Интерлюдия 10 (1/2)
Неожиданный вызов к его весьма и весьма почитаемому отцу, тем более с помощью редко используемой волшебниками аппарации с домовым эльфом, приятной неожиданностью для Драко Малфоя не стал. ”Настолько срочно хороших новостей не сообщают” — это неприятное правило младший Малфой успел уже неплохо выучить на личном, так сказать, опыте.
Так, на первом курсе домовик принес от отца жесткую отповедь за отвратительное поведение — за то, что попался. Пусть позориться громковещателями могут позволить себе только всякие отбросы вроде Уизли, но от непубличности прочтения приятнее письмо отца не стало. На втором курсе письмо пришло после того, как мордредов Крэбб угодил в Больничное крыло. И все чистокровные, до этого с нескрываемой радостью смотревшие на наполнение лазарета окаменевшими грязнокровками, очень сильно заволновались. Ведь сойти с ума может кто угодно, в том числе и Зверь Слизерина! Да еще за столько лет!!! Поэтому в письме содержались четкие и подробные инструкции, как и за кем… прятаться. Несмотря на то что дураков-гриффиндорцев Драко презирал, такое откровенно трусливое поведение его покоробило. Потом, на третьем курсе… На четвертом… И каждый раз ничего хорошего внезапные сообщения от отца Драко не приносили.
Вообще-то говоря, у чистокровных магов имелся четкий, пусть и не описанный в книгах, этикет поведения, нарушать который было откровенным моветоном. Именно он регламентировал какие, где и когда магические приемы нужно использовать; какие, где и когда — можно; ну и какие, где и когда — категорически нельзя. Так, например, аппарировать прямо в чужую комнату было крайне неприлично. (Да и опасно. Многие маги весьма почитали правило ”постоянная бдительность!”, хоть и не кричали об этом вслух…) Перемещаться по дому следовало своими ногами, а не ”прыгать” с домовиком. В двери — стучать, а не открывать их алохоморой. Позвать допускалось голосом или передать сообщение с домовиком. Неудовольствие выказывать лично, с глазу на глаз, или запечатанным письмом, а не громковещателем на весь Большой зал…
…За что отдельно Драко не любил ”грифов”, так это за их беспардонность, граничащую с откровенным хамством в применении магии к себе и к окружающим…
Также в семье Малфоев хорошим тоном считалось, что все важные вещи, в том числе разговоры на серьезные темы, планируются заранее с таким расчетом, чтобы обе стороны могли подготовиться. И один таковой разговор, в форме короткого отчета, сегодня у Драко с отцом уже состоялся. Ближе к обеду, когда он прибыл домой из Хогвартса. И больше ничего важного сегодня не ожидалось, поэтому младший Малфой со спокойной душой уже было приготовился отходить ко сну. Переоделся в пижаму. Взял со ставшей ему доступной совсем недавно книжной полки почитать на ночь первый том сборника полезных заклинаний ”неоднозначного” применения. Домовики принесли вечерний чай с тостами и любимым яблочным джемом… А тут раз, появляется отцов домовик, хватает расслабившегося Драко за руку, и через миг тот оказывается стоящим перед суровым взглядом отца. Настолько суровым, что почтительный сын — как был, в пижаме и с чашкой чая в руке — непроизвольно стал перебирать все свои прегрешения перед родом и его главой, которые могли вызвать настолько серьезное неудовольствие последнего. А если учесть, что особо серьезных ошибок в этом году молодой слизеринец не допускал, таковым могло быть только…
”Отец узнал! Мордредов Крэбб! Это все из-за него!”
У правильно и должно обученного, но все еще недостаточно опытного наследника и мысли даже не возникло, что недовольство отца может быть направлено совсем не на него.
Обычной прелюдии в разговоре не было, что в очередной раз подчеркивало важность проблем, которые сподвигли отца на этот вызов:
— Сын. Я хочу узнать, как ты выполняешь мое поручение. Я имею в виду — Крэбба.
Драко напрягся, его догадки неприятно обретали плоть. Но признаваться отцу в том, что он в угоду личной неприязни нагло проигнорировал приказ главы рода… м-м-м, совсем не хотелось. Что ж, когда не хочется признавать свои ошибки, тогда на помощь приходит богиня Правды. Та самая, которая всегда повернута лицом к молящему. Впрочем, она повернута лицом к каждому молящему, ибо бесконечно многолика…
— Хм. Неплохо… — аккуратно подбирая слова, начал говорить абсолютную правду Драко. ”А вдруг удачной игрой слов и проявленной изворотливостью я смогу смягчить наказание? Так как отец весьма и весьма приветствует наличие у меня таких навыков, то… Такие случаи уже бывали… Нет! Сознаваться нельзя! А вдруг — это урок? Только хуже будет!” — Он добровольно согласился исполнять мои приказы… Но ему это не очень понравилось.
— Не очень понравилось… — пребывая где-то в своих мыслях машинально повторил Люциус Малфой. — Хорошо. То есть очень плохо. Ситуация изменилась. Слушай меня внимательно, сын. Теперь нам нужно, чтобы Крэбб как можно больше времени проводил в Хогвартсе и чтобы он как можно сильнее… уставал. Ты же знаешь, что он покидает школу каждые выходные? Так вот, у него в это время не должно быть никаких мыслей кроме: ”Наконец-то! Отдохнуть!” — и сил даже на то, чтобы опрокинуть флакон с зельем бодрости! Тебе ясно задание?
— Эм… — замялся Драко.
— Что?
— Если я правильно понимаю, то произошло нечто такое, что лорд Крэбб стал нам теперь совсем не другом?
— Да.
— Что именно? Мне нужно или можно это знать? — уточнил Драко, чем вызвал сильное удивление у своего отца. Радостное удивление.
— Хм… — лорд Малфой немного расслабился и откинулся на спинку кресла. — Скажем так. Он посягнул на влияние нашего рода…
— И теперь нужно, чтобы у Крэбба не осталось времени вредить твоим планам? — закончил фразу Драко.
— Да, — отец, довольный взрослым пониманием ситуации со стороны своего сына, легко кивнул.