6.1 (1/2)

Вольггерт со страданием покосился на дверь, так заманчиво маячившую за его спиной и, вздохнув, последовал за охранником кладбища. Тот направляся к другой двери, высокой и узкой, ведшей некогда в комнату священнослужителей, а теперь представлявшую собой темную бездну.

По крайней мере, так оборотень себе это представлял, а на самом же деле комната не обратилась в тоннель ада, и сохранилась куда лучше, чем зал часовни. Вандалы не добрались до нее, никто не выбил стекол и не «выпотрошил» шкафы и мебель. Под ногами лежали листья, но не бутылки и окурки. В комнате имелись письменный стол, стул, стеллаж с толстыми книгами ручной писки. На столе покоились неоконченный свиток, не высохшая (за столько лет!) чернильница, и пенсне.

Смертные не могли проникнуть в эту часть здания, догадался оборотень. Она являлась одним из проходов в обитель Хеллгредха. Тот уже стоял у шкафа, открывая дверь. Вольггерт с недоверием стоял на пороге в новый мир.

— Только после Вас, — нервно рыкнул он.

Хеллг исчез в шкафу, и Вольгеррт, вздохнув, последовал за ним: «Ненавижу эту работу…».

Он и раньше бывал в обители хранителей, но Подземелья сильно от них отличались.

Служитель с ностальгией вспомнил архив, тихий и во всех отношениях опрятный. Избавленный от посторонних шумов, с упорядоченной и успокоенной магией. Так же ему вспомнился Институт Благородных Стервиц Злоблены, ведьмы Пустошей. Ее пространство напоминало школу, а в подвалах, в древних клетках, где еще до своего назначения на роль хранителя Злоблена учила студенток основам этикета и женской выдержке, она хранила магию. Магии там помещалось не много, но ведьме хватало, чтобы держать округу в уважении к себе и благоговейном страхе перед своими возможностями.

В Совете хранителей присутствовал один небожитель. Его пространство, спрятанное глубоко под водой, в действительности напоминало жуткую сказку. Небожитель не просто присоединял пространства, а перед замораживанием жизни в них вытягивал оттуда злобных демонов и воинов, приурочивая их к своей армии. Пока Храм смотрел на это спустя рукава, потому что божество пускал своих бесов на защиту межпространства, но о нем никогда на всякий случай не забывали, и дважды в месяц отправляли к нему с проверкой кого-нибудь, обладавшего жабрами.

Хранители знали об устройстве мира куда больше, чем все прочие, но в силу их целевой направленности, привязанности к месту, в Храме их как серьезную угрозу не воспринимали. (А стоило бы). Хранители существовали как тени, тихо и спокойно, варясь в собственных проблемах. С веками упорядочивания магии они настолько отрывались от политики, что переставали интересоваться делами Настоящего, это оказывалось на руку всем прочим высшим и Храму. Интересуйся политикой твари, обладающие резервами и способные укрощать хаос…

Важно отметить, эти существа не могли покидать своих владений. Отлучившийся из места заточения хранитель, оставляя магию без присмотра, рисковал устроить настоящий ядерный взрыв. С их исчезновением защитные барьеры падали, магия смешивалась между собой и с темной материей, всегда имевшейся в таких местах хотя бы в остаточном виде, и начинался кавардак. Ослушавшийся правила присутствия хранитель погибал, в наказание за содеянное. Процедура его перехода в мир иной нельзя назвать иначе, как мучительная казнь, предполагавшую не отход в мир и ной, а посмертные пытки и стирание сущности. Развеивание. До этой меры пресечения додумались, несложно угадать, боги Старого Пантеона, тяготевшие к трагедии и болезненно относившиеся к нарушению своей воли.

Правда, самым старым хранителям удавалось ненадолго «сбегать». Их сил хватало на то, чтобы удерживать магию и на расстоянии, и Храм закрывал на это глаза. Давая поблажки хранителям, высшие оставляли за собой право на могущественных союзников. Несмотря на то, что почти все они носили канги, кто знал, возможно, однажды им удастся избавиться от пут, привязывавших их к месту и появится тот, кто станет им другом более близким, чем несколько лицемерный в своей дружбе по отношению к этим сущностям Храм… Тогда настанет Конец Всему. Один из множества его бесконечных вариантов. Нужно сказать, один из наихудших.

Появление на свет хранителя, негативно настроенного к своей работе, вызывало бы очень серьезные проблемы. Поэтому, все они стояли на строжайшем учете. Для каждого у Храма было припасено уникальное оружие, способное развеять того или иного, по основаниям его сил и умений. И теперь Вольггерт думал о том, что в списке Совета хранителей он не видел Хеллгредха.

О нем не писали, нигде не упоминали. Скрижали не знали «Подземелий», полных, Вольггерт ощущал это кожей, мутировавшей магии. Почему? Ведь Хеллгредха не так просто спрятать: его владения огромны, а сам он явно относился к сущностям редким и опасным.

Пока они спускались по каменным ступеням, с каждой из которых Вольггерту приходилось «сползать», что выглядело крайне унизительно, он сумел увидеть несколько забытых существ и нащупать под ногами скальдические заклинания. (Неизвестно, обладали ли они силой по сей день, но в душе служитель очень надеялся, что нет). Под потолком витало зеленое пламя, и «стеклянные» камни, торчавшие из потолка, переливались всеми цветами радуги, соприкасаясь с ним. Камни такие уже давно не существовали нигде. Они обладали сознанием, общались между собой, и разрастались в целые колонии.

В глубине пещер рычало неизвестное нечто. Не в глубине, стоило признать, тоже рычало. Еще вопило, хрипело, галдело…

— Что это такое? Тут есть жизнь?

— О, и ее полно, — отозвался Хеллгредх, оборачиваясь к служителю. — Может, понести тебя на руках?

— Я тебе девица что ли красная? — рассердился оборотень, преодолевая очередную высоченную ступень. В самом деле, их великаны выдалбливали?! Этому-то сморчку хорошо: его явно двигали магические силы. Он прыгал по ступеням легко, как горный козел, словно ничего не весил.

Хеллг пожал плечами. Он явно не собирался уговаривать. Это почему-то разозлило Вольгеррта еще больше.

— Ладно, неси. А то будем тут до утра следующего дня копаться.

Зеленое пламя вильнуло у потолка, и опустилось перед Вольггертом плотным облаком. Вольггерт с сомнением поглядел на тучу, и прыгнул на нее. Его словно подхватил упругий резиновый мячик, но при этом лапы утонули мягком.

— Мерзкая у тебя магия, — заметил он.

— Это моя душа, — ответил хранитель.

— Неловко как-то получилось, — сконфузился оборотень.

— Поэтому нужно держать свое мнение при себе.

Они спускались бесконечно долго, и Вольггерт не находил слов, пораженный величественностью и заброшенностью пространства. Хеллгредх явно не сильно беспокоился о презентабельности своей обители. Все оставалось в природном состоянии. Никаких попыток обратить пещеры в царство или архитектурный шедевр, чем грешили другие представители его вида, в Подземельях не наблюдалось.

Хранитель и оборотень пресекали бесконечные залы, полные зеленого света и огоньков духов, дымков от костров и запахов варева. В пещерах стояли глубокие озера с водами из разных, стоило полагать, местностей и пространств. Над ними клубился зеленоватый дым, тянувшийся к сырым холодным стенам.

Проходя между озерами по узкой и скользкой дорожке, Вольггерт заглянул в воды. От ледяной многотонной массы, упрятанной в котлован, исходила темная энергия. Сами воды были черными, как мрак, и хоть поверхность была гладкой и чистой, как зеркало, внутри что-то шевелилось, вибрировало, зудело. И манило.

Вольггерт, отражавшийся в черном зеркале, ухмыльнулся своему близнецу и стал показывать ему сцены из их возможного будущего. Оборотень отказывается от идеи верой и правдой служить Гарпии, захватывает власть при помощи обретенных сил и наконец наводит в Храме порядок. Глупые шавки из отдела перестают посмеиваться над им происхождением; впервые за тысячу лет они заняты делом, а не ставками на отношения коллег и унылым перебиранием свитков. Так, для виду. Большинство из них ведь и читать не научились…

— Какие амбиции! — похвалил Хеллгредх, заглядывая в воду, но все же держась от озера на почтительном расстоянии, чтобы зеркало не отразило и его тоже. Хотел скрыть свою истинную сущность, проклятый фокусник, а Вольггерту в душу залезть не постеснялся!

— Оно показывает темные и низменные желания души. Не значит, что я таким стану, — проворчал он. — Это ведь хаос. Чистый хаос. Он развращает.

— А мне кажется, это вполне достойное тебя занятие, управлять Храмом. Ты очень умен, сын Вольга-колдуна. И воля твоя сильна. Мало кому удается с такой легкостью противостоять хаосу! Еще и в таком концентрированном виде.

— Лестью меня не купишь. Я обычный оборотень. Хранителем Храма мне никогда не стать.

— Дай-ка подумать… Очень много лет назад, я тогда еще был совсем ребенком, стоит полагать, я старался понять, куда я попал и как там оказался, и встретился с одной мерзкой плешивой вороной. Она пыталась сожрать меня, а потом сожрала мелкую сирену, а та очень нравилась мне. Мы иногда говорили о хаосе под светом луны, и о рыбах глубоководных. Через пару тысяч лет ее избрали хранителем Храма.

…

— Как давно ты живешь?

— Дольше, чем кому-то может хотеться. Ты не уловил мораль истории.

— Гарпия взошла в Храм в незапамятные времена. Она достойна своего звания, как никто другой. Хватит уже называть ее облезлой вороной. Это просто возмутительно.

Хеллгредх вздохнул.

— Твоя собачья преданность убивает, — и прошествовал дальше, под скалистый свод пещеры.

— Владыка Храма должен быть достойнейшим. Это существо высшего магического порядка, обладающее невероятной силой, мощью, всяческими достоинствами. Абы кого на пост не берут. Тебе стоит это уяснить и пропитаться уважением, — продолжал наседать Вольггерт, и так увлекся, что вступил в размазанную по полу скользкую гадость. Гадость дернулась, заверещала страшным писком, и поспешила уползти прочь.

Хранитель проводил ее взглядом, а потом осуждающе покосился на Вольггерта:

— А говорит, это я обижаю старух…

Вольггерт вздохнул. Положительно, до этого типа было не достучаться. Нечего и время тратить.

В следующих залах Подземелий оказалось еще больше пространства. Под землей, да так глубоко, росли деревья и летали птицы! В переходах тоже копошились твари разных мастей. На их пути встречались существа из забытых пространств, давно ставших памятью на страницах истории. Однако, они не выглядели «почившими». Напротив: самыми, что ни на есть, живыми и процветающими. Твари куда-то спешили, за кем-то охотились, от кого-то убегали. Они разговаривали, летали, организовывали пьянки, плели сети, торговали, озвучивали мрачные пророчества, возвращались откуда-то с мешками…

Кое-кто от Хеллгредха прятался. Иные, особенно мелкие народцы, садились ему на плечи и нашептывали на ухо последние новости. Феи подмигивали ему и посылали воздушные поцелуи. Спустя примерно час этого путешествия в фантастический мир безумия Вольггерт в первый и в последний раз в жизни увидел настоящую падшую звезду! Звезда был красив, как свет, но красоту сильно портило выражение лица. При виде Хеллгредха звезду перекосило от злобы и ненависти, и он повернулся к нему спиной, и скрылся в тоннелях, освещая пространство вокруг себя мягким белым светом.

— Похоже, это чистое создание тебя не жалует. Как оно вообще оказалось здесь?

— Долгая история, — вздохнул хранитель.

— Ты держишь его здесь в заложниках?

Хеллгредха такое предположение позабавило.

— Меркция? Пока он в моем доме, заложник тут я. Заложник его тщеславия.

Вольггерт задумался. Он кое-что знал о звездах. Говорить о том, что пространства, в каких они обитали, когда-либо падут, не приходилось. Они являлись прямой собственностью Плетущих Вселенных, а те — столпами мироздания. Уж если Всему и настанет крах, то они сгинут не в первую очередь.

Звезды иногда падали, но выжить в иных измерениях не могли самостоятельно. Однако, порой звезд отправляли Плетущие Вселенные в качестве стражей для особо опасных объектов, наделенных силой хаоса. Хеллгредх явно под это описание подходил, но неужели пьяница и болтун представлял собой такого рода силу, на какую потребовалось надзирательство звезды?..

Сомневаясь, служитель все же озвучил свою догадку:

— Он здесь, чтобы убить тебя, если ты постараешься сбежать?