99. Медоуз (1/2)

Дора не понимала, как можно не интересоваться делами окружающих. Они ведь есть. И окружающие, и их дела.

О чем вообще разговаривать с человеком, если не знаешь о нем ничего. А поговорить Доркас любила. Она могла начать беседу с незнакомцем и уже через пять минут болтать с ним как со старым другом. Наверное, именно поэтому у нее никогда не было проблем ни с учителями, ни с друзьями, ни с парнями. Ведь, если разобраться, любые проблемы легко решаются, стоит их обсудить.

Дора, разумеется, знала, какая слава за ней тянется.

Однако большинство из тех, кто презрительно морщил носы, называя ее сплетницей, охотно обращались к ней за свежими новостями, как только речь заходила об их персоне.

Марлин как-то сказала, что у Доры настоящий талант. Без шуток. «Я бы так не смогла», — досадливо вздохнула она. Марлин, хоть и смотрелась со стороны самоуверенной, всегда объективно оценивала себя и свои способности.

Она признавала, что без зубрежки не получит высший балл, что Лили с Мэри пользуются большей популярностью, чем она, и что в жизни своей она пока не добилась никаких выдающихся успехов. Впрочем, последнюю мысль ей в голову вложил отец, без устали напоминавший, что старший брат Марлин блестяще сдал ЖАБА и теперь занимал какую-то мелкую должность в министерстве.

— Хорошо тебе, Дора, — все чаще вздыхала она, — никто на мозги не капает. Будь моя воля, я бы бросила все это дерьмо, получила пару «В» на экзаменах и устроилась… да куда-нибудь, где не требуют безукоризненного владения чарами Восстановления. И куда не будут доходить письма отца с этим его еженедельным «а вот Джонатан!..» А лучше замуж сразу. Мама так и сделала, но отец почему-то считает, что мне так нельзя. Говорит, сейчас время совсем другое.

— Вот только за кого, — обычно хихикала Дора, прекрасно осознавая, что время сейчас действительно неподходящее, чтобы рассчитывать на кого-то, кроме себя.

Она, в отличие от большинства девчонок, читала не только «Ведьмин досуг», но и «Ежедневный Пророк». Порой подавленное настроение кого-то из ее однокурсников легко объяснялось крохотной газетной заметкой о покойнике с такой же фамилией.

Никто, разумеется, не писал крупными буквами на первой странице: «Внимание, вы в полном дерьме», но слишком частыми становились публикации о пропавших без вести, о загадочных смертях, о «взрывах газа» в маггловских районах и потерях аврорского корпуса.

Достаточно, чтобы сложить два и два.

Кто угодно мог оказаться следующим. Вот так выйдешь замуж за какого-нибудь будущего или действующего аврора, а он через месяц из рейда не вернется. Не очень радостная перспектива.

И именно по этой причине у каждого из них оставался только он сам.

— И что теперь, совсем замуж не выходить? — возражала Марлин. — Или за какого-нибудь Петтигрю, который в жизни не полезет во всю эту кашу, потому что даже поссать боится зайти без своих дружков?

Судя по всему, она пришла к выводу, что лучше все-таки вообще не выходить, чем за невзрачного Питера, потому что в последнее время не поддерживала разговоры на эту тему.

То ли содержание писем становилось с каждым разом все унизительнее, то ли сами письма Марлин получала все чаще, но Дора вот уже которую ночь слышала, как она плачет.

Удивительно, но ей пока не удалось выяснить истинную причину подобного отчаяния. Марлин лопотала что-то вроде «живот болит» или «чары не получаются», но ничто из этого явно не тянуло на достойный повод для рыданий.

Доркас считала чуть ли не делом чести разведать, что происходит. В конце концов, стыдно быть Главной Сплетницей Хогвартса и не разузнать, что творится с твоей лучшей подругой.

По сути, узнавать новости первой не так уж сложно, хотя намного сложнее, чем кажется на первый взгляд. Недостаточно быстро перемещаться по замку и совать нос в чужие гостиные. Нужно уметь слушать, наблюдать, запоминать и сопоставлять факты.

Некоторые события можно даже предвидеть, если не хлопать ушами и просто внимательно осмотреться.

Да куча таких случаев. Вон, недавно староста школы Стеббинс рассталась со своим Стивенсом. Все так удивлялись, что же случилось, ах, три года встречались — и тут такое. Дора диву давалась, как можно было не заметить, что у них давным-давно не клеится. Изабелла не отлипала от Прюитта в последнее время, тот ей потакал, вот Роджер и отправился в свободное плавание. А Стеббинс теперь была вольна заглядывать Фабиану в рот сколько влезет.

Дора Изабеллу очень хорошо понимала; ей самой до мурашек нравился Фабиан, но он был из тех, кто не достается никому. А если и достается, то какой-нибудь сучке, которая из него всю душу вынет. Так всегда бывает. Редко такие офигенные парни находят таких же офигенных девчонок, хотя вокруг их целая толпа.

На каникулах Дора, не имевшая привычки молчать о том, что ее беспокоило, выложила все маме: и про Фабиана, и про Эдгара, а та сказала, что лучше сова в руках, чем фестрал в небе.

«Я знаю Прюиттов, — задумчиво произнесла мама. — Не лично, но тетушка Элиза давняя приятельница Лукреции. Огден после скандала с дочерью рвет и мечет. Он-то ей в мужья парня Селвинов планировал, а вышло вон как. Он теперь одержим идеей удачно женить сыновей. Парни-то у него получились такие, что он может себе позволить покопаться в невестах, как в драконьем навозе, пока не найдет подходящих, так что не теряй времени, дочка. Да и обоюдный интерес тут важен…»

Обоюдным интересом там и не пахло. Если и есть у Фабиана интерес к кому-то с их курса, то к Мэри и Лили, он до сих пор времени с ними проводит больше, чем с кем бы то ни было. Уж Дора-то с ее наблюдательностью точно знала.

Вернее проводил — до тех пор, пока те не пропали.

В тот день все поменялось.

В классах появились проплешины. От гриффиндорцев их курса осталась ровно половина, самая незаметная. Марлин снова стала старостой, но на этот раз ничуть не обрадовалась.

Семикурсники по вечерам собирались в мужских спальнях и что-то обсуждали. Пару дней назад Эдгар вежливо, но настойчиво попросил Дору выйти, когда явился Фабиан в компании Присциллы и Алисии.

А вчера он клевал носом весь день, значит, не выспался. И не сознается, где пропадал все утро, чем занимался. Странно это все, они явно что-то скрывают. Если связать бледный вид редко унывающего Фабиана, всю эту секретность, Поттера и Блэка, внезапно загремевших в госпиталь Святого Мунго в результате неудачной дуэли с Крессвеллом — с чего бы им драться, опять из-за Лили, что ли? — то получается очень занимательная история.

Желание сунуть в нее нос становилось все навязчивее, хотя Дора чуяла, что дело дурно пахнет.

А еще вчера произошло такое, отчего она мгновенно приняла решение любой ценой разнюхать, что же от нее скрывают.

— Марлин!

Они направлялись в подземелья, когда услышали оклик Ремуса. Он пробирался к ним через толпу третьекурсников и смотрелся невероятно одиноко без Джеймса и Сириуса. Дора все никак не могла привыкнуть.

На ходу Ремус сунул руку во внутренний карман и протянул Марлин небольшой клочок пергамента.

— Вот, тебе просили передать.

— Что это? — Марлин нерешительно прикоснулась к записке.

Она видимо чуяла, как Ремус недоволен очередной рокировкой в составе старост, и опасалась, что тот попытается ей навредить. Абсурдная идея — он, разумеется, не имел таких намерений — но в голову Марлин иногда приходили и не такие невероятные вещи.

Да и Ремус вообще-то был странный малый. Совсем не походил на оборотня, но по всем признакам им являлся. Дора предпочитала не развивать эту мысль в своей голове. Им всего-то полтора года осталось учиться вместе, а потом и не увидятся, скорее всего. Зачем тревожить гнездо докси, если можно его не трогать. Так-то Ремус отличный парень, ни разу Дора не замечала за ним дерьма.

— Думаю, там все написано. Один мой друг передал, — загадочно произнес он, и захотелось пощупать, нет ли у него температуры. — Это от одной его знакомой.

И свалил. Когда Дора с Марлин добрались до подземелий, Ремус как ни в чем не бывало сидел на своем месте и прикидывался нормальным.

До этого Дора битых пятнадцать минут потратила, чтобы выудить из Марлин хоть капельку объяснений, но та стояла насмерть.

— Что за дела у тебя с Лили? — Ей удалось увидеть всего несколько слов, что-то вроде «я не забыла» и «трижды по часовой стрелке», но этого хватило, чтобы узнать почерк. — Да еще такие, что она тебе пишет… оттуда.

Значит, у Ремуса есть связь с Лили. Или… с Джеймсом? В эту версию вполне укладывается предположение, что ни в каком госпитале они с Сириусом не отлеживаются.

— Тебя это не касается, Дора, — огрызнулась Марлин, покраснев под ее взглядом, быстро скомкала записку и сунула в сумку.

— Да что с тобой? — не выдержала она, догоняя ее, хватая за плечо и разворачивая к себе лицом. — С каких пор у тебя появились от меня тайны? Мы же подруги, Марлин.

— С тех пор, как я расхотела, чтобы моя личная жизнь становилась достоянием общественности в предельно короткие сроки, — выплюнула та, и Дора опешила.

— Ты дура? — напрямик спросила она. — Ты прекрасно знаешь, что я умею держать язык за зубами, когда надо.

— Да ладно? — прищурилась Марлин, выворачиваясь из ее пальцев. — Назови хоть один случай за последние два года, когда ты не болтала направо и налево.

— Как насчет того, что ни одна живая душа не узнала от меня о том твоем трахе с Кутом? Даже он сам, — ехидно напомнила Дора. Раз уж Марлин такая задница, пусть получает. — Потому что я не трепло. Я все обо всех знаю, но это не значит, что я готова нарушить обещание, данное подруге. Хотя что-то я сомневаюсь, что мы до сих пор являемся таковыми.

Дора, психанув, прошла мимо, зашла в класс Слагхорна и уселась с Ремусом.

— С ними все в порядке? — шепотом спросила она. — С Лили и Джеймсом? А с Мэри? Ты знаешь?

— Джеймс и Сириус в госпитале, состояние все еще тяжелое, — так же тихо отрапортовал Ремус. Он молодец, не так-то просто сбить с толку.

— Слушай… я не тупая, я знаю, что вокруг что-то творится. Ту записку передала Лили, я почерк видела. А раз ее принес ты, значит, Лили где-то с Джеймсом, ведь так? — тот упрямо молчал, и Дора решила все же сказать то, ради чего начала весь этот разговор, ну, кроме того, чтобы узнать, все ли хорошо с ее соседками по спальне. — В общем, я это к тому, что если вам нужно разузнать что-нибудь и всякое такое, я могу помочь, понимаешь? Вот.

Ремус делал вид, что сосредоточенно переписывает с доски.

— Что там было? В записке, — пробормотал он, будто пропустил мимо ушей все, что Дора сказала.

— Не знаю, Марлин не дала почитать, но я видела несколько слов и, думаю, к завтрашнему дню, пойму, что там было, — она покосилась на ее спину и, поймав укоризненный взгляд Слагхорна, уткнулась в учебник. — Марлин странно себя ведет уже пару недель.

— Почему?

— Если бы я знала, ее поведение не казалось бы мне странным, не находишь? — хмыкнула Дора, и Ремус усмехнулся, быстро глянув на нее. Наверное, признал правоту. — Нас мало осталось, надо поддерживать друг друга, согласен?

Определенного ответа Дора от него не получила. Да вообще никакого не получила, потому что Слагхорн велел приступать к работе, и Ремус воспользовался случаем, чтобы присоединиться к Чарли и Бобу. Те тоже остались без Найджела, как они без Лили и без Мэри.

Сама Доркас прибилась к Кэти, Анне и Франческе, а Марлин — к оставшимся девчонкам с Равенкло, которые в позапрошлое воскресенье не досчитались Лауры.

Прям там же, на зельях, Дора с Кэти и Франческой поцапались.

— …может, в министерстве вправят им мозги, — чеканила Кэти, отмеряя необходимое количество толченых стеблей полыни. — И дело вовсе не в том, кто там у них родители, мне на это плевать, но лично меня достало, что они мнят себя главными здесь. И что парни на это ведутся. Кто-нибудь знает, что Блэк в ней нашел, а? Я думала, он разборчивее.

Франческа с довольной рожей покивала. Она с четвертого курса таскалась за Сириусом, но особого успеха не достигла; только на пару свиданий сходили, причем одно из них, по прикидкам Доры, было вымышленным.

— Говорят, она подыграла ему на отборочных…