100. Эванс (1/2)

Вчера день мы провели, мотаясь по всем уголкам магического мира, о которых слышала я и теоретически могла знать Шмэри.

Перед этим на всякий случай заглянули в дом ее отца, куда Блэк нас уверенно привел. Я ни разу не была в том районе, он выглядел гораздо неряшливее, чем Коукворт. Возможно, такими были все лондонские окраины, не знаю.

Шмэри там не оказалось. Впрочем, никаких подозрительных людей, которые могли оказаться посланниками министерства, тоже.

— Я же говорил, ее здесь нет, — проворчал Блэк, вычеркивая строчку из пергамента. — Давай, Сохатый, маскируй Эванс и идем дальше.

У меня сложилось впечатление, будто он считает меня обузой и уверен, что вдвоем они управились бы гораздо быстрее. В чем-то Блэк, наверное, был прав, но я не могла сидеть целый день взаперти, зная, что Шмэри непонятно где, одна, без денег и без элементарных знаний в области защиты. Когда вернемся в школу — если вернемся — надо будет силой отвести ее к Фебу, чтобы обучил элементарным навыкам боя. Ну или пусть Блэк научит. Даже я сама могу. После смерти брата она высказывалась против уже не так категорично.

Джеймс набросил на меня мантию-невидимку, как на попугая, и мы аппарировали в Косой переулок.

Так, шаг за шагом, обошли все места, которые успели до полуночи. В засаду не угодили, но и Шмэри не нашли, хотя искали тщательно. В Косом переулке Блэк с Джеймсом, сменив внешность, сунулись во все лавки, потом мы все вместе заглянули в Лютный — все без толку.

Я в отчаянии подумала, может, мы не там ищем? Может, стоило прошерстить Лондон вдоль и поперек? Но тут же одернула себя, что Шмэри не стала бы так рисковать. Не везде обитают волшебники, а она все еще под Надзором. С другой стороны, кто мешает ей перемещаться, не используя магию. На метро или пешком, в конце концов.

Оставались всего две не зачеркнутые строчки в пергаменте Блэка, когда карета превратилась в тыкву. Точь-в-точь как в детской сказке, в полночь.

Мы переместились в Хогсмид, и, едва ноги коснулись земли, будто из дымовых труб домов, всех разом, раздался пронзительный вой. Точно огромного вепря раздирали на части. Я не слышала, как кричит вепрь, которого разделывают живьем, но думаю, он орал бы именно так.

— Твою мать, — прорычал Блэк прямо под ухом. Иначе я бы его не услышала. — Уходим, Сохатый!

Я почуяла только, как меня схватили за руку, и едва успела задержать дыхание перед очередным прыжком в пустоту.

— Сигнальные чары. — Блэк грязно выругался. — Откуда в Хогсмиде Сигнальные чары?

Джеймс помотал головой, давая понять, что не знает, и тихо спросил, в порядке ли я. Блэк, захлопнув за собой дверь, раздраженно фыркнул и высказался:

— А не на нашу ли дорогую Эванс сработало заклятие, а? Может, они создали что-то типа Надзора? Только для магглов.

Если все так, Шмэри давно сцапали. А идея-то неплохая, главное, чтобы до нее не додумались в министерстве.

— Но почему тогда этого аналога Надзора нет в других местах? — резонно возразила я, цепляясь за доводы логики, и у Блэка не нашлось ответа.

— Может, дело во времени суток? — быстро сообразил Джеймс. Когда он это сказал, я сразу поняла, что так оно и есть. Именно в ту секунду вспомнила сказку про тыкву и карету. — Они могли предположить, что беглецы будут перемещаться с места на место ночью, и, чтобы не выставлять дежурных, использовали Сигнальные чары.

— Годится, — кивнул Блэк, разжигая камин и яростно швыряя туда остатки позавчерашней газеты. Раздобыть бы еще вчерашнюю. — И что? Теперь до утра тут торчать? Да Мак-Мак сожрут с дерьмом за эти восемь или сколько там часов. Она ведь тоже наверняка не знает про запрет.

Блэк скалился как пес, охраняющий дом, куда лезут грабители. Он мог сколько угодно строить из себя парня с железными яйцами и мистера Мне-Наплевать-На-Мак-Мак, но я видела, как блестит его лоб от выступившего пота и как едва заметно дрожит палочка в руке.

— Шмэри не станет выходить из убежища ночью. В том районе, где она выросла, и в подобных ему опасно в одиночку бродить по улицам после наступления темноты. Это уже скорее инстинкт.

Блэк рывком открыл холодильник, который они с Джеймсом пару дней назад купили в самом настоящем маггловском магазине, вынул оттуда хлеб, бекон, сыр, котлеты и какой-то соус. Отрезал несколько хороших ломтей заклятием, покромсал сыр, сложил все ингредиенты стопкой, от одного сэндвича откусил сам, на остальные кивнул, мол, угощайтесь. Джеймс, пробормотав: «Бродяга, мать твою, повелитель кухонных домовиков», схватил уродливо-толстый бутерброд и с готовностью запихал в рот, а мне такого хватило бы на неделю, и я отказалась. Надеюсь, вежливо. Думаю, мой желудок пришел бы в ужас от такого сочетания.

Похоже, Блэк быстро взял себя в руки. Либо у парней это по-другому работает, и им достаточно просто пожрать, чтобы успокоиться.

— Я спать, — объявил он и направился в ванную. Минут десять мы слышали только звук воды. Я уже перестала удивляться, что парни, оказывается, тоже моются перед сном. Еще и каждый день.

— Не обижайся на него, ладно? — Джеймс присел на край стола, доев свой сэндвич, и как будто через силу улыбнулся. — Бродяга не любит бездействовать. И он… в общем, он никогда об этом не скажет при тебе…

— Он переживает за Шмэри, — я его опередила, и Джеймс нехотя кивнул, словно выдал сокровенную тайну. — Это же очевидно, зачем скрывать. Это естественно. Или у мальчиков такое не принято произносить вслух?

— А сама-то, — почти укоризненно, но с широкой ухмылкой напомнил он. — Ты ведь не вчера в меня… ну в смысле, я ведь не вчера тебе понравился, а сказала ты совсем недавно.

Я вспомнила Амортенцию, которая на Джеймса не подействовала, зачеркнутую строчку в его письме и не сдержала смешок.

— Я девочка, мы странные. Мне можно.

Джеймс весело фыркнул, но вдруг замялся. Он нервно закусил губу, жестом попросил подойти, прижал к себе — когда он вот так сидел, мы были одного роста — и едва слышно произнес:

— Скажи еще раз.

Я обнаружила, что во второй раз уже гораздо проще. Мне начинало нравиться говорить это вслух. А еще больше — видеть, как после моих слов Джеймс смотрит на меня. И щурится, как на солнце.

— Я люблю тебя.

Он поцеловал меня, будто хотел сожрать эти мои слова. У меня бывало такое желание, только оно каcалось его запаха.

Мы вовремя прекратили, потому что через пару секунд из ванной вышел Блэк. Думаю, мы его взбесили бы своим видом. Он промчался мимо, к лестнице, хлопнув Джеймса по спине и буркнув «спокойной ночи», и я подумала, что тоже неплохо бы принять ванну. Все равно ведь не усну.

В спальне я как обычно проверила, все ли на месте во внутреннем кармане моей мантии. Я каждый вечер так делала. Джеймс отдал мне на хранение несколько настоек, на всякий случай, а еще все газетные вырезки тоже собирала я.

Он вернулся, умывшись, и мы вместе забрались под одеяло.

Я перевернулась на живот, чтобы видеть его лицо. Раз уж я выполнила просьбу Джеймса, то, наверное, могу спросить:

— Расскажи, как я тебе понравилась.

— С чего ты взяла, что нравишься мне? — вполне правдоподобно удивился Джеймс, но тут же заржал. Он бросил взгляд на мои сиськи.

— Какой же ты придурок, Поттер, — хихикнула я и пихнула его в плечо.

— Я не помню, честно. Разве можно это запомнить? — серьезно заговорил он. — Просто в какой-то момент обнаружил, что бешусь, если ты не обращаешь на меня внимания. Потом вроде бы ты мне приснилась пару раз, — он хитро глянул на меня и скорчил загадочную физиономию. Я сообразила, что это были за сны, и для порядка высунула язык до предела, чтобы продемонстрировать свое недовольство. — Еще я заметил, что ты красивая.

— Какой ты наблюдательный, — поддела я.

— Ну, это не сразу случилось, — фыркнул Джеймс, — к концу четвертого курса, наверное. А дальше ты знаешь. Дюжины пострадавших ради того, чтобы ты с меня глаз не спускала.

— И не стыдно тебе?

— Наверное, должно быть стыдно, да? Но… во-первых, у меня нет совести, если верить Лунатику, Минерве и моей маме, — засмеялся он, и я с толикой стыда осознала, что мне перед всеми этими людьми, что попались Джеймсу на пути ко мне, совсем… не стыдно.

— А во-вторых?

— А во-вторых… — Он помолчал, будто не решался сказать то, что крутилось на языке, и мне показалось, что в конечном итоге Джеймс произнес другое: — Мне нравилось тебя злить. Хотелось знать, что тебе не плевать на меня. Хоть что-то. Лучше уж раздражать, чем быть пустым местом.

— А как же вранье про то, что я красивая, когда злюсь? — я закусила губу, чтобы не улыбаться так уж явно.

— Оно уже не в моде, — отмахнулся Джеймс, переворачиваясь на бок и приподнимаясь на локте. — И это не вранье.

— Завтра все будет хорошо, да? — прошептала я, прежде чем позволить ему поцеловать себя. — Мы найдем Шмэри?

Джеймс навис надо мной, но послушно остановился и уверенно ответил:

— Бродяга ее из-под земли достанет. В этом мы с ним похожи. Он не успокоится, пока не вернет ее. — Джеймс азартно усмехнулся: — Правда, я Мак-Мак не завидую, когда она найдется.

Когда мы проснулись, Блэк, полностью оправдывая его предсказание, уже поднялся, успел приготовить завтрак и даже поесть в одиночестве.

— Жрите живее, — велел он и, взмахнув палочкой, призвал тарелки из шкафа. — Если, конечно, не боитесь. К слову, я снимаю с себя всякую ответственность за вкусовые свойства этого блюда.

Готовил он сносно, кстати, учитывая, что наверняка не прикасался к сковородке до того, как оказался здесь. Мама говорила, что у мужчин еда часто получается вкуснее. Парадокс какой-то.

— Сейчас восемь, большинство лавок в Хогсмиде открываются в это время. Думаю, Сигнальные чары уже не работают, слишком много людей на улицах. — Блэк выглядел уставшим, похоже, и глаз не сомкнул за всю ночь. Я все больше склонялась к мнению, что Шмэри дура, раз не верит ему.

Они с Джеймсом встали друг напротив друга и несколькими штрихами подправили лица. Как все-таки кардинально можно изменить внешность, всего лишь скорректировав форму носа и губ. Наверное, стоит налечь на трансфигурацию. Джеймс наверняка не откажется меня подтянуть.

Хогсмид встретил нас тишиной, значит, теория Блэка оказалась верна.

Но Шмэри мы в деревне не нашли. А я так надеялась, что она все же предпочтет легкий путь. Шмэри ведь не боится дементоров и знает целых два потайных хода в замок, могла попытаться попасть туда и найти Феба. Но стала бы?

Вряд ли. Джеймс с Блэком толком не успели ничего рассказать, вернувшись вчера из «Кабаньей головы», но по обрывкам фраз я поняла, что в Хогвартсе до сих пор околачиваются министерские.

— Это все бесполезно, — злобно пнул камешек Блэк, и тот ударился о дверь Визжащей хижины. Я вспомнила, как министерский урод зажимал меня здесь, и поежилась. — Когда человек хочет спрятаться, вероятность найти его минимальна. Если только заранее не знаешь, где его убежище. Вряд ли Мак-Мак владеет заклятием Доверия, но принцип тот же.

Я тоже не знала, что такое заклятие Доверия. А Джеймс, похоже, знал, потому что обреченно кивнул.

— Но это лучше, чем ничего. Уверен, Макдональд уже давно перепугалась — это она на поле только такая смелая — и хочет, чтобы ее нашли. Это же девки. Они странные. Если бы она услышала нас, то отозвалась бы. Значит, ее тут нет.

Несмотря на всю тревожность, я не сдержалась и, вспомнив наш вчерашний разговор, ухмыльнулась.

— Либо ее уже схватили, — обронил Блэк, и мне мигом стало не до смеха.

— У нас осталась Годрикова впадина, — напомнил Джеймс и бодро добавил: — Обычно мне везет в тех местах.