chapter one (2/2)

— Нет… Ты говоришь неправду! –в ответ сумасшедшая только улыбается. Знает, что он не сомневается в правдивости её слов, так как помнит все те страшные моменты, когда он просыпался в бреду во время операции вживления.

— Ты перестал быть человеком, теперь ты можешь зарастить даже самую глубокую рану на своём теле самостоятельно! Я фактически подарила тебе бессмертие, — договорить Миранда не успевает, её прерывает громкий протестующий выкрик и странные звуки со всех углов операционной.

— Невероятно… Ești uimitor!<span class="footnote" id="fn_32192251_0"></span> — восхищённо изрекает женщина на румынском, видя как все металлические предметы, находившиеся в операционной, взмыли вверх и стали хаотично двигаться по комнате. Некоторые из них врезались друг в друга, впоследствии чего падали на пол, но почти все они — как один, словно бы в неуверенности дрожали. Это говорило только о том, что владелец способности ещё недостаточно обучен, однако и таким результатом Миранда была довольна.

— Оправдываешь все мои ожидания, — не обращая никакого внимания на испуганный взгляд юноши, что явно не ожидал таких паранормальных явлений со своей стороны, Матерь подходит ближе, чтобы осмотреть его.

***</p>

Хайзенберг резко принимает сидячее положение на своей постели, распахивая глаза и тяжело вдыхая воздух, словно ему только что чудом удалось вынырнуть из какого-нибудь вязкого болота. Да и на самом деле, воспоминания из юношества и впрямь являлись для него самым настоящим болотом, в котором он погряз уже по самую шею, если не по подбородок. Беспомощные барахтанья только усугубят его положение, заставив увязнуть в тинистом дне полностью. Впрочем, если не терять надежды на спасение и взять себя в руки, медленными шажками двигаясь к цели освободиться из плена топи, то к чему-нибудь это да приведёт; Карл уверен. Он уже полвека торчит в этой румынской глуши, пытаясь тщательно продумать план и выждать нужный момент для побега, которого, увы, на горизонте пока не наблюдается.

Проведя ладонью по лицу и согнав остатки беспокойного сна, мужчина бросает беглый взгляд на часы, отмечая, что проспал всего несколько часов. Сколько там у него времени до собрания? Чуть больше получаса? Успеет выпить чашку кофе и подойти как раз вовремя, чтобы Альсина не начала пиздеть о его опозданиях. Да кому вообще важна эта сраная пунктуальность, если у таких, как они — времени в избытке.

Приятный аромат горячего напитка распространяется по импровизированной кухне Карла, пока он сам изучает чертёж очередной механической приблуды и делает пометки строительным карандашом, который почти сточился. Мановением руки притянув железную кружку, отхлёбывает неуспевший остыть напиток, даже не обращая внимания на то, что язык и горло ощутимо обжигает. Подобный дискомфорт был ничем по сравнению с играми разума и бесконечной чередой ночных кошмаров. Глянув лениво на стрелки часов, огорчённо вздохнул, понимая, что самое время встретиться с его обожаемой семейкой монстров. Допивая кофе до дна залпом, даже не удосуживается промыть кружку, бросив её на столе, где остался и исписанный чертёж. Натянув на себя рубашку и плащ, а также не забыв прихватить перчатки, очки, и, конечно же, шляпу, тот шагнул за пределы фабрики.

Улица встречает его холодным порывом ветра вперемешку со снегом, но он не обращает на погодные недуги никакого внимания, предпочитая идти по уже знакомой тропе к месту сбора. Февраль начался довольно-таки неплохо, учитывая тот факт, что морозы отошли на второй план. Снег, конечно, не переставал идти, но в целом заметно потеплело. Это означало лишь то, что румынская деревушка оттает и превратится в противное болото с приходом весны. Отвратительное время года, пожалуй. Но за пятьдесят лет жизни в этой глуши и не к такому привыкаешь.

Уже подходя к месту, Карл вдруг задумался о причине сборов этого цирка уродов. Матерь он не видел уже как несколько месяцев, пожалуй, а тут она вдруг объявилась. Принесла какие-то вести на своём вороньем хвосте небось, но в любом случае металлокинетик был совершенно не заинтересован во всей этой дребедени. Хватало и того, что он однажды едва не поцапался с Мирандой из-за её доёбчивого характера. Сколько лет минуло с тех пор?

***</p>

–. . .чего стоит только Альсина! Да даже Моро и Донна справляются с этим делом куда лучше, чем ты. В чём же причина? Может, я сомневалась на твой счёт? Ты всё больше разочаровываешь меня, сын, — интонацией выделяя последнее слово, произносит Миранда, покачав головой в огорчении. На самом же деле за её напускными эмоциями таилось что-то более опасное и серьёзное.

Карл только закатил глаза. Эта поехавшая бабёнка требовала, чтобы он отбросил свою человечность и занимался тем же, чем и все собравшиеся здесь отбросы. Не сказать, что причинение вреда кому-либо не успокоило бы его буйный характер, позволяя выпускать пар, но убивать он не собирался. Да пусть хоть трижды лопнет её рожа, он не будет становиться такими же, как они! Молодой мужчина мечтал о свободе! О том, чтобы его жизнь принадлежала только ему и никому более! И он не станет опускаться до их уровня.

— Я понять не могу, в чём предъява? Разве не ты говорила мне о «свободе действий» на территории деревни, когда выдавала должность одного из… Местных авторитетов? — он неопределённо взмахнул рукой, пока пытался подобрать более подходящий синоним к слову «клоунов».

— Ты, кажется, не совсем меня понял… — с улыбкой начинает свою шарманку крылатая.

Последующий час Карл просто жалел свои нервы и корил себя за то, что тупо не промолчал, проглотив гордость, ведь так было бы в разы проще. Когда он плёлся обратно в новообретённое логово в лице заброшенной фабрики, мозги его были промыты настолько, что он и думать не мог о чём, что не касалось «убийств», «жертвоприношений» и «лордовской деятельности в деревне». Голова от нескончаемого потока чужого напрягающего голоса распухла так, что у него, казалось, вообще не должно было получиться натянуть на неё шляпу.

За размышлениями о возможных способах избежать как-либо эту тему, Карл провёл последующие три дня, пока до него не дошло самое простейшие и логичное, что он мог сделать в этой ситуации.

***</p>

— Мы ждём тебя вот уже полчаса, как тебе наглости хватает так неуважительно относиться к членам семьи? — звучит голос Димитреску, из-за чего Карл привычно скалится и разводит руки в стороны, уже придумывая колкий ответ, однако не успевает он вставить и слова, как его перебивают.

— Прежде всего, приветствую вас всех. У меня довольно мало времени, поэтому я бы не хотела расходовать его на семейные разбирательства, если вы не против, — пернатая выдерживает недолгую паузу, чтобы убедиться, что все присутствующие обратили на неё свое внимание.

А у Карла сосёт под ложечкой от всего происходящего и в голове сирена трубит. Что-то точно изменилось, однако… Он точно не может определить. Вся Миранда будто стала какой-то… Другой. Её поведение, мягкий тон голоса… Да даже спокойствие на лице отличалось значительно от того, что он привык видеть. Она будто стала <s>другим</s> человеком. Не было больше в её взгляде прежней тусклой тоски, которую можно было по незнанию спутать с отчуждённостью… Расслабленная поза Карла не выдавала эмоций, однако внутри бушевал настоящий ураган сбитого с толку сознания. Но как только та снова заговорила, он понял, что послужило причиной таким резким изменениям.

— Итак, все вы знаете, что долгое время я искала подходящий сосуд для возвращения к жизни моей Евы. Полгода назад я обнаружила очень… Удивительного ребёнка, — Карл стискивает зубы, чтобы не выдать своего напряжения, — Она. Именно она станет идеальным сосудом для моей дочери, — женщина протягивает руку вверх, к лучам солнца, пробивающимся через щели их «убежища» для переговоров, а затем сжимает ту в кулак.

— Розмари Уинтерс.