Помощь (2/2)

— И тебе привет, Мэй Няньцин, — Хуа Чэн делает ещё глоток кофе. — Я учился, влюблялся и чем только не занимался, а ты?

— У тебя пятый час и ты опять пьёшь кофе, я слышу, — Хуа Чэн страдальчески стонет, пытаясь не съязвить в ответ. — Ладно-ладно, не вздыхай. Учился и влюбился — это, конечно, хорошо, но вы, юноша, совсем забыли о своём опекуне! Ты бы мне ещё за день до свадьбы сообщил, что влюбился там в кого-то.

— Да ладно тебе, не ворчи. Я не звонил, потому что… не знаю. Просто так. Чтобы потом разом с тобой поболтать часа три? Или чтобы заставить тебя побеспокоиться? Выбери любой вариант, — Хуа Чэн, уже не пытаясь скрываться, выпивает ещё кофе, а затем откидывается на спинку стула, заметно расслабляясь. — Как твои дела? Как всегда торчишь в офисе и делаешь вид, что ты крутой архитектор?

— Мои дела отлично. Скоро командировка в Китай, как раз собирался тебе об этом написать, но ты, сучонок, сменил номер и не удосужился позвонить с нового! — Хуа Чэн смеётся, затем резко замолкает и тихо ойкает, вспомнив о спящем Се Ляне. Он поднимается с места и, убедившись, что дверь в спальню закрыта, закрывает и в кухню. — Давай, рассказывай, в кого влюбился, как давно и как далеко вы зашли. Или это у тебя как обычно?

— Что? Я не влюблялся до этого, не выдумывай. Там было либо на один день, либо просто секс, а тут другое, — на там конце раздался смешок, а после безуспешная попытка сыграть в строгого родителя и просьба не выражаться. Несерьёзная, конечно. — Его зовут Се Лянь, он старше меня на два года и учится тоже на втором курсе в моём универе. Мы вместе несколько месяцев. Кстати, он очень любит готовить. Тебе обязательно нужно попробовать, у него получается очень вкусно и необычно.

— Он старше тебя на два года, но тоже на втором курсе? — уточнил Мэй Няньцин, с его стороны послышался какой-то шум, а после он пропал так же резко, как и появился.

— Да, у него были проблемы.

— Проблемы, из-за которых он отсрочил поступление? Какие могут быть проблемы в восемнадцать лет? — голос так и сквозит надменным недоверием, Хуа Чэн закатывает глаза — за годы жизни с этим человеком он привык к его подозрительности. — А ты уверен, что…

— Уверен, выключай уже режим мамки. Се Лянь прекрасный человек, он очень добрый и никогда в жизни не делал ничего ужасного, поэтому я не потерплю в его адрес твоих…

— Всё-всё, успокойся. И, эй, я вообще-то и есть твоя мамка. И твой папка. И дедка, и бабка и всё, что захочешь.

Они оба смеются, потому что да, это действительно так — и это забавно. Хуа Чэн никогда не воспринимал Мэй Няньцина как родителя — скорее, как друга или вроде того, тот в свою очередь относился к подопечному так же, и их обоих это устраивало.

— Вообще, я хотел кое-что спросить у тебя, — Хуа Чэн прикусывает губу. — Я помню, что у меня раньше были скачки настроения, и ты тогда покупал какие-то таблетки. Как они назывались?

— Хуа Чэн, — на том конце после длительной паузы слышится вздох. — Я покупал их по рецепту, и не позволю тебе сейчас заниматься самолечением. Либо иди к терапевту, либо справляйся без лекарств. Тем более, знаешь, сидеть на таблетках — это то ещё дерьмо.

— Знаю, — горько усмехнувшись, молодой человек прилёг на стол и приложил лоб к холодной столешнице. — У меня же голова постоянно болит, я на обезболивающих.

— Точно, я и забыл. В любом случае, мой ответ — нет. Да и зачем они тебе? Те проблемы были связаны с твоим прошлым, вряд ли у тебя сейчас куча комплексов за спиной — значит, причина в чём-то другом. Что у тебя случилось?

— Да я не знаю. Мы с Се Лянем съездили в путешествие в Улинъюань, всё прошло более чем прекрасно, — Хуа Чэн обнаружил, что допил кофе, поэтому убрал кружку в посудомойку и начал делать себе ещё. — Мы вернулись ночью, настроение было нормальное, а потом утром я проснулся с ужасным самочувствием и ещё более ужасным настроением.

— То есть, видимых причин не было? Ничего такого из ряда вон выходящего не произошло? — услышав звук помола кофе, Мэй Няньцин недовольно цыкнул, но не стал переключаться на уже сотню раз оговорённую тему.

— Ну… Мы впервые переспали. Но это же наоборот хорошо, так что вряд ли это стало причиной.

— Погоди-погоди. Я правильно понял, ты не затащил его в постель в первый же день знакомства? А ты растёшь, мальчик мой! — Хуа Чэн раздражён, он с громким стуком ставит кружку на стол и уже собирается поставить своего опекуна на место, напомнив, что тех, с кем он начинал отношения, он не тащил в постель, а остальные сами предлагали. Но Мэй Няньцин вовремя переключается обратно на более серьёзные вещи. — Видимо, это было для тебя настолько хорошо и эмоционально, что твоя нервная система перевозбудилась и теперь восстанавливается, уйдя в такой своеобразный спад. Либо ты просто идиот, которому давно пора прекращать спать по три часа, а потом удивляться проблемам со здоровьем из-за этого.

— Понятно, никакой от тебя пользы, — фыркнул всё ещё порядком раздражённый Хуа Чэн. На том конце послышались недовольства, а сам студент отхлебнул ещё кофе. — Ладно. Адрес мой ты знаешь. Когда приедешь?

— Недельки через две с половиной. Се Лянь живёт с тобой?

— Да, со мной. Он жил в общежитии, но я настоял на том, чтобы он переехал ко мне, — на том конце удивлённое, но всё же довольное «о», Хуа Чэн вновь закатывает глаза. — Не сравнивай эти отношения с прошлыми. Здесь всё серьёзно, хватит удивляться.

— Я удивлён не тому, что ты кого-то к себе пустил, а тому, что он с тобой уживается. Ты же обожаешь порядок больше, чем наша чёртова домработница! Уверен, если Се Лянь не там оставит носок, ты его сожрёшь.

— Гэгэ кладёт вещи на свои места, и вообще, если он где-то накосячит, я просто сам поправлю или скажу ему.

— Кто ты и что сделал с Хуа Чэном? — смеётся Мэй Няньцин. — Ладно, мелкий. Мне нужно доделать проект, поэтому я бы хотел заняться им, пока помню, что хотел исправить. Скоро увидимся.

— Пока, — Хуа Чэн сбросил вызов и решил прочитать сообщения, которые проигнорировал вечером. Несколько ребят спросили, как он себя чувствует и почему не пришёл на вечеринку, какая-то девушка написала о заказе портрета, Вэй Усянь отправил более пятидесяти фотографий буквально два часа назад. Больше ничего интересного не нашлось, и Хуа Чэн быстро отвечает заказчице, а потом убирает телефон. Он торопливо допивает свой кофе, прячет следы ночного преступления в посудомойку и направляется в лоджию, чтобы убрать уже высохший рисунок в мастерскую. Сейчас, когда потеплело, он предпочитал рисовать именно в лоджии, в мастерской же занимался только изготовлением одежды и использовал её как склад для картин и материалов для их создания.

После всего этого, не найдя себе больше никаких занятий, молодой человек вернулся в спальню и лёг на прежнее место. Он снова просто лежал, глядя в потолок, наблюдал за тем, как отчётливее становятся тени, как появляются первые лучики солнца, как их перекрывают облака… Красиво.

Се Лянь рядом резко дёргается и открывает глаза. Он в страхе смотрит по сторонам и успокаивается лишь тогда, когда Хуа Чэн берёт его за руку.

— Гэгэ, что такое? Кошмар приснился? — младший выглядит чуть встревоженным, но старается не подавать виду, чтобы заразить Се Ляня спокойствием.

— Угу, — соглашается Се Лянь и пододвигается ближе. Он утыкается лбом в грудь Хуа Чэна и шепчет тихо-тихо, но различимо. — Мне приснилось, что я потерял тебя. Совсем-совсем…

Больше старший не произносит ничего, а через несколько секунд Хуа Чэн понимает, что тот снова заснул. Оно и к лучшему: возможно, не вспомнит об этом неприятном сне. Хуа Чэн подумал о том, насколько же правильным решением было вернуться в спальню, ведь если бы Се Лянь, проснувшись, не обнаружил его рядом, то наверняка перепугался бы ещё больше.

Остаток утра проходит спокойно. Хуа Чэн лежит на кровати и задумчиво поглаживает Се Ляня по спине до тех пор, пока не начинает звонить будильник. Быстро его выключив, младший студент начинает будить старшего аккуратными поцелуями, а когда тот вместо обычного смущения и мгновенного пробуждения тянется за добавкой, Хуа Чэн смеётся.

— Гэгэ-гэгэ, я тебя разбаловал? — Се Лянь резко распахивает глаза и сталкивается с насмешливым взглядом глаз напротив. — Доброе утро.

— Доброе утро, Сань Лан, — щёки заливает очаровательный румянец, Се Лянь садится на кровати и неожиданно внимательным взглядом изучает всё ещё лежащего в кровати улыбчивого Хуа Чэна. — Ты снова не спал?

— Ммм? С чего ты взял?

— Ты хорошо себя чувствуешь, а после сна тебе всегда плохо, — Се Лянь садится ближе и щёлкает Хуа Чэна по носу. — Тебе от меня не спрятаться, Сань Лан.

— Гэгэ очень внимательный, — младший хищно улыбается, а затем толкает Се Ляня на простыни и устраивается на его бёдрах. — Не думает ли гэгэ, что этот Сань Лан заслуживает наказания?

— О, безусловно, — Се Лянь проводит рукой по талии возлюбленного и останавливает ладонь там, где под кожей чётко выделяются подвздошные косточки. — Поэтому Сань Лан сегодня пойдёт на все пары и не будет на лекции писать мне сообщения в Вичате.

— А? Гэгэ, это слишком жестокое наказание за то, что я просто не спал, — хнычет студент, прежде чем слезть с бёдер Се Ляня. — И вообще, раз я без сна чувствую себя лучше, зачем тогда спать?

— Продлю, пожалуй, наказание на пару недель.

— Что?! Это не честно!

***</p>

Се Лянь не соврал и все эти две недели в случае, если Хуа Чэн без дела писал ему на лекциях, страшно на него обижался. Ну, как страшно… не разговаривал с ним на переменах, не позволял целовать в университете и всё своё внимание уделял друзьям. Дома, конечно, обижаться прекращал, но всё равно для Хуа Чэна это наказание было страшнее смерти. Первое время он пытался хитрить, под каким-то несомненно важным предлогом начинал диалог, затем осторожно вставлял сторонние фразы, пытаясь вывести на разговор — первые пару раз у него получилось, а когда Се Лянь понял, в чём дело, то не разговаривал с ним и дома до вечера. В конце концов, Хуа Чэн перестал пытаться нарушить это своеобразное наказание, а вскоре оно и закончилось.

С тех пор минула уже пара дней, Се Лянь после пар сразу нашёл в коридоре Хуа Чэна и Сюэ Яна, а после вместе с ними пошёл к выходу. Они собирались в торговый центр, чтобы закупиться едой: завтра должен был приехать Мэй Няньцин, Се Лянь хотел приготовить что-нибудь интересное, а Сюэ Яна просто забирал с занятий Сяо Синчэнь и им тоже нужно было в магазин. Погода сегодня была своеобразной: дул тёплый ветер, но с неба хлестал ливень, поэтому было решено объединиться и поехать на машине.

— Сюэ Ян! — по лестнице со второго этажа бежал Не Хуайсан, ребята остановились, когда услышали окрик. — Я слышал, вы едете в магазин? Можете и меня подкинуть до туда?

— Ммм, ну, не знаю, — протянул, прищурив хитрые глаза Сюэ Ян. — Вот если ты закроешь мне в журнале парочку прогулов...

— Без проблем, — с лёгкостью согласился староста, на что Хуа Чэн удивлённо вскинул брови, потому что его Не Хуайсан не так легко согласился прикрыть перед Юй Цзыюань. Хотя, наверное, всё дело было именно в том, что перед этой женщиной не так-то просто врать.

Сюэ Ян довольно усмехнулся, а после махнул рукой, призывая Хуайсана ускориться. До машины все четверо добежали бегом, а после расселись по сидениям, поздоровались с Сяо Синчэнем и начали приводить себя в порядок после такой пробежки под проливным дождём.

— Скоро буду водить мотоцикл, как жаль, что у него нет крыши, — Хуа Чэн пытался придумать, куда выжать свои волосы, но в итоге бросил эту затею и разместил мокрые пряди спереди, чтобы они намочили одежду, а не кресла. — В дождь на нём не поездишь.

— Сань Лан, в дождь дорога скользкая, ты не будешь кататься на мотоцикле в такую погоду, — строго произнёс Се Лянь. Он вообще-то изначально был против того, чтобы Хуа Чэн в принципе этим всем занимался, но когда тот заговорил об этом, то впервые за долгое время выглядел таким счастливым, что Се Лянь просто не смог сказать и слова против.

— Ты прав, гэгэ, я не подумал об этом.

— Чэнмэй водил мотоцикл раньше, но чуть не попал в аварию и перестал, — Сяо Синчэнь неспешно ехал по парковке, пытаясь найти свободное местечко поближе к торговому центру. Наконец, найдя нужное, он припарковался и отстегнулся. — Ну что, готовы к марш-броску?

Очередной забег от машины до местечка под крышей прошёл без приключений, если не считать того, что Се Лянь запнулся и чуть было не полетел лицом вперёд, но его легко подхватил Хуа Чэн, и они добрались без потерь.

— Спасибо, что подвезли, Синчэнь, без Вас я бы вымок до нитки, — Не Хуайсан вежливо поклонился, а после огляделся по сторонам и выцепил взглядом высокую фигуру своего брата у фонтанчика. — Меня уже ждут, так что я пошёл. Ребят, не забудьте, что завтра нет первой пары.

Попрощавшись, компания двинулась в магазин, Се Лянь о чём-то болтал с Сяо Синчэнем, а Хуа Чэн и Сюэ Ян дурачились, взаимно подкалывая друг друга. Уже возле касс они встретили Хэ Сюаня с Ши Цинсюанем, которые тоже собирались уже уходить; удивительно было, что они не пересеклись раньше, но всё же гипермаркет большой, здесь не сложно разминуться. Стоя в очереди, Ши Цинсюань пытался уговорить Се Ляня сходить с ним в «тот самый магазинчик», а Се Лянь упрямо сопротивлялся, краснел и постоянно пытался перевести тему, отчего у Хуа Чэна возникало всё больше и больше вопросов.

— Да ладно, Се Лянь, ты что, всё ещё не показал ему? — осознав наконец, что Хуа Чэн не может понять, что происходит, Ши Цинсюань подвис. А когда наконец снова смог складывать звуки в слова, сразу возмутился: — Я тебя не для того целый час уговаривал тогда просто зайти внутрь!

— Так, Сань Лан, нам срочно пора домой, — бросив взгляд на пустое запястье, где никогда не было часов, Се Лянь потащил уже расплатившегося Хуа Чэна подальше от касс. Вся компания рассмеялась, а Се Лянь, надувшись, отвернулся. — Сань Лан, хватит смеяться.

— Но гэгэ, ты так мило смущаешься, — Хуа Чэн притянул его поближе и обнял за талию. — Вообще, гэгэ прав, мы здесь уже довольно долго.

Вскоре все шестеро закончили с покупками и теперь шли на выход, надеясь, что дождь поутих. Убедившись в том, что чуда не случилось и погода не надумала меняться, Сяо Синчэнь спросил у Ши Цинсюаня, не нужно ли их подвезти, на что студент лишь махнул рукой и ответил, что у Хэ Сюаня есть зонт. Убедившись, что ребята доберутся до общежития без компании в виде простуды, молодые люди наконец сели в машину и поехали дальше. Хуа Чэн и Се Лянь вышли из машины у самого подъезда и быстро забежали под крышу. Они помахали на прощание друзьям, а когда те уехали, начали подниматься, уже планируя, чем займутся дома. В планы ничего особенного не входило: тёплая ванна, обед, домашняя работа, а потом свободный вечер, но планы имеют свойство рушиться.

После ванны Хуа Чэн и Се Лянь расположились в спальне, поначалу Се Лянь просто расчёсывал пушистые пряди чёрных волос Хуа Чэна, но через несколько минут обнаружил себя лежащим на его груди и целующим его губы. За время их отношений Се Лянь выяснил, что Хуа Чэн обожает кусачие поцелуи: ему нравилось бороться со страстью, то отдавая ей бразды правления над разумом, то вновь беря ситуацию под контроль, разбавляя пылкий пожар нежным спокойствием.

— Ммм, гэгэ, — Хуа Чэн кусает его шею, а после проводит по ней языком. — Чего ты хочешь сегодня?

— Я выбирал в прошлый раз, — Се Лянь запускает руки под чёрную рубашку возлюбленного и проводит пальцами по выпирающим рёбрам. — Выбирай ты, Сань Лан.

— Тогда… свяжи меня, я купил ту красную верёвку, — шепчет Хуа Чэн. — Кстати, о чём таком говорил Цинсюань?

— Думаю, сейчас как раз отличный повод тебе показать, — улыбается Се Лянь. Он рывком поднимается с кровати и направляется к шкафу. — Не подсматривай, Сань Лан.

— Хорошо, — промурлыкал Хуа Чэн, прежде чем сесть на колени спиной к Се Ляню. Он слышит, как молодой человек открывает шкаф, ищет что-то в сумке на молнии, после следует неясный шум и он вновь закрывает дверцу шкафа. — Верёвка в нижнем ящике стола.

Старший возвращается уже с верёвкой, он садится позади и гладит Хуа Чэна по спине, прежде чем провести ладонью по шее и позволить повернуть голову для короткого поцелуя.

— Я свяжу твои руки за спиной, а потом ты посмотришь на меня, хорошо? — Се Лянь осторожно убирает волосы Хуа Чэна вперёд и через ткань рубашки проводит пальцами по выступающим позвонкам. Хуа Чэн согласен на всё. — Скажи, если перетянет.

— Гэгэ не хочет снять мою рубашку?

— Нет, — Се Лянь находит в кармане телефон, быстро набирает что-то в интернете и кладёт смартфон перед собой. Он таким не занимался прежде, поэтому откуда же ему знать, как правильно связать?

Спешки нет. Се Лянь медленно движется от плеч к кистям, ровно завязывая каждый узелок, чтобы вышло настоящее произведение искусства. Недавно ему пришла в голову эта идея — связать Хуа Чэна и сделать красивые фотографии; сейчас, конечно, не до фотографий, но всё же хотелось сделать всё идеально.

Когда последние узлы завязаны, Се Лянь целует возлюбленного в макушку и тянет за плечо, призывая развернуться. Хуа Чэн поворачивается и голодным взглядом оценивает внешний вид своего возлюбленного. Поверх его белой рубашки тёмная кожаная портупея, взгляд потемневший, полный вполне однозначного желания.

— Гэгэ великолепен, — Хуа Чэн вновь тянется за поцелуем и, конечно, получает желаемое. Се Лянь целует глубоко, медленно, беря всё в свои руки и не позволяя Хуа Чэну вновь всё контролировать, руки его плавно гладят бёдра, но не спешат касаться разгорячённой кожи, отчего младший скулит и подаётся вперёд, пытаясь получить больше внимания, но здесь ему не уступают.

Хуа Чэн почти готов попросить, когда вдруг крупно вздрагивает, слыша звук, с которым закрывается входная дверь.

— Блять, — младший чувствует, как с каждым мгновение пламя страсти в его душе заменяется пламенем ярости. Он поворачивается в сторону незакрытой двери в спальню и кричит, чтобы его точно услышали: — Вэй Усянь, съеби в туман! Ещё раз явишься сюда без предупреждения — и, клянусь, я убью тебя!

Несколько секунд звучит тишина, затем в сторону комнаты следуют неспешные шаги, и Хуа Чэн понимает, что готов воплотить в жизнь свою угрозу прямо сейчас. Се Лянь лихорадочно пытается придумать, как бы спрятать весь тот разврат, что они здесь устроили, но не успевает придумать ничего, прежде чем в дверном проёме появляется высокая фигура светловолосого мужчины в строгой одежде.

— Вот это я понимаю тёплый приём, — усмехается мужчина, кажется, не собираясь никуда уходить. — Привет, Се Лянь, я Мэй Няньцин.

Се Лянь бледнеет. Не так он представлял себе знакомство с опекуном Хуа Чэна, не так! Он бросает беспомощный взгляд на возлюбленного, который тоже немного смущён, но всё же выглядит более уверенным.

— Здравствуйте, — голос напряжённо дрожит, Се Лянь чувствует себя ужасно неловко и не знает, куда деть свои руки. Единственное, чего он сейчас хочет — это провалиться сквозь землю.

— А ты не хочешь погулять пару часиков? — нагло предлагает Хуа Чэн, натянув на губы самую обворожительную из своих улыбок. Се Лянь едва не давится воздухом.

— А ты продержишься пару часиков? Вот это да, — смеётся Мэй Няньцин и наконец отходит от двери. — У вас десять минут, я голодный как зверь.