Под надвигающейся бурей (1/1)

Кора и Деметра буравят друг друга взглядами. Ледяные когти паники стискивают Кору. Её сердце бешено стучит в груди, лёгкие болят от фантомного крика, и она чувствует, как волнение поднимается в её теле, побуждая к побегу. Но она в ловушке. Скрестив руки на груди и глядя острыми, как серп, глазами, её мать перегородила дверной проход. Ярость волнами накатывает на Деметру, наполняя воздух таким же электричеством, как в грозах Зевса.Кору охватывает озноб. Она натягивает простыни укрывается ими, как будто они могли бы защитить её от грубых слов Деметры.— Как ты смеешь! — Шипит её мать. Кора отшатывается от неё. Деметра ни разу не повышала на неё голос. Кора не знает, что именно, по мнению её матери, она сделала не так. Извинения уже готовы сорваться с её губ, но мать продолжает свою лекцию: ?После всего, что я для тебя сделала? Всего, чем я пожертвовала, чтобы у тебя была хорошая жизнь, и вот как ты мне отплатила??— Мама, что ты… — Начинает Кора.— Тихо, — рявкает Деметра. — Ты что, принимаешь меня за дуру? Я знаю, что ты сделала. О чём ты мне солгала. Ты сбежала от нимф несколько месяцев назад. Не так уж много времени потребовалось, чтобы понять, зачем. Ты встречалась с этим монстром. Для такой умной девушки ты так наивна. На этой зелёной земле нет ни леса, ни поля, ни рощи, где ты могла бы спрятаться. Я королева урожая, дитя, и мир рассказывает мне обо всём.— Предатели, — шепчет Кора. Предательство нимф больно жалит. Она думала, что они её друзья. Что они волнуются и хотят для неё самого лучшего. В мыслях проплывает весёлое лицо Роуз. Нимфы любят Кору, но боятся Деметры.Деметра слышит шёпот Коры, и её золотые глаза угрожающе сужаются.— Нет, не предатели. Мои нимфы преданны, только не тебе. Они знают, что их место рядом со мной. Я думала, ты тоже это знаешь. Я ошиблась. — Деметра наклонилась ближе, её рот сжался в тонкую линию. — Кора, у нас в доме есть три правила: помогай собирать урожай, не выходи за пределы леса и ни при каких обстоятельствах не разговаривай с мужчиной. Три правила. Три простых правила. Я не прошу многого, и всё же почему-то ты пренебрегла даже ими.— Но я не покидала лес! — Возмущённо восклицает Кора. — Я была исключительно в пределах твоей земли. Прости, что я ускользнула от нимф, я просто... Я устала от того, что везде, куда бы я ни пошла, меня всегда сопровождает свита из нимф! Я только желала немного тишины и покоя. Я намеревалась вернуться, клянусь Стиксом. Просто ты не веришь мне.— Конечно, я тебе не верю! Ты улизнула без моего разрешения! Ты оставалась в безопасности всю жизнь благодаря моей защите и отказываешься от неё из-за ребяческого протеста. Только Зевс знает, какие ужасы могли случиться с тобой, и тогда на Олимпе, конечно, было безобразие. — Кора бледнеет.Ох. Это.Румянец проявляется на её щеках, и гнев Деметры вспыхивает, как солнце, когда она замечает это. Такое уже не скроешь. Все секреты Коры как на ладони.— Зачем ты позоришь меня перед всеми богами? Танцевать с ним!— Я вовсе не позорила тебя.— Да ну? Умоляю, скажи, что же именно ты делала? — Кора скрещивает руки на груди.— Лорд Аид пригласил меня на танец. Отказ смотрелся бы скверно. Я думала, что ты одобришь, поскольку это было бы дипломатично.— С любым другим богом так бы оно и было! Но не с ним. — Костяшки пальцев Деметры побелели, она вцепилась в край кровати Коры. Её мать как будто запыхалась, и она словно ощущает удар под рёбра. Слышать, как её мать говорит о нём в таком тоне — Коре не понятно почему, но ей больно. Он не сделал ничего плохого. И всё же Деметра стоит здесь и буквально трясётся от ярости при упоминании его имени. Тут что-то ещё. Что-то такое, чего Кора ещё не понимает.— Что ты имеешь против Аида? — Тихо спрашивает она.— О, так теперь он просто Аид? Скажи мне, давно ли ты так дружна с этим демоном? — Кора вздрагивает, тут же сожалея о своей ошибке. Если раньше её мать не понимала всей глубины своих чувств к нему, то теперь, конечно, понимает. Деметра качает головой, не отрывая взгляда от кривой деревяшки под своими пальцами. — Аид... он ужасен. Он всё разрушает. Он уничтожает то, что я создаю. Он тьма и холод, смерть и разложение. Как ты можешь этого не видеть? — Кора соскальзывает с кровати и осторожно подходит к матери.— Может быть, он не так плох, как ты думаешь, — бормочет она. — Он бог Подземного мира, но не сама смерть. Дай ему шанс, Мама, пожалуйста. Он ещё не потерян. Я знаю, что в нём есть свет.Смех Деметры горче конской мяты. Коре никогда не приходилось видеть свою мать в таком состоянии. Обычно она такая спокойная и собранная. Но сейчас... Сейчас венок из ячменя и пшеницы, венчающий голову Деметры, покосился. Её янтарные глаза широко раскрыты от безумных эмоций, которые вынуждают Кору отползти назад — одеяло запутывается к неё в ногах, и она падает с кровати на земляной пол. Богиня трясётся, и маленькие маргаритки в горшках на подоконнике Коры превращаются в пыль. Тёплый летний свет, льющийся в комнату, тускнеет. Облака темнеют, и успокаивающее присутствие Зефира сменяется грозным ветром, с которым Кора никогда и не думала, что встретится: ледяное дыхание Борея пробирает её до костей, и она дрожит в своём лёгком льняном ночном одеянии.Она отступает назад, пока не упирается в стену. Кора видит, как снаружи истлел до пепла их прекрасный сад и теперь уносится прочь свирепым ветром. Она смотрит на мать и впервые в жизни по-настоящему боится.Это истинная сила Деметры, осознает она с растущим ужасом. Эта сила живёт и во мне.— В Аиде нет света, дочь моя, — огрызается Деметра. — Он жесток и холоден с того самого момента, как сделал свой первый вдох. Он не любит ничего, кроме золота и истязаний грешников. Уверяю тебя, что бы ты ни думала, ему на тебя наплевать. Как и любому мужчине.В сердце Коры вспыхивает огонь. Эта мятежная искра даёт ей силы подняться на ноги и встать прямо посреди спальни.— Я больше не ребёнок. Ты не можешь держать меня здесь вечно, мама!— Ты не понимаешь, Кора! — Кричит Деметра. — Я должна защищать тебя. Разве ты не видела богов на празднике? Конечно, ты ничего не заметила, ты слишком молода, чтобы понять.— О чём ты?— То, как они на тебя смотрели. Как будто ты лань, которую нужно поймать, а потом съесть. Аполлон, Гермес, Дионис, даже Арес не могли оторвать от тебя глаз весь вечер. Распутные змеи, они везде.— Боги?— Нет. Мужчины. — Деметра хватает Кору за плечи, не слишком-то нежно, и заглядывает ей в лицо. — Ты не знаешь, на что они способны, дитя моё. Для них любовь — это игра. Они заботятся только о победах и оставляют за собой кровавую бойню. Оставайся в безопасности, маленький цветочек. Оставайся со мной и будь как Артемида, Афина и Гестия. — Она гладит Кору по волосам. — Оставайся чиста.Кора вырывается из объятий Деметры. По её щекам текут слёзы, быстрые и горячие. Как могла её мать быть настолько слепа? Каждый миг здесь, как пытка. Она не может больше оставаться в этой клетке. Ей нужна свобода. Расправить крылья и улететь подальше от этого места.— Нет.— Нет? — Брови Деметры удивлённо поднимаются.— Я не хочу, чтобы меня держали здесь, как птицу! В мире так много всего, чего ты не позволишь мне увидеть. В отличие от тебя я не боюсь тьмы. — Ветер стихает. Две женщины стоят друг напротив друга: глаза Деметры умоляюще смотрят на дочь, глаза Коры сверкают с вызовом. — Ты ошибаешься насчёт Аида. Ты ошибаешься насчёт меня. Я не останусь здесь.— Кора... — Умоляет Деметра, протягивая руки. Тянется, чтобы удержать дочь здесь, с ней. Она делает шаг назад, и её спокойный взгляд останавливается на умоляющем лице матери.— Меня зовут Персефона.Кажется, что время остановилось. Когда она произносит его вслух, что-то придаёт ей необходимые силы. Она больше не будет подчиняться правилам своей матери. Она больше не будет идеальной молодой девушкой, которой все её представляют. Она уничтожит всё на своём пути, если это обеспечит ей свободу.В глазах Деметры вспыхивает шок, за которым быстро следуют боль и что-то похожее на печаль. Она слегка поникла, протягивая руку к дочери в последней мольбе.— Так не должно быть, — мягко шепчет она. — Я люблю тебя. Пожалуйста, оставайся с матерью. Это твоя судьба. Тебе суждено быть рядом со мной вечно.— Я сама решаю свою судьбу.Деметра выпрямляется во весь рост, гордая и непреклонная, как ясень.— Да будет так. Запомни, Персефона. Ты сама с собой это сделала.Дом трясётся. Персефона пытается удержаться на ногах. Виноградные лозы врываются в окно, сплетаясь в колючую решётку, и скользят по стенам к двери. Они поднимаются из земли, блокируя выход, и тогда Персефона с ужасом осознает, что сделала её мать.— Ты не можешь! — Она кричит, поворачиваясь к Деметре.Богиня с янтарными глазами бесстрастно смотрит на неё.— А, по-моему, могу. Отсюда не сбежать, дочь моя. Я не позволю тебе покинуть меня. — Фигура Деметры становится ярче, заставляя Персефону отвернуться, чтобы её не ослепила золотая вспышка. Когда свет тускнеет и она оглядывается, матери уже нет. Она ушла незаметно из собственной ловушки с грацией Олимпийской богини.Обхватив себя руками, Персефона падает на пол — её лёгкие сдавило, дыхание стало прерывистым. Этого не может быть. Она бы так со мной не поступила. Это ложь. Она знает, что решения Деметры железобетонные. Она в ловушке.Земля впитывает горячие слезы, стекающие с её рук. Горькие рыдания сотрясают её тело, свернувшееся прямо в грязи.— Что же мне делать? — Шепчет она себе под нос. Сбежать от матери не так-то просто, и она это знает. Как она может сбежать, если на всей земле нет ни одного укромного места?Если не считать её снов.Персефона осматривает свою комнату и находит её — последнюю бутылку крепкого летнего вина. Она приберегала его для особого случая, но теперь это её единственная надежда. Сломав печать, Персефона подносит бутылку к губам……И выпивает.Его вкус сладок на её языке — почти как приторный сироп — и ей требуется всё её самообладание, чтобы не подавиться от сладости. Так просто она не сдаётся. Ничуть не смутившись, Персефона опрокидывает бутылку и молит Гипноса, чтобы это сработало. Она пьёт до дна, не останавливаясь, потом делает резкий вдох, когда внезапно алкоголь сбивает её с ног.У неё кружится голова. Эта конкретная партия была сделана специально для богов. Его пьянящая основа — нектар — это то заманчивое сочетание амброзии и мёда, что Олимпийцы пьют бочками. У Персефоны хватает массы тела, но её шатает по дороге к кровати, и когда она ударяется коленями о деревянную раму, то ничком падает в свою постель. Она сворачивается калачиком, подтягивает ноги к груди — подушка впитывает её слёзы — и ждёт, когда её заберёт сон.Дыхание Персефоны замедляется, подстраиваясь под лёгкий ритм сна. Её гложет страх. Сработает ли это вообще? Аид сказал только то, что он подкупил бога сна, чтобы тот соединил их сны. Был ли шанс, что связь между ними всё ещё осталась, или она была разрушена на ниточки сна и кошмара? Она не знает ответа, но Персефона должна попытаться.Она чувствует ту секунду, когда реальность ускользает, и падает вниз, вниз в мир грёз. Восторг от ощущения прочной связи уступает место ужасу. На этот раз золотого луга нет. Никакого сверкающего океана. Только тёмные тучи и свирепый ветер, рвущий на ней одежду и кусающий лицо. Персефона бросается вперёд — он там, он должен быть там — пока в темноте не вырисовывается силуэт.— Аид! — Кричит она. Фигура поворачивается. Его лицо бледно, настолько бледно, что шрам по сравнению с ним светится красным цветом и яростью. Его глаза распахнулись при виде её.— Персефона! — Он тянется к ней, их пальцы соприкасаются, а ветер яростно пытается разлучить их.— Пожалуйста, — умоляет она его. Она плачет, и её слёзы превращаются в ледышки на щеках. Холод суров — всё, чего она хочет, это почувствовать себя в безопасности. Снова почувствовать тепло. — Аид, пожалуйста, помоги мне.— Всем, чем угодно, — взывает он к ней. Он напуган — она видит это по его лицу. Испуган за неё. Ветер кричит в ярости, люто ускоряясь и обрывая срывающийся с его губ крик и такой же крик от неё. У них не так много времени.— Приди и найди меня, — умоляет она, хотя ветер с жестокой силой отталкивает её от него. — Забери меня отсюда. — Она отступает назад, теряя его из виду в буре ночного кошмара — его или её, она не знает. Несмотря на то, что Аид отдаляется всё дальше и дальше, Персефона улавливает его слабое обещание на ветру. Даже когда она возвращается в своё тело, слова Аида следуют за ней и зажигают слабый огонёк надежды в её сердце.— Жди меня. Я уже иду.????