Помощь (1/2)
Праздники подходили к концу. Все, кто отправлялся в путешествие, уже вернулись и делились своими впечатлениями, фотографиями, слушали рассказы о том, как провели время те, кто не выезжал из города, а самые непредусмотрительные доделывали все задания на пары. К последним почти никто не относился, потому что в день перед выходными ребята оккупировали коворкинг-пространство в торговом центре и сделали вместе все задания, чтобы освободить себе последний день и тоже провести его вместе. Все собирались в уже известном клубе, где в феврале устраивали вечеринку в честь начала семестра.
— Гэгэ, — время близилось к началу сборов, Се Лянь, напевая что-то под нос, выбирал, в чём пойдёт. — Я, наверное, останусь дома.
— Что? Почему? — Се Лянь развернулся, чтобы посмотреть на лежащего в кровати Хуа Чэна. Тот сегодня весь день выглядел каким-то подавленным, но на беспокойство Се Ляня отвечал лишь натянутыми улыбками и говорил, что всё хорошо. — Ты уверен? Может, развеешься — и настроение улучшится?
— Нет, я не хочу, да и мне плоховато. Но ты иди, всё нормально, — Хуа Чэн потянулся рукой к телефону и открыл беседу; он пробежался по списку участников и поморщился. — Блять, этот ублюдок тоже идёт…
— Сань Лан, не ругайся, — выдохнул Се Лянь и присел на край кровати. — Я могу остаться здесь. Мне ведь не принципиально.
Хуа Чэн молчал. Он не хотел идти, ещё больше не хотел, чтобы Се Лянь оставался с Цзюнь У без него, но и ограничивать возлюбленного было бы неправильно. Идея пришла быстро, младший вновь улыбнулся и погасил экран телефона.
— Всё в порядке, гэгэ. Я уверен, что ничего страшного не случится, вряд ли он приблизится к тебе, когда вокруг будет столько наших друзей, — Се Лянь в ответ улыбнулся и кивнул; он знал, что Цзюнь У и так не приблизился бы, потому что если бы хотел, то сделал бы это уже давно. Точнее, хотеть-то он хотел, но, очевидно, без согласия не собирался ничего делать.
— Хорошо, Сань Лан. Я буду писать тебе и рассказывать о том, что там происходит. Уверен, ребята будут рассказывать истории, и если там будет не очень шумно, я запишу их на голосовые. А если шумно, то расскажу потом, — Се Лянь вновь встал с кровати и направился к шкафу. Он выбрал белую футболку с аккуратной цветочной вышивкой на рукаве, светлые джинсы и, немного поколебавшись, коснулся рукава одной из бордовых рубашек Хуа Чэна. — Можно мне взять её?
— Ммм? — Хуа Чэн повернул голову и кивнул. — Да, конечно.
— Спасибо, — Се Лянь надел рубашку поверх футболки и завязал её спереди, чтобы смотрелось лучше. Когда всё было готово, он завязал волосы в пышный высокий пучок и повернулся к Хуа Чэну. — Как тебе?
— Отлично выглядишь, гэгэ, — неспешно поднявшись с кровати, Хуа Чэн подошёл ближе и поцеловал возлюбленного в лоб. — Лучше всех.
Тепло улыбнувшись, Се Лянь проверил, всё ли взял, и пошёл к выходу. Проходя мимо зеркала на стене, он заметил, что одежда совсем не скрывает весь тот кошмар, который творился на его шее после нескольких подряд страстных ночей, но… Сейчас, когда он шёл в клуб, где кроме Цзюнь У к нему мог подойти кто угодно ещё, это даже играло ему на пользу, показывая, что ловить с ним нечего. Перед выходом Се Лянь получил лёгкий прощальный поцелуй и очередной лестный комментарий от возлюбленного, а после ушёл, негромко закрыв за собой дверь.
Стоило ему выйти за порог, как Хуа Чэн достал из кармана телефон.
Хэ Сюань</p>
Я сегодня не пойду
Последи, чтобы этот урод держался от Се Ляня подальше
18:46</p>Окей
А чего не идёшь?
18:50
Да заёбаный какой-то
И голова болит
18:52</p>Проверь уже свою голову
А то ещё немного и мне будет некому долг возвращать
18:59
Ну и радуйся
19:00</p>Серьёзно, проверься
19:01
Ещё слово и появятся проценты <3
19:02</p>Хорошего вечера
19:02
Хуа Чэн поставил телефон на зарядку в комнате, а сам сделал себе порцию некрепкого кофе. Он взял холст, краски и ушёл в лоджию, чтобы постараться вернуть себе нормальное настроение хотя бы любимым делом. Увы, получалось далеко не так хорошо, как этого бы хотелось.
Рисунки выходили тревожными. То разрушенный мост до самого неба, то пронзенный мечом юноша, то готовая перерезать себе горло гордая принцесса. Все три холста получились неплохо, но едва ли эти сюжеты могли помочь справиться с из ниоткуда взявшейся апатией. Хуа Чэн выпил ещё кофе и представил в своей голове Хэ Сюаня. Хэ Сюаня, который ел пиццу на одной из узеньких римских улочек, а рядом с ним весело смеялся над какой-то собственной шуткой Ши Цинсюань. Неплохо.
До полуночи Хуа Чэн смог выпасть из реальности: он творил, дополнял работу деталями, а пока прорисовывал пиццу, даже подумал о том, чтобы заказать себе одну, но быстро понял, что не голоден, хоть и не ел сегодня весь день. В остальном всё было как обычно. Он дорисовал листву на деревьях, ещё раз прорисовал бордовые петунии, проставил на небольшом фонтанчике блики и отложил в сторону кисти. Теперь, когда работа закончена, настроение из нейтрального вновь поехало вниз. Неспешно вымыв кисти, Хуа Чэн убрал их на подставку возле мольберта и остановил взгляд на испачканных краской руках. Он никогда не был в этом плане особо аккуратен, но ему, признаться, нравился этот творческий беспорядок. После такого он всегда отправляется в душ или ванну и сегодняшний вечер не исключение.
Он моет руки, после настраивает воду в ванной и оставляет её наполняться, а сам уходит в комнату, где оставил свой телефон. Первое, что он заметил — это пять пропущенных от Се Ляня. Он же написал много сообщений: сначала рассказал, что удачно добрался, потом отправил фотографии, длинные голосовые — очевидно, с рассказами ребят о том, как те провели выходные — спросил Хуа Чэна, как тот себя чувствует. Три часа назад.
Сяньлэ </p>
Гэгэ, прости, что не ответил сразу</p>
Я рисовал и со мной всё в порядке</p>
Как там дела? Вы не планируете пока заканчивать?</p>
00:37</p>Всё хорошо
Мы ещё побудем здесь немного
Му Цин заставил Фэн Синя танцевать стриптиз
Я потом отправлю видео
А ещё Цинсюань спрашивает у меня всякие пошлости
жаль, тебя здесь нет
00:45
Держись, гэгэ</p>
Утром на пары, не забыл? </p>
00:47 </p>Помню т-т
Главное утром проснуться
00:48
Много выпил? </p>
00:49 </p>Я не пил совсем
Но думаю один коктейльчик не повредит?
00:49
Гэгэ-гэгэ. Отдохни как следует</p>
И обязательно домой на такси</p>
00:53</p>Хорошо, Сань Лан
00:49
Я тебя люблю
00:57
Последнее сообщение Хуа Чэн уже не увидел, потому что давно лежал в ванной. Вода почти за час успела остыть, но его это волновало мало. Откровенно говоря, Хуа Чэна сейчас вообще волновало другое. Он чувствовал, что что-то не так. После поездки, в которой он отлично провёл время со своим любимым человеком, чувствовалась такая чудовищная усталость и апатия, какой не было уже долгие годы. Молодой человек поймал себя на мысли о том, что хотел бы, чтобы сейчас все оставили его в покое, чтобы никто в его пространство не вторгался и просто дал ему время на отдых. Даже Се Лянь.
— Что за хуйня, — Хуа Чэн нахмурился, стоило в голове пролететь этой мысли. Он любил Се Ляня. Всей душой, всем сердцем, всем собой. И уж точно не хотел, чтобы тот держался подальше.
Молодой человек погрузился под воду с головой и замер так, не слыша ничего, кроме стука своего сердца и тихого шороха воды. Он запутался в себе. Одним чёртовым днём всё пошло как-то не так. Тошнота после пробуждения усилилась, в голову словно вбили раскалённый болт, а в душе поселилась такая пустота, что страшно было в неё заглянуть. И это странное желание быть одному, не подпускать к себе даже Се Ляня. Самого-самого близкого человека. Это неправильно.
В лёгких постепенно разгоралось пламя, кислорода не хватало, но несмотря на это, Хуа Чэн не спешил выныривать. Ему нравились эти ощущения. Разум заполняет страх задохнуться, который мгновенно выметает из головы тревожащие мысли, позволяя, пусть и таким странным образом, добиться желаемого.
Когда Хуа Чэн наконец выныривает, в его лёгких вода. Он кашляет, пытаясь избавиться от этого болезненного ощущения, и слышит, как хлопает входная дверь. Подавив кашель, Хуа Чэн замер, затих. Он слушал, как Се Лянь затих тоже — видимо, раздевался, затем пошёл по коридору и остановился напротив входа в ванную, за дверью которой горел свет.
— Сань Лан, ты там? — спросил Се Лянь негромким уставшим голосом, от которого в душе Хуа Чэна заскребли кошки. И как он только подумал о том, чтобы остаться без Се Ляня хоть на миг?
— Да, гэгэ, — голос всё ещё хрипящий после кашля. — Я скоро выйду.
— Хорошо, — Се Лянь уходит в комнату, затем возвращается и через время в соседней ванной начинает шуметь вода. Недовольный самим собой, Хуа Чэн быстро поднимается и хватает с крючка полотенце. Его злит тот факт, что он просидел здесь долго и поэтому Се Ляню пришлось идти в гостевую ванную, но уже поздно предлагать ему свою.
Пока Се Лянь моется, Хуа Чэн слушает записанные им голосовые. Почти везде и правда рассказы о том, какие интересные приключения выпали на долю друзей за эти праздничные дни, а в другом какой-то эпизод разговора с Ши Цинсюанем, который заигрывающим тоном спрашивает, откуда у Се Ляня эти засосы. Се Лянь смущается, неловко смеётся, но на вопросы не отвечает, а когда Ши Цинсюань уже обижается и начинает хныкать, запись прерывается. После всех голосовых сообщений Хуа Чэн написал Хэ Сюаню и спросил, как всё прошло. Хэ Сюань рассказал, что к Се Ляню подходили какие-то девушки, но он их отшил, причём так вежливо, что сидящий невдалеке Ци Жун посчитал своим долгом добавить от себя «пошли нахуй!». Видимо, чтобы не обольщались и не думали, что здесь есть шансы.
Кстати, о Ци Жуне. Его там не должно было быть, но так совпало, что он уже отдыхал в этом клубе, а когда его компания разошлась, он присоединился к другим своим знакомым. На удивление, он даже вёл себя весьма сносно и, кроме того посыла, занимался в основном лишь флиртом с одним из официантов. Тот выглядел совсем как мальчишка, и Хэ Сюань был уверен, что он несовершеннолетний, но, учитывая, что Ци Жуну едва исполнилось восемнадцать, это, наверное, не так уж и плохо. В любом случае, дела до этого никому не было м все радовались тому, что Ци Жун не цепляется ко всем вокруг.
— Сань Лан, — Хуа Чэн вздрогнул, когда услышал за спиной голос Се Ляня. Младший быстро попрощался с Хэ Сюанем и сбросил вызов. Он лёг в кровать на самый край и откинул одеяло, чтобы Се Ляню было куда лечь. — Как ты себя чувствуешь?
Ответом долгое время служило молчание. Се Лянь лёг рядом и теперь внимательно следил за тем, как Хуа Чэн кусает губы, как отводит взгляд и сводит к переносице брови, словно раздумывая над чем-то очень важным.
— Гэгэ, у меня проблема, — наконец, признаётся Хуа Чэн, он прячет лицо в ладонях и тяжело вздыхает. — Я почему-то чувствую себя очень уставшим и мне всё время хочется побыть в одиночестве. Не понимаю почему. Мы отлично провели выходные, и я должен чувствовать себя… ну… не так, точно.
— Ты поэтому не пошёл? — Хуа Чэн кивнул, а Се Лянь лёг поближе и аккуратно погладил его по волосам. — Знаешь, я прорабатывал подобную тему с психотерапевтом. Он тогда рассказал мне, что в ответ на положительные эмоции человек иногда начинает неправильно реагировать. Это связано с перегрузкой нервной системы или чем-то вроде того. Можно назвать это откатом, и откаты — это нормально. Тебе нужно какое-то время, чтобы принять себя, и тогда ты сможешь дать себе отдохнуть.
— Я не понимаю, как с этим бороться, — убрав руку от лица, Хуа Чэн выдохнул и повернул голову к возлюбленному, наконец найдя в себе силы на зрительный контакт. — Ощущения такие, словно всё станет только хуже. Прости, уже так поздно, гэгэ, а я нагружаю тебя такими разговорами…
— Всё в порядке, Сань Лан, я наоборот рад, что ты рассказываешь мне. Мы ведь есть друг у друга не только для светлых дней, так? — Се Лянь осторожно касается ладони любимого и поглаживает её кончиками пальцев. — Ты хочешь, чтобы я сейчас дал тебе побыть одному или хочешь спать со мной?
— Не уходи, — сразу отвечает Хуа Чэн, а Се Лянь кивает и ложится поближе. Он гасит свет на ночнике и обнимает Хуа Чэна за руку. — Спокойной ночи, гэгэ.
— Спокойной ночи, Сань Лан. Постарайся поспать, хорошо?
— Постараюсь, — обещает Хуа Чэн, но обещание своё не сдерживает. Он лежит с закрытыми глазами час, а когда открывает их, замечает разбежавшиеся по углам сумеречные предрассветные тени. За окном светлеет небо, а спать не хочется от слова совсем. Се Лянь давно отпустил его руку и теперь просто тихонько сопел рядом, Хуа Чэн лёг на бок и провёл по ровным карамельным прядям, которые красиво разметались по подушке. Во сне Се лянь выглядел таким милым и беззащитным, что его хотелось зацеловать, но это желание было успешно подавлено, ведь так можно его случайно разбудить. В конце концов, до пробуждения ещё долго, около пяти часов.
Ещё час Хуа Чэн проводит в попытках выбросить из своей головы все мысли и заснуть, но успехом эти попытки не увенчались. Тихо выдохнув, молодой человек поднимается с постели и тихо, чтобы не потревожить сон Се Ляня, выходит из комнаты и идёт на кухню. Хуа Чэн неспешно заваривает себе глясе, затем пробует и, призадумавшись, добавляет шоколадный сироп. Получается вкуснее. Он снимает с экрана блокировку и смотрит на время: половина пятого. Пролистав список номеров почти до самого конца, молодой человек ненадолго замирает, занеся палец над кнопкой вызова, затем нажимает на неё, прикладывает телефон к уху и делает глоток кофе. Один гудок, второй, третий… на пятый трубку снимают.
— Неужели сам Хуа Чэн решил вспомнить об этом недостойном? — радости в голосе больше, чем обиды или раздражения. — Куда ты пропал на два чëртовых месяца?