Глава 49. Дружинник Инспекторского отряда (1/2)
— …То есть, — чашечка чая поднялась к губам Амбридж, и она сделала паузу на небольшой глоток, — по-твоему он ни в чем не виноват?
— Ты же знаешь, какие рейвенкловцы любопытные, — развел я руками. — Хлебом не корми, дай только чего-нибудь новое узнать…
— Что же тогда он не ограничился библиотекой, где располагаются одобренные Министерством книги? Чего ему не хватало?
— А я знаю? — пожал плечами я. — Тем более, нужно принять во внимание смягчающие обстоятельства. На той стороне были очень хорошие вербовщики…
— А он точно тебе всего лишь только приятель? — после паузы с подозрением спросила Амбридж. — Ты так его защищаешь…
Поняв, на что она намекает, я не вспыхнул и не возмутился, чего вполне можно было ожидать, а только тяжело и устало вздохнул. И совершенно искренне, а поэтому особенно проникновенно произнес:
— Как же все меня достали с этой шуткой! Уж кому, как не тебе, знать, что если бы это на самом деле было так, то Боунс у меня отняла бы тогда не рабыню-проститутку, а, скажем, раба!
— Хм…
— Я ручаюсь за него.
— Ладно… Хорошо. Никаких проблем у него не будет. Можешь порадовать… своего мага. — Амбридж совершенно четко дала понять, что раскусила мою игру. Впрочем, я особо и не скрывал такого своего интереса в Гольдштейне. Скорее наоборот.
— Благодарю! — кивнул я, и мы прервались на чай. Магические изображения котят на тарелочках, которыми были завешаны стены кабинета профессора ЗОТИ, заполнили паузу своим релаксирующим мяуканьем. — Кстати… А что будет с остальными?
— Кхе-кхе? — в удивлении (эту и многие другие эмоции только у нее получалось выразить одним лишь покашливанием) подняла брови генеральный инспектор.
— Не-не-не… — для усиления эффекта я даже отрицательно помахал раскрытыми, вытянутыми вперед ладонями. — Я за них совсем не прошу, — сразу открестился я от ”Поттера и ко”. — Мне, на самом деле, честно, все равно, что с ними будет! Просто… любопытно же! — хитро улыбнулся я.
— Ну если просто любопытно… Пока не распространяйся об этом. Я решила… оставить их в Хогвартсе!
— Почему? — непритворно удивился я. Этот момент меня еще в каноне всегда изумлял. Объяснение, что ”всех защитил Альбус Дамблдор”, было из разряда ”в пользу бедных” и не выдерживало никакой разумной критики. То, в какой форме ”Дамблдор взял на себя всю вину”, не могло смягчить отношение Министерства к участникам так называемой ”Армии Дамблдора” от слов ”совсем” или ”никак”. Причем если посмотреть на все произошедшее с непредвзятой точки зрения, то вполне можно и сказать, что ”Дамблдор всех подставил, сдал, бросил на расправу, а сам — трусливо сбежал”. А ведь почему-то до этого у него отлично получалось: и ”мальчики просто играют”, и ”нужно дать им еще один шанс”, а тут такой фееричный провал…
— Честно скажу тебе, я очень хочу отчислить их всех одним быстрым росчерком пера! Более того, я могу это сделать, причем с превеликим удовольствием! Слишком уж все они за год мне надоели! Но! Но… Как считает Корнелиус, таких… кхе-кхе…
”Похоже, сейчас ее покашливание заменяет ”пи-пи-пи” мат-фильтра”, — подумал я.
— …молодых и деятельных магов следует держать под неусыпным надзором. К сожалению, посадить в Азкабан их формально пока не за что, так пусть же их тюрьмой станет Хогвартс! А вы за этим проследите!
”Логично. Держи врагов близко. Как все просто-то оказывается...”
— Так как насчет моего предложения? — Амбридж резко вернула разговор к озвученному мне в самом начале вопросу.
— Извини, но нет.
— Хм… И это несмотря на то, что я пошла тебе навстречу в просьбе о Гольдштейне? И все равно ты ни в какую не хочешь стать командиром Инспекторской дружины? — недовольно переспросила Амбридж.
— Нет. Командиром — не хочу. Заместителем главы отряда — с удовольствием. А командиром… Слишком сильно эта должность пованивает не устраивающей меня политикой!
— Но тебе и так и так быть политиком… — с какой-то странной ноткой подозрительности в голосе сказала Амбридж.
— Моей политикой будет распоряжаться министр магии. Так что, зачем тратить время на то, что так никогда и не пригодится? — расписался я в верности Министерству. И это помогло, так как подозрения Амбридж заметно поутихли. Но окончательно она не успокоилась, продолжая уговаривать меня:
— Кхе-кхе… А ведь такая должность сейчас — это очень хорошая заявка на будущее! Если захочешь пойти работать в ДМП, то и в Ударном отряде, и в Страже с таким заделом начнешь не рядовым, а сразу командиром четверки. После учебы, конечно. С Авроратом посложнее, но и там карьера будет тоже заметно… стремительнее. А это достаточно выгодно…
— Ой, — презрительно отмахнулся я. — Долорес, сама подумай, где Аврорат, и где я? — несмотря на давно уже выданное Амбридж разрешение в приватной обстановке обращаться к ней на ”ты”, только совсем недавно эта фамильярность стала выскакивать у меня изо рта абсолютно свободно. Без объяснимой внутренним содроганием паузы. — У меня дел после окончания Хогвартса и без работы в ДМП будет просто неимоверное количество! Род вымирает. Слуг и должников — нет. Денег — нет. Влияния — нет… А в авроры пусть вон гриффиндорцы идут, с Поттером во главе! Больше они все равно ни на что не годятся!
— Да ты понимаешь, что предлагаешь? Это должны быть самые верные нам палочки, а ты туда хочешь засунуть откровенного предателя? — возмутилась Амбридж. — Я никогда не позволю, чтобы Поттер попал в ДМП! Даже мойщиком полов!
— А на мой взгляд, нам совсем наоборот нужно возносить хвалу Мерлину за то, что Поттер хочет после школы пойти в Аврорат! И приложить все возможные усилия, чтобы по дороге туда он не забыл прихватить с собой всех своих друзей!
— Кхе-кхе?
”Поясни?” — перевел я покашливание Амбридж.
— А это органично продолжает твое желание устроить тюрьму-без-тюрьмы Поттеру и его команде. Где, как не в Аврорате, Поттер всегда будет под надзором? Где, как не в Аврорате, он будет подчиняться строгой дисциплине и приказам министра? При каком еще роде занятий у него окажется такой минимум свободного времени и сил для погружения в политические интриги? Например, разбросать его и его ”армейцев” по разным четверкам… рядовыми. Не повышать ни в коем случае. Жестко выдрессировать… Попробовать кнутом и пряником перехватить верность его друзей, и чем Мордред не шутит, и его самого? Не может быть там все так радужно и прочно… А если все же ничего не выйдет… Что ж… Тогда, кто, как не авроры, всегда первыми идут на палочки темных магов или когти-клыки-жала опасных тварей? И иногда… — сделал я скорбное лицо и в притворной грусти развел руками. — Полная уважения и так отлично поднимающая имидж министра поминальная речь… Богатое надгробие за счет Аврората… И вечная честная добрая память… Память, а не жизнь в оппозиции!
— Кхе-кхе… Любопытно… — с удивлением и неким даже уважением посмотрела на меня Амбридж. — Я предложу Корнелиусу…
— Еще, — пользуясь хорошим настроением Амбридж, я продолжил тему с обоснованием отказа от должности командира проминистерским школьным отрядом, — я не могу занять пост главы отряда потому, что на меня, кх-м, давят…
— Ах это… Хорошо… Понимаю, — недовольно, но соглашаясь, мотнула головой Амбридж. — Однако ты так уверенно отказываешься от этой должности, что будто бы хочешь предложить на свое место кого-то определенного. Может, у тебя уже есть на примете какой-то подходящий мне кандидат?
— О да! Есть у меня один такой знакомый! Со всех сторон отличный кандидат! Юноша крепких правил. Хорошей крови и воспитания… И Поттера не любит… Тебе понравится!
Естественно, Драко Малфой пока еще не знал, что он счастливый обладатель возможности стать командиром Инспекторской дружины. Более того, он, как и весь остальной Хогвартс, за исключением меня и Амбридж, вообще ничего не знал ни о какой такой дружине, и соответственно, не желал ей командовать. Но куда он денется от канона и моей легкой мести?
Как нам говорит теория маркетинга, ситуацию с недостаточной мотивацией клиентов можно исправить правильным и качественным промоушеном. А клиент с такими заскоками, как у Драко Малфоя, — это просто праздник для любого торгового агента. Легкие деньги, или, в данном случае, сам напрашивающийся козел, хотя тут скорее хорек, отпущения.
Так и вышло. Достаточно было похвастаться перед Драко, что меня назначают главой Инспекторской дружины, создаваемой под патронажем генерального инспектора, временно занимающего сейчас пост директора Хогвартса. Намекнуть, что тут открываются просто невероятные при Дамблдоре возможности: можно будет снимать и начислять баллы, проводить личные обыски, назначать отработки, патрулировать после отбоя... А после бросить косой плотоядный взгляд, шепча под нос, ”сколько же я сниму баллов со Слизерина!”… И все! Чудовищно огромные самомнение и зависть моментально сделали за меня все остальное, заставив Драко мгновенно воспылать ярым желанием встать на мое место.
Естественно, как завещал великий Том Сойер, Драко получил то, чего так страстно возжелал, далеко не просто и отнюдь не забесплатно. После непродолжительного, но яростного торга, мы договорились, что Драко дает слово Малфоев, что забывает в Хогвартсе про приказы сюзерена до конца следующего учебного года (пытался отбить сначала вообще все, а потом до конца учебы, но не получилось), а я спокойно отхожу в сторону и становлюсь его заместителем. О том, что согласно негласной договоренности с новым директором я буду иметь возможность в любой момент наложить вето на приказ командира Инспекторской дружины (Амбридж подстраховалась от чрезмерных заскоков — скандалы ей были не нужны), Драко, конечно же, пока еще не знал. Зачем? Лишние нервы только…
С Энтони тоже все оказалось просто и без проблем. Рейвенкловец, которому парни передали мои слова о том, что он может сидеть на попе ровно и не беспокоиться насчет отчисления, увидев меня, сразу же замахал руками и быстро произнес:
— Не надо ничего мне говорить. Я все понял и оценил. Буду должен.
— Я же тебя предупреждал…
— Да-да-да! Я — дурак. Доволен? Тогда замяли тему!..
А вот с Хаффлпаффом пришлось помучиться. Все же Инспекторская дружина состояла почти на восемьдесят процентов из слизеринцев самого мерзкого пошиба (особо умные и хитрые мараться не захотели) и на двадцать процентов из таких же ”достойных” рейвенкловцев; в ней не было ни единого, надо отдать им должное, гриффиндорца и… был один хаффлпаффец. Я. Это создавало серьезный диссонанс в мировосприятии самого спокойного из факультетов. А тут еще радостные крики Мэттью Барнетта: ”Видите? Видите? Он продался! А я говорил! Говорил!!!” — подливали масла в огонь сомнения. Пока ему не верили, но уже начинали прислушиваться…
”Зачем?” — безмолвно вопрошали меня лица учеников родного факультета, когда я вошел в гостиную.
— Винсент? — остановила меня (хотя я на самом деле и не собирался никуда сейчас идти: удобный момент для промывки мозгов — почти весь факультет собрался здесь) Ханна Эббот. — Ничего не хочешь объяснить? Ради чего все это? Ради баллов?.. — рупором факультета задала она главный вопрос.
”Хм… Как и ожидалось, на факультете меня не поняли. И это нужно срочно лечить!”
— Так, — окинул я взглядом лица своих друзей, приятелей и просто хороших знакомых. — Садитесь. Разговор будет непростой.