Доверие (1/2)
Пробуждение вышло поистине уникальным. Се Лянь лежал, не открывая глаз; он проспал больше десяти часов, но всё равно чувствовал себя таким уставшим и разбитым, словно спустя неделю бессонных ночей его переехал поезд и по каким-то причинам он не умер. Такого с ним давно не было.
Сведя брови к переносице, молодой человек начал воссоздавать в памяти прошлый вечер, который запомнился ему удивительно хорошо. Вот он угостился коктейлями, которые ему купил Хуа Чэн; вот оказался на танцполе, где выпил ещё бокальчик (вообще-то, так в клубах делать нельзя — мало ли, какая в бокале может быть дрянь —но тогда Се Лянь не подумал об этом). Потом они играли, постепенно начало отпускать. Вэнь Нин загадал сделать комплимент бармену, а Се Лянь здраво рассудил, что лучший комплимент бармену будет связан с коктейлем. Он заказал бокал Хиросимы, потому что картинка в меню показалась интересной, похвалил за красивые ровные слои, потом дело дошло до вкуса — здесь Се Лянь с минуту описывал свой восторг, не забывая через слово говорить молодому мужчине, какой он хороший, красивый, умный… Потом он ещё немного осмелел и попросил Цинсюаня купить ему выпить, тот притащил что-то, что предполагалось пить парой, поэтому этот напиток был разделен с Хуа Чэном. Дальше Се Лянь решил не вспоминать, возвращаясь в реальность. И она встретила студента сразу несколькими испытаниями. Во-первых, нужно было открыть глаза. Во-вторых, понять, где он вообще находится, потому что для общежития здесь слишком тихо и мягко. В этом деле неплохо помогло бы выполнение первого пункта плана. В-третьих, нужно избавиться от этого ужасного ощущения во рту и что-то сделать с гулом в голове. Пока что всë упиралось в глаза, поэтому молодой человек собрал остатки сил и воли, сделал усилие и наконец разлепил веки.
На удивление, в комнате оказалось сумрачно. В общежитии ни Се Лянь, ни его сосед Цзюнь У, шторы обычно не закрывали, потому что… Зачем? Утром всë равно открывать, а вставать в светлой комнате проще, чем в темной. Сосед, кстати, ещё не вернулся на учёбу, а потому на вечеринке не появился. У него были какие-то проблемы с семьёй, поэтому пару недель он побудет дома в Шэньяне.
Се Лянь неспешно сел, подождал, пока в глазах перестанет темнеть и осмотрел комнату, в которой оказался. Она не казалась обжитой: в углу одна на другой стояли три коробки; на столе, кроме компьютера, проводов и мышки с наушниками, ничего не было; книги и тетради стопками лежали на полке, словно их выложили, просто чтобы они не занимали коробки, и забыли разложить по-хорошему. Ну, или не успели. Окна закрывали плотные красные шторы, сбоку немного пробивался свет — погода, видимо, была солнечной. Кроме этого, здесь почти ничего не было; взгляд упал на прикроватную тумбочку, на ней стоял стакан воды и сверху на нём лежала коробка с таблетками от головной боли. Как раз то, что нужно! Се Лянь открыл коробку и вытащил пластинку, на одной такой умещалось двадцать таблеток и почти все они оказались использованы. Молодой человек чуть нахмурился, повертел в руках пачку и отметил по дате производства, что она довольно свежая. У Хуа Чэна часто болит голова?
Да, Се Лянь понял, в чьей квартире он находится. Вообще, он понял это сразу, как только открыл глаза и смог осмотреться. Он плохо помнил конец прошлого вечера, потому что уже отчаянно хотел спать, но догадаться было совсем не сложно.
Студент заправил кровать, прежде чем выйти из комнаты и пойти на поиски Хуа Чэна. Квартира, которую тот скромно называл «квартиркой», оказалась огромной по меркам Се Ляня, живущего в общежитии. Он вышел в коридор, увидел справа выход из квартиры, гардероб, дальше по стене оказались две двери — Се Лянь предположил, что одна ведёт в туалет, другая в ванную; позже он поймёт, что оказался не совсем прав. В конце коридора полураспахнутая дверь, за которой располагается мастерская Хуа Чэна; именно там не было ни одной неразобранной коробки, молодой человек рассортировал все свои художественные принадлежности по полочкам и шкафу, выделил большое удобное для себя пространство — на это ушло всё воскресенье и часть понедельника, поэтому времени на всё остальное было не так много. По левой стене оказался проход в большую гостиную, а рядом со входом в мастерскую — вход на кухню. Из кухни приятно пахло, и Се Лянь предположил, что сможет найти Хуа Чэна там; он прошёл до конца коридора и заглянул в светлое помещение, но никого там не обнаружил. Кухня, кстати, тоже выглядела обжитой, как и мастерская: на плите стояла сковорода, накрытая крышкой, на сушилке сохла кастрюля, тихо шуршала посудомоечная машина и гудел холодильник. Се Лянь подумал, что Хуа Чэн, должно быть, любит готовить, раз его кухня более уютная, чем спальня.
И всё же, нужно было искать дальше. Се Лянь развернулся и подошёл к закрытой двери в гостиную, стукнул костяшками пальцев и через несколько секунд открыл дверь, заглядывая внутрь. Гостиная оказалась довольно светлой из-за больших окон и стеклянных дверей, ведущих в лоджию. Здесь стояла мебель из красного дерева, в стенке в специальном отсеке висел большой телевизор, на полу светлый ламинат и белый ковёр, особое внимание привлекал чёрный кожаный диван, на котором и лежал на животе Хуа Чэн. В его руках графический планшет, и он что-то старательно там вырисовывает, на его голове большие звуконепроницаемые наушники, и Се Лянь понимает, что его стук не слышали, а появление не заметили. Впрочем, стоило ему об этом подумать, как Хуа Чэн, словно что-то почувствовав, поворачивает голову. На его лице сразу появляется лёгкая улыбка, он гасит экран и снимает наушники.
— С пробуждением, гэгэ. Выспался? — молодой человек быстро садится, освобождая место, но Се Лянь не спешит садиться рядом. — Как твоя голова?
— Привет, Сань Лан, спасибо, что впустил к себе, — Се Лянь уже окончательно проснулся, а лекарство начало действовать, поэтому он уже не чувствует себя таким разбитым, как несколькими минутами ранее. Кстати, об этом: — Твоё лекарство от головы очень сильное, у тебя всё в порядке?
— О, беспокоиться не о чем, — отмахнулся Хуа Чэн. — У меня ужасный режим сна, поэтому совсем не удивительно, что голова болит иногда, а зачем терпеть, если можно принять лекарство и не обращать внимание? Хочешь в душ?
Се Лянь чуть нахмурился, но продолжать расспрашивать не стал, в конце концов, его друг наверняка знает, что делает, да и тему перевёл — значит, лучше будет последовать его совету и не беспокоиться.
— Если ты не возражаешь, то было бы очень здорово, — живот тихонько жалобно заурчал и Се Лянь накрыл его рукой, чувствуя, как заалели щёки. — Надеюсь, мои макароны никто не утащит из холодильника…
— Я приготовил нам завтрак, гэгэ, — Хуа Чэн наконец встал на ноги, он вышел в коридор вместе с Се Лянем и вернулся в спальню. С верхней полки шкафа молодой человек достал большое махровое полотенце и вручил его всё ещё смущённому Се Ляню. Возле тех двух дверей Хуа Чэн остановился, он заглянул сначала за первую, там была обычная ванная комната, затем за вторую, там тоже оказалась ванная комната, но побольше. Выбор был остановлен на второй. — Путаюсь пока немного.
Кроме полотенца Се Лянь получил зубную щётку и небольшую круглую мочалку — Хуа Чэн часто менял эти принадлежности на новые, поэтому покупал обычно несколько штук сразу, сейчас это оказалось очень кстати. Убедившись, что Се Ляню всего хватает, Хуа Чэн вышел и вернулся к своей работе, за которой его и застал старший студент.
Вообще, проснулся он уже давно — проспал около шести часов, потом занялся готовкой. Хуа Чэн решил приготовить пасту Болоньезе, потому что вчера Се Лянь рассказал, что любит итальянскую кухню. Ещё он любил мексиканскую, именно она нравилась Хуа Чэну больше, но нужных ингредиентов не нашлось.
После приготовления завтрака молодой человек занялся работой. Ночью, когда Хуа Чэн купил третий дорогой коктейль подряд и взял на всех несколько сетов с закусками, Хэ Сюань поинтересовался, откуда у Хуа Чэна столько денег и кто в таком случае его родители, на что получил короткое «я сам зарабатываю». Разумеется, при следующем выборе «правды» пришлось рассказывать о том, что последние три года кроме продажи обычных рисунков заказчикам Хуа Чэн работал с крупными брендами и продавал им свои эскизы одежды. Его приглашали на работу в несколько компаний, но он ещё не был готов привязывать себя к какому-то одному месту и устраиваться на серьёзную работу. Хотелось иметь возможность гулять, бездельничать, не зависеть от рабочего расписания. Платье для Polo Ralph Lauren было почти готово, когда проснулся Се Лянь, и вот теперь можно было его закончить. У него был заказ на летнюю коллекцию; в этом сезоне компания сделала ставку на асимметричность, и Хуа Чэну очень нравилось то, что у него получается: все эскизы выглядели гармонично и изысканно, молодой человек даже подумывал о том, чтобы заказать себе пару футболок, эскизы на которые уже нарисовал. Некоторые компании предлагали кроме платы ещё и возможность бесплатно заказать себе несколько вещей — именно так он совершенно бесплатно получил своё пальто от Prada прошлой зимой.
Ещё полчаса — и платье было доделано; Се Лянь как раз вышел из ванной, он был одет в свою одежду, в которой был вчера в клубе, волосы немного пушились после фена, делая его образ мягче. Пока парень отзвонился Му Цину и отчитался о том, что он жив и здоров, Хуа Чэн разогрел пасту и положил по порции в две тарелки.
— Чай или кофе? — электрический чайник отчаянно гудел, вода в нём бурлила, он вот-вот должен выключиться. Се Лянь попросил чай, себе же Хуа Чэн как обычно приготовил кофе. Он сел напротив, когда всё было готово, пожелал приятного аппетита и приступил к обеду. — Хуайсан поскидывал видео и фотографии в беседу, а ещё создал отдельную, где были только те, кто играл. Там самое интересное, разумеется.
— Вчера было здорово, мне понравилось. Даже жалею, что раньше редко посещал такое, — Се Лянь улыбался, а Хуа Чэн на мгновение ощутил внутри что-то, что не позволило ему согласиться с последней мыслью старшего. — Я вчера… немного глупо себя вёл, Сань Лан. Прости меня, не знаю, что на меня нашло.
— Гэгэ не за что извиняться, тем более, это ведь я купил тебе первые коктейли, значит, и ответственность на мне, — Се Лянь спорил, ведь он всегда мог отказаться, зная, как легко он отдаётся во власть алкоголя, но Хуа Чэн оставался непреклонен и готов был повторять «гэгэ не виноват» столько, сколько потребуется. Пришлось смириться с поражением и молча с обиженным видом обедать. Молчание надолго не затянулось, Се Лянь напомнил об обещании показать картины — этим они и занялись, как только закончили.
Хуа Чэн отвёл Се Ляня в мастерскую и оставил там, пока сам сходил за одной из коробок в комнате. В ней оказались аккуратно упакованные картины, они были закреплены в самодельных деревянных рамках и одно только это вводило Се Ляня в восторг.
— Сань Лан такой талантливый! — на картине, которую старший студент взял в руки, был изображен кленовый лес. Он пестрил красным, уверенные мазки кистью создавали невероятной красоты контрастную картину, которую балансировала повозка; в ней на сене лежали два человека, они повёрнуты спиной к зрителю. Человек в красном что-то показывает на свитке человеку в белом, они выглядели как случайно повстречавшие друг друга на тропе самосовершенствования молодые заклинатели из легенд прошлого.
Показал Хуа Чэн и те картины, которые написал в горах. Закат в Альпах, на котором клонящееся к горизонту солнце расцеловало горы так, что они раскраснелись; и красивейший пейзаж, на котором ветер гуляет по высокой траве, а она колышется дивными зелёными волнами. Се Ляню хотелось бы там оказаться: лечь в эти волны, посмотреть на розовые горы, подышать тем воздухом, нарвать цветов и сплести из них красивый венок, а потом спуститься в горную деревушку и попить свежего молока. Нужно будет обязательно однажды это провернуть.