Решение (1/1)
Совет проходил лучше, чем ожидалось, но хуже, чем Вэй Усянь надеялся. Старейшины не верили ему, не хотели верить. Он уже и дал им испытать на себе талисман сквозного зрения, как назвали его новое изобретение, уже и Нефриты на их глазах снова сыграли «Очищение» над дядюшкой, которого целители пока держали в искусственном сне, чтобы не навредил себе. При первой же попытке вернут его в сознание Лань Цижэнь уже через несколько минут, позабыв о благоразумии и благопристойной сдержанности, начал возмущаться, что в Гусу совершенно не осталось порядка и что во всём виноват Вэй Усянь! Разумеется, давление сразу подскочило, ци снова пришла в возмущенное состояние, и целители вернули иголку в нужную точку — от греха подальше.
Старейшинам было слишком трудно поверить бывшему темному заклинателю. Даже когда у четырех самых строгих ревнителей правил обнаружили такой же налёт на меридианах, пусть и куда менее заметный, чем у Лань Цижэня, — и это после того, как все в палате подверглись действию «Очищения». Лишь те из них, кто участвовал в экспериментах с самого начала, допускали, что его предположения верны.
— Ну, скажем, всё действительно так, как говорит господин Вэй, — старейшина Шань с важным видом сложил руки на груди. — Но почему эту энергию так трудно заметить, если она накопилась в таком количестве?
— Думаю, тут дело в том, что люди, которые желали недоброго, очень хотели скрыть это и продолжать казаться доброжелательными и благочестивыми, — развел рукам Вэй Усянь. — Так что они могли непроизвольно вложить элемент маскировки. Но это только догадки, я такое в первый раз встречаю. И первый раз за обе жизни вижу, чтобы темная энергия имела такую тонкую структуру. Или текстуру… Проклятия накопительного типа-то штука не такая редкая, — продолжал он разглагольствовать. — Мне еще дядя Цзян рассказывал про какого-то главу мелкого клана, который жил лет сто назад. Тот любил поизмываться над пленниками, а его племянник подговаривал жертв вложить всю ненависть в посмертное проклятье. Ну и немножко помогал, рисуя нужные печати у них на груди. В результате того главу разбил паралич, у него отказала ци, и он помер, а племянник занял его место. Тут случай другой, конечно, вряд ли кто-то вкладывал такую лютую ненависть. Но капля за каплей, в течение веков, непрерывно… будь оно каплями воды, оно и гору бы насквозь проточило! Вот и проточило… Стену, — не удержался он от мелкой шпильки.
— Остается ответить на один вопрос, — старейшина Шань со значением поглядел на него. — А делать-то с этим что? Как очистить Облачные глубины от этой вредоносной энергии? Не играть же «Очищение» день и ночь всем орденом?
— А Цзэу-Цзюнь уже начал делать то, что нужно, — огорошил всех Вэй Усянь. — Еще не зная точно, в чем причина неприятностей, он интуитивно выбрал самых правильный путь: изменить свод правил. Проклятье завязано именно на свод и всё, что имеет к нему отношение. Или почти всё. Книги, в которых записаны правила, орудия наказания за нарушение правил, люди, которые ревностнее всего соблюдают правила… Удивительно, что никто еще здешней пищей не отравился, её же костерят все кому не лень! Даже адепты, которые её едят с детства и должны бы привыкнуть, выходя в город или отправляясь на задания, стремятся наесться от пуза нормальной едой, которую можно есть с удовольствием, а не только чтобы поддержать бренную плоть.
— И что, кроме изменений в правилах ничем нельзя помочь? — продолжал наступать старейшина Шань. Вэй Усянь тяжело вздохнул. Он любил и умел чесать языком, но как же трудно оказалось уболтать этих старых замшелых пеньков!
— Представьте себе прекрасный сад, — принялся он объяснять, копируя самый кроткий тон Цзэу-Цзюня, — единственным источником влаги для которого служит ручей, протекающий через горы. И вот этот ручей со временем проточил русло так, что оно пролегло через залежи какой-нибудь отравы. Такое бывает в горах, правда? Отравленная вода начинает убивать растения в саду. Что можно сделать, если источник отравлен? Можно как-то очищать воду, но что если она поступает быстрее, чем вы успеваете ее очистить?
— Сменить источник? — предложил старейшина Лань Яньцзин.
— По условиям задачи этот ручей — единственный источник влаги для сада, — отверг предложение Сичэнь. — Получается, что придется прокапываться под гору, искать те ядовитые залежи и прокладывать для ручья новое русло, в обход. Либо перенести сад и пересадить растения выше по течению. А исток у ручья будет тот же самый.
Недовольное гудение он пресек, сделав умеренно скорбное лицо и сказав, что он бы, может, и рад оставить всё как было, но испытывать судьбу и рисковать здоровьем почтенных старейшин он не хочет. Достаточно одного дядюшки, который теперь неизвестно когда выздоровеет. Он, Лань Сичэнь, глава ордена и обязан заботиться о людях, а не об идеях, потому что орден — это, прежде всего, люди, пусть и объединенные идеей и часто готовые принести себя ей в жертву.
Распустив собрание, Сичэнь подошел к Вэй Усяню и поблагодарил за поддержку.
— Ну что вы, Цзэу-Цзюнь! — широко улыбнулся тот. — Я хоть ваши правила и не люблю, но без особой причины не стал бы на святое покушаться. И вы бы тоже. Хотя вы изменились, Цзэу-Цзюнь, сильно изменились…
— Да, уединение располагает к переосмыслению… всего, — Сичэнь растянул губы в ответной улыбке, вспомнив, как заработал талисманом определения сущности в грудь. — Господин Вэй, мне нужен ваш совет по поводу изменений в системе наказаний, — сменил он тему.
— Ого! — Вэй Усянь удивленно округлил глаза. — Чем этот скромный может помочь?
— Мне нужен взгляд человека, которого наказания не отвратили от дальнейших шалостей. Я хочу заменить чем-то телесные наказания, оставив их только для очень тяжелых проступков.
— Мне кажется, это правильно, — закивал Вэй Усянь. — Битый человек становится зол и упрям. Кроме того, видал я и среди приглашенных учеников, и среди наших адептов таких, кто предпочтет получить палками и дальше пойти шкодить.
— По-вашему, что было бы лучшим наказанием для таких юношей?
— Работа, — самый неисправимый шкодник Гусу Лань за последние тридцать лет хитро ухмыльнулся. — Если находят время пакостить — найдут его и на хорошие дела! А еще — дополнительные тренировки. Пусть пробегут десять-двадцать кругов вокруг Облачных глубин, потренируют ноги, сердце и дыхание! Переписывание в стойке на руках можно оставить, это тоже отличная тренировка. Только пусть переписывают не правила. Например, допустил ученик ошибку на практике — пусть переписывает теорию, пока от зубов отлетать не будет…
Главный целитель, увидевший главу ордена, прогуливающегося в компании Вэй Усяня, поразился, насколько собеседники отражали позы, жесты и выражения лиц друг друга. Он давно не видел Цзэу-Цзюня таким довольным, а головную боль всея Гусу таким спокойным. При этом на лице Лань Сичэня играла такая умиротворенная и нежная улыбка, что нервно вздрогнул бы, наверное, даже покойный Вэнь Жохань. Лань Чжушоу только порадовался, что этой картины не видит Лань Цижэнь, иначе нового приступа искажения ци было бы не избежать.