Забери меня домой (1/1)

Ветер хлещет кожу Персефоны: головокружительная скорость превращает её волосы в плети, ударяющие по щекам. Это должно быть ужасно — путешествовать так быстро. Путь с озарённого рассветом поля за домом матери в прохладную темноту Подземного мира занял несколько секунд. Но Персефона вовсе не испугана. Она чувствует себя окрылённой. Грохот копыт по полу туннеля заглушается стуком её сердца. Это её самый величайший бунт.Она крепче обнимает Аида за талию. Одно движение — и её выбросит из колесницы и швырнёт на острые камни стен туннеля. Однако Аид твёрд и силён, и миг волнения рассеивается. Он проделал весь этот путь ради неё, он не позволит ей выпасть.Она поднимает голову и вглядывается в тёмный туннель, силясь рассмотреть расплывающиеся силуэты. Персефона смеётся: высоким, ярким звуком, который эхом отдаётся с пугающим шумом. Впервые в жизни она чувствует себя по-настоящему живой.Перемену она скорее чувствует, чем видит. Стены туннеля заканчиваются, когда они оказываются в огромной пещере. Колесница мчится вперёд, и она лишь мельком видит этот странный новый мир: каменный потолок там, где должно быть небо, выцветшие зелёные поля и шесть рек, чёрных как смоль, и которые окружают земные угодья. Там тоже есть люди. Полупрозрачные фигуры бесцельно бродят по открытой равнине. Дрожь пробегает по спине Персефоны. Тени.Её внимание цепляет тёмный силуэт, и она оборачивается, задыхаясь от открывшегося перед ней зрелища. Над землёй мёртвых возвышается массивное сооружение — чёрное, как ночь. Когда колесница замедляет ход перед зданием, Персефона видит слабые серые прожилки на мраморе. Самые длинные шпили дворца почти достигают сталактитов пещеры, значительно превышая размеры любого дерева у неё дома. Башни увенчаны остроконечными крышами, и Персефона не может удержаться, чтобы не сравнить их с зубами.У самого большого острия парят, как большие летучие мыши, три скрюченных фигуры. Они стоят на страже, не двигаясь, пока Аид спускается с колесницы и протягивает Персефоне руку. Эти фигуры — Эринии? Три грозные Фурии, которым поручено держать тени мертвецов в узде. Всякий раз, когда Деметра рассказывала истории о Подземном мире, ужасные Фурии всегда выступали как камео для того, чтобы наказывать несчастные души, которые пытались заслужить благосклонность Аида и пытались обмануть смерть.Рука Аида тёплая, и она цепляется за неё, надеясь, что этот единственный кусочек тепла в холодном царстве удержит её на твёрдой земле. Даже почва под её ногами холодная, когда она спускается с ониксовой колесницы — как это непохоже на ту, нагретую солнцем, почву, к которой она привыкла. Что она здесь делает? Это не место для богини природы. Возможно, её мать была права.Нет. Персефона убеждает себя успокоиться. Я ушла из дома не просто так. Это мой выбор.Она позволяет Аиду вести её вверх по ступеням и во дворец — дверь распахивается, приветствуя их дома.Вестибюль с высокими сводами, арки поддерживают потолок высоко над головой. Ей хочется задержаться и рассмотреть каждую мелочь этого странного нового места, но Аид не останавливается. Он ведёт её, бесшумно ступающую босыми ногами по прохладному камню, пока они не входят в роскошный зал с троном на дальнем конце. Персефона кружится, вбирая всё это в себя. Сам хромированный трон выглядит неудобным и внушительным, но её взгляд отвлекает вспышка чего-то яркого. Люстра свисает с потолка с креплениями из свечей и бриллиантов и отбрасывает свет по углам комнаты. Драгоценные камни усеивают стены, разворачиваясь в узоры, которые ей не удаётся распознать.Затем её взгляд останавливается на потолке. Это единственная часть комнаты, не высеченная из мрамора — она даже не может сказать, из чего она сделана. Потолок бархатисто-чёрный, напоминающий летнее ночное небо. Поверхность усыпана драгоценными камнями, бриллиантами, расположенными, казалось бы, без всякого порядка, но Персефона знает эти очертания. Она провела большую часть своей жизни, считая и произнося их названия.— Звёзды, — выдыхает она. Аид шагает, останавливается позади неё и поднимает свои глаза вверх.— С тех пор как я в Подземном мире, больше всего скучаю по звёздам. Никто никогда не замечал, что я принёс сюда звезды.До тебя, он не произносит, но Персефона знает. Она вздрагивает, только сейчас замечая коварный холод в воздухе здесь, внизу. Аид замечает это и расстёгивает накинутый на плечи плащ. Все возражения улетучились, когда он накинул ткань ей на плечи. Она невероятно мягкая, всё ещё хранящая тепло от его тела — и девушка оборачивает её вокруг себя, словно щит.— Давай. — Слова произносятся мягко. Аид подталкивает её к двери, которую она не заметила раньше, спрятанную за колонной и задрапированную богатыми шелками. — Позволь мне всё тебе показать. Бросив последний взгляд на звёздный потолок, Персефона следует за ним.Они проходят по коридорам, поднимаются по винтовой лестнице и продвигаются вглубь дворца. Она заглядывает в каждую комнату, мимо которой они проходят, восхищаясь великолепием и удивляясь обнаруженной пустоте. Комнаты красивые, да, но в них никто не живёт. Персефона никого не видит: ни теней, ни демонов, ни Фурий, ни полубогов.Когда она наконец обретает дар речи, её голос звучит пугающе громко в относительной тишине их прогулки, и ей становится неловко.— Ты живёшь здесь один? — Походка Аида на миг запинается.— Да. Это вполне сносно. Я привык быть один.— Ты больше не один. У тебя есть я. — Взгляд, который он бросает на неё, полон обожания.— Да, у меня есть ты. — Персефона улавливает краешек улыбки. Улыбка Аида потрясающая: она согревает её сердце и заставляет его трепетать, как птицу. Она хочет, чтобы он снова улыбнулся. Хочет принести ему свет даже в его тёмном царстве. Это самое меньшее, что она может сделать, учитывая его помощь с побегом и предоставленное убежище.— Персефона. — Она моргает. Аид стоит в нескольких шагах чуть впереди и вопросительно смотрит на неё. — Ты идёшь?— Куда мы направляемся? — Спрашивает она, пробегая пару шагов, чтобы догнать его.— В покои. — Персефона чувствует, как краска приливает к её щекам. Она даже не знает, отчего предполагала, что он привёл её в свой дом в качестве компаньонки. Конечно, он захочет видеть её в своей постели.Несмотря на свою показную смелость, она ничего не знает о любви и удовольствиях — только сплетни нимф и туманные метафоры, которые мать объясняла так, словно они оставляли горький привкус во рту. Персефона уже не ребёнок, и она доверяет Аиду.— Хорошо, — тихо говорит она. — В твои покои.— Что? — Аид поворачивается, широко раскрыв глаза. — Нет, это не то, что я... я хочу сказать... — Его лицо почти такое же красное, как и у неё.— Где же ещё мне жить? — Осторожно спрашивает она.— У тебя есть свои комнаты, Персефона. Я никогда не ждал, то есть ты не обязана, — бормочет он. Ох. Она наклоняет голову, пряча от него лицо. Она слышит шуршание его одежды, когда он подходит к ней ближе, не настолько, чтобы коснуться её, но достаточно близко, чтобы близость действовала успокаивающе.— Я никогда ничего не попрошу и не буду ждать от тебя, если только это не ради твоей безопасности, — сладко шепчет он. — Ты свободна, Персефона. Я не буду держать тебя в клетке. Теперь это не только мой дом, но и твой. Я хочу, чтобы ты чувствовала себя здесь комфортно. Защищённой. Так что твои покои находятся чуть дальше по коридору от моих. Настолько близко, чтобы я был рядом, если тебе что-то понадобится, но и достаточно далеко, чтобы у тебя было личное пространство. — Он поднимает руку и гладит её по щеке. Несмотря на ожог на лице, Персефона склоняется к нежному прикосновению ладони. — Ты должна решать, что делать со своей жизнью. Ни твоя мать, ни боги, даже я не отниму этого у тебя. Ты это заслуживаешь.Слёзы наворачиваются на глазах Персефоны. До сих пор никто не давал ей выбора. Она всегда следовала за планами других людей, их мечты заменяли её собственные. Аид возвращал ей контроль. Контроль, которого ей не хватало всё детство так же, как и ему, подозревает она, в его собственном. Он ныряет в коридор, и Персефона идёт за ним, пока не замечает кое-что краем глаза.В маленьком дворике в самом сердце дворца Аида она видит первое, не считая его самого, живое создание. Она мягко ступает по направлению к нему, удивляясь, что здесь вообще что-то может расти. Это гордое гранатовое дерево, и оно выглядит очень ухоженным. В животе урчит, и Персефона понимает, что не ела уже слишком давно. Всего несколько зёрнышек не повредят. Она тянется вверх, касаясь кончиками пальцев твёрдой корки, когда сильные пальцы сжимают её запястье.— Аид! — Она подпрыгивает.— Не надо, — только и говорит он. Увидев её недоумение, он вздыхает. — Если ты вкусишь пищу Подземного мира, ты никогда не сможешь уйти. Ты окажешься здесь в ловушке. Я прикажу слугам доставлять тебе еду с поверхности.Персефона хочет сказать ему, что не возражает остаться здесь. Что, где бы он ни был, она будет счастлива. Вместо этого она говорит ему таким кротким, совсем на неё не похожим голосом:

— Можешь отпустить меня.Аид резко сглатывает и выпускает её руку, словно обжёгшись, поворачивается на каблуках и направляется обратно внутрь.Персефона ничего не произносит в оставшуюся часть пути. Её пальцы трут то место запястья, где он схватил её. Это было совсем не больно, но заставило её задуматься. Во что я ввязалась?— Это твои покои. — Аид указывает на дверной проем, украшенный гранатами и цветками бессмертника. Персефона заходит внутрь и замирает. Она никогда не видела такого красивого места. Здесь чёрный мрамор c золотыми прожилками. На стенах — зеркала и кристаллы, множество масляных ламп и статуй. Аид сдержанно кивает ей, говорит, что у него есть кое-какие мелкие дела, но он скоро вернётся.Оставшись одна, Персефона изучает свои комнаты. Она находит ванну, вмонтированную в пол, и радуется, что вода в кувшине рядом оказывается горячей и неиссякаемой. Душистые масла расставлены вдоль края ванны, наполняя парной воздух жасмином и лавандой. Персефона сбрасывает с себя одежду, всё ещё испачканную ихором и порванную после побега, и со стоном искренней признательности опускается в ванну. Грязь и ихор сходят с её кожи, и она заворачивается в ткань, чувствуя себя лёгкой и отдохнувшей.Персефона ныряет в спальню, плюхается на массивную кровать и вздыхает. Это настоящая роскошь. Впервые в жизни она чувствует себя богиней. Нет. Она чувствует себя королевой. С большой неохотой она заставляет себя встать с кровати. Подходит к гардеробу, распахивает его и ахает.Он набит красивыми платьями всех цветов: бледная весенняя зелень и летняя морская синева перемежаются с белым оттенком маргариток и солнечными жёлтыми цветами. Её пальцы оценивающе прошлись по изящным платьям. Как она должна выбирать между ними? Они все такие милые. Платья — это то, что носила бы Кора. Но она не Кора. Персефона перебирает платья и тихонько напевает себе под нос. Это её шанс узнать, кем она хочет быть. Заметив последнее платье, она улыбается и вытаскивает его. Идеально.Увидев себя в зеркале, Персефона открыла рот. Платье изящное и чёрное, вырез горловины расшит золотыми листьями. Оно опьяняет. Медленно поворачиваясь, она восхищается посадкой и игрой ткани. Она никогда не носила ничего более прекрасного, чем это. Новое чувство поднимается внутри — восторг от новой жизни.Она практически выплывает из своей комнаты в коридор, решив, что исследование её нового дома — идеальное времяпрепровождение.По коридору есть ещё апартаменты, такие же вычурные и пустующие, как и предыдущие. Был ли этот дворец построен более молодым, более оптимистичным Аидом? Неужели он ожидал, что у него будут такие же миловидные спутники и спутницы, как у Зевса на Олимпе? Аид мог бы легко разместить здесь весь Олимп, но вместо этого комнаты остаются холодными, нетронутыми. Сердце Персефоны опускается от тревоги за тёмного короля. Он не тот монстр, о котором ей рассказывали в детстве. Он всего лишь одинокий бог, изо всех сил старающийся не обращать внимания на окружающую его тьму.Ноги Персефоны остановились перед дверью из чёрного дерева, на которой была вырезана буква ?А?. Комнаты Аида. Она даже не собирается заглядывать внутрь, в конце концов, он тоже заслуживает личного уединения, но дверь приоткрыта, и что-то блеснуло, привлекая её внимание. Она оглядывается по сторонам, опасаясь быть пойманной за подглядыванием. Персефона одна. Сделав тихий вдох, она поднимает пальцы к двери и открывает её ещё шире.Комнаты Аида похожи на её собственные, единственное отличие — это штрихи его индивидуальности. Шлем из чёрного и серебряного, лучащийся силой. Статуя из белого мрамора, которая ошеломляет на фоне чёрных стен и тёмных шёлковых занавесок. Но другой предмет привлекает внимание Персефоны. Она не дышит, что почти болезненно, когда смотрит на него.На столе стоит букет из маленьких мерцающих лунных камней, уложенных в форме маргариток. Она подходит ближе, наклоняется, чтобы полюбоваться мастерством. Изящные цветы сидят на изумрудных стеблях с топазовыми серединками. Маленькая кучка драгоценных камней будто живая, и Персефона закрывает глаза и глубоко вдыхает.Она отпрянула, пошатываясь от удивления. Цветы действительно живые. Она чувствует яркий аромат этих маргариток, и когда она протягивает руку со своей магией, то всё ещё чувствует текущую через камни жизнь. И только сейчас она догадывается, на что смотрит. Подарок, вручённый в минуту смелости. Обещание доброты темноволосому мужчине в лесу.Это её цветы. Те, что она подарила Аиду. Должно быть, он пытался спасти их, предотвратить их окончательное увядание и исчезновение единственным известным ему способом. Персефона с улыбкой на лице провела пальцами по холодным лепесткам лунного камня, затем развернулась и покинула покои Аида и тамошние прекрасные цветы.Как ни крути, ей ещё предстоит изучить целый мир.????