73-в. Эванс (2/2)

Что же он ей наобещал? Неужто писать каждый день и встретиться после выпускного?

Я подавила желание расхохотаться.

Шмэри решительно направилась обратно к нашему столику, поманила Руперта и поставила перед ним задачу снять нас втроем и по отдельности.

Тот обрадовался как ребенок и засуетился, меняя пленку:

— Ну хоть кто-то из ваших друзей не капризничает, мисс, — сказал он мне. Судя по всему, это был камешек в огород Поттера.

Феб присел на соседний стол и спокойно ждал, пока пройдут приготовления.

Я старалась не смотреть ему в глаза в присутствии Джеймса.

А он за это время успел поцеловать двух проходивших мимо девок.

Ну нет, я бы на месте Поттера тоже пребывала в уверенности, что между мной и Фебом ничего нет, кроме дружеских утренних объятий.

А что, если Фабиан делает это специально, чтобы отвести подозрения?

Много чести для тебя одной, Эванс, презрительно прошептала крошечная Шмэри позади моего глазного яблока. Он просто любит облизывать девиц. А они обожают облизывать его. И у него.

— Так, это надолго. Пойдем-ка пока покурим, Сохатый, — бодро заявил Блэк, ударив себя по коленям и поднимаясь на ноги.

Поттер нехотя встал и строго спросил у Руперта:

— За сколько управитесь?

— А за сколько надо? — задорно улыбнулся тот.

— Вот это правильный подход, — одобрительно заржал Блэк, хлопнув Руперта по плечу. — Одобряю.

— Надо столько, чтобы дамы никуда не делись из зала, пока мы ходим, — обозначил Поттер, набрасывая на себя мантию. — Если захотят поссать — пусть терпят. Не выпускай их в холл, понял?

— Терпеть вредно, — попыталась влезть Шмэри.

— Значит, придумай что-нибудь, ты же волшебница, — издевательски прошептал ей Блэк, скорчив доброжелательную физиономию.

— Я присмотрю. Если что провожу до уборной, — Феб оторвал задницу от стола и подошел ближе, посмотрев на Поттера и Блэка с самым невинным видом. — Верну в целости.

— Ну, может, трахнет только разок, — захохотала Шмэри, но никто вроде бы не воспринял ее слова всерьез.

— Там уже нечего возвращать в целости, — хохотнув, ввернул Блэк, махнул Поттеру, и вдвоем они направились к выходу. Джеймс пробормотал мне на ухо, что скоро вернется, хотя я сама об этом прекрасно знала.

«Сорви-Гоблины» заиграли что-то быстро и ритмичное.

Народ на танцевальном настиле оживился, многие вылезли из-за столов и присоединились к толпе.

— Фотографии-то хоть покажешь потом? — с улыбкой спросил Феб, который был всего на полголовы ниже высоченного Руперта. Он подошел ближе и оказался между мной и Шмэри.

— Даже отдам, — с энтузиазмом закивал тот. — Вы потом скажите профессору Слагхорну, сколько копий надо… Так, встаньте ближе и ведите себя естественно.

— Если Прюитт будет вести себя естественно, то ты сейчас будешь снимать эротику, — заржала Шмэри.

— Я и не такое снимал, — отмахнулся Руперт, подмигнув Фабиану и щелкнув затвором.

— Можно с этого момента поподробнее? — заржал Феб, обнимая нас с Мэри и прижимая к себе.

Поболтать тот был далеко не дурак. Истратив две пленки и в красках описав фотосессию с обнаженными девицами для какого-то серьезного магического журнала, Руперт выдохнул:

— Ну что, давайте еще какой-нибудь интересный кадр втроем — и расходимся. Поцелуйте его, что ли, — он небрежно махнул рукой. — Да, вот так, с двух сторон.

На счет «три» я поднялась на цыпочки, ухватилась за плечо Феба, чтобы дотянуться, и коснулась губами его щеки. Шмэри, кажется, сделала то же самое.

— Так, я начинаю тебе завидовать, — заявил Руперт, широко улыбнувшись Фебу, — это значит, что пора закругляться. Тебя как зовут-то хоть?

— Фабиан. — Они пожали руки.

— Думаю, мы еще свидимся. Профессор Слагхорн грозился, что вызовет меня снимать выпускной в этом году. Слушай, Фабиан, помоги-ка мне...

Пока они укладывали отснятые пленки в старомодный чемодан, вставляли новую и о чем-то шептались между делом, Шмэри уселась за стол и подтянула к себе тарелку с закусками. Я опустилась на стул рядом и залпом допила свой тыквенный сок.

Руперт закончил возиться с оборудованием и попросил последить за вещами, пока он сходит покурить.

— Только не говори, что правда собрался нас охранять, — прищурилась Шмэри, когда стало понятно, что Феб не собирается никуда уходить. — У тебя там девица заморская скучает, ты помнишь? Как она, кстати? — деловито поинтересовалась она. — Умеет что-то, чего наши не умеют?

Фабиан ответил не сразу. Он взял с блюда три тарталетки, одним махом сожрал их, запил медовухой и, склонив голову набок, предложил:

— Пойдем потанцуем, и я тебе расскажу. Лили, ты же присмотришь за добром Руперта?

За ребрами кольнуло.

Но я сумела улыбнуться и кивнуть — будто не желала ничего сильнее, чем остаться здесь и сторожить фотокамеру, пока Феб будет танцевать с Мэри.

За эти четыре минуты я убедила себя, что так и должно быть.

Смотрелось бы странно, пригласи он меня первую. Шмэри не проведешь. Мне и без того не понравились ее сегодняшние намеки на мой «тайный роман». Я боялась представить, как она отреагирует, узнав, что Феб позвал на выпускной меня. Хотя когда он предложил мне быть его парой — сотни лет назад, — утверждал, что Шмэри это все неинтересно.

Любопытно, что же такого вытворяла с его членом Софи, что Фабиан не пожелал говорить при мне. Наверное, считает меня недостаточно опытной или не хочет смущать. Шмэри-то наверняка быстро выучится любым штукам и сможет повторить, если Фебу приспичит.

— Скучаешь? — Это вернулся Руперт и мигом заново обвесился парой фотокамер и многочисленными объективами на кожаных ремешках.

— Скорее отдыхаю, — я невольно улыбнулась. Он, покачиваясь с пятки на носок, смахивал на рождественскую елку, которую как следует потряс Хагрид.

— Ты сейчас чего делать собираешься? Будет что снимать?

Я открыла рот, чтобы сообщить, что в ближайшее время фотографировать точно нечего, но вместо меня, возникая из-за спины Руперта, ответил Феб:

— Лили сейчас собирается танцевать со мной. Чем я хуже Слагхорна? — с улыбкой сказал он, протягивая мне ладонь. Шмэри, кажется, задержалась у котла с пуншем, пока они шли обратно к столику.

— Откуда ты знаешь, что Гораций приглашал меня? Ты вроде был жутко занят, — удивилась я, подавая ему руку, вставая и поправляя юбки.

В тот момент Феб точно держал на коленях Стеббинс и без перерыва сосался с ней минут пять. Собственно почти все то время, пока я слушала болтовню Горация на танцевальной площадке.

— Это не значит, что я на тебя не смотрел, — мне послышалось, что он ответил мне с вызовом.

Все сложнее становилось глядеть на Феба и не отводить глаза.

Он лишь пару раз покосился на мои сиськи, и то скорее случайно, а сам так откровенно пялился на рот, будто был в шаге от того, чтобы забыть, где мы находимся, и привычно засосать меня.

— Я тебя не сразу узнала сегодня, Феб. Тебе невыносимо идет эта мантия. — Правда перед танцем он ее снял и швырнул на спинку стула. — И… все остальное, — поморщилась я, закусив губу, чтобы не улыбаться подозрительно широко. — Я попала хотя бы в первую дюжину девиц, которые сказали тебе что-то подобное сегодня?

Фабиан сделал вид, что задумался, и прищурил один глаз:

— Во вторую.

Я тихо засмеялась, чтобы не привлекать внимания. На нас и так многие уставились. Флаффи даже про своего Голдстейна позабыла, хотя тот настойчиво лез к ней сосаться.

— Не стыдно тебе перед однокурсниками? Бедняга Итан весь вечер безуспешно пытался завладеть вниманием Стеббинс. Впрочем, Куту это все же удалось.

— Это я ему подсказал, — пожал плечами Феб. — Освальду. Нужно было избавиться на время от Изабеллы. Или не на время. Но я не слишком надеюсь.

Он точно знал, насколько привлекателен.

А еще — насколько сложно перестать думать о нем, если начала.

— Зачем от нее избавляться?

Мне нужно учиться говорить с ним на эти темы, иначе я с ума сойду.

Как Шмэри.

В смысле, говорить как Шмэри, а не сойду с ума как Шмэри.

Мэри — самый здравомыслящий человек в Хогвартсе, ей далеко до того, чтобы лишиться рассудка.

— Изи вбила себе в голову, что староста школы не должен изменять Хогвартсу со студентками других учебных заведений.

— Глупость какая, да? — ехидно поддела я, рассматривая платок на его шее. — Думаю, что под «Хогвартсом» она все же подразумевала себя.

— Ну разумеется, — легко подтвердил Феб. Одну его руку я чувствовала на своей спине, а второй он сжимал мою ладонь и поглаживал ее большим пальцем. Мне нравилось, и я старалась не думать о том, что этот мимолетный жест кто-то может заметить.

— И ты ей все равно изменил, — укоризненно поморщилась я. — А если твои однокурсницы объединятся и расправятся с Софи? Ты подумал, какой будет скандал? Международного масштаба. — Мы с Фебом одновременно усмехнулись.

— Знай мои однокурсницы, против кого им на самом деле нужно объединяться, они бы заплакали, — произнес он таким ровным тоном, будто речь шла о совершенно незнакомой мне девице.

Я не выдержала и глянула ему прямо в глаза.

Фабиан смотрел на меня так же, как в доме моих родителей. Как будто хотел выебать прямо здесь. Я невольно вспомнила, как он избавил меня от трусов и тронул языком между ног.

Он так крепко держал меня в танце, будто в мгновение ока усвоил все, чему учил его Дирк пару недель назад.

А еще Феб был горячим. Я чуяла его жар даже сквозь рубашку и жилетку.

Он что-то говорил.

Я что-то говорила.

А сама думала, почему весь мир вокруг нельзя выключить хотя бы на минуту.

На одну сраную минуту, чтобы мы могли коснуться друг друга ртами и не быть растерзанными Поттером.

Он ведь не понял бы, что это касание ничего не меняет, и что я по-прежнему хочу быть с ним.

И лишь иногда — еще и с Фабианом.

— Я хочу поцеловать тебя, Феб, — честно призналась я, потому что не видела смысла врать.

Страшно вообразить, как отреагирует Шмэри, если увидит.

Я в один миг ее потеряю, потому что предательства она точно никогда не простит.

Фабиан с такой силой сжал мои пальцы, что стало больно:

— Могу сделать это хоть сейчас. Но тогда прием закончится кровавой бойней. Ты ведь этого не допустишь?

Я не смогла выдавить ни слова, поэтому помотала головой.

— Я так и думал, — снисходительно прошептал Феб, продолжая заученно улыбаться. — Поттер с Блэком вернулись, — зачем-то сообщил он, не сводя с меня глаз.

— Ну и что, — сорвалось с языка. Мы ведь просто танцуем. — Чем ты хуже Горация? По мне, намного лучше.

— Неужто ты и с ним целовалась? — поддразнил Фабиан и, будто не был уверен в моем ответе, уточнил: — Я лучше, да?

Я все еще удивлялась его умению разрядить обстановку в нужный момент, хотя знала Феба кучу лет.

Я засмеялась, он тоже расхохотался, запрокинув голову — я видела только выступ его кадыка.

Музыка смолкла слишком быстро, Фабиан успел только шепнуть:

— Ты себе не представляешь, Лили, как я хочу тебя поцеловать.

А сам — вместо этого — повел меня к столику и вручил Поттеру со словами:

— Вот, возвращаю в сохранности. И никто даже не описался вроде, пока вас не было.

Они втроем поржали, Феб сдернул со стула мантию, сунул руки в рукава и направился к Софи, которая до сих пор смирно ждала его за бокалом пунша.

Даже ни разу не обернулся.

Я повертела башкой по сторонам, обнаружила Люпина и Петтигрю за нашим столиком и нашла взглядом Шмэри — она направлялась к нам с бокалом то ли вина, то ли пунша.

Ремус что-то оживленно рассказывал Блэку — не иначе как делился впечатлениями от вечера в компании Несбит, которая, судя по всему, отошла в уборную.

Правда тот уже потерял интерес к любовным похождениям Люпина и прищурился, наблюдая, как Шмэри в паре шагов перехватил какой-то француз.

С сильным акцентом, но по-английски, он пригласил ее на танец, та пожала плечами и ответила, что будет свободна, как только допьет.

Француз широко улыбнулся и сделал какой-то стандартный комплимент ее красоте — сначала на своем, потом спохватился и с грехом пополам перевел на английский.

Я глянула на Блэка, тот, кажется, скрипнул зубами.

— Да ты не старайся, — небрежно отмахнулась Шмэри, делая глоток, — я примерно представляю, о чем ты болтаешь, вы же все примерно одно и то же говорите.

Я постаралась не заржать, а француз оторопел и помрачнел. С разговорным языком у него явно были проблемы, но на слух, судя по всему, он понимал практически все.

Обиделся, что ли. Какой трепетный.

— Тогда, может, сразу к делу перейдем? — парень мигом переменился, на его лице проступило выражение, как у Голдстейна сегодня, когда тот предлагал мне присоединиться к ним в ванной. — Допивай, и уединимся где-нибудь. Мне уже не терпится. Люблю пьяных шлюшек.

Вот идиот, Шмэри же ни слова не поняла из того, что он только что сказал.

А Блэк, напротив, очень хорошо понял.

Потому что с шумом отъехал на стуле, выхватил палочку и, грубо схватив француза за мантию, приставил кончик к щеке.

— Немедленно возьми свои слова назад, — прорычал он, оскалившись и сунувшись к самому его лицу.

Я бы испугалась — настолько глаза Блэка были безумны в эту секунду, — но того, кажется, подстегнул звук родной речи. Парень дерзко улыбнулся и надменно проговорил:

— О-о, у шлюшки имеется ухажер. Об этом мне не говорили, но зато подсказали, что она любит большие члены. А у меня большой.

Остальные недоуменно переводили взгляд с одного на другого и морщились — наверняка чувствовали себя дураками.

Блэк грязно выругался по-французски, полыхнула огненная вспышка, и наглец с якобы большим членом отлетел на добрых пять футов. Однако Сириус на этом не успокоился: подскочил к нему, споро уселся верхом и пару раз врезал по морде.

Словно взбесился.

Все-таки не зря они с Поттером лучшие друзья. Даже из себя выходят одинаково — вспыхивают, как спичка, и не видят ничего вокруг в слепой ярости.

Джеймс бросился к Блэку и оттащил того от потерявшего сознания француза.

Шмэри, воспользовавшись их замешательством, подскочила ко мне, и я обреченно подумала, что сейчас придется искать слова, чтобы деликатно перевести все сказанное французом.

Но она, даже не заикнувшись про это, обхватила меня за плечи — пальцы ее были ледяными, — и почти приказным тоном произнесла:

— Ты должна пойти со мной, Эванс.