Часть 2. Глава 8 (2/2)

— Она будет в порядке. — Майкрофт поднялся. — Обещаю.

— Да кто ты такой, чтобы обещать подобное? — взорвался Грег. — Ты что, управляешь этими тварями? Нет? Я так и думал. Джон, в случае чего я буду у Донован.

— Договорились, — кивнул тот. Грег наделал себе сэндвичей, взял вещи.

— Скажи, Шерлок, — он остановился у двери, — с тобой не все так просто? Никогда не видел, как ломают телефон так же легко, как плитку шоколада. И не видел, чтобы после таких тяжких травм люди почти сразу поднимались.

— Мне-то что до этого? — буркнул Шерлок. Грег посмотрел на Джона, тот отвернулся.

— До чего же ты жалкий, братец, — протянул Шерлок, когда за Грегом закрылась дверь. — Унижаешься перед человеком? А надо мной насмехался.

— Ты пресмыкаешься перед Джоном из-за запаха. — Майкрофт отодвинул от себя пакет. — И как прошло лишение девственности? Понравилось?

— Ну хватит. — Джон щелкнул пальцами. Холмсы взглянули на него. — Это уже ни в какие ворота не лезет. Шерлок, предлагаю сменить номер.

Майкрофт остался в полном одиночестве.

«И к лучшему, что все ушли. Ни к чему мне привязанность к человеку, а то еще увязну, как Шерлок. Брат совсем опустился, готов ноги лизать Джону. Бр-р-р, какая гадость! Люди! Бабочки-однодневки. Они хуже золотых рыбок».

И все же что-то скреблось внутри — то ли подавляемое чувство вины перед младшим братом. То ли желание «завести человека». Майкрофт расправил плечи, стараясь выглядеть как можно более высокомерным.

«И перед кем я стараюсь?»

***</p>

Шерлок давно не ощущал себя настолько униженным и поруганным. Такое с ним случалось трижды. В первый раз, когда его победила Верховная Мать, с которой он сцепился из-за сущего пустяка. Она нагрянула с проверкой в его лабораторию, куда не совались даже родители. Шерлок вспылил сразу: у него умер очередной раб после неудачного эксперимента. Фейри был раздражен донельзя, и вторжение Верховной оказалось последней каплей.

Он набросился на нее, заранее зная, что обречен на проигрыш. Самка была самой крупной в популяции, по сравнению с ней Шерлок выглядел жалким заморышем. Схватка длилась пять минут, за это время он успел вырвать из тела Верховной несколько кусков плоти, за что его почти размазали по стене. Самка с видимым удовольствием расплющила череп наглеца об стену.

Восстанавливаться Шерлоку помогала вся семья. Он болел неделю, валялся в постели, неспособный даже выпить воды.

Во второй раз Шерлок перенес унижение во время стерилизации. Тогда он пытался переубедить самцов, тащивщих его в клинику, что не собирается никого оплодотворять. На что получал один и тот же ответ: «Вдруг передумаешь? И вообще, это теперь нормально, мы все через это прошли, чем ты лучше нас?» В самом процессе не было ничего болезненного. Но Шерлок навсегда запомнил чувство абсолютной беспомощности, когда его запихнули в стойло, подобное тому, в котором обычно проводили разные процедуры рабам, только более усовершенствованное. После манипуляции, которая заняла всего семь минут, Шерлока выволокли за шкирку из клиники.

Его удивила крамольная мысль, возникшая во время операции: «А ведь рабам точно так же плохо». Эта мысль настолько поразила Шерлока, что вечером он убил четверых рабов, медленно разрывая их на куски, чтобы доказать себе: скот ничего для него не значит. Ужасную мысль удалось изгнать в глубины Чертогов только после трех дней бессмысленных убийств. И Шерлок, который гордился своей феноменальной памятью и умением ее очищать, почему-то так и не смог навсегда удалить эту ересь.

Третий раз случился сегодня, когда Верховная Мать заставила его отвечать на вопрос. Позже Шерлок подвергся высмеиванию со стороны самок и изнасилованию: по-иному он никак не мог назвать то, что с ним сотворили. Вдобавок чуть не пострадал Джон. Шерлок с ужасом проигрывал в памяти тот момент, когда до его разума, помутившегося от препарата, дошло кто перед ним находится. Он живо представил, что могло бы случиться с Джоном, если бы фейри принял его за самку.

«Он бы умер. Без вариантов. Я бы убил Джона».

***</p>

Шерлок опустил жалюзи и задернул шторы, разделся, залез на кровать и преобразился.

— Тебе так удобнее? — Джон тоже снял с себя одежду. — Ты устал?

Фейри приподнял крыло, чтобы человек мог улечься под него.

— Приятное на ощупь. — Джон поглаживал теплую кожу. — Удивительная штука. Ты летать можешь?

— Да.

— Я бы не отказался попробовать.

— Нет. — Фейри примостил голову на подушке. — Как ты себе это представляешь?

— Я понимаю, это сложно и кажется невозможным, но попробуй ни в чем себя не винить. — Джон положил руку поверх крыла. — Я не знаю, как избавиться от запаха, вообще не представляю. Мне жаль, что я давил на тебя. Обещаю избегать этого в дальнейшем. Ты немного похож на то жуткое существо из манги… Не то чтобы я был знатоком, одна из пациенток, маленькая девочка, притащила с собой на прием книгу.

— «Токийский гуль», — прошепелявил фейри. — Популярное произведение среди нашей молодежи.

— Да ваша молодежь… по сколько же им лет?

— Последний ребенок родился триста тридцать четыре года назад. И да, это вроде как молодежь.

— Странно. Я насчет манги. Почему она популярна?

— Ну там же людей едят, — хихикнул фейри. Джон уткнулся головой ему в грудь.

— Твои сердца звучат синхронно.

— Я тебя люблю. — Фейри потерся подбородком о макушку человека. — Очень люблю.

— Да. — Джон повернулся к нему спиной. — Я тоже от тебя без ума.

Он хотел положить пистолет под подушку, но ограничился тем, что устроил оружие в сумке так, чтобы можно было сразу вытащить.

— Мр-р-р-р, — промурчал фейри, прижимая человека к себе. — Приятного отдыха, любовь моя.

— Ты становишься слишком сентиментальным.

— Фр-р-р-р…

— Смешно, да.