие угодно, но только не родовые или личные.

”Несколько галеонов за открытие еще одного счета — допустимые траты”.

Это были планы. Однако итоговый результат оказался совсем не таким, какого я ожидал. Готовясь к жесткой торговле, чтобы никаких вредных желаний и сомнений у Тикнесса не возникло, я прикрылся мифическими наемниками. Удачно, как мне тогда казалось, нашел способ залегендировать пять тысяч, как уже договоренную с ними сумму… и уперся в банальный кассовый разрыв! Тикнесс смог наскрести три тысячи галеонов.

”Три! Тысячи! Всего!”

И смех и грех! При разработке планов у меня в голове ну не появилось даже и тени подозрения, что у такого большого, без всяких шуток, чина может просто не оказаться свободных средств! Какие-то жалкие семь тысяч галеонов… Да такого не может быть, потому что не может быть никогда!

”Интересно, перехитрить самого себя — это как, повод для гордости? Или нет? Или совсем нет?”

В итоге в наибольшем выигрыше оказались… гоблины. Потому что на следующий после переговоров день мне с раннего утра пришлось схватить в охапку Уэйна и бежать в Гринготтс. Брать там у гоблинов в долг под совершенно конский процент недостающие мне три с половиной тысячи галеонов. Почему не две, а три с половиной? Оказывается, я еще кое-чего не учел. ”Во избежание последующего недопонимания и согласно Договору, — как разъяснил мне Сребросмит, — заключенному между банком Гринготтс и Министерством магии Британии, сумма обеспечения спора должна быть внесена: сразу, в полном объеме, всеми сторонами спора”. У Тикнесса на это средства нашлись. Правда не ”живыми” монетками, а чеком, но гоблины его приняли в качестве обеспечения, а значит, липой он не был. Но вот для меня это явилось сюрпризом. О-о-очень неприятным!

”Надо быть полным дегенератом, чтобы не подумать о том, что насколько бы фиктивной и подставной ставка ни была, но если оформлять ее строго по правилам, то и платить за это придется в полном объеме!” — в сердцах выматерил я себя.

А потом выматерил еще раз, сильнее. Ибо буквально на пальцах подсчитал, что при оговоренных условиях соглашения я должен буду взять у гоблинов в долг почти десять тысяч галеонов! Даже проценты по такому кредиту — совершенно сумасшедшие деньги!!!

Наверное, мой звонкий фейспалм и полустон-полурев доставил изрядную долю наслаждения Сребросмиту. Гоблины, если верить Флитвику, ничего не забыли. Поэтому сделать гадость волшебнику и при этом остаться в пределах заключенного когда-то мирного договора считалось у них шиком. А тут я сам так шикарно подставился! Пришлось все бросать, бежать в соседний кабинет и чуть ли не с ножом к горлу пристать к Пию, чтобы изменить условия нашего пари. После того как тот осознал (видимо, тоже только сейчас), что раз у меня не было положенных полутора тысяч, то кое в чем Винсент Крэбб — полный лопух, я без всякой легилименции прочитал в глазах Тикнесса настойчивое крутануть все обратно. Совсем обратно. Ибо с дебилами никаких дел иметь не следует. Они запорют даже то, что запороть в принципе нельзя!

Однако положительный прецедент совершения мною невозможного и страстное желание избавиться от Боунс пересилили. Скрипя сердцем настолько громко, что от духовного сродства в умилении прослезился бы и самый черствый гоблин, Тикнесс согласился на ставку один к одному. Но при этом он и своего не упустил, выторговав у меня взамен проценты по кредиту, которые по договору должен был мне вернуть. Да-да, глубина его долговой ямы сейчас была такова, что он еще до моего предложения был должен гоблинам. Так что теперь я брал кредит не только на себя, но и за свой счет. Плюс в качестве жеста доброй воли пришлось пообещать (магической клятвой), что после того, как Пий станет главой ДМП, я в одностороннем порядке уничтожу компромат на него.

Если совсем точно, то кредит я брал не на свое имя. Именно для этого и понадобилось волочь в банк Уэйна. Я сам как физическое лицо ”Винсент Крэбб”, имея непогашенный у гоблинов кредит, не мог взять денег в долг. Однако одновременно с этим как юридическое лицо ”глава рода Винсент Логан Крэбб, лорд Крэбб” мог послать своего брата. Ему они, под обеспечение все того же самого рода Крэбб, отказать не имели права. Такая вот дыра в правилах.

Хотя-я-я… про дыру это я погорячился. Потому как процент зеленокожие твари забабахали соответственный! Сотую часть в день! Через три месяца с начала нашего спора сумма моего им долга должна была удвоиться!

”Дополнительный повод закончить все с Боунс как можно раньше. Все равно ей умирать. Хотя… Можно попробовать и… Но это только в крайнем случае!”

В общем, Уэйн взял три с половиной тысячи галеонов кредита. Передал мне безразмерный кошелек. Я принял деньги, отпустил брата домой и, ужасаясь мысли о том, что каждый час этот мешочек ”легчает” на полтора галеона, побежал в соседнюю комнату, где меня ждал мой деловой партнер.

Там мы с помощью двух гоблинов, одним из которых был мой поверенный, оформили два счета. На один положили по полторы тысячи, на другой — в сумме пять. Снять деньги с последнего мог только тот, кто предъявит ключ-артефакт.

Мало мне было проблем, в качестве ”бесплатного бонуса” дома вечером меня ждал сложный разговор с Уэйном. Еще в банке, когда он подписывал долговое обязательство, я прочел в его глазах вопрос: ”А что, и так можно было?”

Если подумать, парень действительно оказался в неприятной, мягко говоря, ситуации. Он обрел брата, который первым делом… повесил на него невъебенный долг! А ведь раньше ему как Хопкинсу и десятой доли такой суммы гоблины на руки не дали бы.

Был вынужден пойти сделку со своей паранойей и поделиться частью планов с братом. Естественно, без особо острых подробностей. Заняло это немало времени и сил, но было крайне необходимо, ибо именно Уэйну в дальнейшем придется работать с этими деньгами. Безопасность же. Если на меня могли повесить — и наверняка повесили — следилку, то Уэйн пока еще не ассоциировался с родом Крэбб. Минимум неделя у моего брата есть, а больше и не нужно.

Проблема была в том, что рисковать и снимать деньги со счета, который Тикнесс открыл для платы неким наемникам, я не решился. Он может как не контролировать операции с ним, так и контролировать. Я бы на его месте — обязательно полюбопытствовал, с кем таким интересным, готовым взяться за громкое политическое убийство, договорился его партнер. Хотя бы из примитивного чувства самосохранения, чтобы не повторить судьбу своей начальницы. Поэтому пять кусков придется отмыть.

План был следующий. Уже завтра, в четверг, Уэйн под обороткой отправится в банк и через гоблинов закажет открытие счета у швейцарских гномов. В пятницу счет будет открыт, и Уэйн с ключом и не пользуясь фальшивой личиной оформит на него перевод. В субботу деньги (за вычетом трех процентов, зеленые жлобы) физически окажутся в подгорных хранилищах на континенте. В воскресенье Уэйн опять под обороткой, но уже с другим лицом и у другого операциониста откроет еще один счет у гномов. В понедельник на него переведут деньги. Во вторник, за очередным вычетом процентов (три стандартных плюс два ”гоблинских”: почему-то, вместо логичного союза одних коротышек с другими против людей, они друг друга особо не любят) деньги с этого, третьего счета переведут на четвертый, уже у гоблинов в Англии. Для того чтобы немного стих интерес возможных наблюдателей, ждем неделю, до следующей субботы. Пока в местном магическом мире нет гегемона, большой дубинкой принуждающего раскрывать тайну вкладов, каковым в моем мире являются США, такой простой схемы вполне достаточно для сокрытия следов.

”А были бы мы взрослыми, то и на процентах не потеряли бы! В связи с тем что счет здесь пока не набор цифирок, а реальные золотые монеты в хранилище, ”обналичка” — бессмысленный термин, — почувствовал я ощутимый, на четыре сотни галеонов, укол жабы. — Можно было бы самим возить деньги…”

Ну и финал — вполне очевидный. Уэйн тихо снимает деньги. Если процент по кредиту от моего имени будет ощутимо ниже, то закрывает мою тысячу и открывает новый кредит, строго по объему своего, для полного погашения. Три с небольшим тысячи галеонов берет наличностью и идет на выход. Ради обеспечения безопасности с порога банка его забирает Лотта. Если же процент по кредиту от моего, лорда, имени не будет особо отличаться от аналогичного от имени наследника, то пусть закрывает свои три с половиной с процентами и забирает остаток в шесть сотен. Опять же, с порога банка его заберет Лотта.

В обоих случаях оплату Хогвартса придется осуществлять в конце июля. Именно тогда Тикнесс обещал перекинуть мне свои две тысячи долга.

”И в обоих же случаях в эту субботу я отправлюсь на аукцион пустым. Плохо, конечно, но не в последний же раз, коли уж дали разрешение… А вообще, я ”молодец”! В итоге имею ”суп из яичной скорлупы”! Делова-а-а-ар! Впору писать пособие ”Как без всякой пользы растворить в воздухе тысячу галеонов”. Бизнес по-русски, блин! Украсть ящик водки, водку вылить, бутылки сдать, деньги пропить… А тут еще эти инквизиторы!” — сплюнул я и постучал в знакомую мне дверь офиса слуг божьих.

Вполне ожидаемо открыли мне далеко не сразу. Несомненно, встреча была назначена совсем на другое время. На какое именно? А хрен его знает! О кольцо я обжегся, перебирая после встречи с Тикнессом тощие запасы относительно ликвидных артефактов, во вторник вечером. Даже если кольцо загорелось именно тогда, подразумевая немедленную встречу, то сейчас как бы вторая половина четверга. Столько ждать никто не будет.

Как бы там ни было, но после минут пятнадцати ожидания откуда-то из-за угла вывернулся заспанный служка, внимательно осмотрел меня, буркнул ”ждите” и открыл мне дверь, запустив внутрь переговорной.

Предельно аскетичная комната с прошлого раза не изменилась ни на йоту. Все те же крашенные бежевой краской стены, дешевый линолеум, пластиковые панели. Все та же металлическая мебель и сиротливо смотрящееся на пустой стене небольшое зеркальце, прилепленное в качестве единственного элемента интерьера.

Сидеть было скучно, но и заняться было совершенно нечем. Ничем, кроме как размышлениями, а именно: зачем меня вызвали так скоро? Новое задание? Или прознали, что их первый заказ выполнен, и решили похвалить? Премировать?

”Ну, насчет премировать, это я, конечно же, загнул. Однако чтобы вызывать своего агента для дачи показаний… Кстати, нужно будет им намекнуть, что я им не мальчик на побегушках и бегать отчитываться за каждый свой чих не собираюсь!.. Так вот, вызывать можно только тогда, когда имеешь доказательства исполнения. А такой факт в свою очередь подразумевает многое. Ой как многое! Например, что кто-то из инквизиции нашел место бойни, к слову, расположенное в глухомани и прикрытое магглоотталкивающими чарами. Потом спокойно туда зашел, то есть взломал магический щит. Зачистил от остатков ловушек, на которых полегли десятки неслабых магов. Нашел трупы и все до единого правильно опознал. И передал информацию заинтересованным лицам.

И вот тут возникает вопрос: ”а что будет хуже?”. Что у инквизиторов есть специалисты, которые круче двух десятков темных магов из среднего круга и которые следят за каждым подозрительным магом, забившимся в глушь, — или же что Магическая Норвегия, как испанцы, плотно сидит на крючке у церкви? А ведь насколько я помню, Норвегия — как бы не католическая страна. Да и далеко она от Рима, чисто географически.

Получается, церкви плодотворно сотрудничают? Да наверняка! В Англии, вон, тоже англикане, а католические инквизиторы не только не забиваются камнями и не сжигаются на кострах взбесившей толпой протестантов, но и вполне себе спокойно работают.

С другой стороны, ведь ничего не мешает утечь и косвенной информации? Маг-то, Розье который, тоже ведь жил не в пустоте? У него были друзья, родственники, женщина, в конце концов. И если церковники выслеживали его, могли ведь и без всякой магии узнать о его смерти через безутешных (или, наоборот, радостных) близких? А те в свою очередь узнали о ней магически? Хм…

Конечно, ориентировочно можно прикинуть скорость прохождения информации. Их ”заказ” я исполнил в прошлом месяце, и десяти дней, как я снял с пальца кольцо, не прошло… Не. Тут тупик. Исходя из одного этого факта, сделать какой-то безошибочный вывод нельзя”.

Понимая, что достоверной информации для дальнейшего анализа недостаточно, я задумчивым взглядом окинул помещение переговорной комнаты. Но и тут меня ждало разочарование. Взгляду зацепиться было не за что.

”М-да. Никак не хотят инквизиторы перенимать современные тенденции клиентоориентированного подхода к ведению переговоров, про который, как важный элемент успешности оных, мне в свое время долбили мозг на второй вышке. Ни тебе мягких кресел. Ни картин на стенах. Ни — милой девочки, которая нежным голоском: ”Чай? Кофе? Виски?” — и низким поклоном, позволяющим насладиться видами глубокого декольте… собьет всю сосредоточенность. Да и откуда ей здесь взяться? Дверь — одна только. Хм… Хм-хм-хм, — я прислушался к себе и обнаружил еще один потенциальный источник проблем. — Без дверей, значит… Как бы нашу с братом шутку не пришлось проверять на практике. Если я им тут в уголке наделаю, а потом приберу ”эванеско”, они, интересно, на что больше обидятся? На применение магии или на ”оскорбление действием”? Или лучше не дразнить гусей? Заодно проверю, пленник ли я здесь, или нет?”

Сказано — сделано. За мной, без сомнений, наблюдали, или, как минимум, слушали. В конце концов, слуховые трубки и секретные проходы в стенах были изобретены намного раньше первого микрофона. Поэтому я громко произнес ”сейчас вернусь”, встал и, на всякий случай вытащив волшебную палочку, медленно пошел к двери. Вышел я, надо отметить, без всяких проблем. Не то чтобы это оказалось особо приятной неожиданностью, но все равно порадовало, что хоть тут не было подводных камней.

Все свои дела я сделал быстро. Всего-то: дойти до ближайшей лавки, пара монеток, вежливая просьба, и без всякого конфундуса, и меня пускают воспользоваться туалетом. А вот когда я вернулся, в комнате меня уже ждал знакомый по предыдущему визиту инквизитор. Сегодня он был как никогда эффектен.

”Горящие праведным огнем глаза. Раздувающиеся в праведном гневе ноздри. Сжатый праведной силой кулак. Распахнутый в гневе на нечестивых еретиков рот, где праведный палец другой руки выковыривает из зубов священные остатки благословенной утренней трапезы… Прям-таки классический инквизитор. Хоть сейчас на разворот в энциклопедию, к статье ”Религиозный фанатик”!” — с язвительностью подумал я.

Реалии мира, расходящиеся с воображаемой моделью, это всегда повод как минимум для раздражения. После той встречи РКЦ в моих глазах потеряла немало очков уважения. Все же одно дело читать истории про их методы, и совсем другое ощущать их применение на своей собственной шкуре.

— Крэбб? У нас для тебя новый приказ! — без всякого, даже чисто формального приветствия, вытащив изо рта палец, зло выплюнул инквизитор.

”И отбить очки обратно они явно не торопятся. Скорее, совсем наоборот!”