81. Поттер (1/2)
Джеймса тошнило так сильно, будто он напился на этой сраной вечеринке, хотя даже второй бокал не осилил.
Казалось, вот-вот блеванет.
Он дышал рывками, хлебал воду из-под крана и, дрожащими руками опираясь на раковину, глядел на себя в зеркало.
Тошнило его от самого себя и от дерьма, в которое он вляпался.
Джеймс почти плюнул на эту сраную вечеринку.
Он не собирался идти с Лиз. Лучше вообще не ходить, раз не с Эванс.
— Все-таки идешь с Шонненфилд? — прищурился Бродяга, глядя на его сборы.
— Да, — немногословно буркнул Джеймс, застегивая рубашку. Он не стал ничего выдумывать и оделся как в прошлый раз.
Сириус скорчил такую рожу, будто хотел сказать: «Я же говорил, ты за ней бегал, а ты отрицал, мудила».
— Думаешь, перепадет?
— От кого? — обозлился Джеймс, завязывая галстук с таким остервенением, будто хотел придушить себя прямо здесь и сейчас. — От Лиз перепадет, конечно, но мне не надо.
— А ты ее, что ли, в прошлый раз ебал в этом наряде? — поддел Сириус. Он заметил, разумеется, что одежда та же самая. Наблюдательный говнюк. Все никак не может выгнать мамашу из своей башки. — Вот и я не про нее.
— Завали, Бродяга, без твоих подъебов паршиво.
Тот сел на кровати и подался вперед:
— Объясни. Какого гриндилоу ты идешь с ней, если тебя с души воротит?
Джеймс опустился на свою и нашарил под стулом ботинки.
Бродяга наверняка подумает, что он заигрался в авроров. Как в детстве.
А ему и без его издевок муторно.
Непонятно, о чем и с кем говорила Лиз вчера. Джеймс не успел толком ничего разобрать. Он вообще шел к ней, чтобы извиниться и сказать, что не сможет сопровождать ее. Жизненно важная тренировка, куча домашних заданий и вообще правая нога отнялась. Словом, собирался набрехать с три котла.
Не дойдя до кабинета пару футов, Джеймс понял, что Элизабет не одна. Вернее, собеседника он не услышал, но ее деловой тон ясно дал понять, что разговор не предназначен для чужих ушей.
Речь шла об «ужесточении мер» и «переходе к конкретным действиям».
«Я почти закончила с четвертым курсом… есть пара неблагонадежных… со старшими будет сложнее… ты же понимаешь… кровать связывает крепче, чем факультетское знамя, — Лиз позволила себе рассмеяться. — Они друг за друга горой… кто-то наверняка уже владеет окклюменцией… конечно, подключу ее в случае необходимости… катились бы они уже к своим магглам, и нам работы меньше… да, конечно, обсудим позже… заходи завтра на чай».
Джеймс, засовывая ноги в ботинки, поглядел на Сириуса, коротко пересказал ему все, что запомнил, и емко добавил:
— Лучше быть в курсе ее делишек. Прикинусь тупицей…
— Да тебе даже прикидываться не надо, — заржал Бродяга, но он пропустил подкол мимо ушей.
— …буду ныть, какие магглы выскочки…
— Житья от них нет! — взвизгнул Сириус, перекривив кого-то сварливого.
— …ну, потанцую с ней пару раз, делов-то. Зато, глядишь, узнаю что-нибудь существенное.
— Существенное я тебе и так скажу, — Бродяга махом стал серьезным. — Пожиратели в Хогвартсе — не дерьмо драконье, а? Они наглеют. Папаша летом сетовал, когда уже слуги Лорда возьмутся за дело всерьез. Ждал не дождался. Называл их чуть ли не дилетантами. Сейчас поди все штаны от восторга обоссал. Особенно когда узнал, что они чуть не прикончили осквернителя их рода. Так что, признавайся, Сохатый: тебе просто не терпится потрахаться с нашим дорогим инспектором, — Сириус загоготал.
— Ты слушал меня вообше? — раздраженно откликнулся Джеймс. — В школе есть еще один человек, который в курсе планов министерства. Неплохо понимать, кто это. Ставлю на кого-то из слизеринцев с седьмого.
Бродяга провел по лицу пятерней, оторвал жопу от кровати, достал курево из кармана и задымил у окна.
— Не надо быть дохуя умным, чтобы понять, к чему все идет, ты прав, — произнес Джеймс, когда молчание затянулось. — Но я не собираюсь идти туда вместе со всеми. Если я могу предотвратить очередное нападение или очередную хуйню, которую придумает министерство, я это сделаю. Я говорил с Бруствером; Элизабет беседовала с каждым из них индивидуально, задавала невинные, на первый взгляд, вопросы типа «есть ли у тебя друзья на курсе» и «какие предметы тебе больше нравятся»...
— Как в маггловских социальных опросах, — отрывисто перебил Сириус и, поймав его удивленный взгляд, пояснил: — К магглам в дома частенько ломятся странные люди, суют анкету под нос и просят ответить, как они стирают свои трусы и каким вареньем мажут хлеб по утрам. Зачем им это нужно, я так и не понял. Может, им просто нечем заняться. Я бы ради смеха ответил, что вообще не ношу трусов, но речь не обо мне.
— Откуда ты знаешь про эти опросы? — прищурился Джеймс.
Бля, может, маггловедение сделали обязательным предметом, и только он как отсталый на него не ходит.
А там, между тем, рассказывают все вот эти важные — или совсем не важные, но интересные — вещи. Возможно Эванс не так остро реагировала бы на его оговорки, блесни Джеймс знаниями об этих долбанных опросах.
— Ну, я же дом себе искал. — Бродяга действительно почти все рождественские каникулы провел вне Хогвартса. Каждое утро пробирался в Хогсмид и аппарировал оттуда. — Пообщался, наслушался. Одна пожилая леди оказалась настолько болтливой, что я узнал даже то, чего не только знать не хотел, но еще и забыть теперь не могу.
Он возмущенно фыркнул, заставил окурок исчезнуть и вернулся на кровать.
— Вопросов в этих анкетах куча, большинство дурацкие и бесполезные, но среди них есть всего один, и именно ради него затевается вся эта ерунда. Один-единственный вопрос, затерявшийся в шелухе остальных, самый главный, сечешь?
И сегодня Джеймс узнал, что это за вопрос.
Они ищут тех, кто лоялен магглам.
Зачем? Чтобы избавиться от них тоже, как от той урожденной Лавгуд в Лестершире?
Ну и кто останется тогда, кучка слизеринцев? Да нет, транжирить чистую кровь никто не будет, иначе сама идея господства чистокровных теряет смысл.
Мы под защитой своих родословных.
Или будут убеждать их, что магглы опасны, и что от них нужно держаться подальше. Нароют и вывалят какое-нибудь дерьмо, министерские это умеют.
Или продемонстрируют на ком-нибудь, что будет с теми, кто не сменит сторону и не станет поддерживать травлю.
Джеймс сотворил полотенце, вытер лицо, швырнул его на раковину и снова надел очки.
Он начинал понимать, что чувствуют сотрудники аврорской разведки.
Могут пройти мимо жены и сделать вид, что не знакомы с ней. Обязаны делать вид. Работа такая.
Он говорил все эти вещи сегодня наедине с Лиз; никто, кроме нее, не слышал, но все равно хотелось помыть рот с мылом.
Джеймс судорожно помусолил скользкий кусок в ладонях, пару раз провел рукой в пене по губам, смыл и сплюнул.
На языке остался мерзкий горьковатый вкус.
Пошел он все-таки не зря.
Познакомился с Колином Флойдом, взял у него автограф для Бродяги.
Заставил Эванс выслушать его, правда она ничего толком не ответила, но смотрела на него без позавчерашнего недовольства. Джеймс изо всех сил надеялся, что еще пара таких попыток — и ему удастся убедить ее, что ничего стремного он не имел в виду. Он за ней два года охотился, у него огромный опыт уговоров.
Эванс опять приперлась с Крессвеллом, правда на этот раз они не стали трепать Джеймсу нервы, прижимаясь друг к другу на танцевальной площадке.
Видимо не решились соревноваться с Прюиттом.
Да никто не решился.
Джеймс многое знал о ментальной магии, ну, для своих лет, но сам владел ею на начальном уровне. Мог без помощи палочки сжечь крохотный кусок пергамента, например. Или удержать в воздухе легкий шарик.
До Фабиана ему далеко, одним словом. Но у них и разница в возрасте целый год. Это между тридцатью двумя и тридцатью тремя разницы почти нет, а между семнадцатью и восемнадцатью — целая пропасть. Особенно когда дело касается магической силы. Родители Джеймса время от времени обсуждали за завтраком кого-нибудь из детей знакомых, кто был никакущим в пятнадцать, а к совершеннолетию достигал невероятных успехов.
Он невольно вспомнил, как в сентябре на глазах Эванс уничтожил записку покойника Колдуэлла. И как ошеломленно она уставилась на него тогда.
Джеймс почти сумел выбросить из головы мысли о выпускном. Вчера Прюитт сосался с Макдональд за столиком, ничуть не скрываясь, даже слегка демонстративно, и по всему выходило, что он правда позвал на бал Эванс только потому, что так удобнее.
Кому из парней не захочется покрасоваться на выпускном.
Раз уж так надо. До июня еще куча времени.
Джеймс тоже пошел с Шонненфилд сегодня, потому что так надо.
Кажется, удалось убедить Лиз, что он на ее стороне.
Она мало изменилась за полгода, что они не виделись.
С удовольствием мела языком, мигом записав его в союзники.
Джеймс охотно ей подыграл.
Элизабет подтвердила, что якобы случайные убийства магглов и их семей — нихрена не случайные. Что их уничтожают намеренно. Руками Пожирателей и самого министерства.
Что это происходит прямо сейчас, и, если вовремя не умыть руки, окажешься по уши в говне вне зависимости от того, кем являешься сам.
Джеймс наконец осознал, что пытался донести до него отец.
«Повторяю тебе еще раз, сын: не дури, другую девку ты себе найдешь, а жизнь у тебя одна».
У Джеймса кружилась башка.
Почему все они никак не могут понять, что этими своими словами не смогут убедить его ни в чем, но делают только хуже, давая представление, что будет с ними дальше. С самим Джеймсом и Эванс. С ними обоими.
В спальню он вернулся глубоко за полночь. Бродяга уже давил подушку.
На следующий день после завтрака они как обычно остались в Большом зале и стали ждать начала занятия по аппарации. Давно пора бы перестать строить из себя клоунов, но Сириус, больше всех протестовавший в самом начале, неожиданно вошел во вкус и с превеликим удовольствием ржал над остальными с их потугами попасть в дурацкий обруч.
Лунатик помогал Хвосту, который до сих пор испытывал неподдельные трудности, а Джеймс тем временем шепотом сообщил Бродяге все, что вчера выудил из Шонненфилд.
На того рассказ не произвел особого впечатления. Ну, либо говнюк из вредности прикинулся равнодушным.
— И чего? Магглы в дерьме, какая сенсационная новость, Сохатенький, — он драматично воздел руки к потолку. Потом почесал нос и уже серьезнее добавил: — Ну и мы вместе с ними. Но ты договорился — каким образом, кстати? Пришлось отлизать, а? Зна-аю, ты это не любишь, — ехидно захихикал Бродяга, и Поттер показал ему фак. — Стало быть, ты договорился, и наша милейшая Лиз подаст тебе знак, когда нужно будет посторониться? Вот так просто?
— Угу. Только мне этот знак нужен не для того, чтобы посторониться.
Сириус пристально посмотрел на него и даже не заметил, как на них налетела Ринальди. Джеймс мог поклясться, что она сделала это специально, потому что хотела продемонстрировать Бродяге сиськи. Она давно на него запала.
— Ты со мной?
— Может, пойдешь нахуй и прекратишь задавать тупые вопросы? — проворчал Сириус, не глядя помогая Франческе подняться. — Что у тебя с Эванс, кстати? — хмыкнул он, покосившись на нее. — Судя по твоей недовольной роже с утра, эта вечеринка окончилась не так успешно, как предыдущая.
— На вот, — я полез в карман и извлек оттуда кусок пергамента с росчерком Флойда. — Заткни им пасть.
Обсуждать Эванс не хотелось, тем более, когда она в паре футов. Джеймс даже старался на нее не глядеть, чтобы не сорваться и не начать оправдываться прямо здесь. Не собирался смотреться ослом.
Сириус настороженно протянул руку — в детстве они часто друг друга наебывали, и пергамент вполне мог превратиться в слизня, — осторожно развернул, и на морде его нарисовался неподдельный восторг.
Джеймс сам невольно улыбнулся.
— Да ла-адно, — протянул Бродяга. — Я не буду спрашивать, как тебе это удалось, но ты настоящий сраный волшебник, Сохатый.
Смахивало на высшую степень благодарности.
— Все, я сдаюсь, — выдохнул Лунатик, присоединяясь к ним, когда Питера в очередной раз расщепило. Сам Питер, тревожно ощупывая вновь обретенную правую руку, присоединился к ним и злобно пнул обруч.
— Не расстраивайся, Хвост, — снисходительно ввернул Сириус, поднимая пергамент и рассматривая на свет, будто искал там признаки подлинности, — даже у самых бездарных колдунов есть все шансы достигнуть высот. Это гораздо проще, чем превращаться; любой сможет, — тихо прошептал он, наклонившись к нему и дернув бровями. — У тебя получится. Когда-нибудь.