77-а. Поттер (1/2)

— Да нет же, Эванс, погоди. — Джеймс поймал ее за руку и снова притянул к себе. — Зачем тебе в библиотеку? Неужели мадам Пинс может предложить тебе что-то, чего нет у меня? — Он улыбнулся, Эванс сделала вид, будто всерьез задумалась, и помахала у него перед носом узкой полоской пергамента с длинным названием:

— Ну, если в твоей сумке припрятана половина Запретной секции, то я, пожалуй, останусь.

— В следующий раз я обязательно это предусмотрю, — заявил Джеймс, с удовольствием запустил руки под ее распахнутую мантию и обхватил ладонями талию. — Может, переночуешь у меня сегодня? — тихо проговорил он. — Только постарайся не храпеть.

— Я не храплю, — искренне возмутилась Эванс.

— Откуда ты можешь знать, — невозмутимо поддел Джеймс, — ты же спишь в это время.

На самом деле, он специально дразнил ее. Позапрошлой ночью Джеймс проснулся всего один раз; Эванс дышала тихо-тихо и только крепче прижалась к нему во сне, когда он пошевелился.

— Шмэри не упустила бы шанса проехаться по мне, будь у нее такой роскошный повод.

— Кстати, а где вы теперь курите?

Их с Макдональд туалет так и не восстановили, потому что повреждения он получил от какого-то неизвестного заклятия.

— Нигде. Мы бросаем, — почти на полном серьезе заявила она, ловко выворачиваясь из его рук.

— Я все равно найду, Эванс! — крикнул Джеймс ей вслед. Эванс с хитрой улыбкой обернулась и помотала головой.

Он все уговаривал себя, что самое простое — пойти за ней и следующие пару часов провести среди пыльных полок.

Но Джеймс с Бродягой еще на втором курсе пришли к выводу, что каждое посещение библиотеки делает их чуть менее охуенными. И чуть более скучными.

Так что это проклятое и заплесневевшее место они до сих пор старались обходить стороной.

Их тайные проникновения в Запретную секцию по ночам не считались, конечно же.

Не оставаться же неучами только из-за того, что библиотека воняет тоской.

— Ты знаешь, Сохатый, после того случая, когда Уиддершинс отсосала мне между дальних стеллажей, я готов объявить ей амнистию.

Бинты с Бродяги мадам Помфри обещала снять завтра утром перед выпиской, а пока он все еще смахивал на недоразвитую бабочку.

— Библиотеке или Уиддершинс? — захохотал Джеймс.

— Как она работала языком, Сохатый, — закатил глаза Сириус, отмахнувшись от вопроса. — Я полюбил книги в тот день. — Бродяга нагло врал. Книги он любил с детства. — Может, и Эванс согласится, а. В библиотеке-то. Романтика, — он дернул бровями.

— Вряд ли. Она у меня скромная, — отозвался Джеймс, а сам вспомнил, как Эванс брала у него в рот осенью. Захотелось сию же секунду оказаться парой этажей выше и помешать ей заниматься.

Бродяга громко фыркнул. К вечеру вторника большинство пострадавших уже вылечили и отпустили — хотя Сириус утверждал, что Турпин до сих пор болен на голову, — так что можно было не понижать голос.

— Эванс? Скромная? Прости, мы об одной и той же Эванс? — Он соорудил из воздуха монокль — Минерва обоссалась бы от восхищения — вставил в глаз и строго посмотрел на Джеймса. — К тому же, «скромная» не значит «не любит сосать». Вспомни ту же самую Кларетт. Ну или Несбит. Я своими глазами видел, как она обслуживала Голдстейна. Где-то между обедом и последней парой. Хотя я допускаю, что ей Фьорд велела. Ну не сама же она будет за щеку брать.

— У меня она готова была взять, — просто так напомнил Джеймс. — Кажется, не светит ничего нашему Лунатику, — он попытался съехать с темы минета, потому что Эванс на коленях перед ним никак не хотела покидать башку, и в штанах становилось тесно. — Ты бы видел, с каким обожанием Несбит теперь на Прюитта смотрит.

— Открою тебе секрет, Сохатый, — Бродяга задумчиво почесал небритую щеку. — Она всегда так на него смотрела.

— Брешешь, — убежденно помотал башкой Джеймс. — Я ничего такого не замечал.

— Ты вообще не склонен замечать девку, если она не рыжая и ее фамилия не Эванс, — заржал он и пристально глянул на него. — Кстати, насчет рыжих, мне тут нашептали, что наша милая Лиз вернулась в Хогвартс. — Бродяга потянул носом. Он всегда так делал, когда чуял запах дерьма. — Как она? Такая же, — он изобразил руками сиськи, — умная.

— Я не интересовался. Просто поздоровались.

— Да ладно, брат, уж мне-то не рассказывай. Помнишь, как ты за ней бегал? Не хуже, чем за Эванс.

— Потому что ее не приходилось уговаривать. Не дрочить же каждый раз. Да ну, Бродяга, я трахнул ее всего пару раз. После матча, — добавил Джеймс таким тоном, будто это обстоятельство снимало с него всякую ответственность за собственные действия.

— Ты же их знаешь, — отмахнулся тот, откинувшись на подушку и поморщившись от боли. — Ты только штаны снял, а она уже мысленно пару детей от тебя родила. Кстати, мы так и не выяснили, кто из нас выиграл тот спор.

Прошлой весной они с Бродягой поспорили, по какой причине Элизабет вдруг выкрасила волосы в темно-рыжий цвет.

Сириус утверждал, что Шонненфилд стремилась стать похожей на Эванс, когда стало ясно, в каком направлении поднимается джеймсов хер.

А сам он считал, что девки странные существа, и у Лиз в тот день просто были месячные.