96-а. Поттер (2/2)

Жрать, по правде, хотелось, поэтому Джеймс взмахнул палочкой, призвал из шкафа миску, потом чуть наклонил сковороду и таким образом получил порцию еду.

— Я не буду с тобой спать, ты воняешь, — скривился он, когда они покончили с ужином и вспомнили, что спальня занята Эванс и Мэри. — Здесь лягу, на софе.

— Ага, только прежде чем лечь, лужу за своим чудовищем убери, — добродушно заржал Бродяга, кивая на Грязнулю, хлопнул Джеймса по спине и в несколько прыжков взлетел по лестнице.

Утром Сириус аппарировал со второго этажа и еще с полминуты потешался над подскочившим Джеймсом, а после протянул, запуская руку в волосы:

— Бля, я отвык спать один, — он выглядел растерянным и раздраженным этим фактом. — Вернее, привык спать с ней.

— Мне-то не рассказывай, — фыркнул Джеймс, надев очки и разминая затекшие суставы.

Он постоянно просыпался, было холодно и пусто, хоть и тесно. Лили обычно прижималась к нему во сне, ее волосы пахли дождем, она была такая теплая, костлявая и мягкая одновременно.

Под утро, перед тем как задремать, Джеймс твердо решил, что следующую ночь проведет с Эванс. Следующую и ту, что будет за ней. И ту, что настанет через месяц.

Стоп.

Он ведь не мог назвать ее по имени, даже про себя. Наверное, спросонья. Не выспался, башка не варит.

— Твое чудовище осуждающе на меня смотрит, — объявил Бродяга, разминая шею и плечи.

— Жрать хочет, — со знанием дела объявил Джеймс. Грязнуля, кажется, плюнула на человеческие попытки отмыть ее и взялась за дело сама, языком. Надо сказать, получилось у нее гораздо лучше, чем у него или Эванс, теперь можно было рассмотреть цветные полосы на лбу, которые придавали ей слегка презрительный и недовольный вид. — У тебя молоко есть?

— У меня нет, у девок нацеди, — заржал тот, — на что им сиськи-то.

— Еблан, — Джеймс пихнул его кулаком, чтобы убрался с дороги, и сунул нос в кастрюли. — Еды тоже больше нет. Знаешь, мне до всего этого дерьма всегда казалось, что она сама собой появляется.

— Ну теперь-то чудовище точно отстанет, — продолжал подъебывать Сириус, кивая на Грязнулю. — Слушай, мы двое взрослых мужчин, неужели не приготовим завтрак?

— Как показывает печальный опыт, не приготовим. Может, девок разбудим?

— Чтобы выглядеть беспомощными младенцами? — поморщился Бродяга, будто сама мысль о том, что Мак-Мак посчитает его несостоятельным в кулинарии, доставляла ему дискомфорт. — Так, ты мотай в магазин за продуктами, а я в книжный, там наверняка есть журналы с рецептами.

Джеймс обернулся первым. Он теперь шустрее разбирался в фунтах, чем в самом начале, ориентировался, что из продуктов с чем лежит, и потому с легкостью набрал того, что видел в приготовленном виде на столах в Большом зале.

Из спальни доносились тихие голоса; значит, девки уже проснулись и валялись в кровати. Или одевались.

Джеймс не представлял, о чем обычно разговаривают девчонки наедине. А ведь неплохо бы знать, что у них в головах. Иногда казалось, что в головах у них целая Выручай-комната, доверху заполненная хламом. Джеймс частенько туда заглядывал, чтобы что-нибудь взять или принести.

Он, почти не раздумывая, набросил на себя мантию-невидимку и бесшумно подошел к двери вплотную. Чей-то голос в башке занудно проворчал, что подслушивать нехорошо.

— …ему хоть понравилось?

— Я не спрашивала. Вроде бы да.

— Ну и зря не спрашивала. Помнишь, как все эти тетки говорят по телефону? «Ваше мнение очень важно для нас». Хотя они срать на него хотели. Парням нравится слышать, что ты исключительно ради них стараешься, а не потому, что возбуждаешься от этого. Вообще многие считают, что письку сосать любят только шлюхи, — припечатала Мак-Мак, развеселившись, — остальные типа делают это исключительно ради того, чтобы сделать приятно парню. Так что не вздумай ляпнуть, что тебе нравится. Ну пока не поймешь, что Поттер нормально к этому относится. — Надо бы намекнуть Эванс, что он только «за». — Я так адекватность проверяю, говорю, что обожаю сосать.

— Тебе же правда нравится.

— Ага, вот только большинство знаешь как реагируют? «Ну и у кого ты еще до меня сосала?» — передразнила Мэри непонятно чей голос. — Бля, ну я сейчас всех перечислять буду или уже к делу перейдем?

Эванс звонко засмеялась.

А Джеймс отметил про себя, что он ведь как-то похоже подумал, когда Эванс первый раз взяла у него в рот — кто ее научил? У кого она сосала до него? А спустя время стало почти все равно.

— И что, Блэк прошел проверку?

— Сама-то как считаешь? — хмыкнула Мак-Мак, повисла минутная тишина, а потом она снова заговорила. — Он вообще… не такой, как в школе. Я пыталась у него узнать, какого черта он не свалит на уроки, а он начал нести какую-то чушь про то, что запал. Вот ты представляешь, чтобы Блэк с этой его смазливой рожей на кого-то запал? Ну, кроме как на себя самого, разумеется. Короче, сдается мне, эти двое просто обожают всякие мутные дела и хотят быть причастными. Мальчики любят играть в героев. У меня все одноклассники в начальной школе мнили себя суперменами.

Джеймс понятия не имел, кто такие супермены, но в эту самую секунду чуть не выдал себя. Хотелось шагнуть в спальню и приказать Мак-Мак заткнуться. Чтобы она не забивала голову Эванс всяким дерьмом.

— Слушай, а при чем здесь рожа? Если он уродился красивым, думаешь, не способен влюбиться?

— Он что, нанял тебя в качестве адвоката? — Джеймс ясно представил, как Мэри прищурилась. — Может, и способен, но такие самодовольные задницы редко говорят всю эту срань вслух. Он еще так сказал, будто одолжение сделал. Сама-то ты сколько лет молчала, а? Курса с четвертого? Фабиан сколько лет молчал? Не узнавала?..

Джеймс пропустил мимо ушей ерунду про Прюитта — у того, по слухам, была какая-то девица старше лет на десять, по которой он сох, не интересно, в общем — и повертел в башке новость насчет четвертого курса. Если речь о нем, почему Эванс его отшивала раз за разом? А если не о нем, то о ком? Надо будет спросить у нее аккуратно.

Джеймс так задумался, что пропустил часть разговора и очнулся, когда Мак-Мак выдала:

— …это не будет длиться вечно, вот увидишь. Игра в шпионов им наскучит, они сделают вид, что поправились, и вернутся в замок. Так что давай пораскинем мозгами, где раздобыть деньжат и куда будем валить в случае чего. Блэк начал учить меня чарам Восстановления, думаю, они пригодятся, а ты владеешь защитой, ведь так? — Эванс что-то неразборчиво пробормотала. — Пара заклятий лучше, чем ничего, — заключила Мак-Мак. — Ты говорила, вы с Поттером жили в каком-то доме…

— Ты правильно делаешь, что надеешься только на себя, Шмэри, — решительно оборвала Эванс, — но я не думаю, что для них это игра в шпионов.

— Ну конечно, — фыркнула Мак-Мак, — для них это не только приключенческий роман, но еще и любовный. Ты ведь даешь Поттеру? Разумеется, даешь, сложно спать в одной кровати и не давать.

— Я даю, потому что хочу этого, — холодно заявила Эванс. — Хватит лицемерить, Шмэри, ты же ненавидишь лицемерие. Может, признаешь уже, что тебе нравится Блэк? И нравится с ним трахаться. И ты делаешь это вовсе не потому, что чувствуешь себя обязанной. Это нормально…

В этот момент за входной дверью послышался хлопок, и Джеймс шустро скинул с себя мантию. А пока Бродяга снимал защитные чары, успел услышать обрывки фраз:

— Они ведь головой рискуют. Этот закон, никак не запомню его номер…

— Какой закон?

— О наказании для тех, кто помогает магглам или укрывает их. Ты же говорила, у вас есть какие-то номера «Пророка». Вот, смотри…

Зашуршал газетный лист.

— Что еще за закон, Эванс? Блэк мне ничего не говорил.

Они притихли, видимо, перечитывая статью — Джеймс все письма и газетные вырезки отдавал Эванс на хранение, она гораздо аккуратнее него.

— Гляди, что раздобыл, — похвастался довольный Бродяга, демонстрируя толстенную книгу. Он еще не знал, что ждет его через секунду.

Дверь со стуком распахнулась и с размаха ударилась о стену. Мэри стремительно вышла из спальни, направилась прямиком к Сириусу и пихнула ему в грудь клочок бумаги, который до этого сжимала в руке.

— А теперь расскажи мне, Блэк, почему я должна тебе верить, если ты мне постоянно пиздишь?